«Что-то» про русские сказки… [Глава 2]

  Приветствую, комрад. Вот тут первая глава, кому надо. Продолжим...  

Глава 2

I

Жила была в славной столице Руздали девушка, красоте которой не было равных во всех девяти королевствах. Статное румяное лицо ее подчеркивали выразительные голубые глаза. Подобные свету солнца волосы, сложенные в девичью косу, опускались до самых колен. Была она стройна и роскошна, а звали девицу – Евпраксия. Множество знатных господ Руздали желали себе ее в жены, однако, был один, что выше остальных - княже Владимир что позже будет окрещен «Красным Солнышком». Но сказ этот не о великом Руздальском царе, а о событиях что произошли не за долго до Великой Войны Девяти Королевств.

Однажды, после долгого путешествия царь в качестве подарка привез своей царице зеркальце волшебное. Было оно из золота и несло в себе магическую силу. Умело то зеркальце одно и только одно. Если молвить перед зеркальцем слова: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» - то оно способно подтвердить или опровергнуть сей весьма спорный фактор. О происхождении этого реликта известно немного. Корнями оно уходит глубоко в историю Шамаханского царства, и было даровано джином в качестве одного из трех желаний, некоему вору по имени Ала ад-Дин. Остальные факты были затеряны в веках.

Евпраксии подарок пришелся по вкусу. День ото дня задавала она, Волшебному Зеркальцу один и тот же вопрос, и ответ всегда был единым: «Ты - прекрасна, спору - нет!». Эти слова вселяли в сердце Евпраксии некую уверенность и удовлетворение. Каждый раз после очередного сеанса, царица кружилась от счастья в своей опочивальне, окрыленная заветными словами. Довольна супруга – доволен и муж. У царя с царицей родился сын, которому было дано имя Елисей. Рос он здоровым и добрым молодцом. Перенял лучшие качества своих родителей – красоту матери, ум и силу отца. Да так и рос красавец, а как стукнуло ему восемнадцать лет было решено женить. Но об этом чуть позже.

К той поре начали по всему царству девушки пропадать. Кто в реке утонет, кого волки в глухой чаще задерут, а некоторые и вовсе бесследно исчезали. Общего у тех бедняжек было только одно – красота неописуемая.  Много семей горе утраты испытали и пошла молва, мол если красивой дева уродилась, то пропадет как пить дать. Доверчивые и суеверные родители, даже самолично дочек поколачивали да калечили – так, на всякий случай.

Но не смотря на все надобно было царского сына женить. Желающих было предостаточно, но сердцу Елисеевскому ближе всех была царевна Аленушка – дочка князя Резинского. Была она правда молода еще до замужества, а потому князь Резин Елисею дочь не выдал в жены, но пообещал, что как только Аленушке шестнадцать лет исполниться – будет свадьба. Спустя два года молодая царевна вошла в тот возраст.

Время – лечит. Оно же приносит с собой мудрость, которая нередко идет под руку со старостью. Бесконечный цикл расцвета и увядания. Не избежала этой напасти и царица. Евпраксия отпраздновала свой сороковой день рождения, а позже тем же вечером направилась в свои покои на сеанс с Волшебным Зеркальцем. Уже несколько лет к ряду эти сеансы вызывали не столько головокружительную радость, сколько невыносимые страдания в душе царицы. Зеркальце то и дело указывало на другую девушку. С подобной мыслью великая царица мириться не могла. Первое время она посылала своих слуг разобраться с через чур красивыми девицами. Так они и служили своей госпоже. Найдут, указанную Зеркальцем девушку, и в лес отведут да к столбу привяжут, или же утопят то в реке, то в колодце, а особо строптивых могли и вовсе заживо похоронить. Спустя некоторое время, из слуг этих, был собран царский отряд следопытов, а главной задачей их было вести расследования об исчезновении людей, которых они же и губили. Но кто же знал? Кроме их самих и Евпраксии – выходит никто.

В тот злополучный вечер после сорокалетних именин Волшебное Зеркальце указало на обещанную Елисею невесту - Аленушку. Мать сына своего любила, однако, себя Евпраксия любила куда сильнее, а потому аккурат после сеанса, велела пригласить командира отряда следаков.

