Препарация: В жанр с головой — Remember Me

Продолжаем начатый здесь разговор. Если была мысль поиграть, но не очень понятно, стоит ли, лучше идти туда. Отсюда и далее — только сюжетные спойлеры и спекуляции на тему. Тут уж решайте сами, надо вам оно или нет.

3. Сюжетная линия
Здесь настает момент достаточно сложный. Сюжетная линия главной героини сама по себе трогательна и интересна, но ее переплетение с линией революции в этом обществе достаточно наивно. Однако, об этом будет в четвертом разделе статьи.

3.1. Личная история Нилин
Ну и да, сейчас как бы пересказ сюжета будет. Если кто-то еще не играл, но ему интересно, можете последующие две части пропускать — будут спойлеры.

И так, нашу героиню, Нилин, вытаскивают из камеры в Бастилии и ведут на процедуру промывки мозгов, вернее, стирания памяти. Когда ее в качестве проверки просят представиться, и она это делает, выясняется, что наша героиня к этой процедуре не в полной мере восприимчива. Поскольку режим содержания Бастилии держится в первую очередь на мозгомойке, ее ведут на форсированную процедуру к местному сумрачному гению. По пути на связь выходит человек по кличке Эдж (Edge), имя которого зачем-то перевели, поэтому, играя, вы будете знать его как «Край». Он помогает нашей Нилин сбежать, на чем предисловие и заканчивается.

Интересно, граффити слева — не отсылка к роману «Мона Лиза Овердрайв?

Эпизод первый стартует почти что на самом дне Трущоб 404, где нас обнаруживает банда лепырей. Там мы наскоро учимся драться, вспоминая некоторые старые приемчики, а затем на связь снова выходит Эдж, объясняя, что нам необходимо добраться до бара „Мозговая течь“, которым заведует и где нас уже ждет наш старый, но забытый знакомый. Прогулявшись по трущобам, мы наконец находим этого милого мордоворота, который должен вернуть нам наше снаряжение (как оно пережило обыск и конфискацию — не представляю). Однако, в этот момент нас находит охотница за головами, украинка по происхождению, Ольга Седова — и приставляет нам нож к горлу. Эта женщина и ее муж Давид — лично ответственные за то, что Нилин и еще около тридцати ее единомышленников-эррористов (»ошибочников", от слова «error» — ошибка) оказались в Бастилии (на деле село гораздо больше, это доля только этой парочки). Нилин, однако, не теряется и, пользуясь возвращенной перчаткой, залезает к Ольге в голову. Там она узнает, что лично к ней Оля неприязни не испытывает, но ей нужно заплатить за лечение мужа, страдающего заболеванием памяти — слишком часто баловался ее корректировкой и уже постепенно начал превращаться в лепыря. Как раз тут же назначили цену за голову Нилин (300 000 в местной валюте), поэтому ей ну просто кровь из носу надо. Тогда Нилин подправляет ее воспоминания так, чтобы та помнила, будто муж у нее в больнице взбесился, и его пристрелили, и Ольга начинает ненавидеть Memorize и предлагает нам свою помощь. На этом эпизод кончается.

Из-за технологий Memorize муж Ольги тяжело заболел и попал в больницу Memorize.

Из-за чего Ольга теперь работает на Memorize, чтобы муж вылечился. Хорошая схема, прибыльная.

Во втором эпизоде мы попадаем в комфортификации Сан-Мишель. Сначала мы идем на встречу с хакером по кличке Неверный Запрос (Bad Request). Он запомнил путь на балкон к местному архитектору, и теперь мы, используя мнемофон, следуем по его воспоминаниям. Добравшись до места, мы крадем у нее из головы планы дамбы, которая не дает водам озера Сент Луи смыть весь Новый Париж с лица земли. Чтобы передать эту информацию Эджу, мы забираемся на крышу, где нас поджидает эррорист-ренегат, нашедший себе место в обществе вместо войны с ним — амбал Xmas Kid. Он, будучи шоуменом, решает вывести бой с ним в эфир, и после победы над ним на его же канале эпизод заканчивается.

