StopGame Live — август
+2148.5
Пол: муж.
Возраст: 32
На сайте: с 15.05.2008
Сообщений: 6439
01 августа 2018г.
84K
-
+122
+
Beholder 2 Beta. Опять бумаги!
Пятница, 3 августа, 14:00
Работа управдома — дело грязное. Сплошные доносы, подлоги, сделки с совестью и хождения по тонкому льду, под которым уже ждут сотрудники госбезопасности. Но эти дела мы оставили в первом Beholder. Второй отправляет нас в недра Министерства тоталитарной страны, в самое жерло адской бюрократии! Выдавать бумаги и гадить коллегам будет Евгений Баранов, а Михаил Нарица проследит, чтобы заветы великого Вождя были соблюдены (в том числе комментаторами).
Earth Defense Force 4.1. Мочи жуков!
Пятница, 3 августа, 19:00
В рамках своего марафона мы хоть и брали чисто японские игры, но все-таки они были довольно попсовыми. А вот сегодня у нас что-то совсем азиатское, лишь по случайности получившее английскую локализацию. Гигантские муравьи атакуют город, а человекоподобные роботы их убивают! Что вообще происходит?! Как в это играть?! Почему у игры номер 4.1?! На эти вопросы постараются ответить Василий Гальперов и Дмитрий Кунгуров.

Call of Duty: Black Ops II. Мэйсон жил, Мэйсон жив, Мэйсон будет жить?
Суббота, 4 августа, 16:00
Яблоко от яблони… не упало. Наступившее будущее привело героя Мэйсоновича в отряд по выполнению совершенно секретных заданий, где он будет сражаться за мир во всём мире (в США). А в это время Артур Давизбак и Микаэль Нраица будут бороться за лучшую концовку.

VA-11 Hall-A. Болтать, но смешивать
Вторник, 7 августа, 19:00
Бармен Антон вернулся в город и готов вновь разливать напитки в нашем уютненьком баре «StopGame». Присоединяйтесь и вы, чтобы не пропустить лучшие истории от завсегдатаев.

Своя игра. Герои, злодеи и прочие случайные прохожие
Среда, 8 августа, 20:00
Итак, не прошло и полгода, как мы организуем вторую «Свою игру»! Ведущий по-прежнему Иван Лоев, а соревноваться в этот раз будут Андрей Маковеев, Глеб Мещеряков, Евгений Баранов, Максим Солодилов и Михаил Нарица!

Little Nightmares. Кошмарики
Четверг, 9 августа, 13:00
Недавно мы уже проходили в прямом эфире атмосферные Hellblade и Inside. Василий Гальперов решил продолжить эту традицию и в этот раз осилить Little Nightmares.
QUAKECON 2018
DOOM Eternal, RAGE 2, Fallout 76, Quake Champions…
Освободите пятничный вечер и рвите прочь страницу из органайзера, если успели уже что-то наметить! Нынче нет нужды отправляться далеко за океан, чтобы попасть на QuakeCon 2018, и можно не испытывать судьбу в стенах здания с подозрительным названием Gaylord Texan Resort and Convention Center, где вместе с самым ожидаемым шутером современности на публике покажутся актуальные версии Fallout 76 и RAGE 2. Одновременно со всеми миром узреть премьеру геймплея DOOM Eternal, слушать Тодда Говарда и посмотреть, как Bethesda козыряет из всех калибров — нас пригласил официальный русский Quake-фэндом, а мы спешим зазвать и вас! Основной стрим с собственным мега-пре-шоу состоится именно в сообществе, а мы погостим и организуем ретрансляцию.Пятница. Молотилово, панель Bethesda и премьера DOOM Eternal
10 августа, 17:00
Краткая приветственная «распрыжка» в формате ток-шоу стремительно перерастёт в залихватское состязание, когда на арену Quake Champions выйдут чемпионы от различных медиа. Под флагом твердыни StopGame.ru выступит лично Дмитрий Кунгуров, за которого обязательно надо поболеть! Лучший шанс приблизиться к истине для всех, кто задаётся вопросом, что же такого в новой-старой «Кваке», если даже самый занятой главред покорно жертвует ей пару часов в день. На тему триумфального возрождения классики выскажется как поколение новобранцев, так и ветераны всех войн, карт и режимов. Для наиболее полного вовлечения, кстати, всем рекомендуем зачислиться в сообщество — это не только пригодится для участия в интерактивных конкурсах по ходу трансляции, но и позволит каждому повлиять на будущее игры, когда обстоятельно обсудим её прошлое и настоящее.
Когда виртуозный разогрев подойдёт к концу, стартует заокеанская часть шоу-программы: в 19:00 по Москве поток интересностей хлынет прямиком из далёкого Техаса, где начнётся конференция Bethesda. Попутно самые внимательные зрители смогут ещё и кодовую фразу «выловить» по частям, за что предусмотрена достойная награда. Лишний повод наблюдать долгожданные презентации DOOM Eternal и RAGE 2, не моргая — во все глаза, пока «медиачемпионы» в реальном времени будут пересказывать для вас всё самое значимое, что им удастся расслышать из-за рубежа. Не пропустите!

