Atomic Heart, ностальгия и перевод смыслов
Чем опасна тоска по прошлому?
В марте я написал текст о трудностях перевода L.A. Noire, где попытался ответить на вопрос: как с наименьшими потерями адаптировать на русский язык игру, которая намеренно использует специфическую устаревшую лексику, чтобы казаться аутентичной своей эпохе — американским сороковым? 2023-й предоставил нам другой интересный объект для рассмотрения: действие Atomic Heart происходит в том же временном периоде (на восемь лет позже: 1955-й против 1947-го), она делает большую ставку на сеттинг, а её персонажи говорят по-русски — какие сложности возникли у её локализаторов на английский?..
Читай также
Киберлубок
Ключевое различие между двумя этими играми — Atomic Heart, в отличие от L.A. Noire, не пытается выглядеть исторически достоверной. В её арт-дизайне выделяются советские мотивы, но, как утверждают разработчики, туда с самого начала закладывалась эклектика: одна из персонажей игры, например, живёт в срубе с реактивным двигателем, где в красном углу стоит икона, под потолком висит квантовый компьютер, а на холодильнике — магниты с открытками с советской архитектурой. Внешность балерин-секс-кукол, маскотов игры, точно так же сочетает разнородное: причёску-корзинку на голове (символизирует урожай и плодородие), армейские красные звёзды во лбу и роскошную позолоту в одежде.
Другой пример эклектики — комната для сохранений в DLC «Инстинкт Истребления»: стоящий на кровати для оргий расписанный под хохлому похотливый шкаф с оружием, ретрофутуристический круглый экран (не попал на скриншот) и почему-то статуя а-ля ренессанс.
Нуар — это явление, характерное только для одной эпохи; сюжет Atomic Heart же практически не нуждается в советской специфике: в Mundfish могли сменить её главного злодея, явно списанного с Эндрю Райана из BioShock, на Билла Гейтса, а нейронную сеть «Коллектив 2.0» (не самый характерный для СССР принцип именования — там редко использовали десятичные дроби) — на вакцину от коронавируса, и сценарий почти не пришлось бы переписывать. Кроме того, игра переполнена пасхалками («На отсылки команда не пожалела сил — их действительно много, сотни!» — хвастаются авторы): когда напарник главного героя цитирует Heroes of Might & Magic III, а записки — песню группы «Король и Шут», ни о какой аутентичности, конечно, не может идти и речи. Воссоздавать в игре говор 50-х никто тоже не планировал. Получается, никаких трудностей перевода там нет?..
На самом деле есть: надо посмотреть с другого ракурса.
Любимое ругательство главного героя (то, что про пироги) переведено на английский как crispy critters — «хрустящие твари». Локализация (я играл с английскими субтитрами и русской озвучкой) показалась мне качественной, хотя австралийский рецензент GmanLives, например, отметил, что некоторые фразы резали ему слух: «Их как будто написали ИИ или инопланетяне».
Ностальгия в глазах смотрящего
Atomic Heart имеет не так много сходств с реальным СССР, однако удивительно, что авторы обзоров часто упоминают, что игра вызвала у них чувство ностальгии. Взять, например, самый высокооценённый отзыв у нас на сайте:
В наш век… политизированности игровой индустрии, очень тяжело найти хорошую качественную игру, с хорошим сюжетом, лором, атмосферой и вкусным пломбиром. Игрокам из СНГ и бывших территорий СССР, навеет приятную ностальгию о былых временах, когда трава была зеленее, а Ленина не сносили в разных городах.
Из плюсов: игры вне политики.
Ленина я, в отличие от Маркса, в игре не видел, да и того задвинули куда-то в кусты.
В «Атомном сердце» сложно найти явно выраженное чувство «Раньше было лучше». Чтобы генерировать ностальгию, «боль, вызванную перемещением во времени и пространстве», ей, кажется, не понадобилось делать вообще ничего помимо использования знакомых названий, звуков и образов, таких как «Ну, погоди!», идущий по телевизору в комнате для сохранений. Спрос на ностальгию сейчас, видимо, настолько высок, что вызывать её способно буквально что угодно — даже то, что не собиралось. Говорю из собственного опыта: первый же комментарий к моей статье о жанрах начинается словами «Зачем так жёстко давить ностальгией?», чего я совершенно не планировал. Подобное писали и о видео про пиратские переводы GTA: San Andreas, где, вместо того чтобы приятно щекотать мозговые центры памяти, я, наоборот, старался доказать, что коллективные воспоминания геймеров излишне упрощают реальность.