Некоторое время спустя, собралась Аленушка в лес по грибы да по ягоду. Князь Резин дочку любил, а потому одну никуда не пускал. К молодой царевне были приставлены телохранители в лице двух бравых воинов, которые последовали в лес за ней. На подходах к чаще лесной услыхали наши грибники будто плачет кто-то. Доброта Аленушки распространялась на окружающих ее людей, а потому телохранители во главе с ней самой отправились на звук – выручать плаксивого человека. Завел их этот звук в чащу леса – место довольно опасное и коварное во все времена и во всех королевствах.

Наконец глаза наших путников приметили женщину, сидящую спиной к дереву и истошно ревущую. Вперед подался один из охранников:

- Женщина, чего же вы? Заблудились? – не без доли опаски проговорил воин.

После этих слов, плачь начал обретать черты смеха. Озадаченные телохранители в один момент распознали в происходящем вокруг засаду. Тот, что оставался рядом с царевной гаркнул:

- Беги, царевна!

Аленушка не сразу поняла, что бежит по чаще леса в неизвестном направлении. Далеко за спиной, слышались звуки сражения. Царевна не останавливалась. Страх пуще прежнего овладел сознанием девушки.

Некоторое время спустя, вокруг остался лишь звук леса и шуршание листвы под ногами. Изрядно уставши, царевна сбавила шаг чтобы перевести дух, и озернулась по сторонам. Кругом деревья да кустарники. Ни души. Аленушка остановилась. Воодушевление сменилось горькой досадой, когда пришло понимание, что телохранители могли не выжить в засаде. Беда не приходит одна, за одной плохой мыслью тут же возникла следующая – заблудилась. Царевна пала низ и принялась рыдать.

Дело шло к сумеркам, Аленушка все же собрала остатки воли в кулак и начала движение в том направлении, которое она определила как вероятно верное. Долго брела царевна по лесу. Вокруг становилось темнее, и звуки леса словно угасали вместе со светом.

Солнце село, застрекотали сверчки. Царевну вновь обуяло отчаянье. Кроны деревьев едва пропускали лунный свет, однако царящую вокруг тьму нельзя было назвать кромешной. Аленушкой овладела усталость, и она начала подыскивать себе ночлег. Ее внимание привлекла поваленная березка неподалеку. Наскоро, как могла царевна собрала веток, прутьев и трав, чтобы устроить импровизированный шалаш. Ствол упавшего дерева выступал в качестве несущей конструкции, а наспех собранные дары леса стали перекрытием. Закончив выкладывать стену, Аленушка собрала еще немного травы на подстилку. Ночлег был готов. Усталость взяла вверх, как только царевна прильнула к подушке из травы и листьев. Сон завладел молодой девой, и события минувшего дня растворились где-то в пустоте.

Утром Аленушку не могли разбудить ни пенье птиц, ни волнуемые ветром ветви окружающих деревьев, как вдруг в лесную симфонию вмешался визг. Царевна вскочила и разом опомнилась. В голове тут же всплыли события вчерашнего дня: поход за грибами, отдаленный плачь в лесу, телохранители, засада и звуки сражения. Украдкой, царевна выглянула из-за ветвей поваленной березки и увидела отряд всадников, которые гнались за каким-то серым животным. Их было семеро, и похожи они были скорее на придворных стражников, чем на разбойников. Недолго думая, Аленушка выскочила из-за березки и помчалась в сторону воинов.

Данная часть леса располагалась недалеко от охотничьих угодий местной заставы. Службу там несли семеро братьев – все как один богатыри, верные князю резинскому. В данный момент они проводили патрулирование окрестностей и наткнулись на дикого кабана, которого планировали вечерком зажарить на костре. Ловким движением старший брат отвел свое копье в замах и метнул в свою добычу. Раздался дичайший визг, который перемешался со звуком треска костей. Кабан был насквозь прошит и недвижимо пригвождён к земле копьем. Охота удалась.

- Эх как ты его, Степан! – воодушевлено бросил один из братьев.

- Ну дык! – наотмашь ответил Степан.

- Это нам можно сказать повезло. – включился самый малый на вид богатырь – Вечером у нас свинина будет!

- А ну ка, поглядите туда! – указывая в сторону чащи рукой, окликнул остальных брат с пышной бородой.

