Исторический сеттинг в Vampyr: о настоящем Лондоне в Первой мировой войне

Пост во славу историчности

Недавнее творение студии Dontnod под названием Vampyr погружает нас в атмосферу Лондона 1918 года. События в игре разворачиваются на фоне страшной эпидемии испанского гриппа, которая пришла в Англию всего за несколько месяцев до окончания Первой Мировой войны. И, несмотря на то, что дух эпохи разработчикам удалось передать отлично, многим игрокам из-за относительно малого количества исторических справок в Vampyr всё равно не до конца понятно, что же именно происходило в то страшное время.

Так что, я сдул пыль с энциклопедий, расчехлил все свои умения искать информацию в интернете и подготовил для вас эту статью об одном из величайших городов Европы в одну из самых жестоких для него эпох. Сама игра сосредотачивается непосредственно на персонажах и их историях, а это значит, что и я буду говорить не о политике или экономике, а о быте людей того времени.

Но, прежде чем говорить непосредственно о событиях 1918 года, следует рассказать о том, как выглядели мир, Британия и сам Лондон до этого. И начать нужно, конечно, с Великой Войны. Ни для кого не секрет, что на тот момент это был самый разрушительный и массовый военный конфликт за всю историю. В нём участвовали множество стран, и даже государства, которые формально оставались нейтральными, так или иначе пострадали.

Мы не станем рассуждать на тему того, кто был прав, кто виноват, и чьей мудрой голове принадлежала идея после одной попытки покушения не спрятаться в убежище, а поехать в машине с открытым верхом в больницу, чтобы навестить раненного товарища. Нет. Скажу лишь, что в начале XX века вся Европа напоминала огромный клубок политических интриг, заговоров и слухов, в массах царили националистические настроения, а правительства многих государств почему-то считали, что их великим державам срочно нужно стать ещё более великими за счёт других. Ситуация накалялась с каждым днём, и всё это рано или поздно должно было вылиться в войну, что и произошло в августе 1914 года.

Если хотите по-быстрому узнать о Первой Мировой, а книжки читать это долго, дорого и скучно, то рекомендую вот эти два коротких ролика

Британская Империя на момент начала войны оставалась «самой-самой». За счёт колоний и доминионов у неё было больше всех территорий, у неё было больше всех население, у неё были лучшие торговля, экономика, наука и культурное развитие. Она во всём была превосходящей, но её главное преимущество было и её главной слабостью — Британия в Европе по-прежнему оставалась лишь парой небольших островов. В Первой Мировой Соединённое Королевство получало от колоний деньги, снабжение и прочую помощь, но практически не получало самого важного — солдат. Подавляющее большинство британцев, живших и умиравших в окопах на территории Франции, было англичанами, валлийцами, шотландцами и ирландцами. Именно поэтому, а также по ряду других причин, британские силы хоть и играли в конфликте значительную роль, но не являлись решающим доводом в этой войне.

Как союзница Франции и защитник нейтралитета мелких европейских стран, Британия вступила в противостояние на стороне Антанты, а её основные сухопутные силы вели сражения против германской армии на территории Европы. С первых месяцев Империя принимала в войне активное участие, и чем дольше шло противостояние великих держав, тем больше страна перестраивалась под её нужды. В соответствии с режимом «тотальной войны» буквально каждый аспект жизни державы работал в первую очередь на победу. Если в августе 1914-го экспедиционный корпус, отправленный на помощь Франции, состоял из 80 тысяч солдат, то к концу войны общее число мобилизованных в армию британцев составляло ошеломительные 3 миллиона и 900 тысяч человек.

В 1914 году британское общество испытывало необычайный подъём патриотического духа. Это было следствием многих причин, среди которых можно выделить общий высокий уровень националистических настроений, свойственный для европейских держав того времени. Однако при этом население крайне негативно относилось к идее вступления Великобритании в войну, народ был попросту вымотан за время ирландского кризиса. Отличным отражением мыслей «среднего английского патриота» можно назвать строки, опубликованные в августе 1914 года английским журналом «Панч»:

Однако, что удивительно, на первых этапах войны множество людей решили записаться добровольцами в ряды вооружённых сил империи. Так, на 5 сентября их число превысило 225 000 человек. Да и общественность встрепенулась, как только стали известны первые сведенья о боевых действиях немцев в Бельгии.

