Pathologic: Прохождение

День седьмой

Для Гаруспика фатальный, сиречь поворотный и судьбоносный.Совет дня: наберитесь терпения, в этот день предстоит долгое и упорное преследование неуловимого Инквизитора.

Сегодня в город приехал Инквизитор — дело принимает серьезный оборот. Решений приходится ждать самых что ни на есть радикальных.

Утренняя почта от Данковского также не порадовала. Кровь быка — это, конечно, замечательно само по себе, но абсолютно бестолково применительно к вакцине, и уж тем более — к панацее. Антитела быка справляются с заразой, но, уничтожая возбудителя, они тут же погибают сами. Возможно, проблему бы решил синтез крови быка и человека, но искусственным путем он невозможен, что и засвидетельствовал Бакалавр в своем послании. Через пару часов ему предстоит предстать перед Инквизитором. Возможно, это будет последнее, что ему доведется увидеть в жизни. Наконец, определить источник заражения Данковскому тоже не посчастливилось, что, впрочем, уже и не важно. Когда заражен весь город, какая уже разница, откуда пошла инфекция?

Покинув Омут, я поспешил в Собор, чтобы первым нанести визит Инквизиции. Однако столичного гостя там не оказалось, он занят расследованием обстоятельств, при которых был закрыт Термитник. Решив не терять времени даром, я пустился следом за ним, направившись прямиком к Тае Тычик в Долгий Корпус. Не оказалось Инквизитора и там, но рассказов Таи хватило, чтобы я всерьез забеспокоился. Инквизитор — это не он, а она. Женщина, наделенная правом обрекать на смерть — что может быть хуже?

Покинув встревоженную Таю, я последовал за инквизиторшей в тюремное отделение городской Управы, затем в домик горбатого ростовщика, потом к Виктору Каину. Я отставал от нее ровно на шаг — неуловимая Аглая успевала посетить место очередного преступления, провести мгновенное расследование, наказать виновных и принять решение, пока я успевал добраться от одного пункта до другого. По ходу этой погони я заочно начал проникаться к ней уважением — видать, она хорошо знает свою работу. Итогом ее трудов за день стали открытые двери Термитника, расследование злоупотреблений в городской тюрьме, куда без суда и следствия свозили неугодных, обрекая их на верную смерть от заразы, а также раскрытый заговор поджигателей... Совершив “круг почета”, инквизиторша вернулась в Собор, где я, наконец-то, настиг ее.

Все оказалось не так страшно, как уверял Виктор Каин. Когда он доверительно сообщил, что инквизиторша, вообще-то, была приговорена Властями к смерти, а задание по спасению города — ее единственный шанс реабилитироваться, я почувствовал холодок в области затылка. Не дай бог, чтобы в моем стремлении изобрести панацею она увидела угрозу своей миссии, а во мне — опасного конкурента, подумал я, входя в Собор. Но, повторяю, мои опасения не оправдались.

Аглая сразу произвела впечатление человека волевого, самоотверженного и мыслящего. Вместо фанатичной садистки, какой я ее поначалу вообразил, передо мной предстала удивительно проницательная женщина, отнюдь не склонная “рубить сплеча”. Беседа потекла совсем не так, как я планировал, и, кажется, совсем не так, как планировала она. Поговорив про панацею, мы незаметно ушли в какой-то мракобесный спор (Данковский, видимо, назвал бы его экзистенциальным). Не скажу, чтобы ее позиция меня шокировала, но призадуматься заставила... Дескать, все мы орудия в руках Властей. Одна пешка уже отыграла (видимо, речь о Бакалавре, не сумевшем справиться с болезнью), другая близка к тому (а это уже обо мне). Затем в игру вступили ферзи. Один из них — явно она, а другой, который прибудет разрушать и жечь, вступит в игру на днях. Интересно, а это о ком?

Когда речь зашла о гибриде быка и человека, Аглая просто огорошила меня осведомленностью. Выглядит так, будто она жила здесь с детства, не будучи чуждой Укладу. Кровь человека-быка? Какая проблема?! Обратись к Старейшине Оюну в Бойнях, он поможет. Ну, хорошо, пусть так, но она-то откуда это знает?

Сильное впечатление, которое произвела инквизиторша, не покидало меня всю дорогу на Бойни. В ушах постоянно звучал ее голос. Раз за разом грохотали не звуком, но смыслом отдельные фразы. Иногда к ним примешивались слова Мишки — “А из тебя — хе-хе — тоже набивка лезет...”. Бред какой-то. Может, я схожу с ума, или подцепил-таки песчанку?

Испросив разрешения Таи, я спустился в Бойни, пройдя в темный тоннель между корпусами Термитника. Внутри было легко заблудиться и, признаюсь, я долго блуждал, пока не запомнил для себя пару ориентиров. Надо сразу сворачивать налево, и, если по пути встретятся два загона с быками, значит, я на верном пути.