Из леса навстречу молодцам вышла грязная, потрепанная и заплаканная Аленушка.

- Помогите, добрые молодцы! – крикнула царевна, едва не сорвав глотку.

Аленушка ненароком споткнулась о лежавшую в траве ветку и упала, не добежав до братьев-богатырей.

- Аккуратнее надо бы, девица! – соскочив с коня и протягивая руку заплутавшей девушке, промолвил младшенький. – Так и убиться не долго!

Пуще прежнего завыла царевна. Усадили ее на травушку воины и начали успокаивать да расспрашивать – кто мол такая и чего в лесу дремучем гуляет. Слегка смирившись с ушибом и переполняющими ее эмоциями, царевна поведала богатырям все что с ней приключилось. Братья слушали внимательно и учтиво.

Тем временем, после невозврата дочери домой к вечеру, князь Резин собрал дружину и отправился лес прочесывать. Было это еще вчера. К полуночи дружинники обнаружили изуродованные трупы телохранителей. Горю княжескому – не было предела. Поиски продолжались. К утру в Резинское пожаловал сам царский сын Елисей со своею свитою. Прознав про то, что случилось примкнул он к дружине княжеской и при помощи придворных егерей вышли они все вместе на след Аленкин.

Царевна же закончила свой рассказ. Братья-богатыри диву дивились. Вон оно как бывает – княжеская дочь, да в лесу одна целые сутки. Успокоили они ее как могли, и договорились младшего брата – Алешеньку, отправить с вестями в Резинское, а сами отвезли царевну на заставу – покормить да обогреть. Аленушка жутко проголодалась и противиться не стала.

С одной стороны лес дремучий, с другой полюшко высокой травой усыпанное, а между ними дорога. По ней то и скакал рысцой Алексей в Руздаль. Пол дня скакал, а кругом – ни души. Это показалось богатырю странным. Ко всему прочему последние часа два, приметил Алексей некое резкое похолодание, не свойственное в эту пору. Вдали вдруг вывалились из леса путники. Было отчетливо видно две фигуры на лошади. Одна из фигур, видимо увидев всадника, начала махать рукой и что-то выкрикивать. Подъехав к ним поближе, богатырь смог их получше рассмотреть. Были это парень лет двадцати пяти да мальчик шестнадцати. Оба изрядно подранные, а лошадь их и вовсе на последнем издыхании. Мальчик и вовсе припал к земле стоило Алексею приблизиться.

- Это ж кто ж вас так, господа хорошие? – промолвил Алексей.

- В глубокой чаще… - молодой парень говорил отрывисто, лицо у него было белым бело, а взгляд не выражал никаких эмоций – Дружина… Князь… Да я со своим отрядом… Никто не выжил… Кроме нас.

- А случилось то чего? – с плохо скрываемым недоумением вопрошал богатырь.

- Надвигается Хлад… - невнятно пробормотал парень.

- Чего? А в лесу то чего делали? – только парнишка хотел что-то сказать, как Алексей вспомнил, что тот князя упомянул, и не дав начать кинул – Стоп! Ты говоришь, и князь там был с дружиной?! Резин?! С утра пораньше дочь его нашли! Из лесу вышла аккурат у восточной заставы!

- Да, был… да всплыл… - не меняя своей монотонной интонации ответил парень.

- Да что ж ты такое говоришь, про князя то?! – возмутился богатырь.

- Да что мне… князь твой… Елисеем меня звать… Сын я царский…

- Хм… - пригляделся Алеша и действительно герб солнечный на рванной боевой тунике – Прошу прощения, господин! – и склонил голову.

- Вольно… Позволь… уточнить… Ты сказал дочь князя видел. А сейчас она где? Просто… я жених ее… Это ее мы… в лесу искали…

- Так, стало быть, голодная она – всю ночь по лесу бродить. Братья мои, на заставу ее повели, а меня в Руздаль к князю послали.

- Давай так, богатырь… Ты мальчишку этого… сына егерского… в Резинское отвези… А я на заставу… за невестою…

Противиться воле царевича, Алексей не мог.

- Будет сделано, господин!

На том и разошлись. Алексей поскакал в Резинское, а Елесей на восточную заставу.