Лондон до 1914 года был прекрасным отражением всей Эдвардианской эпохи в Британии. Это было время мира и достатка; время, когда литература активно вошла в повседневную жизнь даже самых бедных классов общества, пусть и благодаря дешёвому бульварному чтиву; время, когда рабочие классы благодаря политическим протестам и забастовкам добились того, что их голос заметили в правительстве; время зарождения аудиозаписей и время популяризации футбола в том виде, в котором мы знаем его сегодня.

О Лондоне той эпохи можно рассказывать долго, всё-таки это была столица крупнейшего колониального государства в мире. В нём проживало более семи миллионов человек, что было абсолютным рекордом для урбанистических центров западного мира. Он был в два раза больше того, что называли «Great Berlin» и был больше Парижа, Вены и Санкт-Петербурга вместе взятых. Даже если соединить вместе Дублин, Белфаст, Кардифф и следующие двенадцать крупнейших городов Британии и Ирландии, Лондон всё равно превзойдёт их по своим размерам. Рост этого города в XIX веке был поразительным, и пускай в двадцатом веке он замедлился, но всё равно с 1901 по 1911 год было построено около 140 000 новых домов, и большая часть из них была предназначена для людей среднего класса.

Лондон был не только большим, но и богатым. Это была финансовая столица мира, именно Лондонская биржа считалась главенствующей, а английские банки славились своей надёжностью. Порты также были одними из самых загруженных: огромное количество товаров как из колоний, так и из других государств если и не оставалось в Лондоне, то, как минимум, проходило через него.

Город словно черная дыра притягивал к себе клерков, адвокатов, инвесторов, бизнесменов и прочих успешных людей со всего света, многие американцы оставались жить в Лондоне. Зачастую художники и писатели именно этот город выбирали для проживания. Впрочем, иммигрантов было много среди всех слоёв населения.

Типичный трафик в Лондон-Сити, 1914 год

Основную часть населения составлял рабочий класс. Социальный исследователь и судоходный магнат Чарльз Бут посчитал, что из всего населения Лондонского графства 82 процента людей зарабатывали себе на жизнь тем или иным физическим трудом, будь это строительство домов, работа на заводе или выпечка хлеба в фамильной пекарне. Весь Внутренний Лондон, кроме частей Вестминстера и Кенсингтона, был промышленным ульем безграничной и бесконечно гибкой мощности. Маломасштабное производство в мастерских было архетипической организацией бизнеса в Центральном Лондоне. Но вдоль Темзы по обе стороны реки, простираясь на девятнадцать миль от берегов, располагались гигантские современные промышленные зоны, в основе которых лежали заводы с обученной и дисциплинированной рабочей силой.

Простые работяги «величайшего города Европы» жили лучше многих своих коллег в других столицах. Да, у них могли быть проблемы с низкой зарплатой и нехваткой работы время от времени. Да, экология из-за сотен и тысяч печей, сжигавших уголь, оставляла желать лучшего. Да, многие жили за чертой бедности. Но Чарльз Бут писал: «Они живут в бесконечной борьбе и в полном отсутствии комфорта, но я не могу сказать, что их жизнь несчастна». И дело было не в том, что лондонцы оптимистично смотрели в завтрашний день. Нет, у людей банально было много способов приятно отдохнуть.

Многие лондонские развлечения ничего не стоили. Множество парков, садов и прочих мест общественного отдыха были открыты для всех и днём, и ночью. А качество и количество платных способов скрасить свой досуг за Эдвардианскую эпоху значительно выросло. Во внутреннем Лондоне было пятьдесят три театра, некоторые из них и в рабочих районах вроде Кеннингтона и Уайтчепела. Не стоит забывать о музыкальных и танцевальных залах, о регулярных ярмарках и, конечно, о кинотеатрах. К 1911 году Лондонский Колледж Коммуникаций лицензировал около 90 залов для просмотра фильмов, а в период с 1914 по 1917 год число еженедельных посещений киносеансов в одном только Лондоне увеличилось до двадцати одного миллиона просмотров.

Несмотря на привлечение к уголовной ответственности за чрезмерное пьянство, большинство мужчин любило после работы выпить стакан-другой пива в ближайшем пабе. Напитки были крепкими и легкодоступными — в 1913 году в Лондонском графстве лицензию питейного заведения имели 6566 помещений, и во многих из них подавали также и крепкие напитки. Хотя к 1914 году проблема пьянства стояла достаточно остро, чтобы общество обратило на неё внимание. Заметное количество трудящихся примкнуло к одной из ветвей «движения за умеренность», а во время войны эти движения стали ещё более актуальными.