Суббота. Онлайновый апокалипсис в Fallout 76 и прямая речь Тода Говарда
11 августа, 19:00
Коллективные приключения выходцев из убежищ узурпируют сцену в особом порядке: Fallout 76 подробно презентуют отдельно от прочих «звёзд» мероприятия, и сделает это, само собой, самая говорящая и самая обаятельная голова компании, доставшаяся Тодду Говарду. Иван Лоев и Василий Гальперов не станут такое пропускать и охотно покажут в прямом эфире всем желающим, но будут отчаянно перебивать и комментировать, чтобы жизнь постъядерная мёдом не казалась. Долг каждого из вас — прийти и развёрнуто высказаться, ибо повестка конференции обещает быть насыщенной, и только с вашей помощью мы сможем сделать правильные выводы. Ну, например, кого всё-таки потише — Васю или Ваню…

Call of Duty: Black Ops 3. Делаем БУМ!
Суббота, 11 августа, 9:00
Солнце только взошло, а Артур Давизбак и Микаэль Нраица уже бодры и готовы к бою (не к тиру!), чтобы захватить ваше внимание эпическими сражениями.

P.A.S. Приговорённые к замесу
Воскресенье, 12 августа, 20:00
Кто бы ни заказал жарищу этим летом, разработчики P.A.S. взяли на себя смелость её доставить. Их «королевская битва» в антураже постапокалипсиса и под соусом реалити-шоу предлагает существенно разнообразить привычную рутину выживания, к примеру, трансфигурацей в духе PropHunt (или Prey с её мимиками, выбирайте сравнение по вкусу) и характеристиками брони, а также увлекательной механикой поддержки товарищей после собственной гибели, ведь кому нравится тосковать в ожидании конца катки? Более того, в ассортименте значатся даже ходячие мертвецы и «штурмовые петухи»! Шутка. Курицы, конечно! Впрочем, на поле боя и «петухи» всегда найдутся, если к замесу в прямом эфире StopGame.ru «приговорены» аж сразу Максим Кулаков, Глеб Мещеряков, Иван Лоев, Даур Авидзба и Александра Кост…

Onechanbara Z2: Chaos. Что-то с сиськами
Понедельник, 13 августа, 19:00
Мы продолжаем своё путешествие по всевозможным играм японского производства. C вызывающей Байонеттой мы были знакомы и до этого марафона. Но вот что такое Onechanbara? Чёрт его знает. Тут есть девушки в ковбойских шляпах с огромными катанами и в бикини, а этого для Василия Гальперова и Дмитрия Кунгурова вполне достаточно.

ДиагноSteam. Пишем обзоры в прямом эфире!
Понедельник, 13 августа, 22:00
Рубрика «Steam-понос» начала захлёбываться в потоке небрежно выпущенных экскрементов, но Даур Авидзба и Михаил Нарица установили в коллекторе специальный фильтр, сквозь который пройдут только самые настойчивые представители независимого геймдева. Разработчики теперь сами присылают нам свои игры с предложением написать обзор, и мы напишем! Вместе с вами, дорогие зрители, мы составим рецензию под стать тому, что увидим на экране, и опубликуем её в прямом эфире!

World of Warcraft. Битва за Азерот!
Вторник, 14 августа, 01:00
Настало время выхода очередного дополнения, фракции Азерота снова погрузились в кровопролитную битву. Поэтому герои Альянса и Орды отправляются на острова Кул-Тираса и Зандалара в поисках союзников для будущих сражений!
Omerta: City of Gangsters (часть 3) — Steam Game Gauntlet
Вторник, 14 августа, 19:00
Нужно держать вселенную в балансе. Поэтому, хорошенько поработав на благо полицейского департамента, Глеб Мещеряков спешит и для криминальных элементов постараться. Иван Лоев тут как тут. Расскажет всё про метро, плов и гитарные стримы.

[РЕТРОСТРИМ] Hammerfight. Безудержные драки пепелацев!
Среда, 15 августа, 20:00
Что такое Hammerfight? Это самобытный, мало на что похожий игровой мир. Это уникальная боевая система, основанная на физике и реакции. Это одна из первых игр с самостоятельно организованным ранним доступом. Делал это всё ровно один человек, да ещё и наш соотечественник. В общем, говорить об игре можно долго, и делиться своими воспоминаниями про «старые добрые» времена знакомства с культовой в узких кругах игрой будет Иван Лоев, а Глеб Мещеряков и Евгений Галуза его поддержат. Ну или будут шутить про «кэцэ», «пепелацы» и «гравицапы».
VA-11 Hall-A. Праздник к нам приходит
Четверг, 16 августа, 20:00
В этот четверг бар «StopGame» откроется последний раз в Глитч-сити и ждёт всех желающих. В честь праздника каждому посетителю пара бесплатных «Ударов по печени» от бармена.

We Happy Few. Радуйся! Радуйся, мразь!
Пятница, 17 августа, 20:00
Веллингтон-Уэллс — чудное место для жизни. Яркие улочки, улыбчивые полисмены, горожане здороваются, приглашают на чай, а вода из-под крана там вкусная, как первый поцелуй… Вы только не сомневайтесь в искренности всеобщей эйфории, а то добрый доктор заставит вас радоваться всего одним уколом. Или горожане забьют сковородками. Этим вечером Евгений Баранов, Иван Лоев и Дмитрий Кунгуров попробуют не рехнуться от концентрации счастья в крови — или от звона сковородок.
Conan Exiles. Пятничные дикари
Пятница, 17 августа, 23:00
Однажды мы уже стримили «новое слово» FunCom в жанре «выживастиков», когда игра ещё томилась в Steam Early Access, и трансляция завершилась триумфальным возвратом средств. Однако с некоторых пор ветер-то переменился, ракурс отзывов заметно изменился, и Максим Кулаков в компании Евгения Шостика намерен выяснить, что же там такого с игрой произошло после официального релиза.