Следующий эпизод — мы снова в Трущобах 404 — туда мы бежали из комфортификаций. Наша цель — опять «Мозговая течь», тот же мордоворот. Он подсказывает нам путь в катакомбы под Новым Парижем, где живет Джонни Зеленозуб — месье, знающий безопасный путь в Бастилию. В обычное время Бастилия окружена озером Сент Луи, однако мы узнаем, что наш начальник устроил на дамбе диверсию, и теперь вся вода оттуда вытекла в Сан Мишель, а мы можем более-менее безопасно добраться до туда по дну, и Зеленозуб знает, как. Он, правда, оказывается лепырем, поэтому его приходится бить и забирать у него воспоминания, но тем не менее, вход мы находим. На дне озера, кстати, находится старый османский квартал Парижа, затопленный в ходе того самого Потопа 2.0. Там же уже патрулирует Зорн, и его придется бить. После почти уверенной победы над роботом, Нилин ныряет в люк, ведущий в Бастилию, и эпизод заканчивается.

«Бармееен! Коньячку кружечку!»

В четвертом эпизоде мы бродим по огроменному Паноптикуму. В этот раз цели две: Мадам, местный начальник, и сервера Бастилии, в которых содержится память всех местных заключенных — в том числе и Нилин. По пути же мы узнаем, что наш друг и товарищ Неверный Запрос попал-таки на кичу, и допрашивает его Мадам лично. Отыскав и отмудохав местного начальника охраны, мы идем по его воспоминаниям к серверной, чтобы НЗ и все заключенные пришли в себя, как вдруг голограммки из мнемофона начинают нас атаковать. Поскольку их атаки перегружают наш сенсин, никакой мистики в этом нет — каждый их удар откликается в голове Нилин, и в итоге она может как минимум потерять сознание. Выясняется, что данные мнемофона подкорректировала Мадам, которая уже ждет нас в серверной. Видимо, не желая рисковать в прямом бою, она перебрасывает нас в виртуальность, где, тем не менее, все равно огребает. Нилин возвращает заключенным память, и они, особо не медля, устраивают второе взятие Бастилии. Так же освобождаются и все посаженные эррористы. Эпизод заканчивается.

Эпизод пятый. Наша следующая цель снова находится в комфортификациях. Теперь мы рыщем по ним в поисках Сциллы Картье-Уэлс — директора Memorize, получившей свою должность от мужа Шарля. Побегав от вертолета начальника службы личной охраны Картье-Уэлсов, мы находим ее у себя в кабинете. Весь путь до нее мы имеем удовольствие слушать, как она руководит процессом восстановления Нового Парижа после обрушения дамбы. Делает она это весьма жестко и надменно: никто, мол, домой не пойдет, пока все не будет в порядке. А надо сказать, не в порядке много что: начиная от разрушенных жилищ и инфраструктуры и заканчивая пробившимися на поверхность лепырями. И так, добравшись до кабинета, первое время мы прячемся за колоннами, а потом вторгаемся в память Сциллы. Там мы выясняем, что Нилин — ее дочь, и что мама дочку не очень-то любит, потому что винит ее в автомобильной катастрофе, произошедшей с ней около двадцати лет назад. В ходе монтажа нам нужно заставить маман взять ответственность за эту аварию (каким, правда, образом в таком случае она будет воспринимать последующий уход девочки из дома, в памятепреступники, а затем и в эррористки, не объясняется). По успешному завершению процесса мама снова любит дочку, следует проникновенная беседа, после чего миссис Картье-Уэлс сворачивает проект «Возвращение» на доработку и распускает рабочих, занятых восстановлением Нового Парижа, по домам. Конец эпизода.

По ходу игры встречаются разнообразные картины применения роботов, в том числе с ними живут. Но, надо сказать, когда у нас уже есть свадьбы между двумя роботами, картинка не особо впечатляющая. Я ее даже при первом прохождении не особо-то и приметил.

