Рай темнейших подземелий [еще один Darkest Dungeon фанфик]

Пролог.

— Я Смотритель, а это мой дилижанс. Едете в Гамлет? — лысый старик с косматой бородой, невозмутимым взглядом и мимикой, напоминающий сенбернара, стоял возле побитой ветрами каретки, запряженной парой усталых коньков. Дорожная площадь, откуда дилижансы отправлялись в путь меж поселениями этого края, уже почти опустела. С минуты на минуту город ждал прихода золотистого предсумеречного света.

— Я понял-понял уже, что твоя родительница, покувыркавшись со станционным смотрителем, не придумала ничего лучше, как назвать так своего обожаемого дидятю. Ты можешь хоть что-то помимо этого выбубнить из своей бороды, похожей на метлу моей ведьмы-мамаши?! Я тебя спрашиваю, какой барыш, и что вообще в вашем чертовом Гамлете творится? Слухи ходят разные, мусье Смотритель! — коренастый мужичок в плотном черном камзоле поигрывал стилетом с резной костяной ручкой и недовольно щурился, глядя на невозмутимого бородача.

— Я Смотритель, а это мой дили…

— О боги! Да что же ты такой тугой! Смотрюга!

— Кто здесь поминает богов всуе? — вооруженный обернулся и увидел за собой могучую фигуру, закованную в метал доспехов.

— А ты еще кто, мать твою, такой? Слишком долго пролежала на солнце, консерва, похоже внутри тебя кто-то ожил!

— Мой наметанный глаз, подсказывает, что вы не кто иной, как разбойник, господин хороший — толстый металлический палец ткнул вооруженного в грудь — Я предлагаю вам добровольно сдаться и проследовать со мной.

— Да кто ты такой, железный дровосек, где твой друг чучело и девчонка с псом? — разбойник невозмутимо спрятал стилет в ножны и скрестил руки на груди. Смотритель безучастно смотрел на перепалку, держа руку на дверце своего дилижанса.

— Я, виконт Рейнальд Куртуа де Базант, рыцарь и крестоносец, служитель ордена Божественного белого света небес! Я дал обет следить за порядком в этом обделенном истинным Белым светом местечке. Ты, разбойник, пойдешь со мной — тяжелая рука легла на плечо разбойника. Тот бросил косой взгляд на железную лапу и презрительно фыркнул.

— Послушай меня, жестяная милашка Рей, — он резким движением руки сбросил железную перчатку со своего плеча — Меня зовут Дисмас. Дис-мас, как свистит твоя улетучивающаяся железно-дубовая башка, которую я снимаю с твоих четырехметровых плечишек. Сейчас я достану своего картечного друга по имени мусье Пистоль и приготовлю дуршлак для макарошек из твоего жучьего панциря! Если ты прямо сейчас…

— Я Смотритель, а это мой дилижанс. Едете в Гамлет? — Дисмас замолк и оба они с Рейнальдом удивленно воззрились на бородатого возницу — У нас в Гамлете есть Монастырь и Таверна. Я Смотритель.

— Ба! Ты слышал это, Рей?! Этот комок шерсти вякнул что-то помимо «Я Сматлитель, паехали у Гамлить». Да ты, оказывается, приятнейший собеседник, Смо! Что ты там сказал про Таверну?

— Монастырь? — прогудел крестоносец.

— Бар, Игровой зал, Бордель, Клуатр, Трансепт, Зал покаяния…

— Бор… Бордель?!

— Покаяния?!

— Едете в Гамлет? — повторил Смотритель и, дернув за ручку, открыл дверь дилижанса.

Глава I. «Письмо»

Этот светлый городишко усеян соцветиями всех цветов радуги и населен самыми музыкальными птицами на свете. Уютные узкие улочки устланы отполированным булыжником. Степенные дамы и господа прогуливаются по тихим районам под ручку. У дам милые зонтики от солнца, у господ монокли. Солнце щедро и нежно освещает этот рай. Достопочтенные граждане мило улыбаются знакомым прохожим и обсуждают между собою свою сытую спокойную жизнь. Лишь тогда мрачнеет сытое лоснящееся лицо владельца булочных, господина Карлсона, когда в очередной раз его взгляд останавливается на этом старом бродяге, примостившемся на милой лавочке. Слишком милой для такого грязного вонючего оборванца!