На заставе, тем временем, Аленушка так прониклась к своим спасителям, что по дому им решила помочь. По-хозяйски. Полы в тереме подмела, посуду перемыла, печку истопила. С самого утра, царевна все дрогла. «Не бывает такого ранней осенью. Может простудилась?» - думала Аленушка, подметая у печи. Вдруг из-за печки кто-то чихнул. Царевна опешила.

- Да ты не бойся, дочка – старческим, но в тоже время тоненьким голоском кто-то молвил из-за печи – давненько никто у этих охламонов не прибирался.

- А вы стало быть… - прикрываясь метлой молвила царевна.

- А я стало быть – сделав паузу и выйдя из-за печи – Петрушка – домовой местный.

*Тут, ваш покорный слуга, должен немного поведать о домовых. По сути своей, они добродушные существа, живущие в разных домах и оберегающие семьи. Любимое место в доме - за печкой. В основном не скрытны. Их принято задабривать, иначе могут напакостить, но в целом безобидны. Ежели семейство куда переезжало, то было принято забирать домового с собой. Были объявлены вне закона после Великой Войны Девяти Королевств без права на помилование.  *

 С домовым Аленушка поладила. Вместе они продолжили порядки наводить. Царевна решила слегка проветрить помещение, а отворила ставни. Во дворе она видела, как братья-богатыри кабанчика на костре жарят. Запах жареной свинины расплылся по округе. Почти все невзгоды вчерашнего дня были позабыты. Аленушка закрыла глаза и глубоко вдохнув прохладного воздуха, повалилась на землю замертво. Петрушка, опешив кинул на нее свой взор. Из левого глаза царевны торчала стрела.

Братья с радостными воплями вошли в терем, неся жареное мясо. Увидев мертвую девушку, старший скомандовал:

- К оружию! Осмотреть Заставу!

Братья бросили мясо на чистый пол и бросились прочесывать местность. Степан подошел к остывающему трупу царевны, и одним резким движением вытащил стрелу. Наконечник стрелы был выполнен в форме заостренного к кончику яблока и отдавала сладким запахом – «Отравлена» - подумал Степан. Взял он Аленушку в руки и положил на лавку, стоявшую у окна.

Богатыри прошерстили всю заставу, но следов чьих бы то ни было, не обнаружили. Собрались у костра и начали думать, как бы им своих голов не лишиться, когда князь за дочкой явится. В момент жаркого спора за их спинами, от куда не возьмись, появилась женщина в черном балахоне до земли, и капюшоне, из-за которого было не разглядеть ее лица. Опершись на посох, темная личность что-то бормотала под нос. Братья настороженно встали в боевые позы. Когда женщина в капюшоне закончила бормотать из верхушки посоха волнами разошлось нечто не видимое. Это было проявление колдовства. Братья встали ступором. Темная личность развернулась к ним спиной и направилась к выходу из крепости. За ней начали раздаваться лязг металла и хруст костей. Когда она подошла к воротам, то оглянулась. Из-под капюшона показался скрученный острый нос и подбородок с большущей бородавкой на правой стороне. Стоять остался лишь один из шести братьев, и тот раненый. Вокруг костра все было залито кровью. Средний брат с густой бородою запекался на костре, а потому округу вновь охватил запах жаренного мяса. Острый скрюченный нос вдохнул сей чудный аромат и тоненький разрез губ искривился в улыбке. Женщина подняла руку на уровень лица и щелкнула пальцами. Старший брат – Степан, сразу же пришел в себя. Осмотревшись, на лице его проступило безумие. Он выпучил глаза так, что те едва не вылетели из глазниц, и громко истошно закричал. Однако, крик оказался не долгим. Из горла на уровне кадыка, у него вылезла стрела с наконечником, напоминающем яблоко. Стрелок находился у него за спиной. Это была еще одна женщина в темных кожаных доспехах с капюшоном на голове. Она легким шагом настигла ту, что с посохом у врат и вместе они покинули восточную заставу. На спинах у них красовался царский герб Руздали, а сами они состояли на службе у царицы Евпраксии. Степан не упал полностью, а будто приклонил колени, извиняясь перед убитыми братьями.