⚡ Rainbow Six Siege — Финал Six Major Paris 2018
Воскресенье, 19 августа, 18:00
Лучшие про-игроки во вселенной (это не точно) из Деград-отряда готовы в прямом эфире оценить скилл менее опытных геймеров, сражающихся в данный момент за первое место в турнире Six Major Paris.

❓ «Что? Где? Когда?» Игра 5-я
Воскресенье, 26 августа, 20:00
На закате не бесконечного, но солнечного лета вас ждёт новое состязание знатоков игровой индустрии в прямом эфире StopGame.ru, причём на сей раз, благодаря рокировке ведущих, в бригаде эрудитов значится и сам инициатор всего этого безобразия Дмитрий Кунгуров. Отбиваться от ваших заковыристых вопросов также будут Глеб Мещеряков, Максим Солодилов, Даур Авидзба и Дмитрий Бурдуков, а дежурным режиссёром мероприятия выступит Иван Лоев. Что будет на кону — строжайший секрет!

Panty Party. Трусы атакуют!
Понедельник, 27 августа, 19:00
Трусы атакуют! Трусы атакуют! Трусы атакуют! Трусы атакуют! Трусы атакуют! Трусы атакуют! Трусы атакуют! Трусы атакуют! Трусы атакуют! Трусы атакуют! Трусы атакуют Василия Гальперова и Дмитрия Кунгурова!

Strange Brigade. Вася и Ваня против Мумий!
Вторник, 28 августа, 18:00
Обычные русские уже нифига не школьники Ваня Лоев и Вася Гальперов решили на закате лета отправиться погреться в Египет. Там солнце, песок, пирамиды, скелеты, мумии, а у них — сокроооовища! Вот и пришлось героям обмундироваться, вооружиться и запастись водой. В общем, весёлые планируются каникулы!

Tera: The Next. Сиськи! С пушками!
Вторник, 28 августа, 20:00
tera-online.ru/c/SG_streamchansky/ — присоединяйся к эфиру!
Великий Иван Лоев и “этот” Нарица снова врываются в ММО, дабы рассказать и показать, как изменилась Tera с выходом последнего обновления, да и вообще глобально поговорить про игру, ибо есть о чём! Так что не пропускайте и зовите всех друзей и близких к экранам мониторов.

Far Cry 5: Dead Living Zombies. Как в кино!
Вторник, 28 августа, 22:00
«День лютых зомби» талантливого режиссёра Гая Марвела, минуя кинотеатры, выходит сразу на ваши экраны в прямом эфире! Главная роль в новом блокбастере о выживании в условиях нашествия оживших мертвецов досталась Максиму Кулакову.
The Simpsons: Hit & Run. Ретрострим
Среда, 29 августа, 20:00
Отгремел новый сериал Мэтта Гроунинга «Разочарование», и команда Кинол… кхм, нет, то есть традиционное Ретро-трио, в лице Ивана Лоева, Евгения Галузы и Глеба Мещерякова, решило вспомнить одну из лучших игр по мотивам его сериалов — The Simpsons: Hit & Run!

Четверг, 30 августа, 16:00
Офицеры Давизбак и Нраица возвращаются на вахту, чтобы продолжить неутомимый марафон «Колды». Мрачное и недалёкое будущее сулит им много нового, хотя движок и ваши бодрящие плейлисты останутся неизменными (но это не точно).

Bulletstorm: Full Clip Edition. Бранный шторм по-русски
Пятница, 31 августа, 23:00
В канун Дня знаний просто необходимо закрепить летнюю программу по ненормативной лексике, по случаю чего наш «крот» в студии GamesVoice выкрал для Максима Кулакова и Евгения Шостика предрелизную сборку полной русской версии Bulletstorm, звучание которой мы и заценим в прямом эфире. Разумеется, на повестке будет версия без цензуры.

■ Расписание постоянно корректируется и дополняется, будьте начеку!
■ Подпишитесь на все колокольчики, уведомления и паблики StopGame.ru, чтобы ничего не пропускать!
► Каждую пятницу вечером что-нибудь обязательно в эфире, вне зависимости от анонсов и указания в расписании.
► Каждое воскресенье в 15:00 — «Кинологи» или «Сериалоги» с Дмитрием Кунгуровым, Максимом Солодиловым и Василием Гальперовым.
► Каждый или почти каждый день на нашем Twitch-канале происходит что-нибудь внезапное, внеплановое и ламповое. Официальное расписание учитывает отнюдь не все трансляции, равно как далеко не все записи добираются до архива на нашем канале.
Ну а тема с позитиваторами себя, похоже, исчерпала, так что от этого тоже потихоньку отползём. В том числе потому, что вот-вот наконец-то приведём расписание в человеческий и более презентабельный вид. Наверное!
Update 1.1
Ну ладно, отползти всегда успеем, однако я действительно упустил из виду одну примечательную кандидатуру, ведь 12 июля, когда её выдвинул в комментариях друже ▲ goodgamerbest, было так давно, а обсуждение с тех пор погрязло в визуальных новеллах. Да будет так: августовским символом позитива нарекается наша преданная зрительница и давняя подруже Ириска!