Atomic Heart пробудила большой интерес к советской эстраде — стриминговые сервисы даже хвастаются этим в рекламе.
Собственно, одна из основных трудностей перевода Atomic Heart — это именно невозможность адаптации культурного кода: то, что в России вызывает экстаз узнавания и продаёт игру, в других культурных контекстах остаётся незамеченным. Ещё иностранцев наверняка заставил бы поднять брови процитированный отзыв: вы ностальгируете по памятникам Ленину, но хвалите игру за то, что она «вне политики»? (Вспоминается цитата ютубера Hbomberguy из видео про Fallout: New Vegas: «Люди, которые якобы не любят политику в играх, просто хотят видеть в них другую политику», но это тема для другого разговора.) Разве Ленин не политик? И как автор отзыва может ностальгировать по тому, что прекратило существовать, когда ему было семь месяцев?..
Окончательно запутавшись, я решил разобраться в природе феномена.
Эту тему немного затрагивает игра «Помни…» (я рассказывал об этом у себя в телеграм-канале) — её главный герой при виде памятника вождю мирового пролетариата упоённо вспоминает школьные годы, а к самому Ильичу, надо полагать, не относится никак. Ленин для него лишь декорация, под сенью которой на самом деле проходит жизнь.
Ах, как хочется вернуться
Исследовательница ностальгии Светлана Бойм делит её на две категории: рефлексирующую и реставрирующую. И та и другая — это мечта о возврате в зону комфорта («ностос» по-гречески означает «возвращение домой», а «алгос» — «боль, печаль»), но если рефлексирующая ностальгия — это тоска о конкретном утраченном опыте («Как же приятно было в детстве приходить из школы и до вечера рубать в приставку с одноклассниками, никаких тебе забот…»), то реставрирующая — о временах, которые говорящий не имел счастья застать («Как же хочется оказаться в 60-х, своими глазами увидеть Вудсток, сходить на концерт The Beatles…»); это чувство ещё называют анемойей (anemoia). В первом случае зелёность былой травы подтверждается собственными воспоминаниями, а во втором — рассказами других людей; именно поэтому реставрирующая ностальгия, согласно Бойм, порой становится опасным оружием в руках конспирологов, экстремистов и реакционеров, требующих и обещающих возврат к утраченному золотому веку, каким бы мифическим он на самом деле ни был.
Авторов «Атомного сердца» я бы, впрочем, причислять к ним не стал. Да, разработка этой игры началась с арт-дизайна — он же оставался константой все годы производственного ада, — но выбор сеттинга вряд ли был обусловлен мечтой разработчиков переместиться в эпоху своих родителей: арт-директор проекта рассказывает, что дело скорее в эстетическом интересе. «Мы не думаем ни о каком политическом контексте», — утверждает директор студии, и я склонен ему поверить: если игра про СССР может быть вне политики, то Atomic Heart именно такова. Исторической правды в ней не больше, чем в магазине сувениров где-нибудь на Арбате, где в одном углу лежат цветные ушанки, в другом — матрёшки, а в третьем — пионерские значки. Однако, при всей своей китчевости, игра всё же отчасти базируется на представлениях о былой национальной гордости:
Мы не станем перегибать палку и слишком сильно философствовать на тему «Что было бы, если?» или пытаться спорить с историками. Потому что это просто наша фантазия. Но без реальных фактов в фундаменте истории игры никуда не уйти. СССР реально существовал, строил коммунизм. Могли ли там создать роботов? Вопрос. Может быть, и могли. Сумели же как-то выиграть космическую гонку у США.Фрагмент из интервью на сайте… «Матч ТВ»
Лауреат Пулитцеровской премии Майкл Каммен (Michael Kammen) в книге Mystic Chords of Memory («Мистические аккорды памяти») определял ностальгию как «историю, очищенную от вины». Во многих странах — известнее всего здесь пример Германии, почитать о котором можно, например, у Николая Эппле, — решения, принятые властями в различные исторические периоды, впоследствии переоценивались и осуждались, а их исполнители наказывались (это называется «проработка прошлого»), но в России, несмотря на некоторые неудачные попытки, ни одна эпоха так и не получила ретроспективного переосмысления в духе «Это не должно повториться». Почему? Одна из причин точно экономическая: журналист Дэвид Ремник (David Remnick) в «Могиле Ленина», одной из моих любимейших книг, рассказывал, как удивился, обнаружив в 1990 году в кабинете Анатолия Собчака (тогдашнего мэра Ленинграда, пришедшего к власти под демократическими лозунгами), портрет Владимира Ильича — человека, с которым Собчак вряд ли хотел ассоциироваться. «Картину хотели снять, но под ней оказалось большое пятно, а на переклейку обоев у нас нет денег», — объяснили Ремнику.
