Так о чем был Baldur's Gate 3? И при чем здесь социология.

У каждой истории есть свой смысл, есть своя задумка. У каждой истории должен быть герой, антагонист, испытание и нравоучительный посыл. Так где же все это в Baldur’s Gate 3?

Ты можешь всех убить, устроить целый геноцид. Ты можешь пропускать целые куски игры и это никак на тебя не повлияет. Да хоть всех сюжетных персонажей убей, все будет нормально. От такой свободы кажется, что игра это просто набор несвязных сценок с какой-то далекой целью избавиться от паразита, ну и немножко спасти/поработить мир.

Но это не так. У игры есть свой смысл, есть своя идея. Притом эта идея живет в каждой кат-сцене, в каждом персонаже и даже записке. Это идея судьбы и свободы выбора. И да, СПОЙЛЕРЫ!!!

Судьба

Таинственный иллитид, явно отличается от других.

Уже в самом начале игры нас знакомят с идеей судьбы. Нас похищают таинственные пришельцы с щупальцами. Мы скоро узнаем, что это иллитиды: безвольные существа, что исполняют волю Старшего мозга. А похитили нас, чтобы посадить голову червяка-паразита и превратить в точно такую же безвольную тварь.

Ты не виноват, что оказался здесь. Не виноват, что получил в подарок назойливого соседа. Тебе просто не повезло. Возможно, это рок или судьба.

Однако там было что-то еще. Лично тебе червяка посадил не простой иллитид. Он был очень большим, в красивой брони и…он убил других иллитидов когда шел к тебе? Возможно, эти иллитиды не так просты и безвольны…возможно.

Но вот ты упал с корабля и пошел искать лекарство от червя. Очень скоро ты встретишь тифлингов: рогатых существ, очень похожих на средневековых демонов. На поверку они такими и оказываются, они потомки архидьяволов. Но все не так просто. Оказывается, что они не хотят тебя сварить в котле, а просто беженцы из далекого города Эльтуреля.

Выгнали их оттуда из-за предрассудков. Подумали, что потомки архидьяволов будут служить своим прародителям и вредить простым людям. Вот только эти тифлинги простые беззащитные беженцы: со своими семьями, ценностями и желанием выжим. Как обманчив может быть первый взгляд, да? А ведь это работает со всеми персонажами в игре, все они куда больше, чем их раса.

Если мы пойдем к друидам, то и они не будут стереотипными добрыми защитниками леса. Все они будут иметь разный взгляд на ритуал закрытия. Кто-то будет поддерживать, кто-то просто часть иерархии, а кто-то пошлет тебя за Хальсином.

Даже гоблины не такие плоские как могут показаться. Среди них есть торговцы, вожди, поэты. Вот только последних там не особо принимают. Не дело это хорошему гоблину писульками заниматься.

Любовная записка Клагги Минтаре: «Любимая Минтара. Я не бывал в Подземье. Грикка говорит шо там такие тварюги водятся шо огр будет малышом гномов казаться, но я говорю, если среди тамошних вкуснющих грибов выросла такая красавица как ты, то лучше места не существует».

И здесь мы переходим к важному моменту моей идеи. Baldur’s Gate с грохотом рушит стереотипы рас, но зачем? Чтобы показать, как не все очевидно? Возможно, но не только. Чтобы показать как все мы можем жить дружно и инклюзивно? Ближе, но таких прямолинейных моралей нам не дают. А дают нам размышление о судьбе.

Все мы дети нашей природы, но не только это нас определяет. Мы можем быть рождены в агрессивном племени и заниматься поэзией. Мы можем всю жизнь посвятить сохранению гармонии в мире, но в итоге превратить всю идею в ксенофобную политику изоляционизма.

Чтобы полностью раскрыть тему нам стоит добавить немного теории. И раз в Baldur’s Gate 3 так много социальных компонентов, то лучше социологии здесь вряд ли кто справится. Например, работа «О разделении общественного труда» основателя социологии Эмиля Дюркгейма.

Эмиль Дюркгейм

Эмиль видел в человеке два начала: чувственное тело и общественное сознание. Тело живет ощущениями и личными потребностями, стремится удовлетворить только их, оттого по природе эгоистично. Общественное сознание живет понятиями, видит себя относительно других людей и является началом любой моральной деятельности.