Смотрите еще
Комментарии (330)
Я надеюсь, в этот раз победивший позитиватор будет опубликован. Там всё-таки Iriska_Kiska.
Ну а тема с позитиваторами себя, похоже, исчерпала, так что от этого тоже потихоньку отползём. В том числе потому, что вот-вот наконец-то приведём расписание в человеческий и более презентабельный вид. Наверное! Ну а тема с позитиваторами себя, похоже, исчерпала, так что от этого тоже потихоньку отползём. В том числе потому, что вот-вот наконец-то приведём расписание в человеческий и более презентабельный вид. Наверное!
Похоже больше никакие позитиваторы не будут опубликованы. Хотя традиция скидывать фоточки в комменты наверняка останется, какое-то время уж точно.
Ну а тема с позитиваторами себя, похоже, исчерпала, так что от этого тоже потихоньку отползём. В том числе потому, что вот-вот наконец-то приведём расписание в человеческий и более презентабельный вид. Наверное!
Если только это не намёк на приближающийся редизайн. Там, может, и комментариев не будет.
Походу Кулакову и его товарищем не шибко понравилось, что мои «обычные» фотки набрали больше +, чем фото всяких сексафильных моделей и актрис)
Брось, возможно решил, что выставлять позитиватор в расписание нет необходимости. Их и так достаточно каждый месяц в комментах.
А разве позитиваторы выбирались по числу плюсов? Им ничего не мешало просто не выбирать твои фотки)
Честно говоря, обсуждения-голосования с товарищами не было от слова совсем, а про твоё выдвижение я запамятовал :(
Но всё уже исправил!
Но всё уже исправил!
Раз тут просили отписываться про стримы и пожелания, то пишу. Нужны еще стримы по ВоВу! И не только в момент релиза. Близы с некоторыми перерывами выкатывают контент патчи после выхода адлона, с новыми рейдами, кусками сюжета, и тд, их тоже можно стримить. Очень лампово вчера ВоВ постримили.
Только сейчас заметил, что на превью расписания в блогах стоит старый логотип SGTV. Интересно, с чего бы это?
Мне кажется, что в Свояке тоже должно быть наказание. А победитель может его выбрать или модифицировать то, которое предложено где-нибудь в комментариях.
Воскресный стрим по PAS был хорош, такие орные и безумные стримы хороши перед тяжелым понедельником.
Стрим по Onechanbara оказался одним из лучших стримов Японского Марафона. Хотелось бы больше такой японской «дичи».
К сожалению, большая часть японской дичи ограничивается парой минут интересных диалогов и получасом уныния между ними — в порядке бреда можно взять тот же God Eater, там хоть кат-сцены между миссиями временами доставляют. Но вот в номинации «Лучшая афиша японского марафона» этот стрим определенно выигрывает — ее бы да без реквизитов да на позитиватор следующего месяца.
Добротная тема с диагноСтимом вышла. Стим-понос 2.0. Правда я как опаздавший думал что советы будут разрабам, а не шутеечки. Но все еще неплохо.
P.S. Если хорошая игра попадется напишем ведь нормальные советы?
P.S. Если хорошая игра попадется напишем ведь нормальные советы?
Не застал стрим по корсарам, но посмотрел запись. Как правильно отметил кто-то в чате: Кулаков рассказывает интересные истории, а Нарица страдает. И это прекрасно) Жду еще Корсаров!
Дамы и господа, хочу представить вам, мой личный позитиватор! (девочки, налетайте!)
Неподражаемый, привлекательный и обонятельный красавчик нашей стопгеймовской тусовки ;)
Он же Дядя Димыч, он же Остап Вендер, он же просто Дмитрий Штальберг! Прошу любить и жаловать <3






P.S. Дорогой ты мой, дядя Димыч, я же тебе говорила, что отомщу (за публикацию моих фоток, без разрешения))
Неподражаемый, привлекательный и обонятельный красавчик нашей стопгеймовской тусовки ;)
Он же Дядя Димыч, он же Остап Вендер, он же просто Дмитрий Штальберг! Прошу любить и жаловать <3