Вот он какой — Старейшина Оюн... Кряжистый, массивный, сам немного похожий на быка. Эти руки, наверное, могут легко порвать подкову. Но, странно, он не был похож на знатока линий — из под железной маски серьезной решительности смотрели не проницательные глаза знахаря, а робкие, детские и кажется немного испуганные, бегающие глазки. Чудной он, это глава Уклада... Но вернемся к делам.

Говорят, что недавно Оюн раскрыл последнего аврокса, Высшего Быка... Он и не отрицает — да, раскрыл. Действительно, кому, как не Служителю, раскрывать быка? А можно ли получить хоть каплю его крови? Да вот, пожалуйста.

Мне не верилось, что склянка, которую я держал в руках, хранит кровь — готовый материал для панацеи. Не верилось, пока я шел с ней по чумному городу, не верилось, когда смешивал кровь с твириновым экстрактом, не верилось даже тогда, когда я уже спешил с бутылью к Аглае Лилич. И только когда я отправился в Театр, испытал на себе заражение и исцелился, осознание свершившегося чуда начала проникать в мой мозг. Я создал панацею.

Вскоре город будет спасен. Твирью полнится степь, а второй компонент лекарства уже известен. Надо лишь раздобыть еще этой дивной крови, и чудо произойдет. Но все-таки, что же это за удург, которого мне надлежит спасти во исполнение воли Исидора, и что за кровавая жертва, которую я, согласно преданиям, принесу?

День восьмой

В котором Гаруспик узнает, кем может оказаться Тот, кто был обозначен секретным знаком.Совет дня: приготовьтесь узнать шокирующую новость.

Аглая не соврала — Данковский действительно выбывает из игры. Хоть его опасения по поводу Инквизиторши не оправдались, и он ушел от нее целым и невредимым, но его миссия и вправду окончена. Отчаявшись найти лекарство, Бакалавр ушел в глубокую депрессию и примкнул к так называемым “утопистам”. Это малочисленное, но влиятельное общество, возглавляемое Каиными, поставило себе целью любой ценой сберечь гениальное творение рук человеческих — Многогранник. Не знаю, что за этим стоит, но одно ясно — на помощь Данковского можно больше не рассчитывать. Оставив его предаваться утопическому декадансу, я отправился в Собор.

Инквизиторша, кажется, была искренне рада визиту, и вновь нашла, чем удивить не привыкшего удивляться Гаруспика. А ведь действительно — кровь, которую мне передал Оюн, была еще теплой, хотя жертвоприношение произошло несколько дней назад. В таком случае, откуда она? И было ли само жертвоприношение? Загадка.

Поспешив за разъяснениями к Старейшине, я к великой досаде обнаружил, что Бойни заперты. Что ж, Тая в своем праве, но мне нужно попасть к Оюну. И как назло, девочка снова капризничает. Недавно у нее побывала Самозванка Клара и рассказала сказку про хрустальный цветок. Дойдя почти до конца, она неожиданно покинула маленькую Таю, так и не поведав, чем же закончилась сказка. Помнится, Бакалавр называл это фрустрацией. Теперь девочка хнычет и ни о чем не хочет знать, пока не услышит окончание сказки. Нда, работенка... Приходится искать Клару.

Посетив сначала Капеллу, потом Ноткина, я наконец-то вышел на след Самозванки — она ошивается в вагончике Мишки. Мишка тоже в слезах — злая Клара жестоко задела самое больное ее место и придумала сказку про покойных родителей. Дескать, живы они и здоровы. Ну как можно так шутить?

Благо Клара сама уязвима к провокациям. Стоило мне рассказать, что мальчишки обсмеивают ее сказку, как она вскипятилась и сгоряча выдала мне концовку, которую я и поведал Тае спустя несколько минут. Путь в Бойни был открыт, и я вновь поспешил на встречу с Оюном.

Старейшина задел меня за живое, попросту отказавшись говорить. Дескать, не видит он перед собой достойного наследника Бураха, да и во владение наследством вступил я не полностью. Как это прикажете понимать? А так, что Оспина, выходит, обманула меня, передав не все вещи и знаки. Допрос с пристрастием быстро открыл истину, хитрая баба призналась, что действительно утаила от меня важный символ. Якобы она желала уберечь меня от некоей напасти... Сам справлюсь. Взвесив в руке увесистую костомаху, я зашагал обратно в Бойни, теперь уже — во всеоружии.

Аргумент оказался убедителен, и я получил долгожданный ответ. Лучше бы, пожалуй, не получал, потому как услышанное напрочь отказывалось укладываться в мозгу. Под городом протянулись длинные тоннели — я сам видел их, когда спускался в колодец Младшего Влада. Но слыханное ли дело — оказывается, они уходят далеко вглубь и наполнены... кровью. Да-да, кровью древних жертвенных быков-авроксов, тысячелетиями сливавшейся под землю. Получается, что весь город стоит, по сути, на крови — вот почему здесь такие мелкие реки, а местные традиции строго-настрого запрещают копать колодцы. Тысячи капилляров пронизывают землю, а по ним течет живая кровь высших. Причем действительно живая, жидкая и горячая. Как такое может быть?