Солнце приближалось к горизонту, когда Елисей на коне влетел в открытые ворота заставы. Костер уже тлел, как и обгоревший воин на нем. Лошадь изнуренная и загнанная тут же повалилась на землю замертво. Царевич обреченно посмотрел на трупы у костра. «И тут мертвецы…» - прокатилась мысль в голове Елисея. Прихрамывая на левую ногу, он вошел в терем. Было уже довольно прохладно. В тереме царила тьма и мрак. Перед царевичем предстала следующая картина: у открытого настежь окна, на лавке лежит Аленушка. Елисей подошел к своей невесте, и встал на колено. Так он простоял несколько минут, после чего резким движением вынул из сапога кинжал и вспорол себе горло.

К тому времени, Алеша – младший из братьев, уже мчался обратно на заставу. Он отвез контуженного мальчишку в Резинское к матери и поведал женщине все что знал о судьбе дружины, и просил ее поведать то же придворным князя. Сам же вскочил на коня и помчал что было мочи обратно. Приближалось утро, когда богатырь въехал в родную сердцу крепость.

Долго и истошно лил слезы Алексей, стучал кулаками о землю. Братья – все что оставалось у него от семьи, а теперь он один.

- Что ж, вы братья… - вопрошал убитый горем человек, как вдруг за спиной услышал странный звук.

Алеша оглянулся, и его взору предстал самый настоящий упырь.

*Тут, ваш покорный слуга, должен вновь вмешаться, чтобы поведать об хладных упырях. Эти существа являются порождением Хлада. Любой воин, вступивший в схватку с Великим Хладным войском во времена Великой Войны Девяти Королевств, и вышедший из нее живым, обретал сверхъестественные способности, а также вечную жизнь. По иронии, при насильственной смерти такие бедняги обращались в хладных упырей, потому как несли внутри себя часть той мрачной магии, которой пропитано Хладоземье, и все ее древние обитатели. Хладный упырь – крайне опасен. Объявлены вне закона после Великой Войны Девяти Королевств без права на помилование. *

По ободранной военной тунике с красным солнцем, Алексей узнал Елисея. Глазницы его источали холодный свет, лицо было мертвецким, а на шее красовался разрез. Алеша рукой залез в подсумок своего старшего брата Степана и достал какие-то сушенные грибы. За раз принял он в себя целую горсть и проглотил не разжевывая. Не ощущаемая до селей ярость обуяла богатыря. Глаза его налились кровью, а вены по всему телу набухли. В свободную руку Алексей взял меч старшего брата. Обычный человек с трудом может поднять один богатырский меч, а чтоб сразу два держать, так это и вовсе неслыханное действо. Алексей издал истошный звериный рев и бросился на упыря. Подробностей Алексей никогда никому не рассказывал. Но известно одно – победил тогда богатырь.

На следующий день Алеша вернулся в Резинское с докладом о произошедшем. У самых городских ворот, к нему подбежал знакомый мальчишка – егерский сын.

- Оправился значит? – спокойным тоном не сбавляя ход проговорил богатырь.

- Очнулся посреди ночи, так и не спалось – пробормотал мальчишка – А это же вы меня привезли?

- Все так… И теперь ты от меня ни на шаг. Не знаю, что там в чаще лесной с вами приключилось, но имеется вероятность того, что поражён ты проказой редкой. Зовут то тебя как?

- Иван… А вас?

- Алеша Попович…

Архивариус Центрийской библиотеки Кот Ученый, «Былинные сказания Девяти Королевств».

II

Полуденное солнце приятно согревало Ивана, а прохладный ветерок обдавал его тело. По небу проплывали редкие тучи. «Скоро осень.» - заключил Ваня. Листва едва начала желтеть, но он был прав. Иван не слишком любил лето, в основном из-за жары. Путешествовать под палящими лучами солнца – сплошное разочарование. Прельщали Ваню осень и весна, одна способствует увяданию, вторая же дарит рассвет жизни. Зимой же наш герой впадал в спячку, подобно медведю… довольно пьяному медведю. Ну а чего понапрасну задницу морозить, верно?