P.S. Дорогой ты мой, дядя Димыч, я же тебе говорила, что отомщу (за публикацию моих фоток, без разрешения))
Там вообще-то ещё и 2 победителя «свояка» будут, не стоит списывать со счетов Флинна и Солода!
Небольшой отзыв по рестриму финала Six Major Paris 2018: сам финал был скучный, но посидели вполне неплохо, даже элемент фансервиса был в виде девушки Димы сладкого Дениса и позитивного Лёни, а сам Дима отлично комментировал за себя и за Сайдеда. Не могу не заметить, что онлайн в 1500-1700 человек — это больше, чем на большинстве стримов в последнее время, ну а выводы как всегда остаются за вами…
А я надеялся «Shenmue 1 и 2» будут стримить. Ну ладненько можно и обзора дождаться.
Все-таки достаточно многие ориентируются на расписание стримов на сайте. А уведомления твича и в группе ВК не особо помогут, если человек уже посмотрел на расписание без анонса интересующего эфира и ушел куда-то по своим делам. Так что тут остается только смотреть запись.
А вот с этим уже отдельная тема — во время стримов знающие люди уже не раз в комментарии скидывали тексты про отключение смарт-уведомлений где-то в настройках твича. Вроде как из-за них оповещения приходят через раз.
да даже не на почту, а на приложение. Наверно просто стрим прошел без перерыва, черт его знает
Стрим по Шенму был сразу после трансляции gamescom, там практически не было перерыва между ними
Ну вот и ответ. Если трансляция не прервалась технически — значит и нету оповещения… наверно
А вы заметили, что как только Миша уехал в отпуск, так тут же все перестали стримить? xD
Немного все таки разочаровало ЧГК, а именно два момента: Дима и его вентиль, а так же 13ый сектор
1) Про вентиль — надо было бы Фену сразу спрашивать, железно, что Кунгурыч подразумевает под «Поворачивает вентиль», ибо ясно что он не вдупляет что именно это делает. Но, Фен такой Фен, вытянул вопрос, дав сам правельный ответ и дав Кунгурыче построить свой ответ под правильный и сыграть сценку, мол, он сразу это и задумывал
2) Ну про 13ый сектор и говорить особо нечего — вопрос хоть и был хороший, но упоминания от кого он сразу дал ребятам ответ, буквально на блюдечки с золотой каёмочкой. Это уже притензия к Васе за формулировку вопроса (или Максу, но я не думаю, что он бы специально ляпнул что вопрос от Ириски)
1) Про вентиль — надо было бы Фену сразу спрашивать, железно, что Кунгурыч подразумевает под «Поворачивает вентиль», ибо ясно что он не вдупляет что именно это делает. Но, Фен такой Фен, вытянул вопрос, дав сам правельный ответ и дав Кунгурыче построить свой ответ под правильный и сыграть сценку, мол, он сразу это и задумывал
2) Ну про 13ый сектор и говорить особо нечего — вопрос хоть и был хороший, но упоминания от кого он сразу дал ребятам ответ, буквально на блюдечки с золотой каёмочкой. Это уже притензия к Васе за формулировку вопроса (или Максу, но я не думаю, что он бы специально ляпнул что вопрос от Ириски)
1) Про вентиль — надо было бы Фену сразу спрашивать, железно, что Кунгурыч подразумевает под «Поворачивает вентиль», ибо ясно что он не вдупляет что именно это делает. Но, Фен такой Фен, вытянул вопрос, дав сам правельный ответ и дав Кунгурыче построить свой ответ под правильный и сыграть сценку, мол, он сразу это и задумывал
Да не, там и вопрос несколько криво построен получился, и я, из-за того что волновался, не сразу понял, о чём говорит Дима. И я на 99% уверен, что если бы я начал с уточнения роли вентиля, то в итоге ответ бы зачёл, потому что путаница началась из-за того, что я не понял, какой вентиль и зачем его поворачивать. А Дима (я уверен) не просто с бухты-барахты на рандоме сказал про вентиль, а потом (после моих слов) просто подстроил версию.
В общем-то главное, что я понял с такими вопросами заключается в том, чтобы обходиться без них ) Как правильно сказал Глеб: «Лучшие вопросы сосредотачиваются на одном-двух словах, а не вокруг вот этого разливания воды»
В общем-то главное, что я понял с такими вопросами заключается в том, чтобы обходиться без них ) Как правильно сказал Глеб: «Лучшие вопросы сосредотачиваются на одном-двух словах, а не вокруг вот этого разливания воды»
И без прямых цитат уж, кроме совсем всенародно известных игр, аля тот же HL2
Так не, цитаты как раз интереснее, когда они неизвестные. Известные цитаты — это для «Свояка» вон
Ваня, косяк в том, что в итоге практически все цитаты нужно было действительно помнить чуть ли не дословно, логическая подводка у большинства была слабая (исключение — наездник на грифоне из Варика, но Флинн всё равно в чатик подглядел!). К тому же, разочаровывает, что блицы так и не подлатали: вопросы сложные, даже сложнее командной части, а за ошибку хотя бы в одном ответе заваливается весь блиц, сделали бы, что ответ на 2 из 3 — это засчитанный блиц, так же логичнее, но нет. Ну и вытягивания «хотя бы на троечку» были, участник ответил неверно, но ты продолжаешь задавать наводящие вопросы, чтобы он таки смог исправиться, хотя вариант явно уже прозвучал.
«за ошибку хотя бы в одном ответе заваливается весь блиц» — так работает классический «что? где? когда?» и пусть так и будет, просто вопросы походу перепутали, командные легкие, блиц сложные.
ЧГК разочаровал, если честно.
