… и она становится короче каждую минуту.

Я вспоминаю:
— Не выключил чайник.
Я шепчу:
— Неполный список моих преступлений. Еще одна незавершенность в моей безалаберной жизни, которая сплошь — одни незавершенности.
Я думаю:
— Ну что за чёрт.

Интересно, как это — умирать по-обычному, по правилам, по канону.
Что чувствует человек?
Боль?
Сострадание к самому себе?
Жалеет о том, что сделал?
Или о том, что не сделал?
Думает о любимых или о врагах?
Считает, что всё правильно сделал в этой жизни?
Интересно.

Вот сейчас я лежу на одре смертном, и что чувствую?
Драматизм момента? Нет.
Чувствую, как кровь льется с руки? Нет.
Вспоминаю о своем наследии, обо всем плохом, что оставил после себя? Нет.
Предполагаю, сколько мне еще лежать на полу ванной комнаты, пока меня не обнаружат и не вытащат из приемной того света? Нет.
Знаете, я просто лежу. Без мыслей. Без эмоций. Если бы мне дали сейчас зеркало, то я увидел бы в нем отражение своих стеклянных от дурмана смерти глаз. Всё. Это тоже звучит красиво, но до истинной поэзии смертного одра этому далеко.
Что привело меня к тому, что я в таком состоянии сейчас? Кто же знает.
Мне нравилось жить? Нет, наверное.

Я говорю:
— Простите.
Я говорю в пустоту:
— Всё могло быть намного лучше.
Я слезно молю тишину:
— Может, это еще не конец?
Я смотрю в грязный пол:
— Может, это всё сон?
Я разочарован:
— И это всё?

Знаете, это просто. Просто провести бритвой по венам. Достаточно напрячь бицепс, немного оттянуть назад ладонь, чтобы вены стали видны хорошо, собраться с духом и провести бритвой по венам.
Если это сделать в горячей ванне, то ничего не почувствуешь. Кроме ощущения, как будто у тебя вытекает мозг. Физическое истощение мозга — я это чувствую так. Пульс на висках участится, человека может бросить в пот или в холод, но начало положено.

А дальше уж как повезет.
Смотря что подразумевать под этим «повезет».

Мне говорили:
— Зачем?
Мне говорили:
— Выброси эту мысль.
Надо мной смеялись:
— Ты? Ну-ну.
Меня убеждали:
— Поверь: этим ты ничего не докажешь.
Мне все твердили:
— Мы будем по тебе скучать, если что.

Интересно, они скучают? Вот сейчас, когда я умираю? Они — те, кого я называл людьми, друзьями, — они скучают? Они чувствуют что-либо сейчас?
Они будут скучать, или для них моя смерть — это девятый и сороковой дни?
Вспомнят ли они меня через два года? Расскажут ли своим детям о том, что был когда-то поганый, но все же весьма интересный своими мыслями человек?
Мечтать — это вредно.

Мне всё ещё хочется думать, что мир становится лучше. Хотя я знаю, что нет. Мне всё ещё хочется, чтобы люди вокруг стали лучше, хотя я знаю, что этого никогда не будет. И мне по-прежнему хочется думать, что я могу что-нибудь сделать, чтобы люди и мир всё-таки стали лучше. Даже вот таким способом. Чтобы люди поняли, что ничто не вечно. Кроме мыслей.
Хотя бесполезно. Люди не хотят, чтобы их жизни исправляли. Никто не хочет решения своих проблем. Своих драм. Своих тревог. Не хотят начинать жизнь заново. Не хотят упорядочивать жизнь. Ведь что они получат взамен? Всего лишь огромную пугающую неизвестность.

Я говорю:
— Что же, это было занимательно.
Я говорю:
— Определенно, в этом было свое удовольствие.
Я говорю:
— Интересно, а как вообще можно успеть порезать вторую руку?

Это — моя жизнь, и она становится короче каждую минуту.