This is the Police: История Маркуса Йесселя

Изначально этот блог задумывался как обзор, но после того как я написал текст, мне он показался скучным. Поэтому решил его «немного» переписать. В итоге получился рассказ в стиле нуар с некоторыми узнаваемыми элементами. Надеюсь, он получился интересным. Так как в блогах Стопгейма не любят тексты без картинок, пришлось нагенерировать их с помощью нейросетей, так что особо не всматривайтесь.

Предупреждение о спойлерах

Меня зовут Маркус Йессель, я детектив полиции Фрибурга, 37 лет, не женат — точнее, был женат, работа в полиции плохо влияет на семейную жизнь и располагает к разводам, но сейчас не об этом.

В данный момент я сижу за стойкой бара после тяжелой смены, от которой поседел больше, чем обычно, и кручу в руке стакан виски. В нем осталась всего половина янтарного, обжигающего утешения, в котором тонут последние остатки сегодняшнего дня.

А справа от меня сидит красивая блондинка 27-ми лет. Откуда я так точно знаю её возраст, ведь в этом баре вижу её впервые?

Я её знаю — это Джессика Паркер, журналистка из газеты, в которой вечно ругают полицию. Иногда они, конечно, перегибают палку, но в основном пишут по делу.

Полиция Фрибурга вовсе не невинные ангелочки, как на алтаре в церкви. Халатность, коррупция, политические интриги, и кто его знает, что еще. Да… Совсем не такое себе представлял, когда глупым юнцом поступал в академию.

Вот только представилась Джессика другим именем, сегодня она Карен. Она сидит прямо, словно струна, готовая порваться,. От неё пахнет дешёвой парфюмерией — подобный запах можно почувствовать в толпе случайной прохожих. Но безупречный маникюр и взгляд, острый как лезвие, намекают на преднамеренный визит. Джессика выглядит слегка навеселе, только вот к выпивке, пока я здесь сидел, ни разу не прикасалась. Интересно, актерской игре учат на журфаке?

Как я узнал, что это именно та журналистка? Во-первых, ничто так не бодрит по утрам, как статья с плохими новостями. Во-вторых, а вот это уже профессиональная тайна.

Джессика, то есть Карен, зачем-то спрашивает меня про мою работу, видимо, хочет написать еще одну обличительную статью о полиции… А я ей подыгрываю, просто не хочется, чтобы она уходила — бесплатный психолог, которому можно выговориться, мне сейчас ой как нужен. Сегодня утром моего напарника подстрелили, и теперь он лежит в реанимации, борется за свою жизнь.

— Маркус, расскажите про работу в полиции, вы же наверняка многое повидали и у вас куча историй в рукаве. Не каждый день можно встретить полицейского, с которым можно поболтать по-человечески, а не формально как с представителем власти.

— Может, я не полицейский, — решил подшутить я над ней. — С чего вы взяли?

— Ну как же, это же бар для полицейских, к тому же те парни в форме у входа назвали вас сэр, вряд ли они бы так обратились к обычному посетителю.

— А вы наблюдательная особа. Может вам тоже стоит пойти в полицию? Действительно, владелец — хитрый лис. Скидки для копов — это страховка от ограбления, написанная кровью и виски. А те оболтусы… Только что из академии. Формальности еще не выветрились у них из голов, как пар из кипящего чайника.

— О, спасибо, я всегда восхищалась работой полиции, все эти преступления, погони, расследования — всё это очень интересно. Может быть, я бы и пошла к вам, вот только мой отец не одобрил бы. Он всегда говорил, что стоит держаться подальше от копов. Если бандиты — это волки, то полицейские — это волки в овечьей шкуре.

— В каком-то смысле, он прав. — Я осушил стакан и поставил его на стойку с глухим стуком. Звук был тяжелым,. как удар кирпичом о голову.

Ну черт с тобой, сегодня у меня плохой день, и мне нужно выговориться. Знаете, стакан виски уже достаточно, чтобы язык развязался, но не настолько много, чтобы он начал заплетаться. Раз тебе так надо узнать о полиции, то слушай.

— Могу начать с самой обычной работы патрульного, в ней нет ничего сложного. В основном бытовуха. То у какой-нибудь старушки соседи включат громко музыку, да она решит, что это сатанисты, которых срочно нужно посадить. То студент-химик захочет проводить опыты у себя дома, а бдительные прохожие решат, что парень варит наркотики. В общем, всякие ложные вызовы. Но город у нас неспокойный, поэтому приходится не только драки пьяных бомжей разнимать.