«Хоть я и не родился в СССР, но от меня так и прёт Ностальгия! Я слушал каждую песню с улыбкой» — комментарий, собравший 788 лайков.
Примерно так же, как изображение Ленина в кабинете демократического мэра, культурные элементы российского прошлого — не только советского, но и вообще всего вплоть до «Повести временных лет» — оказались очищены от груза истории, и авторы Atomic Heart с удовольствием этим воспользовались. Легче всего это проследить на примере использованной музыки: согласно лору, благодаря разработкам советских учёных радио Предприятия 3826 научилось играть треки из будущего, и в игре сменяют друг друга «Вальс цветов» Чайковского, «Перемен» Цоя, вышеупомянутый ремикс «Комарова», «Шарманка» Николая Баскова, метал-кавер «Ламбады», рэп-версия арии Кармен — настоящий шведский стол из анемойи на любой вкус, не хватает только мэшапов.
Как пишут в комментариях, для вас поют заслуженный артист СССР Честер Беннингтонов и ВИА «Парк имени Ленина».
Старые песни о главном (metal cover)
Определение Каммена «история, очищенная от вины» можно воспринимать как мечту о мире без ответственности: детство, по которому тоскуют, — это солипсический период, когда вселенная ребёнка вращалась вокруг него и только него, а тот был ещё слишком мал, чтобы понимать, что на самом деле происходит вокруг. Для детей девяностых и нулевых советские образы — от милых зверей из «Ну, погоди!» до памятников Ленину, — лишены любого политического контекста; к рефлексирующей печали об утраченной беззаботности, таким образом, добавляется ещё и реставрирующий аспект. Ностальгия, что важно, замечательно умеет облегчать кошелёк: дети — лучшие потребители.
Распространение тоски по Советскому Союзу в России лучше всего прослеживается именно благодаря рекламе: слово «старый», как пишет Светлана Бойм, уже в середине 90-х годов стало куда более коммерчески привлекательным, чем «новый». На следующий день после исчезновения СССР название кондитерской фабрики «Красный Октябрь» казалось людям пережитком прошлого, которому осталось недолго, но спустя 30 с лишним лет компания, со временем чувствующая всё меньше необходимости переименовываться, выпускает шоколад, брендированный Atomic Heart: коммунистическое прошлое пришлось как нельзя кстати.
Лучшим продавцом ностальгии в 90-х оказалась как раз былая эстрада: почувствовав, куда дует ветер, Константин Эрнст и Леонид Парфёнов придумали «Старые песни о главном» — лёгкое новогоднее кино, где молодые звёзды пели песни из советских фильмов в обстановке, напоминающей соцреалистическую идиллию в духе фильма «Кубанские казаки» — новые люди говорили на старом языке, рефлексирующая ностальгия сплеталась с реставрирующей. Atomic Heart идёт по схожему пути: пусть строительство утопии и обернулось трагедией, но музыка, под которую её строили, ещё способна воскресить мечту о мечте — особенно если добавить туда перегруз и бласт-бит, чтобы молодёжи было нескучно.