Во-первых, Ваня в качестве ведущего не очень. Слишком сильно пытается вытянуть ребят, смотреть такое неинтересно. Плюс та же проблема, что и Кунгура в качестве ведущего была — недостаток внимательности.
Во-вторых, выбор вопросов был какой-то странный. Вопросы для блитца были сложнее, чем основные. Тот же вопрос про штрих-код мог быть легко перенесён в блитц, вместо того же вопроса про Dead Space.
В-третьих, уже писали — но вопросы, которые позволяют отвечать неконкретно, неинтересны, пример этому же вентиль. С другой стороны, были вопросыи узкой направленности, что тоже тупо, так как иногда даже логикой не дотянешь. Я понимаю, что вопросы составляют зрители, но, всё же.
Во-первых, Ваня в качестве ведущего не очень. Слишком сильно пытается вытянуть ребят, смотреть такое неинтересно. Плюс та же проблема, что и Кунгура в качестве ведущего была — недостаток внимательности.
Во-вторых, выбор вопросов был какой-то странный. Вопросы для блитца были сложнее, чем основные. Тот же вопрос про штрих-код мог быть легко перенесён в блитц, вместо того же вопроса про Dead Space.
В-третьих, уже писали — но вопросы, которые позволяют отвечать неконкретно, неинтересны, пример этому же вентиль. С другой стороны, были вопросыи узкой направленности, что тоже тупо, так как иногда даже логикой не дотянешь. Я понимаю, что вопросы составляют зрители, но, всё же.
И забыл про сами блитцы написать. Я хз, но принцип отвечай правильно трижды — получай очко, не очень. С такими вопросами это практически нереально. Было бы справедливее считать по количеству правильных/неправильных ответов.
Так это же из оригинальной передачи взято. Правда, там блицы всегда заметно проще основных вопросов, а игроки зачастую дают правильные ответы просто благодаря своей немалой эрудиции, требовать которой от авторов СГ, конечно, не совсем справедливо.
ЧГК в этот раз получилась плюс минус не очень. И это слабо сказано. Вопросы изи, редактировали формулировку вопросов, чтобы потом сказать что вопрос сформулирован не очень и очко останется в воздухе (?), Фенище постоянно забывал работать с количеством очков на табло. Вопрос про вентиль висит полностью на Келебро, потому что он просто не услышал, что нужно было ответить цитатой, а не сказать, какое действие сделал персонаж. Неясно, что тут могло быть спорного. Вопрос про Светофор это просто ор несусветный. Правильный ответ «RGB» или «Цвета». Если автор вопроса подразумевал под «Светофором» именно RGB, то пусть он идёт куда и подальше вообще хз кто пиксельные диоды называет светофором. Значит вопрос в мусорку или надо было подредактировать ответ под RGB, чтобы не было спорных вещей.
Отсюда вывод. Ни одной такой спорной ситуации или ошибки или забывчивости не было в предыдущей игре, следовательно Вася — топ ведущий. И вопросы выбирал хорошие и формулировал их хорошо и редактировал отлично.
Отсюда вывод. Ни одной такой спорной ситуации или ошибки или забывчивости не было в предыдущей игре, следовательно Вася — топ ведущий. И вопросы выбирал хорошие и формулировал их хорошо и редактировал отлично.
На мой взгляд, вопрос про светофор отличный во всём, кроме правильного ответа. Я ожидал чего-то в духе «пиксели» и подумал, что «светофор» — это не совсем корректный вариант, а просто тот, который Ваня бы засчитал. Как по мне, вопрос этот Кунгуров всё-таки слил, потому что он ещё в первом предложении упомянул светофор в Масс Эффект, а после этого — экраны мониторов, да и Макс же угадал ответ.
Вопрос про амнезию спорный. С одной стороны, продолжить конкретную цитату — это слишком сложно, а с другой — ответ «их убили» слишком уж абстрактный и может быть просто сказан случайно. Если бы это был полноценный вопрос для всех, то такой ответ вообще никуда не годится, а как вопрос для блица — ну ок… только из-за того, что таких вопроса три. Но так-то всё же не ок.
Вася пока что лучший ведущий из всех. Твёрдо, жёстко и уверенно перебивает участников по истечении времени. Ожидает конкретного ответа, чётко зачитывает вопросы и не помогает игрокам. А вот на последнем ЧГК он всё же раздражал своим давлением на Фена и вытягиванием знатоков. Ваня хорошо ведёт Свояк, но для ЧГК ему надо быть более настойчивым и строгим.
Болел за знатоков, но блиц Келебро, как по мне, всё-таки слит. Да и наказание в этот раз слишком уж классное было.
Ещё я считаю, что отбирать один вопрос из 13 сектора — это читерство, раньше говорили ж про рандом (можно отбрасывать выпавшие рандомные вопросы на ходу, если они совсем не очень). А автора вопроса лучше всегда зачитывать после ответа, чтобы не было непредумышленной подсказки.
Вопрос про амнезию спорный. С одной стороны, продолжить конкретную цитату — это слишком сложно, а с другой — ответ «их убили» слишком уж абстрактный и может быть просто сказан случайно. Если бы это был полноценный вопрос для всех, то такой ответ вообще никуда не годится, а как вопрос для блица — ну ок… только из-за того, что таких вопроса три. Но так-то всё же не ок.
Вася пока что лучший ведущий из всех. Твёрдо, жёстко и уверенно перебивает участников по истечении времени. Ожидает конкретного ответа, чётко зачитывает вопросы и не помогает игрокам. А вот на последнем ЧГК он всё же раздражал своим давлением на Фена и вытягиванием знатоков. Ваня хорошо ведёт Свояк, но для ЧГК ему надо быть более настойчивым и строгим.