Люди, оказавшиеся близ указателя по разным причинам, начинали просыпаться. Уже слышен был гул толпы на стоянке путников. Туда Иван решил заглянуть опосля хутора. Не хотел он с крысиным хвостом щеголять среди любопытных торгашей. Хуторские вставали рано, потому как считали себя на правах деревеньки, и как в любом селе с утра до ночи трудились на благо сообщества. Ивана здесь все знали. Ведь он на пару с Ильей Муромцем здесь уже третье поколение хуторских переживает. Они местным всегда помогали и защищали от напастей разных – по эту или поту сторонних. Деды местных жителей уважали этих двух былинных героев и сынам да внукам это уважение привили с малых лет. Хоть Иван и балансировал на грани холодными зимними вечерами.

Хуторские были слишком вовлечены в процесс утренних работ, а потому на Ваньку внимания особого не обращали. Так, никем не остановленный, он подошел к дальнему дому, что располагался у леса. Остановился у крыльца, свободной рукою подпер бок и начал постукивать носком о землю, ожидая чего-то. Или кого-то. Дом был деревянным, видавшим лучшие времена. Слегка косился влево, а на крыше не хватало досок. На краю кровли сидел здоровенный, черный ворон, который молча косился на Ивана. Не прошло и минуты, как дверь отварилась. На встречу никто не вышел. Иван поднялся по ступеням и остановился у порога, продолжая выжидать.

- Входи, чего встал! – раздался старческий мужской голос из глубины дома.

Иван, показательно прихмыкнув, вошел внутрь. Ранее речь шла об оскорбляющем само изящество, внутреннем убранстве питейной залы в трактире… так вот, внутреннее убранство покрывшегося мхом дома оскорбляло сам питейный зал. Окна замазаны дегтем, редкий тусклый свет исходил от лучин и алхимической печи. Самым освещенным местом в комнате был стол, на котором томились инструменты для приготовления зелий, снадобий и отваров. Древние как сам дом весы, слегка покачивались. Над столом располагались настенные полки, заставленные горшками и склянками на деревянных подставках.

- Кривда, ты недавно прибрался? – с явной усмешкой поинтересовался Иван.

- Смейся-смейся, Иван-дурак… – послышался ворчливый голос из опочивальни – Я тоже ночью похохочу. Неделю буду гоготать. – парировал старик, выходя из соседней комнаты.

Выглядел Кривда, соответствуя тем условиям, в которых живет. Растрепанные, грязные, седые волосы, усыпанные колтунами. Ряса, напоминающая связку дранных половых тряпок серого цвета. Лицо его белое как снег, испещряли морщины, а глаза имели мертвецкий цвет и были словно стеклянные. Как только он вошел в комнату, в нос Ивану ударил резкий смрад болот.

- Ранил ты меня, Кривда, до глубины души. – продолжал Ваня – Вот и носи тебе гостинцы после такого.

- Хм… мышью пахнет. – принюхавшись сказал старик – У меня таких полный погреб, на кой мне еще одна?

- Эта была не простая, а размером с твою халупу.

- Вот оно как… - задумавшись потупил взор Кривда – А в мешке чего?

- Кончик хвоста. – сказал Иван, вывалив содержимое свертка на пол.

Кривда, явно заинтересованный, склонился над частью магического существа. Пощупал, пошлепал, а после руку облизнул, издавая при всем процессе омерзительные звуки. Затем, длинным и острым как нож ногтем указательного пальца левой руки, сделал небольшой надрез, а правой рукой, с нормальными, к слову, ногтями, хоть и грязными, как и он сам, начал рыться внутри. Иван присел на стул у двери. Тщательный осмотр проводился в течении нескольких минут, и сопровождался омерзительными звуками и перебежками к алхимическому столу и обратно. Затем старик встал посреди комнаты, взялся за бороду и начал чего-то бурчать себе под нос. Иван молча сидел и наблюдал за телодвижениями старца. Спустя еще некоторое время Кривда все же обратился к Ивану:

- Ну рассказывай, чего там было…

Иван поведал старику о Резинском княжестве, Репине и его репах-великанах. Вскользь упомянул слухи о заколдованных некой кориданнской ведьмой семенах. Затем перешел к дню резки третьей репы-великана. Ваня пытался в красках описать и запах, и звуки и все что приметил его глаз. Затем продолжил:

- Я гнался за ней от самого Резинского до трактира что у указателя Руздальского. Дорога близ «Резинского лука» стало нашей последней остановкой. Огромная мышь с налитыми страхом глазами, в которых я отчетливо узнавал безумие. В погоне я использовал лук с серебряными стрелами, но ее шерсть, пропитанная тухлой репой, была слишком вязкой. Я схватил зубренный меч.