Закончив рассказ, Оюн, тем не менее, отказался дать еще крови для вакцины. Дескать, нос не дорос. Только пройдя серию испытаний, человек может быть допущен к сущностям высшего порядка. С ним не поспоришь, тем более что законы я знаю. Так что пока придется отступить. Сообщив Аглае страшную новость, я занялся другими делами. Ведь впереди была еще масса хлопот — навестить Капеллу, откликнуться на приглашение Георгия Каина и постараться облегчить судьбу Влада Ольгимского, попавшего в руки мясников, еще недавно запертых в Термитнике по его приказу. Или приказ был не его, а Большой Влад лишь покрывал кого-то, кто был ему дорог?

Так прошел остаток дня. Трудного дня, в течение которого я начал понимать, что три Семьи уже, фактически, ничего не решают. Кроме того, я понял, что имел в виду отец, когда призывал спасти удурга — “существо, вместившее в себя мир”. Определенно, речь шла о самом городе. Живом городе, черпающем жизнь подземных кровавых рек. Но тогда что за жертва, соразмерная целому городу, которую мне суждено принести? От таких мыслей становилось не по себе.

День девятый

Из которого следует, что Гаруспику предстоит схватка за Уклад и за землю предков.Совет дня: запасайтесь кофе и медикаментами.

Свершилось то, чего все так долго опасались. Отдан приказ об уничтожении города. В игру вступает второй ферзь — полководец Александр Блок. Агонизирующий город проснулся в окружении тяжелой артиллерии — увы, в самом прямом смысле этого слова, а придурковатых ополченцев сменили на посту стрелки и огнеметчики. Армия. По первому слову командующего раздастся залп, откроются краны, и цистерны выплеснут на улицы тысячи тонн горючего. Равновесие повисло на волоске — один неверный шаг, и город превратится в груду пепла.

Но пока что надежда есть. Власти поступили странно, отправив в город Инквизитора и Полководца — двух носителей исключительных полномочий. Армия не начнет обстрел без согласия Инквизитора, но и не повинуется ему. Пат. Как в шахматах.

В дополнение к обычной порции утренней почте я получил неожиданное письмо от Клары. Она тоже определилась с выбором, и этот выбор — чудо, которое она совершит на глазах у изумленной публики. Что за чудо? А шабнак-адыр ее знает... Но, опираясь на отверженных — бандитов, убийц и предателей, она действительно собирается совершить нечто колоссальное. “Они выживут, чтобы умереть, и умрут, чтобы обрести жизнь вечную”, — кажется, так она сказала. Ладно, чудеса чудесами, а у меня пока есть дела поважнее.

Если Оюн хочет устроить мне испытание, я готов. С этой мыслью я и направился в Бойни по знакомой тропинке мимо коров. Задание Старейшины явно было обусловлено последними событиями — кажется, он стремится и меня испытать, и себе пользу принести. Итак, недавно в Бойнях побывал Бакалавр, после чего со склада пропало несколько пробирок высшей крови. Надобно провести расследование, причем обязательно находясь под действием специального отвара Старейшины. Стоило мне выпить отвар, как я почувствовал сильную усталость... Превозмогая ее, я поплелся к выходу, а силы все убывали. Тут-то и пригодились кофейные зерна...

Пройдя неблизкий путь, я, к своему удивлению, не застал Данковского дома. Ева туманно отмахнулась, что он с утра ушел куда-то в сторону Многогранника, и ничего более определенного не сказала. Ладно, пусть будет Многогранник. У его подножия торчал песиголовец — одного такого я зарезал, помнится, в первый же день пребывания в городе. Стоило пригрозить ему, как паршивец признался, что Бакалавр сейчас пребывает в плену у таких же песиголовцев, в наказание за какую-то аферу... Зная Данковского, я ничуть не удивился, и поспешил на выручку. Наглые сорванцы запросили за жизнь ученого тридцать обойм к чему-то там, я не разбирался... Просто молча прикончил обоих мучителей, чтоб другим неповадно было.

Вытащив бедолагу из-за решетки, я немедля перешел к делу — мол, куда кровь подевал, ученая морда? Нет, не брал он кровь, по глазам вижу. А в Термитнике был, и успел заметить, как несколько мясников и червей украдкой выбрались из Боен, пряча что-то за пазухой и постоянно озираясь. Будь по-твоему, Бакалавр, поверю. Хорошо бы еще, чтобы в это поверил Старейшина.

Но того долго убежать не пришлось, потому как пропажа ценной субстанции прекрасно совпала с побегом нескольких мясников, а я, фактически, просто подтвердил информацию.

Пусть теперь Оюн наводит порядок в Укладе и усмиряет распустившихся подчиненных. Нанеся визит вежливости Инквизитору и законопослушно посетив Генерала, я решил посвятить остаток дня борьбе с преступностью, чтобы в очередной раз поправить грустное финансовое положение.