Крутить подобный кавер по настоящему советскому радио никто бы, конечно, не позволил. Да и для исполнения не нашлось бы подходящей аппаратуры.
«Старые песни о главном» снимали, когда память об СССР была ещё свежа, а целевая аудитория фильма застала его лично. Сегодня, когда воспоминания о Союзе выцвели, а целое поколение людей не имеет их вообще, сохранившиеся медиа стали играть в продаже ностальгии ещё большую роль. СССР для зумеров и поздних миллениалов — это, как правило, не диссидентские «Жизнь и судьба» или «Факультет ненужных вещей», а подцензурные артефакты: песни Аллы Пугачёвой про любовь, мультики «Союзмультфильма», архитектурные памятники вроде ВДНХ, а также автоматы с газированной водой, которые тоже почему-то стали частью поп-культурного канона. Atomic Heart не считает зазорным использовать всё это — да и с чего бы ей считать?
В 2003 году в Германии вышел фильм «Гуд бай, Ленин!». Его действие происходит в славном для немецкой истории 1989-м: дух перемен витает в воздухе, Берлинская стена уже вовсю трещит, страна вот-вот объединится, дни ГДР сочтены — и главный герой Алекс понимает, что его больная мама, истовая коммунистка, эту новость, скорее всего, не переживёт. Та прикована к постели и целыми днями смотрит телевизор — Алекс понимает, что настоящие новости ей показывать нельзя, и за неимением лучших идей начинает придумывать и снимать собственные «телесюжеты». Поклонником немецкой компартии Алекс никогда не был, но многие пришедшие с Запада новшества ему тоже не слишком по душе, и он, с головой уходя в новое занятие, в конце концов осознаёт, что его fake news — это репортажи из той страны, где он на самом деле хотел бы жить. Есть только одна загвоздка: такой страны нет и никогда не было.
«Гуд бай, Ленин!».
Ностальгия и амнезия — это, как писал вышеупомянутый Майкл Каммен, «два естественных противника осмысленного исторического знания». Когда эпоха уходит, а её свидетели так и не находят общего ответа на вопрос «Что это было?», исторический вакуум заполняет реставрирующая ностальгия — чем безрадостнее оказывается сегодняшний день, тем быстрее. Её опасность в том, что она превращает прошлое в своеобразный Диснейленд, где нет места вопросам вины и ответственности; это не лекарство, а обезболивающее, сладкий яд, помогающий на время капитулировать перед настоящим. Некоторые немцы тоже ностальгируют по временам ГДР (это называется «остальгия», от слова Osten — «Восток»), но Германия привыкла критически относиться к собственному прошлому — именно отсутствие его осмысления в Atomic Heart может оказаться для иностранцев главной трудностью её перевода.
В более широком смысле ностальгия — это восстание против модернистского понимания времени, времени истории и прогресса. Ностальгическое желание уничтожить историю и превратить ее в частную или коллективную мифологию, заново вернуться в другое время, будто вновь вернуться в какое-то место, отказ сдаться в плен необратимости времени, которая неизменно привносит страдание в человеческое бытие.Светлана Бойм
Читай также
![В студии, выпустившей провальный экшен Unknown 9, прошло сокращение [дополнено]](https://images.stopgame.ru/news/2024/11/20/c666x374/wUaq0pHIPsn3O8xBUlxNBw/D3XplzP-x.jpg)
Лучшие комментарии
Статью прочитай сначала.
Абсолютно справедливое замечание про название. Внутри редакции эта статья питчилась как «трудности перевода Атомик Харта с русского на английский», но пока Владимир работал над текстом, то нашёл новые точки смысловой опоры, которые посчитал более интересными.
Это нормальная ситуация, когда смысл материала меняется по ходу дела, но по дурацкому стечению обстоятельств ни у кого в голове из СГ не щёлкнуло, что смысл изменился совсем сильно, и «Трудности перевода» в заголовке стали не в тему.