Любят у нас что-то ограбить, особенно измазаны медом инкассаторы и банки. Обычно на таких вызовах тебя ждут большие неприятности с большими стволами, и это я говорю не про пистолеты. Джессика хихикнула — не хочу знать, что она там себе представила. Бандиты у нас обеспеченные, поэтому каждый второй ходит с автоматическим оружием, про каждого первого я уже молчу. Да еще бывает так, что в одной части города грабят банк, в другой угоняют машину, а в третьей гражданские в заложниках. А спецназ у нас только один — на все три вызова не отправишь. Поэтому приходится патрульным одним справляться. Вот только простыми уговорами и полицейским жетоном все дела не решить. Приходится стрелять: мы в них, они в нас. К сожалению, в участке у нас много зеленокожих новичков. То рука дрогнет, то излишняя беспечность. Вот и появляются в газетах некрологи. Такая вот «рутина».

— Перестрелки, заложники, грабители банков — звучит как остросюжетное кино. И вы всё это испытали на собственной шкуре?

— Когда-то я побывал почти во всех таких передрягах, правда, сейчас я отошел от уличных дел.

— Невероятно! Сколько же вам пришлось пережить! Конечно же, я и думать не смела, что вы обычный постовой. На вас нет формы, да и взгляд у вас какой-то другой, более серьезный, что ли. Чем вы сейчас занимаетесь, Маркус? Наверно, большой начальник в полиции?

— До начальника мне пока далеко, да и не стремлюсь я сидеть в душном кабинете… Но по званию я действительно старше и даже могу отдавать приказы обычным полицейским, если понадобится. Я — детектив.

— Расскажите, чем отличается работа детектива от простого полицейского. Мне очень интересно.

— Раз вам интересно чего же не рассказать. Сначала мы выезжаем на место преступления, там мы собираем улики и опрашиваем свидетелей. Затем уже в участке все детективы, задействованные в деле, пытаются как бы собрать пазл из тех зацепок, что у нас есть. Когда над делом работает только пара человек, расследование продвигается очень медленно, нам постоянно не хватает какого-то кусочка из пазла, и мы вынуждены днями и неделями искать его. А если дело резонансное и над ним работает буквально весь участок, всё идет гораздо быстрее, но тут главное не переборщить. Случается так, что следователи находят лишние кусочки — они очень так запутывают. Например, было у нас одно дело об вымогательстве, там обвиняемый любил приезжать к своим жертвам на лошади, а лошадь звали Белоснежка, и вот мы долго искали белую лошадь. А что в итоге оказалось? Никакой белой лошади не было, кто же знал, что преступник выдумщик и назвал свою гнедую лошадь Белоснежкой.

Джессика опять хихикает, прикрывая рот рукой. стакан

— Серьезно? Лошадь? Это что, преступники теперь на лошадях разъезжают? А что потом, когда пазл собран? Вы же, небось, не просто сидите и ждете, пока преступник сам в участок придет? Ездите их ловить? Расскажите, как это бывает!

После того как пазл собран, ведущий детектив выезжает на задержание. Обычно с ним едут пара полицейских и спецназ. Ведь никогда не знаешь, как себя поведет преступник. Вдруг занервничает и начнет палить во все стороны из автомата. Правда, иногда спецназ занят на другом вызове, поэтому приходится обходиться без него. Помню, когда мы брали Сенда, мне пришлось ехать с простыми парнями полицейскими. И как же нам повезло, что дело было ночью.

— Сенд? Тот самый, который держал в страхе полпобережья? Это же легенда преступного мира! Расскажите, как вы его взяли? Неужели как в боевике — с погонями и стрельбой!

— Хорошо, хорошо, сейчас расскажу. Дело было как раз после войны Сендов и Бойзов, в которой Сенды победили. Видимо, главарь настолько расслабился, что охраняли его только двое громил, и то за пределами дома. Мы с парнями смекнули, что работать надо тихо и заходить с черного хода. Мы обогнули поместье Сэндов, открыли черную дверь и тихо, как мыши, прошмыгнули в дом. Сенд даже не проснулся, когда мы зашли в его комнату, он мирно спал, как ребенок, пуская слюну изо рта. Мы его быстренько скрутили и вывели на улицу, где посадили в машину и были таковы. Но, к сожалению, так бывает не всегда.