— Гляди, Генриета, опять эта падаль оскверняет своей вонью нашу лавку — возмущенно брызжа слюной, хрипит господин Карлсон своей жене. Та выпучивает глаза на оборванца, но не знает, что сказать, поскольку с рождения тупа, как круг брауншвейгской колбасы — Надо жаловаться, наконец, городскому главе! Эдакую шваль давно пора вышвырнуть из нашего города. Того и гляди, он вшей насажает на сдобные булки выходящих из моего магазина уважаемых покупателей! А мне потом что, закрывай дело? Санитарная проверка сделает меня банкротом из-за этого ничтожества.

Господин Карлсон налитыми кровь глазами буравит бродягу, проходя с женой мимо небольшой кованой лавки возле булочной. Бродяга в свою очередь провожает толстую чету долгим взглядом, награждая спину Карлсона средним пальцем. Этот бродяга не молодой уже человек. Лицо его выбрито кое-как, сморщено и похоже на жареный пирожок с ливером, который он умял бы сейчас, пожалуй, за долю милисекунды. Старый пиджак покрыт пылью дорог и сальными разводами. Всклокоченные бесцветные волосы торчат в стороны и похоже обрублены чем-то не особенно острым и к стрижке неприспособленным. Например, хлебным тесаком, пропавшем намедни из той самой булочной. Как бы хотелось чего-нибудь съесть! Но этого не удавалось уже пятый день к ряду. Все, на что хватает ныне сил — это сидеть подле булочной, надеясь на малый кусок хлеба или черствую корку.

— Эй, оборвыш! — слышит старик приглушенный хитрый голос со стороны булочной. Он медленно устало оборачивается. Хитрая рожа поваренка выглядывает из-за резной дубовой входной двери.
Хошь корку? — бродяга торопливо моргает глазами и судорожно кивает лохматой башкой. Он порывается метнуться в сторону своего благодетеля, как можно скорее, но без сил тут же шлепается на четвереньки возле лавки.

— Аха-ха-ха! Ты чего там, как шелудивый пес на четыре лапы встал?! Беги сюда, псина — бродяга с трудом приподнимается и на полусогнутых семенит к булочной. А поваренок уже вышел на порог и деловито шурудит в глубоких карманах широких штанов под передником. Бродяга останавливается перед ним, завороженно, как кот за мышкой, глядя за руками парнишки.

— О! Во, кажется нашел — радостно орет хитрый мальчуган и вытаскивает из кармана руку, собранную в известную всем народам фигуру отсутствия чего-либо в нужном вопрошающему месте, а попросту говоря, дулю.

— Аха-ха-ха! Смешно каждый раз! — вне себя от счастья покатывается со смеху мальчишка — Вали отседова, дед, не то ты уморишь меня до печеночных колик — Тяжелая деревянная дверь захлопывается, обдавая бродягу манящим ароматом свежей выпечки.

Уже смеркается и бродяга усталым шаркающим шагом плетется по уютной узкой улочке. Откровенно говоря, он не совсем бродяга, так как какой-то угол у него все же есть. Но это действительно угол, и вероятность потерять и его крайне велика. Нищий старик приближается к своему обиталищу на чердаке коммунального дома.

— Господин ван дер Копф! — орет из чердачного окошка хозяйка коммунального дома. Её голос звучит издевательски, ведь старый грязный Ганс ван дер Копф давно уже не «господин». Бедняг, морщась, поднимает голову — У меня для вас две новости: хорошая и плохая, с какой мне начать, господин ван дер Копф?

— Пожалуй, давайте с хорошей, госпожа Мартинс — охрипшим от непривычки говорить голосом отвечает бродяга.

— Хорошая в том, что вам письмо, господин ван дер Копф! Похоже оно от вашего родственника, тут написано «от: Тоттен ван дер Копф». И знаете что? Такой конвертик стоит, как ночь в моей лучшей комнате и всего с одним соседом! Похоже вы тут прибедняетесь, господин наш нищий и несчастный ван дер Копф! Ваш родственничек то явно не из простолюдин!

— Ну, ладно-ладно, госпожа Мартинс, что же за вторая новость?