Иван углубился в описание поединка. Дело было так. Ванька любитель легкого снаряжения, что давало ему высокую подвижность в бою. Это богатыри прут в лоб, а разведотряд трехсотен был обучен иным техникам боя. Движения Ивана напоминали танец, закрученный в вихре. Акробатические пируэты, увороты и контроль дыхания.

Ночь была омрачена едкими испарениями с запахом тухлой репы. Мышь-гигант развернулась мордой к Ивану. Тот же в свою очередь, соскочил с Бурки и командой: «Но!» - отправил того куда подальше, а сам вынул серебреный зазубренный меч, и сокрыл его под егерским плащом. Еще вчера, когда репа начала испускать смрад, Ваня на скорую руку сварганил повязку с лечебными травами среди которых мелисса и мята. Поэтому едкий воздух его не отвлекал. Иван медленной и легкой походкой двинулся в сторону безумного животного. Когда тот приблизился на несколько метров, мышь, насколько позволяли ее размеры, резким движением сделала рывок вперед. Иван шел. Когда дуэлянтов разделяло метров двадцать, безумная мышка, подняв оглушающий писк взмыла в воздух, планируя взять человечка наскоком. В то же мгновение Иван необычайно ускорился, занес меч за спину и слегка подпрыгнув, совершил остроконечную вертушку под мышиным брюхом. Ваня почувствовал, как меч начал вгрызаться в плоть животного, но закрутки хватило чтобы пройтись как нож по маслу. Мышка кубарем повалилась на ту часть дороги с которой наступал Ванька. Ваня же, в свою очередь закончив вертеться в воздухе приземлился на ноги в полуприсяде, прокатившись еще пару метров. Животное взвыло еще сильнее. Кишки, наполненные человеческими частями волочились по земле, причиняя неимоверные страдания своему владельцу. Иван поднял меч над головой. Мышь-великан решилась на последнюю атаку, и перешла в наступление, которое было не таким резким как предыдущее. Иван понял что достаточно одного правильного удара чтобы выйти победителем из схватки, и начал раскручивать меч над головой, как когда-то учили его речинские ведьмаки-охотники. Настало время нанести удар, как вдруг Ваней овладел его недуг, и он впал в ступор. Находясь в движении, Иван упал и по инерции пробороздил лицом пыльную дорогу. Мышь, недоуменно сбавила ход.

- Больно.

- Да, но бывало и больней.

- Когда?

- Давненько уже.

Животное приблизилось к Ивану и решилось обнюхать. Не обнаружив признаков опасности, оно откинуло воина лапой. Бездумное тело Вани отлетело на несколько метров и было порезано когтями. Меч тем не менее остался сжатым в руке.

- И это не то?

- Это цветочки…

- Почему ты хочешь убить?

- Хочу?

Мышь вновь начала приближаться, но на этот раз чтобы закусить своим обидчиком. Она оголила свои желто-зеленные зубы.

- Может хватит?

- Хватит чего?

- Всего этого…

- Может и хватит…

Иван вновь вернулся в себя и молниеносно вскочил на ноги, и воткнул серебряный меч, что было мочи в мышиный глаз острием к мозгу. В ту же секунду животное пало на землю.

Закончив рассказ, Иван обратился к Кривде:

- Что думаешь? – спокойным голосом вопрошал Ваня.

- А чего тут думать. – в никуда послав слова молвил Кривда – древняя магия. Наврядтли это волхвы или какие их ученики. Ведьмы? Возможно. Но от куда столь большая сила? Нужно разбираться.

- Хвост по чем возьмешь?

- Сотня за локоть.

- Хорошо.

После Кривда побежал в опочивальню и немного погодя вернулся с мешочком денег. Молча протянул Ивану. Так же молча Ваня забрал мешочек и вышел из дома. В глаза ударило солнце.