Эпизод номер шесть снова возвращает нас в Бастилию. Нилин, недовольная Эджем, умолчавшем о прямом ее кровном родстве с главой Memorize, заявляет, что вернулась сюда только ради Неверного Запроса, который, во время всеобщего бунта, почему-то, сдриснуть не смог, и саркастически замечает, что он, де, наверное, ее брат, в таком случае. Что, в итоге, оказывается не шуткой. Эдж отвечает, мол, эдери тинг ю вонт, но кое-с-чем еще помоги разобраться. В итоге, нашей целью оказывается тот же доктор, встречи с которым мы избежали в предисловии. По ходу дела, нам подворачивается камера НЗ, но вытащить его прямо сейчас мы не можем, поэтому просто забираем воспоминания и по ним пробираемся к местному Менгеле. Добравшись до него, мы узнаем, что сутью проекта «Возвращение», от сворачивания которого док отказался, является пересадка чужих личностей лепырям и подчинение их воле прямого начальника. Соответственно, лепыри же нас и атакуют. Выдержав натиск, мы собираемся добраться до доктора, но тот открывает люк под нами, и мы повисаем над системой спуска трупов в канализацию. Доктора же достает вылезший оттуда ранее Джонни Зеленозуб, который оказывается бывшим ученым и коллегой нашего Менгеле, вылетевшим с проекта по я уж не помню каким разногласиям. Он убивает доктора и НЗ, а мы, одержав очередную более-менее уверенную победу, заканчиваем эпизод.

В седьмом эпизоде нам предстоит добраться до самого Шарля Картье-Уэлса, который заперся в Мнемополисе, в Мнемобашне, в Мнемокубе. Настоящий кингпин — даже спрятан, как иголка. Мнемополис — это такая коммуна в комфортификациях Сан Мишель, в которой расположен главный сервер Мнемосети вообще — тот самый куб. Цитадель, замок в замке и дворец во дворце. После еще одной встречи с уже не вполне вменяемым начальником личной охраны Картье-Уэлсов, мы находим путь на вершину башни, а оттуда открываем дорогу в сам Куб. В кубе заседает батя. В процессе вторжения в отцовский чердак, мы узнаем, что это именно он придумал способ корректировать воспоминания, чтобы избавить жену от ненависти на весь мир за ту автоаварию, после которой она даже дочку любить перестала. Наша цель — убедить его, что он создал зло. Соответственно, здесь нас ждет очень интересный фокус: папка первым делом опробовал свое детище на любимой дочурке, смонтировав ее воспоминания. Воспоминанием, в которое он вмешался, стала та сама авария, которую мы уже видели, но с точки зрения Нилин. Перед нами стоит задача убить Нилин в его воспоминаниях, причем, при помощи сенсина. Таким образом, мы создаем парадокс в аварии — то есть, убиваем саму Нилин, после чего эти воспоминания папка загружает в дочку. Мозг девочки не выдерживает, и она умирает — якобы. После монтажа он вскакивает со стула и начинает рвать на себе волосы, и вот тут-то Нилин выходит пред ясны его очи. Следует трогательный разговор, после чего появляется ее мама, трогательный разговор на троих, и родители открывают нам путь в святая святых — к главному серверу Мнемосети. Эпизод заканчивается.

Паук в логове, не иначе

Паутина.

Последний, восьмой эпизод посвящен борьбе с… Эджем. Тут, кстати, переводчику вообще захотелось фаберже оторвать, но об этом чуть позже. Выяснилось, что Эдж — это и есть Мнемосеть. Поэтому-то он и остался единственным эррористом, которого не удалось поймать. Мнемосеть называлась H3O (эйч-три-о), и Эдж, зародившись в ней и осознав себя как личность, взял себе такое имя из-за созвучия «эйч» и «эдж». Честно сказать, созвучие и так довольно сомнительное, но уж точно гораздо более очевидное, чем со словом «край». И вот, осознав себя, Эдж решил, что так жить нельзя, и создал организацию эррористов, целью которой поставил уничтожение Мнемосети Н3О вообще в принципе. Однако, большая часть сети с этим несогласна, поэтому нас ждет еще один переход в виртуальность, очередная, наверное, уверенная победа и эндгейм.

3.2. Революция
Тут настает слабая часть сюжета. Просто давайте разберем по деталям революцию, которую затеял Эдж. Начнем, как водится, сначала, и постепенно будем двигаться к концу.