— А вторая, мать его, новость, — госпожа Мартинс внезапно переходит с ехидного пищания на густой бас — вторая новость в том, что я больше не хочу тебя видеть в своем прекрасном коммунальном доме, проходимец! Ты задолжал мне за три дня! Три дня, будь ты проклят. Забирай свое письмо и проваливай!

Толстая дама размахивается что есть мочи и швыряет вниз скомканный конверт. Осоловелый бродяга так и стоит, смотря вверх, и получает довольно увесистым комком бумаги по носу. Дрожащими руками Ганс ван дер Копф разворачивает конверт от своего старого братца-кузена и с любопытством вчитывается в содержимое.

Вы ведь помните наш старинный дом, изобильный и величественный. Гордо стоял он на высоком холме над болотом. Всю жизнь я провел в этом поместье, окутанном слухами. Я растолстел от роскоши и разврата, но в итоге начал уставать от земных радостей. В странных жутких преданиях говорилось, что наш особняк был вратами к некоей великой неведомой силе. Я собрал реликвии, изучил ритуалы, и положил все силы, чтобы раскопать и найти погребенные тайны. Все остатки нашего состояния были истрачены на смуглых рабочих и крепкие заступы. Наконец, в просоленной породе под самым фундаментом мы откопали проклятый портал, а с ним — древнейшее зло. Каждый наш шаг тревожил древнюю землю. Мы попали в обитель смерти и безумия! В итоге, я один бежал, рыдая и хохоча, по древним потемневшим аркадам. Пока не потерял сознание. Вы ведь помните наш старинный дом, изобильный и величественный. Теперь это гниющие руины! Молю, вернитесь домой! Возьмите то, что ваше от рождения, и спасите нашу семью от кровожадных непреходящих теней из темнейшего подземелья...

Глава II. На пути в Гамлет

Сюда ведет старая дорога. Она опасно вьется, будто змея, через унылую сельскую местность. И, боюсь, ведет она в места еще более отталкивающие. В старых, выщербленных камнях, из которых сложена дорога, кроется зараза, и на этой извилистой тропе вы встречаете людскую злобу, насилие и, может быть, другие невообразимые ужасы. Крепитесь же, и помните, что не бывает отваги там, где нет безумия. Старая дорога ведет в преисподнюю, но лишь в её зияющей бездне мы найдем искупление.

Дилижанс разрушен, и Смотритель ушел, вам придется совершить путешествие к Гамлету пешком. В этих краях расплодились разбойники! Воспользуйтесь обходной тропой — до города рукой подать.

— Что это?

— Что?

— Ты слышал это? — Дисмас нахмурился, глядя в сереющее перед тем как начать темнеть небо.

— О чем ты, разбойник?

— Ты издеваешься? Ты что не слышал вот это вот: про разбойников и обходную тропу?! Кто это, черт его дери, только что сказал?!

— Твои грехи, разбойник, сводят тебя с ума. Покайся, пока не стало слишком поздно — Рейнальд равнодушно ступал тяжелым шагом, продавливая темноту своим могучим телом.

— Ясно, ты издеваешься, Рей. Хочешь, чтобы я тут спятил и все коврижки достались тебе, на строительство очередной обители умалишенных любителей святого света или как там.

— Божественного истинного белого света небес!

— Бозестьвинова сьветя нибесь — Дисмас так скривил рожу, кривляя крестоносца, что стал похож на шарпея — Избавь меня от этой муры, железный маразматик! Лучше скажи, как нам выбраться из этой темени!

— Воспользуемся этой обходной тропой — до города рукой подать.

— Ага! Я так и знал, святоша стоеросовый, что ты слышал этого мужика с голосом моей бабки, который тер нам про разбойников и тропу, наверняка, откуда-то из кустов. Вот пусть только попадется мне — посажу на перо.

— Отнимать жизнь — смертный грех. Ты сгоришь в ярости белого огня, разбойник.

— Меня зовут Дисмас! Дис-мас, ослина, как свист моего кинжала, которым я перережу твою святую глотку, если ты не начнешь обращаться ко мне уважительно, понял?! — Рейнальд равнодушно пожал плечами и молча последовал дальше.

Дисмас продолжал что-то недовольно ворчать себе под нос до тех пор, пока впереди подозрительно громко скрипнула ветка.

Продолжение следует... (нет)