Коль человек живет без общества, то он живет для себя. Когда он встречается с другими людьми со схожими мыслями, ценностями, пониманием потребностей, то они обмениваются идеями и постепенно становятся обществом. Они начинают верить в ценность жизней друг друга, у них появляется забота друг о друге.

Потом их труд разделяется, а они приобретают все большую индивидуальность. Получается дикий коктейль из природы, ценностей общества и индивидуальности. Борьба всех этих трех компонентов наблюдается на протяжении всей игры.

Доказательства? Хорошо. Мы уже назвали тифлингов, друидов и гоблинов. Еще можно назвать разных бандитов, например гильдию воров во Вратах Балдура. Их трудно назвать благородными разбойниками, но они обеспечивают безопасность и защиту.

Нежить? Хорошо, вот сбежали от хозяина и бродят по городу в том же третьем акте. Немного отупели, но как минимум один из них даже помнит свое прошлое.

Может какие злые жрецы? Запросто. Служители Шар видят идеал в полном забвенном служении, однако их записки расскажут о сложных судьбах. Кто-то пришел из отчаяния, кого-то держат насильно.

Ну и мой самый любимый пример — иллитид Омелуум из Подземья. Он сбежал из-под контроля Старшего мозга и обрел самосознание. Но вместо пожирания гномов и дроу, он стал исследователем и активно помогал нашему герою с червяком. Самый пришелец из пришельцев, рожденный чтобы служить стал мирным жителем колонии грибов. Ну не круто ли!?

А может все-таки стоит убить эту тварь? Все иллитиды одинаковые…или нет?

Но самые проработанные истории об индивидуальности и свободе воли имеют только наши компаньоны. Только прежде чем перейти к ним, стоит ввести еще немного терминов из Дюркгейма.

Основой любого общества является солидарность его жителей. На начальном этапе жизни общества эту солидарность обеспечивают общие ценности, правила, традиции. Но когда происходит индивидуализация, то жителям нужно найти другой источник солидарности. Они слишком разные, чтобы быть едиными лишь через ценности.

Именно тогда появляется новая солидарность, которая строится через взаимозависимость. Мы разные, но каждый выполняет свою роль в обществе, поэтому мы чувствуем единство и солидарность.

У этой солидарности есть две части: интеграция и регуляция. Интеграция отвечает за сам обмен идеями между жителями. Через интеграцию человек понимает других людей: их ценности, мотивы, традиции, чувства. А вот регуляция устанавливает правила как люди должны себя вести друг с другом. Лишь при достаточной интеграции возможна регуляция.

Ситуация, когда есть интеграция, но нет регуляции — это когда существо чувствует близость к другим, но не понимает/не хочет понимать правила чтобы эту интеграцию сохранить и укрепить. Эта ситуация называется аномия. И у всех главных компаньонов имеется проблема либо с интеграцией, либо с регуляцией, то есть аномией. По порядку.

Астарион

Астарион веками находился под сапогом Касадора. Он лично соблазнял жертвы для ритуала вознесения, а взамен получал лишь насилие и презрение. Трудно представить, чтобы такой персонаж был чем-то большим, нежели прислуга злодея.

И тем не менее он больше. Даже спустя столько времени насилия, обмана, лицемерия у Астариона осталась толика сочувствия к своим «братьям». Он понимает, что они такие же заложники Касадора, что и он, он интегрирован с ними.

Но годы служения берут свое и когда Астарион падает с корабля иллитидов и получает свободу, он хочет лишь власти, хочет доминирования, хочет независимости. И единственный метод, что он знает: калечить, обманывать и убивать других. Нет у раба большей мечты, нежели завести собственного раба.

И этот внутренний конфликт между остатками интеграции и жаждой власти кульминирует в обряде вознесения. Стоит ли Астариону принести в жертву всех, кого он обманул, любил, сочувствовал и стать могущественным существом? Или ему стоит прервать ритуал и отказаться от пути одинокого величия?

Регуляция подразумевает обязанности, может олицетворяться в древних «не убей», а может в современном гуманизме. Не имея или нарушая эту регуляцию, персонаж впадет в аномию. Это греховное чувство неправильности, будто что-то он делает не так, как стоит.