Первым его шагом было создать организацию эррористов. Тут я, честно скажу, могу ошибаться, но насколько я понял, в эррористы попадали те, на кого стирание памяти действовало не в полной мере. Вот, как с Нилин в самом начале. Они таким образом сами обладали повышенными способностями касательно монтажа и кражи чужих воспоминаний. В таком случае, это получается организация избранных, что самому понятию революции несколько противоречит — революция происходит в результате действий масс, а не группки избранных. Повторюсь, я могу ошибаться: меня очень сильно смущает слово «эррорист», оно напрямую указывает на то, что эти люди — ошибки. Возможно, смысл лишь в том, что они — своего рода ошибки в обществе из-за своих революционных настроений. Не очень понятно.

Чем эррористы занимались до последней облавы, неизвестно. Однако, после нее Эдж решает вытащить из Бастилии в первую очередь самого ценного кадра — Нилин. Впоследствии она должна будет вернуться туда уже более подготовленной и организовать массовый побег эррористов оттуда.

Соответственно, следующий его ход — подрыв дамбы и затопление комфортификаций Сан Мишель. Теракт. Ну то есть как, без этого мероприятия попасть в Бастилию было бы гораздо сложнее, да. Однако же, дамбу можно было взорвать и так, чтобы квартал Сан Мишель не задело. И в общем-то, Эдж сам признается в своих намерениях: он хочет, чтобы толстосумы из комфортификаций перестали чувствовать, что они в безопасности. Ну то есть запугать. Провести некую акцию, которая должна была бы повергнуть в ужас жителей Сан Мишель. Ужас, если что, по-гречески будет «террор». Акт запугивания, террористический акт — теракт.

Барочная роскошь, золото, лепнина, она утонула.

Следом — освобождение эррористов. Странно, кстати, что массовых саботажей всех возможных городских систем не последовало — Нилин так и продолжает бегать одна и наблюдать результаты ее с Эджем действий. Хотя, вроде бы, их стало больше, а в городе хаос… Непонятно. Так или иначе, по ходу пьесы она еще и убирает начальницу тюрьмы, Мадам, со сцены. Это, насколько я помню, каким-то шагом в революции не значилось, но вообще момент с ней мы еще затронем, он показателен.

Затем визит к нашей собственной матери и монтаж ее воспоминаний, после чего та дает послабления рабочим и сворачивает проект «Возвращение». Опять же, те, кто меня уже читал, поймут, в чем дело, сами, остальные же пока просто запомните этот момент — к нему мы тоже вернемся попозже.

Возвращение в Бастилию и выведение из строя местного Менгеле (честно, просто забыл, как его зовут — на имена у меня память так себе, а его еще и мелькало нечасто). Эдж посчитал, что этого будет достаточно, чтобы поставить крест на «Возвращении» вообще. Однако же, результатов исследований он не уничтожил, а лабораторию взорвал вообще непричастный к делу лепырь Зеленозуб. Причем, они же были коллегами, а поскольку Зеленозуб еще разум не утратил, часть наработок этого доктора Зло могли у него остаться. В общем, тоже момент не самый удачный.

Затем монтаж воспоминаний отца. В сущности, он вплотную связан со следующим ходом — с уничтожением Мнемосети H3O, поэтому тут-то как раз все достаточно оправдано. Однако же, само уничтожение сети, на мой взгляд, не привело бы ни к чему, но об этом, опять-таки, ниже.

Святая святых. Серверная.

4. Наивный идеализм
Перед тем, как вернуться к восторженным диферамбам в честь авторов Remember me, кое-за-что я хотел бы их поругать. Все-таки, идея этой революции насквозь пропитана идеалистическим взглядом на мир, и у меня есть даже конкретные исторические параллели. А идеализм, напомню, это философия, ставящая идеальное над материальным. То есть, сознание над бытием.

4.1. Революция ли?
Были в истории России две такие партии: Народная воля и левые эСэРы (Социалисты-Революционеры). Если первые занимались больше просветительской деятельностью, хотя и террором порой тоже, то вот вторые как-раз таки за счет террора и прославились. Чего уж говорить, такой террористической организации, как эсэры, до сих пор так и не случилось. Какой там к лешему ИГИЛ? Большую часть того, что они себе приписывают, сделали отчаявшиеся энтузиасты-одиночки. Эсэры же признавались серьезной силой (подчеркну: серьезной силой, а не медийным пугалом) во всей Западной Европе, но больше всего они натворили в России.