Спасибо за бдительность, поменяли заголовок :)
Не так всё было. Спец говорил конкретно про Нечаева и Блесну, и сказал следующее: «чуть не сгорели, как е*учие пироги!» То есть это не просто восклицание. В английском контекст сохраняется: спец назвал обгоревших Нечаева и Блесну «crispy critters». Почему они «хрустящие» понятно, а вот словосочетание целиком — отсылка к хлопьям для завтрака Crispy Critters из 60-х и доставучей песне из их рекламы 1987-го года. Не совсем уместная, но поддерживающая для иностранного игрока ностальгическую атмосферу.
Статья, конечно, любопытная, есть что и обдумать и обсудить, но она как будто вырвана из чего-то бОльшего: только сформировалась основная идея статьи о том, что представляет собой СССР для зумеров, входит лирическое отступление про фильм «Гудбай Ленин», и… вместо кульминации, или хотя бы выводов/развязки статья просто обрывается.
да ее даже читать не обязательно было, можно было просто взглянуть на заголовки разделов, скриншоты и подпись к ним и увидеть что перевод игры разбирается только в одном из них. что как бы намекает, что статья совсем не про перевод
Так эти слова в этом случае используются как существительные, чем «техническое» вряд ли является
Вот суперкруто, что в игре реально объясняется каждая мелочь с точки зрения лора. Молодцы, давно такого уже в играх не видел.
«но на которых пионер творит самосуд с кровью и расчлененкой»
Видимо отсылка к волт-бою и учебным мультам плазмидов из биошок. Там тоже часто жесть творилась. Получался забавный контраст.
Название рубрики медленно но верно начинает попахивать идиотизмом.
Сама статья хороша. Я бы еще добавил в ту же копилку абсолютного непонимания советской эстетики эти их мультики которые изображают из себя союзмультфильм, но на которых пионер творит самосуд с кровью и расчлененкой. Какой тут нахрен союзмультфильм.
Но возвращаясь к названию: статья о том как игра занимается реставрирующей ностальгией по ссср в своем названии занимается реставрирующей ностальгией по давно помершей рубрике. Мне одному видится тут ирония?
Мультики обыгрываются в одной из записок, кстати. Штокхаузен тоже ругается на жестокость, и приказывает отдать режиссёра под суд, а композитора — приставить к награде.
Текст и правда не дописан: мне хотелось удержаться в рамках «я пишу про Atomic Heart и не делаю никаких далекоидущих выводов», но мысль, наоборот, уходила всё дальше и дальше от игры, и в итоге я, помучившись несколько дней, так и не нашёл компромисса и сдался. Но «Гудбай, Ленин» – это на самом деле не отступление: если и сводить написанное к одной мысли (чего мне не хотелось бы делать – мне кажется, каждый абзац содержит свою пищу для размышлений), то она будет примерно такой: Atomic Heart, крайне вольно и достаточно безответственно обращаясь со своим историческим фундаментом, способствует мифотворчеству и превращению реальной истории, до сих пор не проработанной и не отрефлексированной, в безопасный диснейленд; от тематического парка с Пугачёвой и балеринами один шаг до реставрирующей ностальгии «эх, были ведь времена...» (то самое «как выглядит СССР для зумеров» – это не главная мысль в тексте), а оттуда – до опасного «какую страну потеряли, требую немедленной реставрации». Именно так в параллельной вселенной и мог бы заканчиваться «Гудбай, Ленин», но его главный герой вовремя понял, что водит за нос сам себя.
Насчет последней картинки.
Из контекста сразу понятно что это Техническое Помещение, и существительное не обязательно. Ни разу не видел табличек Уборная комната, Душевая комната или Переговорная комната — всегда только первое слово (по крайней мере в государственных и около зданий).
Ну почему у всех есть время писать километровые статьи, но никто не умеет гуглить? Crispy critters термин взятый из слэнга травмпунктов асашай, обозначает жертв с сильными ожогами. Хлопья тут ни при чём. В контекст попадает отлично, как локализационный кейс на мой взгляд очень удачный. Но почему-то все сидят и гадают на кофейной гуще.