На этих словах, я вспомнил произошедшее сегодняшним утром и напарника лежащего сейчас при смерти в больнице. И так мне стало нехорошо, что в один момент выпил всё содержимое уже второго услужливо налитого до краёв барменом стакана, чтобы заглушить горечь.

— У вас что-то случилось? — заметив мою перемену, спросила Джессика и попыталась коснуться моей руки, которую я тут же отдернул.

— Случилось.

— Наверное мне не стоило так бестактно приставать с расспросами.

— Моего напарника подстрелили, он истекал кровью у меня на руках. Сейчас он борется за свою жизнь.

Возникла неловкая пауза. Молчание нарушил подошедший к стойке бармен, он спросил, не я ли Маркус Ессел. В чем дело? — Вас к телефону. Только из одного места мне могли позвонить в бар, и этот звонок не сулил ничего хорошего.

Я подошел к телефонному аппарату и взял трубку.

— Здравствуйте, Маркус Йессель? — спросил уставший голос.

— Да это я. Чем могу помочь?

— Вы просили позвонить по этому номеру, если дело срочное.

— Скажите уже что произошло?

— Да, конечно. Мне тяжело это говорить, но ваш напарник Фрэнк Джонс умер.

В глубине души я ожидал такого развития событий. Имя выстрелили несколько раз, чудо, что его вообще довезли до больницы живым. Что ж, день становится еще более паршивым.

Пока я возвращался к барной стойке, в голову неожиданно пришла мысль. Я же знаю, из-за кого произошла эта трагедия. А в баре меня ждет журналистка под прикрытием, которая обожает скандалы в полиции. Да и после таких новостей, мне уже не хочется ломать комедию и продолжать непринужденный и бессмысленный разговор. Лучше занятся тем что меня действительно волнует. Я ускорил шаг. После возвращения сразу же обратился к Джессике:

— Мой напарник скончался.

— Сочувствую.

— Этого бы не случилось, если бы в полиции был другой шеф, — громко и раздраженно сказал я. — Хотите узнать, в чем главная проблема полиции? В нашем шефе.

— Это он виноват, но почему? Если вы хотите выговориться, то я готова вас выслушать.

— Спасибо за поддержку.

— Лучше поговорим об этом на улице, мне сейчас точно не помешает свежий воздух.

Я расплатился за выпивку и вместе с Джессикой вышел на ночную улицу. Меня сразу же обдало холодным воздухом, тело затрясло от озноба, но ощущение быстро прошло. После спертой атмосферы бара мне как будто стало легче.

— Честно скажу, — обратился я к Джессике — наш шеф властолюбивый, падкий до денег, конченый мудак. Скажу прямо, никто его в полиции не любит. Ему полгода до пенсии, а ведет себя как пацан, даже одевается как подросток и гоняет на спортивной машине. И ведет он себя так не потому, что 2 раза впадал в кому, он всегда таким был. А в кому он впадал от колес. Да, шеф полиции Фрибурга Бойд — наркоман. Никто этого не говорит, но все, кто хоть как-то с ним контактирует, сразу же это понимают. Еще завел себе молодую любовницу. Вот что женщины находят в таких мудаках? И это в то время как его жена убежала, не ушла, а именно убежала от него, потому что Бойд кого хочешь доведет.

Вы же, наверно, слышали про мафиозный скандал. Будто руководство полиции связано с мафией. Честно говоря, когда я смотрю на шефа Бойда, у меня нет никаких сомнений в правдивости этих слов. Не удивлюсь, если машину он получил за взятку или за укрывательство мафии.

— То что вы говорите ужасно, и таким людям не место в полиции, но почему именно Бойд виноват в смерти вашего напарника?

— Подождите, не торопите события, я только начал.

— Видите ли, нашего мэра очень не любят граждане, а поэтому возле здания мэрии всегда многолюдно. То рабочие бастуют, то феминистки, и всем очень нужен мэр. Причем поговорить с ним хотят не только словами, но и очень крепким кулаком. Ну, а у шефа полиции города кто начальник? Так вот, приходится полиции всех этих митингующих разгонять. Конечно же, мэрия шефа покрывала до последнего времени… А обычных полицейских кто будет покрывать? Парни там на площади получают ой как неплохо. Кого-то даже в реанимацию увозят. И конца и края этому нет.