Цели эсэры выбирали точечные: чины, министры и прочие госслужащие. То есть, даже используя взрывчатку, они старались избегать жертв среди мирного населения по максимуму. Однако, думаю, предоставилась бы им возможность массово затопить квартал, где живут только высшие слои населения, — затопили бы без раздумий. Но это только мои предположения.

Народная Воля же, их предшественники, особенно отличились в период правления Александра II, отца Александра III и деда нашего государя-страстотерпца, Николая II. Отличились знатно — провели ряд покушений на царя, а затем и вовсе убили. Бомбой подорвали. Однако же, им тогда еще один известный марксист того времени, Плеханов, с которым Ильич впоследствии организует РСДРП, писал, что вы, мол, ничего не добьетесь, только количество палочек после имени с двух на три поменяете. И, что, собственно, характерно, поменяли. Государственные деятели правого толка так и вообще писали, что царь помер прям вовремя: правил бы он еще пару лет, и краха самодержавия было бы не избежать. Его, правда, и так избежать не удалось, но еще пару наследников династия Романовых сменила.

Ну и действительно, уничтожили Нилин с Эджем Мнемосеть, свернули проект «Возвращение» и вообще неплохо так отличились. Сама Memorize никуда не делась, а даже если бы и делась, сама возможность частной корпорации вторгаться в такое количество аспектов жизни человека все еще остается. Более того, в принципе остается возможность присвоения частным лицом результатов труда гигантских масс людей. И допустим, пока живы Сцилла, Шарль и даже Нилин, Memorize будет проводить строго социальную политику, и вообще все будет хорошо. Когда-то ведь они умрут.

Да и потом, в той же Мнемопедии весьма внятно говорится, что встав во главе Memorize, Шарль Картье-Уэлс следовал строго гуманистическим ценностям и работал во благо человечества. Но сама система, которую он возглавил, работает так, что даже с таким честным и добрым человеком у руля, мы будем видеть тот самый Новый Париж, в трущобах которого мы оказались в начале игры.

Лучше всего этот момент показан при втором возвращении в Бастилию. Во-первых, тут же нашелся человек, заменивший Мадам и продолживший ее дело — тот самый доктор. Во-вторых, вся тюрьма автоматизирована до предела — там вообще может не быть людей, она продолжит работать. И это, кстати, отличная (уж не знаю, осознанная ли) метафора к любому современному проявлению несправедливости. Система не проржавела, допустив к управлению Мадам — она сама отлично справилась бы и без нее, выдвинув к рулю кого-нибудь с чисто представительскими функциями.

4.2. Совесть
Многие народники в конце девятнадцатого века считали, что если бы у дворян и капиталистов проснулась бы совесть, положение рабочих и крестьян резко улучшилось бы. В том числе, писатель-народник Глеб Успенский, например. В его произведениях, вообще, тема внезапно проснувшейся больной совести проходит своего рода красной линией (взять хотя бы рассказы «Буржуй» и «Душа не на месте» — про потерявшего вкус к жизни капиталиста и осознавшего свою неправоту попа).

Нет, может быть, если у вас есть инструмент настройки совести, она и проснется — вот как у него проснулась.

Так и в Remember me авторы показывают, что если капиталисту вправить мозги и пробудить совесть, как это было со Сциллой Картье-Уэлс, он сразу же даст своим рабочим послабления, откажется от рабской рабочей силы и вообще станет социально-ответственным. Одна проблема: не выгодно быть социально-ответственным. А, уж поверьте на слово, семья Картье-Уэлсов — далеко не единственный адресат прибыли, получаемый Memorize. И тут уж два варианта: либо вспоминайте "В гостях у сказки" и Волчека Младшего, либо управление компанией захватит кто-то из, например, совета директоров или ближайших помощников Сциллы.

Memorize — это капитал, а капитал — это самовозрастающая стоимость. Если она не растет, она уменьшается. А на то, что она не растет, указывают попытки сэкономить на рабочей силе путем использования рабского труда (тот самый проект «Возвращение», да). Если капитал уменьшается, уменьшается и власть, которую он дает (вспоминайте статью по Deus Ex). И если Сцилла и Шарль после промывки мозгов с этим согласны, то вот люди ступенью ниже них — нет. Более того, они зубами вгрызуться в возможность их убрать и усесться на вершине пирамиды собственными задницами.