Есть лишь два способа избавиться от этого чувства: признать обязанности по отношению к другим или отказаться от всех и стать высшим существом, что настолько выше простых смертных, что их чувства и судьбы ему будут безразличны.

Шэдоухарт

Чем-то похожий конфликт преследует и Шэдоухарт. Только здесь речь не о принятии регуляции, а о ее неправильности, избытычности.

Шэдоухарт связана правилами Шар, богини тьмы и забвения. Сама сущность этого бога диктует отрешение от любви, сочувствия, уход в забытие.

Но остатки памяти Шэдоухарт эхом напонимают о прошлой жизни с родителями, о пикниках на берегу, о любимых цветах.

И эта память о близких, эта чувственная потребность в заботе входит в конфликт с имеющейся регуляцией. Дюркгейм бы назвал это фатализмом, потому что такая жизнь подобна клетке, что стягивает твои органы и не дает дышать.

В итоге ей придется принять свое прошлое, как дочери своих родителей и как служителя Шар. Но какой выбор Шэдоухарт сделает из этой боли уже может разниться. Она может отвергнуть Шар, спасти родителей в жизни или смерти и начать новую жизнь в гармонии с собой и другими. Или же она может уйти в полное забвение, очиститься от старых ран и зажить новой жизнь, полную лишь служением Шар.

Уилл

Служение часто приводит к слепому следованию правилам, догматам, идеалам. Вся жизнь Уилла посвящена этому пороку. Уилл восторгался своим отцом и хотел стать таким же как он. Неудивительно, ведь он был воспитан на историях о древних героях, которые побеждали абсолютное зло. Такое воспитание неизбежно приведет к четкому разделению мира на правильное и неправильное, на «черное» и «белое».

Тем трагичнее было Уиллу принять договор Мизоры чтобы спасти Врата Балдура. Он сам снизошел до служения дьяволице. Настоящий позор для великого герцога.

Конечно, его отец ничего не понял, едва ли он мог подумать, что его сын прислуживает Мизоре лишь ради спасения близких. Он взрастил Уилла именно по своему подобию. Когда мир «черно-белый» компромиссов и исключений не существует.

И вот Уилл выполняет контракты Мизоры, для него это даже вполне терпимо. В конце концов убивать надо только монстров и дьяволов. Уж к ним сочувствия он не испытывал. Ведь никто хоть как-то связанный с темными силами оправдан быть не может.

Как вы понял Уилл выучит важный урок. Встреча с Карлах и Ансуром расскажет ему как противоречив этот мир, как многие великие вещи свершают противоречивые личности. Как в защите могут нуждаться самые разные существа, даже потомки архидьяволов. Именно тогда он увидит, как его опыт противоречит тем правилам, регуляции, что он придерживался.

Карлах

А вот и один из потомков архидьяволов. История Карлах особенно интересная. Ей не чужды судьбы других существ. Она с радостью поможет беззащитным и обездоленным. Но она никогда не подпустит их близко.

Все, потому что ее предали самым гнусным образом, Горташ продал ее спустя много лет «дружбы». Теперь Карлах сторонится других и заполняет пустоту в сердце прямолинейными солдатскими задачами. Трудно найти более душераздирающую сцену, чем ощущение пустоты Карлах в ее сердце после мести Горташу.

Это путь принятия близости. Интеграции с другими в самом дружеском и любовном виде. Сгорит ли Карлах в конце, станет иллитидом или отправится на круги Ада, в глубине души она хотела бы чтобы мы были рядом с ней.

Гейл

Колдовство и религия всегда враждовали. Религия общественна, религия говорит о правильном и неправильном, религия всегда ставит нас в отношение к божественному закону. Колдовство же эгоистично, оно принадлежит колдуну и его прихотям. Оно соблазняет и манит переворачивать сотворенный богами мир на свой вкус.

Ведь действительно, есть ли запретное, если ты сам создаешь свой мир, если одним движением руки можешь повелевать самой тканью мира? Неудивительно, что Гейл пал жертвой собственной гордыни и амбиций.

В его принципах с самого начала был изъян. Он хотел заслужить внимание Мистры, но косвенно шел по пути приобретения магии Карсуса. Он испытывал острую аномию.