И вот в последний раз с прикрытием ничего не получилось. То ли федеральная комиссия в этот раз была неподкупной, то ли денег не хватило на взятку, но полиции урезали финансирование. И пришлось уволить половину опытных сотрудников. Вы представляете, какая катастрофа произошла? Город у нас как был неспокойным, так и остался.

Сегодня мы пытались с напарником задержать подозреваемого своими силами без спецназа. В итоге случилось то что случилось.

А в последнее время Бойд совсем с катушек слетел. Каждый день посылает детективов разнюхивать про резиденцию мэра. Думаю, Бойд сам метит в мэры и готовится избавиться от одного препятствия на пути к власти. И думаю, он не обойдется законными методами. Тут будет кровь и жертвы. А потом это просто всё замнут, и задним числом будут выписаны все нужные бумаги, обеляющие шефа. Почему я думаю, что ему всё сойдет с рук? Бойд мудак, но не дурак — за ним наверняка кто-то стоит, кто-то влиятельный, иначе он бы и пальцем не пошевелил.

Как же мне это всё осточертело, не хочу закапываться в эту грязь, так что даже экскаватором не выкопать.

— И с этим ничего нельзя сделать? Его никак нельзя посадить?

— Есть один способ, — на этих словах мы подошли к моей машине. Я достал ключи, открыл правую дверь, залез в бардачок и вытащил оттуда ключи, на которых был выгравирован номер 15.

— Держите, Джессика, — я протянул ключ журналистке. Она машинально потянулась за ключами, но остановилась, поняв, что назвал я её не так, как она представлялась.

— Но ведь я… — было начала она.

— Я знаю, что вы Джессика Паркер, журналист, специализируетесь на полиции и журналистских расследованиях.

— Как вы узнали?

— Просто я ваш преданный читатель. Возьмите эти ключи от камеры хранения у станции «Канал-стрит». Там вы найдете папку с компроматом на шефа Бойда. Постарайтесь её применить с умом.

— Хорошо, — Джессика с недоверием взяла ключ.

— Ну, пока, может еще увидимся.

На этих словах я начал садиться в машину.

— Подождите, вы же пьяны, вам нельзя садиться за руль. Может, возьмете такси?

— Спасибо за заботу, но не стоит беспокоиться, как-нибудь справлюсь.

Я сел в машину. С зажиганием справился на удивление быстро, практически машинально. Наверное, свой Ford Crown Victoria я бы завел даже с закрытыми глазами, после столько лет вождения в патруле. Включилось радио, зазвучала расслабляющая джазовая музыка. В зеркале заднего вида уменьшалась всё ещё стоящая на парковке фигура Джессики, видимо, она о чем-то думала и уже не обращала внимания ни на меня, ни на отъезжающую машину.

Возвращаться домой желания не было, хотелось просто ехать по дороге, пока не закончится бензин. И не думать ни о полиции, ни о шефе Бойде,

Городская дорога вскоре сменилась пустым ночным шоссе. Машина велась тяжело, её то и дело уводило в сторону — алкоголь давал о себе знать. Сильно захотелось спать, веки стали невероятно тяжелыми, как будто на каждый глаз как будто давил огромный валун. В какой-то момент я не выдержал и закрыл глаза. Во сне я очутился в полицейском участке и как раз решил зайти к шефу по какому-то вопросу. Когда я открыл дверь, то остолбенел: в кабинете была Джессика с той самой папкой компромата. Джессика передала папку Бойду, и в этот момент они оба увидели меня в дверях.

— Это не то, что ты думаешь, Маркус, — в это время Бойд сначала уставился на меня, а затем начал басовито смеяться. Джессика подхватила этот приступ смеха. Её смех был писклявым и мерзким. Поначалу различить обоих не составляло труда, но затем их смех слился и превратился в какой-то единый шум, похожий на гудок поезда.

Я резко очнулся от кошмара, хотя глаза мои были открыты мерзкий шум не прекращался. За время сна машину вынесло на встречную полосу. В ней же ехал огромный грузовик вот только прямо на меня. Дёрнул руль, но было уже поздно. В одно мгновение машину смяло, как алюминиевую банку. Похоже, для Маркуса Йесселя всё было кончено. Ну хотя бы никто: ни шеф, ни Джессика, ни напарник, ни жизнь больше не будут его беспокоить.