И, на самом деле, вся настоящая прелесть Remember me заключается не в ее первом слое смысла. Ее истинная ценность лежит глубже. Авторы Remember me, будучи явно крайне талантливыми и весьма честными людьми, смогли воссоздать мир, который ждет нас в не самом далеком будущем. Подозреваю даже, что многие из нас еще его застанут. И кроме того, передав все механизмы этого мира, они оставили нам возможность делать собственные выводы и даже оставили некоторые подсказки.

Такие вот детали, на самом деле, и красят игру. Я встретил только одного киборга за всю Remember me — это мама Нилин, Сцилла, у которой оторванную в автокатастрофе ногу заменяет протез. В Deus Ex же их — на каждом шагу, но почему-то у меня язык не поворачивается назвать ее киберпанком.

5. Предсказание на будущее
Я считаю Remember me вполне точным, хоть и несколько иносказательным прогнозом. В мире игры можно найти ряд параллелей с нашей современностью, доведенных в своем логическом развитии до завершения.

5.1. Климат
Сразу скажу, что байки о глобальном потеплении мне уже поднадоели. Эта мулечка — вполне конкретный рекламный ход, призванный заставлять людей бороться с ветряными мельницами, а самое главное — покупать средства для этой «борьбы».

Однако же, изменения климата в ближайшие десятилетия неизбежны. И тут нам придется вспомнить о таких не сильно популярных сегодня понятиях, как климатический оптимум и климатический пессиум. Оптимум — это период общего потепления климата на Земле. В среднем, годовая температура повышается всего на пару градусов, но те, кто знает, как работают средние числа, понимают, что изменения это значительные. Пессиум же — наоборот, общее похолодание.

Тоже местная секта, в этот раз — «зеленые».

Так вот, мы сейчас живем в период климатического оптимума, который длится где-то с начала девятнадцатого века, когда кончился так называемый Малый Ледниковый период (это когда в Лондоне Темза замерзла). Ну а теперь панчлайн: если оптимум продолжается пару сотен лет (ну то есть, прикиньте в уме: наш скоро закончится), то пессиум длится несколько веков. Малый Ледниковый длился с четырнадцатого по девятнадцатый — пятьсот лет. И-таки да, это нас ждет в самое ближайшее время (а судя по некоторым аномалиям, когда в Сахаре выпадает снег, а во Флориде сосульки на апельсинах висят, оно уже начинается).

5.2. Экономика и роботизация
Раздел «Глобальный пик производства» в Мнемопедии вообще выглядит как сводка новостей из современности. Экономика нынешних развитых стран, которую некоторые пост-мыслители называют пост-индустриальной, зиждется в первую очередь на сфере услуг. Причем, это не только кассиры, парикмахеры, юристы и психологи. Это так же, например, и биржа, и банки, и прочая бухгалтерия. Деньги, которые там вращаются, не обеспечены вообще ничем (просто небольшой факт: суммарный долг всех государств мира превышает мировой ВВП в три с половиной раза).

Вот там вот, где цифра 600 — это миллиарды. И поверьте, меньше эта цифра за девять лет не стала.

Это, в первую очередь, означает, что разнообразные спекулятивные методы повышения цен (банально, когда сбыт товара придерживают, пока не создастся дефицит, чтобы вбросить его на рынок уже за большие деньги — из живых примеров, последний такой фокус на моей памяти провернули у нас где-то год назад со сливочным маслом, кстати), так вот, подобные методы приводят к неравномерному распределению денежной массы, когда часть прибыли, получаемая продавцом, не обеспечена просто ничем. То есть, кто-то за тот же самый товар заплатил больше, чем должен был бы, и денег у него внезапно стало меньше. В этом плане сливочное масло — самый безобидный пример, на финансовых биржах такие фокусы проводятся ежедневно (советую фильм К. Семина «Кризис, который всегда с тобой»). Чтобы покрыть эти издержки, берутся кредиты либо проводятся подобные же махинации, а когда пузырь лопается, людей выселяют из домов, народы начинают голодать, и случаются войны.