Болел за знатоков, но блиц Келебро, как по мне, всё-таки слит. Да и наказание в этот раз слишком уж классное было.
Ещё я считаю, что отбирать один вопрос из 13 сектора — это читерство, раньше говорили ж про рандом (можно отбрасывать выпавшие рандомные вопросы на ходу, если они совсем не очень). А автора вопроса лучше всегда зачитывать после ответа, чтобы не было непредумышленной подсказки.
Ну с 13 сектором проблема и в том, что в начале говорят, что выбирать будут рандомно, а когда он выпадает его вдруг переносят в конец и начинают выбирать тот вопрос, который хорошо сформулирован. Внезапно менять на ходу правила как-то не правильно. Ну и 13 сектор по хорошему ведь и должен быть про рандом: либо тебе попадается более-менее нормальный вопрос, либо какая-то непонятная дичь, на которую не понятно как отвечать, разве нет?
Да абсолютно каждому же должно быть понятно, что вопрос с вентилем просто в своей основе был неудачный. У Димы попросили «закончить цитату, ответив, что делает герой», и он постарался назвать ответ в том виде, какого бы обычно требовало чгк. А с идеей фена о том, что нужно не конкретно сформулировать точную фразу, как в свояке, а приблизительно озвучить посыл, который за ней стоял, он и вовсе, получается, дал правильный ответ.
Ну а хоть Вася и действительно неплохо вел прошлую игру, вопросы там были далеко не самого лучшего качества. Какие-то точно также были совсем простыми, а какие-то точно также были криво сформулированы. Все же не надо вообще все косяки на одного фена скидывать. Он вложил много сил, сам придумал некоторые вопросы и вообще постарался сделать чгк интереснее. Да, не все получилось, но я бы был совсем не против увидеть его ведущим в будущем, если он сделает выводы из этой игры и поработает над ошибками
Ну а хоть Вася и действительно неплохо вел прошлую игру, вопросы там были далеко не самого лучшего качества. Какие-то точно также были совсем простыми, а какие-то точно также были криво сформулированы. Все же не надо вообще все косяки на одного фена скидывать. Он вложил много сил, сам придумал некоторые вопросы и вообще постарался сделать чгк интереснее. Да, не все получилось, но я бы был совсем не против увидеть его ведущим в будущем, если он сделает выводы из этой игры и поработает над ошибками
Фен (Иван Лоев) — отвратительный ведущий. Он не способен сходу формулировать складные/благозвучные предложения; Его речь кишит словами-паразитами; Он в разы менее остроумен, чем тот же Дмитрий Кунгуров (ХОТЯ КАЗАЛОСЬ-БЫ), а про составленные им списки вопросов для ЧГК и Своей Игры — лучше вообще умолчать…
Кто тот долбогений, всерьёз решивший сделать автора дубаев ведущим всех «интеллектуальных» передач на СГ?! Слушать же невозможно!
Кто тот долбогений, всерьёз решивший сделать автора дубаев ведущим всех «интеллектуальных» передач на СГ?! Слушать же невозможно!
А вот соглашусь с человеком выше!!! Пускай и не так грубо.
Как бы мне не нравились стримы ТВО, всё-таки слушать Ваню в прямом эфире очень неприятно, с его постоянными словами паразитами, вздохами и АБАБА БХОФЫААЗЫЗПШ. Ведущий должен быть королем положения, к его голосу должны прислушиваться, у Вани к сожалению это не получается.
По поводу вопросов — тут я не соглашусь. К ЧГК писали сами зрители, так что все претензии мимо, а в Свояке был довольно каефный пак.
Выскажу свое личное ИМХОкоторое ни на что не повлияет: Для ЧГК лучшим ведущим был Дима, а в Свояке хотелось бы увидеть Кортеза!
Как бы мне не нравились стримы ТВО, всё-таки слушать Ваню в прямом эфире очень неприятно, с его постоянными словами паразитами, вздохами и АБАБА БХОФЫААЗЫЗПШ. Ведущий должен быть королем положения, к его голосу должны прислушиваться, у Вани к сожалению это не получается.
По поводу вопросов — тут я не соглашусь. К ЧГК писали сами зрители, так что все претензии мимо, а в Свояке был довольно каефный пак.
Выскажу свое личное ИМХО
ЧГК сильно хуже выпуска с Гальперовым в качестве ведущего. Вопросы очень простые, такое количество досрочных ответов на это явно указывают. Вопросы придумывали в том числе зрители, но можно же было допилить их в сторону усложнения, а не вкидывать как есть.
Ура — Колда с Авидзбой и Нарицей возвращается. Без этого марафона уже как то грустно.
Очень понравился вчерашний стрим от Кулакова, Нарицы и Шостика. Отличное Трио!
Интересно в следующем месяце можно будет ожидать стрима по Divinity Original Sin II, как раз к выхоу издания на консолях и улучшенной версии для ПК?
Ух, жду не дождусь очередной гонки Максима с безжалостным временем, которое заставляет его пилить расписание каждый месяц.
Предложение к коллективу СГ, хотя вряд ли его кто-то прочитает, ведь Максим с минуты на минуту предоставит новое расписание ;) Почему бы не сыграть кому-то в Монополию? Даже в 2 человека. Даже на плойке.
Ага, и ловить за это бан?
Потерпите, там грядут какие-то ИЗМЕНЕНИЯ, о которых никого не предупредили просто. Да и начало сентября всё равно не самое динамичное
Потерпите, там грядут какие-то ИЗМЕНЕНИЯ, о которых никого не предупредили просто. Да и начало сентября всё равно не самое динамичное