Неудивительно, что когда Мистра приказала ему принести себя в жертву, он начал серьезно сомневаться в своей вере. Бог потребовал абсолютного религиозного подчинения и таким образом обнажил внутреннюю проблему Гейла.

Гейлу остается либо подчиниться божественному закону и делать как сказала Мистра или пойти по стопам Карсуса, став новым богом.

Лаэзель

Многие игроки считают сюжетную линию Лаэзель слабой. Это понятно: у нас есть завязка в первом акте, а все остальное ты получишь лишь в третьем, и то довольно скомкано.

Однако не стоит смотреть на ее историю как самостоятельную. На самом деле она метафорически связана с нами. В самой первой катсцене мы смотрим на мир и с точки зрения Лаэзель. Смотрим как ей сажают червя, смотрим как она спасается по кишкам корабля иллитидов. И в этот момент ее мысли и чувства одинаковы с нашими.

Мы оказались на корабле омерзительных пришельцев, что хотят поработить нас. Мы видим наездников на драконах, которые косвенно нас спасают. И в нашей голове есть строгая система кто хороший, а кто плохой. Как минимум мы оба очень хотим прикончить иллитидов.

Но затем все усложняется. Оказывается, что иллитиды могут быть социальными существами и оказывается, что Влаакит не настолько святая, как Лаэзель думала.

Здесь у нас появляется внутреннее противоречие. И лишь от нас зависит как его разрешить. Пойти за принцем Орфеем или подчинить свою волю Влаакит.

В этом случае выбор несколько другого рода. Во всех историях компаньонов им нужно выбрать свой путь. Но здесь же Лаэзель нужно сделать решение о самом выборе. Может ли солдат иметь свою волю? Может ли он совершать осознанный выбор или должен лишь подчиняться?

Мы как главный герой начинаем с Лаэзель в равной ситуации, но с разными точками зрения. Она находится в абсолютном подчинении, мы находимся в абсолютной свободе выбора. Она следует жесткому образу жизни гитьянки, мы как игроки можем в каждой ситуации поступать по-разному.

Но по ходу истории мы оба научимся противоположным вещам. Мы как герой из раза в раз будем сталкиваться с другими разумными социальными существами и решать связывать себя узами взаимозависимости с ними или нет. Будем ли мы включать свою индивидуальность в ограничивающее нас общество.

Лаэзель же будет решать стоит ли ей сомневаться в общепринятых идеалах, стоит ли ей делать шаги к собственной индивидуализации. Обе дороги ведут к размышлению о свободе выбора в обществе. И мы и Лаэзель будем решать насколько важна наша свобода и свобода других вокруг нас.

Антагонисты

И нет лучше способа показать эту идею чем противопоставить главных героев антагонистам. Лишь в противостоянии с ними мы увидим всю ценность и противоречивость этого дара — выбирать.

Избранные Мертвой тройки

Все три бога Избранных олицетворяют антисоциальное начало любого разумного существа. Баал — это воплощение насильственного начала. Его служители должны убивать как чужих, так и своих, должны отрешиться от всякого сочувствия и наслаждаться моментом убийства. Ибо по Баалу смерть — это единственно достойный момент жизни любого существа. Неудивительно, что Орин будет исполнять эту задачу даже против своей воли.

Бэйн — это бог тирании. Может показаться, что он вполне социален, ведь в любом обществе есть иерархия. Но нет, общество не может существовать, где нет личной воли ее жителей, а Бейн именно такое «общество» и хочет. Даже в записках Горташа свобода воли лишь глупое недоразумение. И если и возможно построить благое «общество», то все в нем должны полностью подчиняться одной воли. Но Бэйн ко всему прочему еще и бог страха. Именно из страха Горташ придет к Бейну. И именно желание избавиться от страха через полный контроль будет двигать им весь сюжет.

Миркул — это бог смерти и истощения. В отличии от бога нашего друга Иссохшего, Миркул воплощает именно страх перед смертью, нежели ее принятие. Каждый последователь Миркула в чем-то боится смерти. Боится так сильно, что готов пожертвовать всем чтобы ее избежать. Именно так поступил Кетерик Торм. Он пытался забыться в объятьях Шар после смерти дочери, но не смог. Миркул воскресил его и предложил воскресить дочь. Конечно, Кетерик согласился. Он не хочет потерять ее, как и сам боится смерти. И для обоих вещей он пойдет на все, уничтожит жизни стольких, сколько нужно, лишь бы самому не потерять. Страх, что перевешивает жизни других.

