Assassin’s Creed как деконструкция истории. Часть 13

Предисловие

Вступление

 Assassin’s Creed: Mirage (Мираж) — довольно крохотная по меркам предшественницы игра, которая пусть и не дотягивает до лавр шедевра, но является невероятно душевной восточной сказкой. У меня в отношении неё только одно сожаление — слишком мало. Я растягивал сюжетное прохождение и изучение игрового мира как мог, но всё равно уложился в 40 с небольшим часов на полное её завершение на 100%. Тем не менее, она оставила после себя очень приятные впечатления и побудила на довольно интересные размышления.

Перед нами Багдад середины 9-го века, период расцвета Аббасидского халифата (по сути — это культурно-духовный наследник Древней Персии, названный по имени правящей династии Аббасидов). В роли главного героя выступает Басим ибн Исхак — уличный воришка, который впоследствии становится мастером Братства Незримых.

Данное изображение сгенерировано нейросетью. В целом оно выглядит довольно просто в плане общей композиции. Несколько простых и понятных символов: идущий в направлении Багдада герой, тень его спутницы и символ ислама в небе. Но гораздо важней не то, что очевидно, а то, что всегда ускользает от взора и понимания.

Разбор исторической деконструкции

В общественном мнении одним из наиболее часто встречаемых слов, которым описывают сюжетную историю этой игры, является «сказка». Это весьма точно описывает общую атмосферу игрового мира, да и в некоторых заданиях отчётливо просматриваются параллели со многими известными и не очень восточными сказками. У меня у самого именно такая ассоциация и крутилась в голове во время прохождения, пока я не начал копаться в смыслах. И в конечном итоге мной был сделан вывод, что это история про «самоопределение». А вторым ответом станет: «иллюзия».

Вся история Басима очень исчерпывающе описывается двумя вопросами, которые можно услышать в композиции «Ezio’s Family — Mirage Version». И звучат они так: «кто я?» и «где мой дом?». Весь путь героя — это поиск ответов на эти вопросы. Басим хочет понять, кто он в этом мире и где находится то место, которое он сможет считать своим домом, где будут жить люди, которых он сможет назвать своей семьёй.

Почему ответ всегда ускользает?

В этом всём Басим является отражением самого Багдада — великого города и великой столицы огромной империи. Пусть по своей значимости и величию это не Рим в годы своей славы, но Багдад по праву считался столицей восточного мира. И этот город изнутри раздирали идеологические и культурные противоречия, с целью разрешить которые светлейшие умы Багдада и всего Аббасидского халифата задавались множеством разных глубоко философских вопросов.

Лично я углядел сразу две параллели. Первая — это вопрос о самоопределении ислама. На тот момент это было довольно молодое и ещё окончательно не сформировавшееся религиозное течение, которое стремительно развивалось и распространялось. Ислам был максимально открытой религией, которая основывалась не на запретах, а на рекомендациях. Наравне с рядом привилегий и налоговыми послаблениями, что он давал на землях Аббасидского халифата, это делало ислам очень привлекательным в глазах многих, включая даже иноверцев. Но отсутствие чётких догматических правил оставляло слишком много пространства для излишне вольных трактовок. С другой же стороны возникали вопросы, а как далеко за пределы исконных земель должен вообще распространяться ислам и не утратит ли он свою идейную суть вдали от дома? В поисках ответов на эти и многие другие вопросы ислам продолжал меняться и совершенствоваться, чтобы окончательно определиться со своей ролью как религиозному течению.

В сумраке рождается истина?

Вторая параллель — это уже вопрос о политическом самоопределении. С одной стороны Багдад был столицей стремительно расширяющейся империи. Но с другой — по самой своей сути он был не про экспансию. Это не Рим с его непомерными имперскими амбициями. Это культурный и духовный центр восточного мира. И бесконечные земельные завоевания приводили к тому, что Багдад превращался в «кузницу», где сплавлялись культуры подчинённых народов, включая и совсем чуждые. В этом всём зрело сильное внутреннее противоречие, нужна ли эта экспансия и не теряет ли персидская культура саму себя, пытаясь распространяться за пределы естественного культурного дома.

В конечном итоге путь Басима приводит его к пониманию, что ответы на самом деле сокрыты внутри него самого. Точно так же, как и ответы на вопросы, что терзали Багдад, находились в нём самом, в самой сути этого города, который, будучи культурной и духовной столицей, всегда был открыт к философским дискуссиям с целью поиска истины.

Ты — это я?

И всё это не более чем иллюзия. Авторский приём, позаимствованный из восточных сказок. Величайшее культурное заблуждение и фундаментальное откровение философской мысли Востока тех лет. Для начала стоит пояснить, что мираж и иллюзия — это разные по своей сути явления. Иллюзия существует только в рамках искажённой психики конкретного человека. А вот мираж — это реальный оптический обман, увидеть который могут все свидетели этого явления. Если попробовать переложить эту концепцию на историю Басима, то получится, что иллюзия — это Нихаль (его вымышленное альтер эго), а мираж — это истина, к которой он идёт. Истина реальна, но к ней невозможно прийти, потому что путь к ней — это иллюзия. И когда Басим наконец это понимает, то находит истину внутри себя, где она всегда и была. Истина заключается в осознании того, что она и есть мираж, к которому нельзя прийти и который можно только понять.

Это и есть ключевая и основополагающая мудрость Востока, уходящая корнями в идеи суфизма, что перекликаются с даосизмом и дзен-буддизмом. Но если древневосточные мудрецы уже всё осознали, то откуда тогда все эти заблуждения и бесконечные вопросы? Ответ можно разделить на две части. Во-первых, мудрецами были единицы, а их мнение зачастую считалось маргинальным. Люди всегда жили в иллюзиях поиска простых и универсальных ответов на сложные вопросы. А в те времена взгляды в целом были довольно дремучие из-за общей ограниченности непросвещённого мышления. В игре отражениями и источниками таких дремучих заблуждений выступают члены Ордена Древних, которые с одной стороны подталкивают героя к иллюзорному поиску истины, а с другой — сами не способны её понять, так как не осознают иллюзорность поиска. А вторая причина заключается в том, что заблуждение — это ключ к познанию. Поиск истины — это действительно иллюзия, но пока не начнёшь искать и не поймёшь этого — пережить миг осознания не получится. И в этом заключалась вся суть философской мысли Востока.

Я — это мы?

Вывод

Могу лишь сказать, что эта игра потрясающе скроена на уровне глубинных смыслов. Разбирать её было неописуемым удовольствием. Это настоящий алмаз восточной мудрости, которая настолько же проста, насколько и глубока. И если внимательно всмотреться в этот алмаз, то можно понять его иллюзорность, за которой скрывается истинный смысл того, что разработчиками называлось как «возвращение к корням». «Мираж» — это философское переосмысление и нарративная деконструкция Assassin’s Creed 1. Если первая игра серии разрушала внешние догмы и учила сомневаться в мире, то эта часть разрушает внутренние конструкции — и учит сомневаться в себе. Но обе они ведут к одной и той же мысли: истина — это не ответ, а внутренняя готовность отказаться от ответа.

Ничто не истинно — и моя истина тоже не истинна.