Да это просто локальная шутка, которую уже и сам Максим, наверное, не вспомнит.
P.S.: Надеюсь под изменениями подразумевались позитиваторы 2.0 или что-то подобное)
P.S.: Надеюсь под изменениями подразумевались позитиваторы 2.0 или что-то подобное)
Потерпите, там грядут какие-то ИЗМЕНЕНИЯ, о которых никого не предупредили просто. Да и начало сентября всё равно не самое динамичное
Если вы про новый формат расписания, то Максим уже всё на стриме спалил :3
Это было не на вчерашнем стриме и довольно давно — я о факте слива узнал только на стороннем стриме(а конкретно, когда Миша стримил смотрителя кладбища) из контекста разговора и собственных уточнений. Так что, так как я не застал слитое содержание — я не могу сказать что там и как это выглядело. Но дату Ле-мана народ таки успел распространить :)
Ну она перестала быть таковой после того как её слили несмотря на то, что Келебро хотел анонсировать дату только в субботу :D
Нет, начало 28-го, то есть в пятницу, но эту дату Келебро хотел анонсировать в эту субботу, но видимо не предупредил заранее об этом своих коллег :)
Или я как-то не так понял твою формулировку?
Или я как-то не так понял твою формулировку?
Ну так он спалил это в узком кругу любителей узких кругов, а народ вот прямо тут — кипит не негодуэ. Если знает один — это ещё не значит, что знают все
Ну я это к тому, что, с учётом слива, маскировать новый формат расписания под фразой «какие-то изменения» — не нужно было :) Или у вас на этот счёт какие-то особые правила и даже такую, уже «выпущенную», информацию вам запрещается открыто распространять?
Ну то, что для тебя — слив, для остальных-то ещё не факт, какой смысл им портить сюрприз?
грядут какие-то ИЗМЕНЕНИЯ, о которых никого не предупредили просто
«Расписания эфиров больше не будет! НИКОГДА!» А потом дьявольский смех Кулакова и врезка с той сценкой из «Робоцыпа» и фразой ВОТЭТОПОВОРОТ!
Вот действительно был бы сюрприз! Такого бы точно никто не ждал!
Интересно, как там новая тестируемая технология ежемесячного расписания стримов, о которой Макс говорил на каком-то стриме. Она уже достигла альфа- тестирования или нет.
Эти секретные материалы были украдены из штаба. Так что тс…
boldkeep.online/
Видно, что не доделано. За текстом надо фон затемнять, а то местами совсем не читабельно.
Да господи, 14 сентября Ларка, в этом месяце начнут марафон Splinter Cell, 28 числа Ле-Ман
Пока что расписания дальше нет
Можно подумать, что никто не помнит про расписание и вы прямо своими «МАКС УЖЕ 7-8-9-10» поможете Кулакову и Ко сказать «ЙОПТА ТОЧНО СПАСИБО *пользователь-нейм* Я БЫ БЕЗ ТЕБЯ НЕ ВСПОМНИЛ»
Пока что расписания дальше нет
Можно подумать, что никто не помнит про расписание и вы прямо своими «МАКС УЖЕ 7-8-9-10» поможете Кулакову и Ко сказать «ЙОПТА ТОЧНО СПАСИБО *пользователь-нейм* Я БЫ БЕЗ ТЕБЯ НЕ ВСПОМНИЛ»
если тут будет 0 комментариев и всем будет пох — почему бы и не забить, логика древнерусского терпилы у тебя какая-то, или ты считаешь это нормой, отсутствие-то расписания?
Похоже Кулаков где то проговорился насчёт того что расписание на сентябрь будет, что свое очередь привело к тому, что этого не когда не будет
Кто-то тебя не взлюбил. Максимум что я могу — плюсонуть в профиль и посоветовать выбить ачивки (ищи в блогах)
У меня тоже вчера рейтинг понизился. Но с 80 процентами уверенности это был Кулаков, так как я выложил сайт с бетой расписания.
Всего лишь? Я замечал, что минусы на сайте получаются гораздо медленнее плюсов (в том плане, что минус даже от юзера с высоким рейтингом тебя уронит единиц на 0.10-0.20 максимум), но думал у админов там уже счет на десятки идет.
Отрицательных ачивок ты не получил, а у себя подобного не наблюдаю. Ну значит кому-то не понравились какие-то твои комменты или блоги. Или тебя без предупреждения выбрали бета-тестером новой системы рейтинга :3
Разве что если кто-то отхапал себе альфу (хотя, мне на почту вроде пришла сегодня...). Правда кто? Кунгуров/Гальперов уехали, Карамышев на стриме Ларки говорил, что работы много, из оставшихся активно стримят разве что Кулаков, Нарица и Глеб, но их отношения к Мору я не знаю.
Подскажите, плиз! Записи стримов куда-то на новое место выкладываются? На ютубовском канале как-то давно уже ничего нового…
Они работают так себе. Вечные буферы, особенно если всякие Дауры стримят в 60fps
На консолях в приложении твича еще великолепно смотреть трансляции — ни намека на буферизацию или лаги, проблемы наблюдал до сих пор только если у стримера что-то ломается. Но, как говорится, есть один нюанс. Если ты решил посмотреть запись эфира на твиче, а в ней был заказ музыки, которую после трансляции заглушают из-за прав — вместо записи ты смотришь на надпись «видео недоступно на данной платформе».
Две ошибки под спойлером: Р
ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-куку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку-ку
Вы там Кулакову премию выпишите что ли. Так старается, бедненький, не покладая клешней. Совсем себя не бережёт, делает кантэнтЪ, опережая график. Автор года, канчент-продусор от Б-га. Планку качества поднял на сайте. Деньгу со след. Лемана сразу ему на лечение перечисляйте. Так держать, Максим! :)