По поводу пирогов и хрустящих тварей. Вот тут как раз возникают трудности перевода. В одном из подкастов услышал историю возникновения пирогов. Детали не помню, но суть такова, что спец, который формировал сознание Нечаева после того, как майора грохнули террористы в Болгарии, что-то уронил и воскликнул: "… пироги!". И эта фраза записалась в сознание Нечаева.
Вроде как эта история есть где-то в записке или в щебетарии. Сам не видел, но слышал от подкастера. То есть пироги записаны в лор. И я не могу представить ситуацию, в которой человек, что-то роняя, кричит «Хрустящие твари!».
То есть пироги — это как «Твою ж мать!». Восклицание, которое мы выкрикиваем, когда, скажем, обжигаем палец. А твари звучат просто как набор слов.
Спорно. По мне — так отлично сочетается.
АХ сделан так, что понравится и ностальгирующим, и далеким от этого (но погруженным в культуру), и тем, кто относится к прошлому более чем критически. А уж какой простор для конспирологов (вроде меня) — один из персонажей+дизайн той самой шоколадки убедил меня, что в команде разрабов есть один из наших)))
Это как фильм «Звездный десант» (или «Выбраковка» Дивова) — для одних жутковатая антиутопия, для других наоборот — правильный и справедливый мир. Так и здесь — после «диснейлендовского» пролога начинается постепенное раскрытие мира и героев — не в лучшую сторону (то же было и в «Биошок Инфинит», но его почему-то никто не обвиняет в «реставрирующей ностальгии» по рабовладельческому Югу). Да и СССР тут очень уж альтернативный — комплекс «Вавилов» тому доказательство.
Это Венера Милосская. Древняя Греция. Известнее статуи, пожалуй, и не найти. Даже Давид работы Микеланделло проигрывает.
Читал материал и постоянно ловил себя на мысли, что вот такой тоже должна быть игровая журналистика. Фактически же это авторская колонка: вдумчивая, дающая пищу к размышлению не просто «купить или не купить игру» после обзора или ковыряние в лоре, а про подтексты, философию, вопросы поколений. Пару ссылок заинтересовали — благодарю. С некоторыми оценками по части восприятия политического момента не согласен, но признаю, что, по всей видимости, такое имеет место быть. Возможно для поздних миллениалов или тех, кто в то время не понимал и даже нутром не чуял происходящего, так и есть. Спасибо за материал. Увы, он все-таки ощущается недописанным, недосказанным, по описанным вами причинам. В любом случае, вышло прям хорошо.
P. S. В нашей традиции никто в здравом уме даже «двенадцатое апреля» не напишет, не то что месяц с большой буквы, оно «12 апреля». Очевидно отдавали аутсорсерам, только почему-то не проконтролировал никто в здравом уме, просто увидев это)
Что-то больно рано вы этого хотите. Развал СССР случился всего 32 года назад — время в масштабах исторического процесса можно сказать что мизерное, а событие, мягко говоря, колоссально с крайне далеко идущими последствиями, которые отражаются и прямо сейчас (ну сами видите что происходит), и ещё шут его знает сколько лет потом, и ещё неизвестно к чему это всё в конечном счёте приведёт.
А людям некогда «прорабатывать и исследовать», они хотят жить. Осталось множество людей, которые видели, как прямо на их глазах убили хоть и далеко не идеальное, но самостоятельное и состоявшееся государство, а на его место поставили «младенца», которое нужно было строить практически с нуля, и до сих пор оно, в масштабах того же исторического процесса, не дошло даже до отрочества, и их мнение об этом, конечно, разок спросили, но не приняли к сведению, и поставили перед фактом. До сих пор осталось множество людей, для которых СССР — не миф, а то место, где они провели значительную часть своей жизни, и им есть с чем сравнивать, зачастую не в пользу современности, для чего, впрочем, существуют и объективные доводы. Так что неудивительно что они передали части следующего поколения более идеализированную точку зрения на этот вопрос, и это поколение в своём праве на её обработку, в том числе и относительно настоящего. Но говорить что эпоха СССР «мифологизируется» при её живых свидетелях я считаю глупым.
Владимир, огромная голова Ленина вас встречает в сквере в прологе. Не заметить ее — это надо постараться)))