И для выпивох, и для трезвенников великим удовольствием было посещение футбольных матчей в конце рабочей недели. Тогда в столице было пять профессиональных команд: Тоттенхэм Хотспур и Челси находились в Футбольной Лиге, а Фулхэм, Лейтон Ориент и Арсенал играли во Втором Дивизионе. Последние два, кстати, в то время назывались «Clapton Orient» и «Woolwich Arsenal».

Толпа наблюдает за соревнованием по перетягиванию каната в рамках Имперской интернациональной выставки. White City stadium, 1909 год

К ужасу лондонцев из среднего класса, крайне малую роль в культуре пролетариата играла религия. Церковь жаловалась на то, что в центральных районах паства с каждым годом всё меньше, и даже в респектабельных семьях «двое из трёх» молодых людей «вырастают безрассудными, эгоистичными и недисциплинированными, почти язычниками». Священники во всём винили множество городских соблазнов: слишком много игорных домов и борделей, а также слишком много пьющих женщин в обществе мужчин. И пусть всё это на улицах действительно присутствовало, но далеко не в таких мрачных тонах, как это виделось священнослужителям.

Эти и подобные им мнения, конечно, были разговорным проявлением классовой вражды, которая наполняла Лондон до краёв. Бунтовали воинствующие суфражистки и прочие притесняемые слои общества, народ постоянно возмущался проблемами в Ирландии, но основную массу проблем вызывали рабочие забастовки и массовые пикеты в поддержку пролетариата. Неоднократно в самых разных областях производства народ начинал забастовки для улучшения своих рабочих условий, и часто дело доходило до крайне жестоких сцен. Однако это имело и положительные стороны: положение рабочих в Лондоне заметно повысилось, а бизнесменам и правительству теперь нужно было действительно считаться с профсоюзами.

Было и другое проявление напряжённого настроения в мае 1914 года – социалистический интернационализм. Многие из рабочего класса поддерживали идею социализма, в основном это были иностранцы, приехавшие в Англию в поисках работы. На традиционном первомайском празднестве в Гайд-парке «платформа интернациональных социалистов» выделилась особым размахом и разговорами на нескольких языках, в том числе на немецком и французском.

Накануне начала войны казалось очевидным, что такое количество конфликтов и недопонимания в условиях кризиса приведёт к катастрофическим последствиям. Однако появление внешнего врага в лице Центральных держав только сплотило общественность. Довоенная агрессивность просто исчезла. В Англии наблюдался низкий уровень промышленных беспорядков, особенно в самом Лондоне. И в целом британская столица адаптировалась к условиям военного времени гораздо лучше, чем любой другой город.

Резервисты Гвардейского гренадёрского полка, снова завербованные накануне войны, 1914 год

Вообще, сейчас большинство британцев вспоминают только один исторический момент, когда слышат фразу «London at war», а именно Блиц — непрекращающуюся бомбардировку Англии в 1940 и 1941 годах, когда один только Лондон бомбили 57 ночей подряд. Даже большинство научных статей описывают жизнь столицы Англии во времена Первой Мировой через призму действий гитлеровской Германии спустя тридцать лет. Правда об этом городе куда интереснее. С того момента, как объявили войну 4 августа 1914 года, Лондон начал превращаться в центр не перестающего расти «Левиафана тотальной войны», а сами лондонцы оказались в чреве этого огромного зверя. Война полностью доминировала в жизни города и оставила на нём глубокие шрамы, которые заметны даже сегодня.

Первая мировая оказала на Лондон такое сильное влияние в основном потому, что и сам Лондон был одним из важнейших городов этого конфликта. Благодаря своим размерам, населению, производственным мощностям и, что особенно важно, географическому положению, столица крупнейшей в истории империи была наиважнейшим стратегическим пунктом во всей Европе. Здесь производилась большая часть боеприпасов страны; почти каждый британский солдат на пути к линии фронта прошёл через Лондон, и большинство из них провело там некоторое время; сотни тысяч солдат из Австралии, Новой Зеландии, Канады и США как минимум проезжали через Лондон, прежде чем отправиться на войну; именно сюда свозили раненных солдат не только из Европы, но также из Галлиполи и Месопотамии; и именно сюда стремились беженцы из истерзанных войной стран в поисках новой спокойной жизни.