В то же время, всем этим обнищавшим нужно как-то продавать то же сливочное масло. Цена на него, как я уже тоже где-то писал, определяется количеством труда, затраченным на его производство. Таким образом, чтобы удешевить производство и повысить производительность, рабочие увольняются, и на их место ставятся машины. Однако, не думайте, что только в производстве можно удешевить процесс и заменить людей роботами. Ввиду имеющегося опыта работы в сфере услуг, я давно пришел к выводу, что робот там — лучший работник. К тому же решению приходят и владельцы крупных ретейлинговых сетей. Вот у вас точно есть сеть Prizma — когда в Питере был, я ее там видел. Так вот у нас она и еще три более-менее крупные сети из пяти постепенно заменяют кассиров кассами самообслуживания. То же самое случится впоследствии и с бухгалтерами и брокерами, а когда дойдем до толкового ИИ, то и с юристами и психологами.

Тоже сфера услуг, че.

В то же время, цена на рабочую силу упадет, наверное, до исторического минимума, поскольку все сокращенные в связи с этими нововведениями кассиры, бухгалтеры, брокеры, юристы и психологи будут составлять друг другу бешеную конкуренцию, а о правах рабочих можно будет забыть вообще: какие к черту права рабочих, если на твое место есть сотня голодных и на все согласных рыл? Сам раком встанешь, лишь бы с работы не вылететь — законы рынка, ничего больше.

5.3. Войны
Естественно, описанное мной иначе как кризисом обозвать нельзя. Выход из кризисных ситуаций современное общество придумало еще в начале двадцатого века — мировые войны. «Война — отец всего», — так говорил Гераклит. Война — это единственный из оставшихся способов оживить тяжелую промышленность. Это единственный способ получить бесплатные ресурсы и бесплатную рабочую силу (вспоминайте остарбайтеров в нацистских концлагерях). В общем, война — это единственный возможный в нашем обществе выход из уже сложившегося положения дел, и чем дальше ее будут оттягивать, тем страшнее она будет.

5.4. Разделенное общество
Как я уже говорил, тема разделенного общества — это лейтмотив любого произведения в киберпанковом сеттинге. Уильям Гибсон, Ридли Скотт, Филипп Дик и даже приснопамятные сценаристы Deus Ex: Mankind Divided, в гроб им три ведра помоев, не смогли обойти этот момент. В принципе, если хотите посмотреть на разделенное общество, сядьте на трамвай и прокатитесь до окраин даже столиц. А лучше, конечно, поезжайте куда-нибудь в область и посмотрите на жизнь там. Сделайте пару фотографий, пообщайтесь с местными работягами, а потом вернитесь в столицу и сходите на тренинг личностного роста к какому-нибудь коучу вроде Ника Вуйчича и послушайте, как они могут всего в жизни достичь. Ну и попытайтесь примерить их советы на людей, встреченных вами в настоящих, не выдуманных трущобах. Это просто две разных, не смешивающихся фракции. И судя по некоторым заявления, встречаемым мной, публика этих коучей или прочие современные фетишисты вроде «демократов до мозга костей», «рыночников», «либертарианцев» и прочих мракобесов, тех, из трущоб, всерьез за людей не считает.

Кажется, социальный лифт в таком обществе — буквальное выражение.

Я, конечно, понимаю, что, может быть, вам, людям, у которых есть деньги на хорошие компьютеры, время на игры и посещение StopGame.ru, а так же подросткам, которые пока еще нигде особо всерьез не работали, все это может быть и не близко. Но тенденция такова, что большая часть из нас вскоре окажется там, внизу. Ну а счастливчиков, которые попадут наверх, в лучшем случае будет по паре на сотню. Поэтому вы можете со мной спорить, можете соглашаться, но избежать этого у вас не получится.

6. Что в итоге?
Я, не стесняясь, готов назвать Remember me шедевром. Может быть, не в вопросах игростроения — да, есть много вещей позабористее и поинтереснее. Но как художественное произведение (а любая сюжетная игра, хочешь ты того или нет — это художественное произведение), она гениальна. Особенно приятно было мне, как человеку, кое-что понимающему в философии киберпанка, делать догадки по той информации, которую мне давали, а затем смотреть, как она подтверждается. И, отвечая на поставленный пару месяцев назад вопрос, киберпанку не нужен Бог из Машины — у него есть Remeber me.
Tallinn out. Live, die, repeat