Старший мозг

Но трудно представить больший антипод общества и свободы воли нежели Старший мозг. Сама его природа нацелена на подчинение и контроль. Это абсолютная власть, абсолютное лишение воли.

Он с самого начала планировал как собственное «пленение», так и освобождение. Как нахождение камней и короны, так и собственную метаморфозу, изменение природы как холодный расчетливый ход. Никакой симпатии, никаких ценностей, даже никакого желания сохранить собственную природу. Лишь вечная жажда власти.

Император

Впрочем, кажется есть персонаж даже хуже, чем Старший мозг. Император когда-то был простым приключенцем как и мы, но затем познакомился с природой иллитидов на своем примере. И ему понравилось.

Он с самого начала манипулировал нами. Он притворялся другом, показывал лишь самые человечные части своей истории. Он даже был готов заняться с нами сексом чтобы только завоевать доверие. Лишь когда мы покажем наше полное недоверие к нему, он решит отбросить маску.

Окажется, что он управлял всеми, даже ближайшими друзьями. Притом расскажет он это нам лишь чтобы напугать и заставить подчиняться из страха. Он живое социальное существо, которое отбросило все сострадание и ценности.

Если Старший мозг изначальное скорее доминантное начало природы, чисто интуитивное и всепожирающее, то Император это другое. Император — это то, до чего может дойти разумное индивидуальное создание в погоне за властью. Неудивительно, что при отказе пожрать Орфея, он мгновенно перейдет на сторону Старшего мозга. Это простой рациональный расчет. Ничего более.

Свобода выбора

Однако мы можем выбрать Императора, можем к нему присоединиться даже зная его истинные планы. Мы можем даже сами стать иллитидом и захватить Старший мозг под свой контроль.

Вот какая особенность дается разумному существу вместе со свободой — выбор. А с отсутствием черно-белой картины мира этот выбор существует всегда. История каждого персонажа может развиться в разных направлениях. И хоть часть их них с горьким привкусом, они не порицаются.

Ты можешь вознести Гейла, ты можешь заставить Лаэзель слепо служить Влаакит. Ты даже можешь связать себя с Баалом.

Ирония в том, что игра и в половину не была так глубока без возможности выбора. Легко сделать игру, где ты ОБЯЗАН быть хорошим. Игру, где ты побеждаешь злых злюк и получаешь нравоучительный урок. Но Baldur’s Gate 3 про другое. Он про свободу выбора. Про способность видеть мир в множестве перспектив. Про понимание относительности своего мышления. Про волшебную теплоту и колючесть общества. Про личную свободу быть кем угодно, даже последним засранцем с жаждой власти.

Это вечная противоречивость природы разумных индивидов. Это вечный выбор в связывании себя с другими и полном отчуждении. Начиная с самого примитивного племени и заканчивая современным обществом, ты будешь совершать выбор. Если твоя природа хоть сколько-то позволять выбирать, если твой личный опыт дает хоть что-то кроме черного и белого, ты можешь выбрать.

Мы начали с абсолютно простой картины понятного добра и зла. Мы начали с непротиворечивого мира, где добрым и злым суждено занять свои роли. А потом этот мир сломался. Перемешался. И теперь у нас появился выбор.

Так и что же ты выберешь? Как-то Рафаил сказал: «Это роковая слабость всех смертных. Отбери у них свободу воли — они назовут тебя тираном. Позволь им этой свободой пользоваться — они станут тиранами сами». Докажешь, что он не прав? Или просто отнимешь силу у более слабого? Так или иначе выбор твой.

P. S. Изначально я играл в английскую версию, поэтому некоторые имена и цитаты перевел на свой лад.

Также сожалею, что не смог включить в блог все что хотел. Он и так получился большим. Но если вам понравится, то добавлю про второстепенных антагонистов, Рафаила, может связь Baldur’s Gate 3 с Baldur’s Gate 1 и 2. Ну и конечно Темного Соблазна.