С самого начала боевых действий именно лондонские мужчины проявляли особую инициативу в желании поступить на добровольную военную службу. Большинство из них были рабочими просто из-за того, что именно рабочих было больше всего среди жителей города. Но было множество добровольцев и из среднего класса. Уровень волонтёрства среди промышленных работников соответствующего возраста оценивался в двадцать восемь процентов, а среди мужчин занятых в сферах финансов, торговли и прочего бизнеса, представленного в Лондоне — все сорок. Свою роль в этом сыграло то, что уровень патриотических настроений среди пролетариата был значительно ниже в силу по-прежнему неудовлетворительных условий труда. Но был и иной немаловажный фактор — физическое здоровье. В 1914 году медицинские стандарты для поступления на службу были слишком высоки для живущих в бедности рабочих, в отличие от людей из среднего класса, которые жили и работали в куда более комфортных условиях. Впрочем, изначально высокие стандарты постоянно понижались, чтобы поспевать за темпом войны, а в начале 1916 года и вовсе объявили всеобщий призыв.

Однако не все лондонцы, подходящие для службы, могли сражаться в этой войне — значительную часть населения Лондона составляли мигранты. Больше всего было русских и русских поляков, среди которых особенно выделялись евреи. Следующей по величине группой мигрантов были немцы и австрийцы, которые по естественным причинам объединялись в общины. И это не могло не сказаться на Лондоне: Дюжина немецких церквей, немецкий корпус армии спасения, немецкая больница, две газеты на немецком языке, знаменитая немецкая гимназия при вокзале Кингс-Кросс, множество театральных клубов, шахматных кружков и тому подобных объединений. Важную нишу занимали немецкие трейдеры, банкиры и биржевые маклеры, а немецкие официанты, пекари и парикмахеры казались незаменимой частью сферы обслуживания в Лондоне. Ни одна другая иностранная община не была более интегрирована, чем немцы. Но август 1914-го всё изменил.

Война положила начало процессу искоренения германского влияния на жизнь Лондона. Всюду немецких лондонцев выгоняли с работы, даже принц Луи Баттенбургский был вынужден уйти с поста Первого Морского Лорда под давлением прессы и сотен писем от граждан. Многие из высшего общества или англизировали свои немецкие фамилии, или вовсе их отбрасывали. Даже сам король Георг V в 1917 году переименовал королевскую Саксен-Кобург-Готскую династию в Виндзорскую, чтобы формально не иметь никаких немецких корней в родословной. В повседневной жизни также не обошлось без переименований. Огромное число пабов, прочих заведений, товаров и блюд получило новые названия, а в университетах перестали изучать немецкий язык.

Всё это крайне негативно сказалось на лондонских немцах. В одночасье превратившись из полноправных граждан в изгоев общества, люди часто кончали жизнь самоубийством. Кроме того, сразу после объявления войны начались погромы и прочие вспышки насилия против немецких лавочников в рабочих районах Лондона. Многотысячные толпы угрожали расправой всем на своём пути, и полиция вынуждена была просить помощи у военных, чтобы улаживать подобные конфликты. Чем дольше продолжалась война, тем страшнее была жизнь немцев в Англии. Всё это вынудило британское правительство ссылать немецкое население в лагеря для интернированных. При этом туда попадали не только мужчины призывного возраста, но также множество стариков и женщин. К 1921 году из более чем тридцати тысяч немцев, проживавших в Лондонском графстве, осталось лишь девять тысяч, а количество австрийцев упало почти в шесть раз.

Анти-германские бунты после известий о потоплении лайнера Лузитания, где погибло больше тысячи человек. Хуже всего дела обстояли в Ист-Энде, как здесь, на Крисп Стрит

Тем не менее, несмотря на весь ужас того времени, нельзя не отметить, что война оказала на Лондон и ряд положительных эффектов. В том числе и, как его тогда называли, «промышленный бум». Город был производственным центром Британии, и с приходом войны срочно потребовались оружие, боеприпасы, военная техника и множество других незаменимых на фронте вещей. Хотя, в первый год войны возникла проблема с рабочей силой. В основном не из-за того, что многие мужчины ушли на службу, а из-за несовершенства бюрократической системы – лондонский рынок труда напоминал болото, которое только тормозило людей, пытающихся заработать себе на жизнь или помочь своей стране.

Возможно самым интересным было влияние нехватки рабочей силы на женщин. До начала войны ни одна не была задействована в производстве боеприпасов, но к середине 1915 года уже 193 000 женщин работало в этой отрасли производства. Через год их количество увеличилось до 487 000, среди них 22% до войны были домохозяйками, а 17% — домашней прислугой. Почему так много женщин ответили на призыв «работать, работать, работать»? Очевидно, что многие были мотивированы желанием внести свой вклад в победу, но и относительно высокая зарплата сыграла свою роль. Несмотря на тяжёлые условия труда, многие были рады получать за такую работу по 3 фунта стерлингов в неделю, пусть это было и меньше, чем заработная плата у мужчин на аналогичных должностях.

Военная промышленность Лондона поддерживала высокие темпы производства, необходимые в этой войне. Ещё до 1914 года во внешних пригородах были сосредоточены основные районы страны по производству вооружений. Первым по значению был завод королевских боеприпасов в Вулвичском арсенале, производящий снаряды и артиллерию, на нём работало около 10 000 человек в начале войны и 75 000 на своём пике. Королевская Фабрика Стрелкового Оружия в Энфилде, производившая знаменитые Lee Enfield, держала в своём штате 10 000 рабочих, включая 1544 женщины. Помимо этого, были и другие правительственные учреждения, многие из которых были развёрнуты с нуля на свободных участках города, в том числе и на стадионах. А дополняло всё это частное производство. Также в западной части города начали постройку воздушной техники, в дальнейшем на этом месте откроют знаменитый аэропорт Хитроу.

Женщины, водившие лондонские автобусы, стали одним из самых заметных особенностей улиц во время войны

Учитывая стратегическое значение Лондона, неудивительно, что это была важная цель для немцев в их воздушной войне против Британии. Начиная с января 1915 года, немецкие цеппелины периодически наносили бомбовые удары по городам побережья Великобритании, а 31 мая была проведена первая бомбардировка Лондона. Вскоре британская противовоздушная оборона научилась эффективно сбивать дирижабли, но уже в 1917 году немцы полностью перестроили свою воздушную тактику под самолёты-бомбардировщики, которые продолжали совершать налёты до мая 1918 года. За всю войну от авиаударов в столичном округе погибло 668 человек, ещё 1938 получили ранения, а инфраструктуре был нанесён ущерб на сумму свыше 2 миллионов фунтов стерлингов. Однако моральный дух лондонцев пострадал не так сильно, как надеялось немецкое командование.

Цеппелин над Вестминстерским дворцом

14 октября 1918 года началось общее наступление Антанты на Западном фронте. 5 ноября 1-й американской армии удалось прорвать германский фронт, а 6 ноября началось общее отступление германских войск. Чтобы не допустить окончательного поражения армии, 8 ноября в Компьенский лес прибыла германская делегация, принятая французским маршалом Фошем. 11 ноября в 5 часов утра по французскому времени немцами были подписаны условия Компьенского перемирия, что стало официальным завершением Первой мировой войны. В городах люди праздновали окончание этого кровопролитного конфликта, но далеко не все могли присоединиться к веселью из-за бушующего по всему земному шару вируса испанского гриппа.

Своё название Испанский грипп получил не из-за происхождения, Испания далеко не первой пострадала от этой эпидемии. В прочих странах военная цензура не позволяла СМИ распространять сведенья, которые могли навредить моральному духу солдат и гражданских, а Испания сохраняла нейтралитет, и именно оттуда пришли первые вести о вирусе.

Первая волна пандемии 1918 года произошла ещё весной и в целом прошла незаметно. Больные, которые испытывали типичные симптомы гриппа, обычно выздоравливали через несколько дней, число зарегистрированных смертей было очень низким. Тем не менее, в августе началась новая волна заражений во Франции, западной Африке и США. Вирус мутировал в более смертоносную форму, от которой жертвы могли умирать через несколько часов после заражения. Их кожа синела, а лёгкие заполнялись жидкостью, что приводило к удушью. В одной только Америке средняя продолжительность жизни упала на десять лет.

Считается, что в Великобритании вирус получил своё распространение после возвращения солдат на родину. Вернувшись из Северной Франции в конце войны, войска отправились домой на поездах. Когда они прибывали на железнодорожные станции, грипп распространялся от вокзалов до центральных районов городов и дальше — в пригороды и сельскую местность. Особенно пострадали молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет, что было крайне необычно, ведь именно у них был самый крепкий иммунитет.

Стоит ли говорить, что День Перемирия начал новую волну заражения в крупных городах? На фото Трафальгарская площадь 11 ноября 1918 года

Не обошла стороной пандемия и Лондон. Из-за экологии и сопутствующих проблем лондонцы были менее устойчивы к болезни. Но страшнее было то, как вяло реагировало правительство на эту проблему. Никто официально не признавал всех масштабов бедствия из-за опасности паники и упаднических настроений среди горожан, поэтому каждый район города справлялся с вирусом по-разному.

Больницы были перегружены, врачи и медсёстры работали до предела, им помогали студенты последних курсов медицинских колледжей, и всё равно медицина была почти бессильна. Не было никаких методов лечения от гриппа и никаких антибиотиков, которые помогли бы от осложнений вроде пневмонии. Были закрыты театры, танцевальные залы, церкви, библиотеки и другие места скопления народа, большинство школ и других образовательных учреждений также закрылось. Некоторые заводы ослабили правила, запрещающие курение, полагая, что табак поможет предотвратить инфекцию. Власти отдельных районов рекомендовали не выходить из дома, отдельные дома и улицы закрывали на карантин, горожан просили носить маски, избегать рукопожатий, чиханий, плевков и кашля. Но всё это слабо помогало против гриппа. Людей погибало так много, что со своей работой не справлялись ни морги, ни похоронные бюро. Родственники погибших были вынуждены собственноручно рыть могилы для своих близких.

К лету 1919 года пандемия подошла к концу, так как инфицированные либо умерли, либо развили иммунитет к вирусу. Смертность была одной из самых высоких за всю историю. По разным версиям от болезни умерло 20—100 миллионов человек во всём мире, что в разы больше, чем потери во время войны. Почти четверть всего населения Британии была заражена гриппом, из них 228 000 человек погибло. Только в 2008 году исследователи окончательно выяснили, что делало штамм вируса настолько смертельным: группа из трёх генов позволяла ослабить бронхи и лёгкие жертвы, что расчищало путь для бактериальной пневмонии, которая могла убить человека менее чем за сутки.

Пока вы не забыли, что ещё находитесь на сайте, посвящённом играм, перейду к Vampyr. Разработчики старательно перенесли дух того времени в своё творение. Не уровень «Kingdom come: Deliverance», конечно, но с Warhorse Studios вообще сложно конкурировать в этом плане — эти свихнувшиеся чехи перенесли в свою игру даже чёртов никому неизвестный надгробный камень посреди никому ненужного поля!

Большинство зданий здесь не на своих местах, улицы Лондона перестроены под нужды левел дизайнеров, районы находятся слишком близко друг к другу и в принципе масштабы локаций не соответствуют оригиналу. В игре почти нет реально существовавших исторических личностей, многое было придумано лично разработчиками, видимо, чтобы избежать возможных проблем. Даже знаменитые агитационные плакаты Первой мировой здесь выдуманные, а не взятые из архивов Лондона. Но игра и не замышлялась как исторически точная. Цель была показать не сам Лондон, а его гипотетических жителей в определённый промежуток времени. И это выполнено великолепно. Все люди здесь находятся именно там, где и должны находиться, у них именно те взгляды на жизнь, которых ты ожидаешь от горожан в тех или иных условиях. Но куда лучше это можно понять, если рассматривать конкретные примеры.

Начать проще всего с Уайтчепела. Этот район находится недалеко от лондонских доков, и поэтому он стал популярным местом для жизни рабочего класса. В середине XIX века он начал превращаться в классический «Диккенский» Лондон с бедностью, нищетой и перенаселённостью. Основная Whitchapel Road сама по себе не была убогой — основные опасности таил в себе лабиринт мелких тёмных улиц, отходящих от неё. Там можно было найти только грязь, страдания и опасность. Викторианская эпоха не привнесла в этот район ничего хорошего: здесь поселилось ещё больше иммигрантов, особенно евреев, а повальная нищета привела многих женщин к занятию проституцией. В октябре 1888 года полиция насчитала в районе 1200 проституток «очень низкого класса». Ну и, конечно, во всём мире Уайтчепел знаменит тем, что с 1888-го года здесь орудовал Джек-Потрошитель.

В игре район предстаёт перед нами во всём своём отвратительном великолепии. Люди здесь или бедняки, или иммигранты-бедняки. Присутствуют: торговка-аферистка, обещающая, что её зелье исцелит любую болезнь; торгаш с которому плевать на окружающих; румынец-коммунист, страшненькая проститутка; священник, превратившийся в фанатика; юнец, мечтающий попасть в местную банду и его отец, страдающий от алкоголизма и ПТСР. Общаясь с ними, ты чуть ли не физически ощущаешь всю нищету, которая творится вокруг, а лабиринты из улиц способны запутать даже бывалого игрока. Хотя даже с учётом эпидемии, в игре слабо чувствуется перенаселённость в этом районе.

Церковь Святой Марии — реально существовавшее здание в Уайтчепеле. Во Вторую мировую оно было уничтожено немецкой бомбой, и сейчас на его месте общественный парк

Ещё в большей нищете оказались лондонские доки Ист-Энда. В игре этот район отличается от прошлого только отсутствием проституции (единственный бордель и тот заброшен) и наличием на уровне складов и прочих строений, не являющихся жилыми зданиями. А ещё по версии от Dontnod здесь орудовала банда «мокрых ботинок». А ведь можно было показать, что этот район держался на работниках доков, показать загруженность реки даже во время эпидемии или вообще хоть что-то показать.

А это, предположительно, Саутваркский мост, соединяющий Ист-Енд и Саутварк, хотя узнать его сложно

Куда интереснее получился район вокруг «Пембрукской больницы». Сама больница в игре хоть и выдуманная, но явно вдохновлена Попларским госпиталем, который располагался на улице East India dock road и до войны обслуживал портовых рабочих, получавших производственные травмы. Судя по карте Чарльза Бута, госпиталь окружали дома, в которых жили люди преимущественно из среднего класса, что мы можем наблюдать и в игре.

Сам Попларский госпиталь в военное время был привязан к Четвертому Лондонскому Госпиталю, и 24 койки были зарезервированы под военные нужды, а во время эпидемии он стал пристанищем для многих заболевших. После войны больницу множество раз перестраивали и расширяли, чтобы та продолжала исполнять свою основную функцию – лечить от травм, полученных рабочими в доках. Во Второй мировой основное здание было уничтожено одной из бомб, и заведение было вынуждено закрыться на некоторое время. К 1975 году больница потеряла свою актуальность и вынуждена была закрыться, а в 1982 году, не смотря на протесты населения, здание полностью снесли.

А вот и сам Попларский госпиталь, который сильно отличается от своей игровой версии

Сам главный герой игры, Джонатан Рид, родом из Вест-Энда – фешенебельного района западнее Чаринг-Кросс. Здесь проживало много семей из высшего общества, и под их нужды подстраивалось окружение, из-за чего тут появилось множество модных бутиков, театров и галерей. В игре этот район выделяется низким уровнем заражения граждан, более красивыми зданиями и самими жителями – эгоистичными и зацикленными на мнении других людьми, которых волнуют только две вещи – родословная и деньги.

Temple Church — всё, что осталось от резиденции тамплиеров в Лондоне. В числе погребённых в нём есть и сэр Уильям Маршалл, играющий в мифологии вселенной Vampyr не последнюю роль

Подводя итог, могу сказать, что, когда я садился за сравнение игровых локаций с их прототипами из жизни, я ожидал большей проработки деталей от Dontnod. На самом деле, по-настоящему рассказать историю определённой местности в Лондоне смог только Уайтчепел. Несмотря на то, что визуально он меньше всего выделялся, именно о нём через игровое окружение ты узнаешь больше всего. Остальные районы внешне отличаются друг от друга, и ты отлично понимаешь, что они из себя представляли в то время, но ты не чувствуешь за ними какого-то единого характера или истории. В итоге, когда я сел анализировать всё увиденное в игре, я понял, что анализировать особо нечего. Зато, сам дух времени передан хорошо, в основном благодаря отдельным историям основных и второстепенных персонажей, этого у игры не отнять.

А на этом всё! Статья получилась немного сумбурной, но надеюсь, что вам было приятно узнать что-то новое. Пишите в комментариях, понравился ли вам формат, стоит ли мне продолжать копаться в исторических архивах, и о чём бы вы ещё хотели бы узнать.