 Наш герой побрел в сторону стояночного лагеря торговцев. Две недели тому назад один приезжий торгаш самолично нашел Ивана, и предложил неплохую работенку по специальности. Необходимо было отыскать давно утерянную былинную реликвию – Волшебное Зеркальце. На первый взгляд обычное зеркало в золотой оправе, однако, сказав определенные слова, можно было узнать ты ль самое прекрасное существо на свете. Торгаш напел, что мол у него покупатель на данную диковинку нашелся, стало быть, и саму диковинку найти нужно. Сам торгаш ничего о месторасположении довоенной реликвии не знал, зато Ивану было кое-что известно. Деньги приличные предложил. С лихвой хватит на всю зиму в трактире. Так что, в свойственной Ивану манере, над предложением долго думать он не стал.

Давным-давно, аккурат перед переездом в «Муромский трактир», Ванька пьянствовал в «Резинском луке», что в так называемом тридевятом царстве – Руздали, под указателем стоит. Именно там он и узнал один слушок, касающийся Зеркальца, зацепившись языками с одним вусмерть пьяным домовым. В те послевоенные времена, лишь в Руздальском царстве гонения за тварями былинными, считались дурным тоном.  Домового звали Петькой и жил он до всей этой кутерьмы с Хладом на заставе богатырской. Выглядел он как низенький с локоть старикашка. На макушке шапка малинового цвета, из-под которой во все стороны торчали волосяные лохмотья. Лицо пропитое, один глаз подорожником залеплен, краснючий нос картошкой да борода, не отличающаяся особой ухоженностью. Поведал он такое:

- У меня на заставе… – прервавшись и издав несоразмерную своим габаритам отрыжку, гутарил Петруша – царевна заблудшая проживала одно времечко. Богатыри – хозяева домашние, все братья, в ней души не чаяли. Было их семеро, прикидываешь?

- Ну… - подтвердив свой статус слушателя, гаркнул наотмашь, довольно пьяный Иван.

- Так вот… - продолжил старичок – Хозяйка была – отменная. Все помыто, все убрано. Ну сказка! Вот только охотнички за ней нагрянули, да прострели девчонку из лука. Ик… Братья-богатыри, после этого умом-то и разъехались в разные стороны, не по своей воле, а по воле колдовской. Поубивали друг дружку насмерть, один лишь остался. Лишь потом прознал, понимаешь?

- Понимаю…

- Говорю… Потом… Прознал… Царица наша… Из завести, понимаешь?

- Не понимаю…

- Да ежкин кот. Зеркальце какое-то волшебное, царице напело, дескать: «Не самая ты красивая, царица. Есть, мол, красивее тебя царевна молодая» - и прочая чушь. Та ее и того… Понимаешь, как низко мы пали?!

- Понимаю…

Как только Иван услышал про заказ на Зеркальце Волшебное, тут же в памяти и рассказ Петрушкин вылез, и другие воспоминания на тему. Вот и прикинул он, что в Руздаль ему надо.  С торгашом распрощавшись, в путь-дорогу снарядился и помчал. Царицу Евпраксию, Иван знавал лично, ровно, как и мужа ее Владимира Красное Солнышко. Знал Ваня, так же и то, где ныне покоятся супруги, а также что в гроб вместе с Евпраксией положили ее любимое зеркало золотое. Оставалось лишь придумать как его оттуда достать. И вот пока ехал Иван в Руздальское царство, так и думал.

На подходе к Руздальской царской крепости, Ванька не придумал ничего лучше, чем под покровом ночи в некрополь пробраться. Для командира разведотряда трехсотен, да еще и проклятым – раз плюнуть. Как словом, так и делом. Ночь была дождливая, что было только на руку Ивану. Ловко вскарабкавшись по отвесной из красного камня крепостной стене, Иван на цыпочках крался через один сторожевой пост, за другим.  За сто пятьдесят лет в крепости мало что изменилось. Каждый последующий коридор пробуждал в Ваньке какие-нибудь воспоминания. Пройдя последний коридор, наш проныра приметил стражу, стерегущую проход. «Этих не обойти…» - проскочило в голове Ивана. На такой случай, прошлым днем Ванька смастерил хлопушки со смесью трав, которые при возгорании выделяют крайне едкий паралитический дым. Этой приблудой он и воспользовался. Солдаты даже сообразить не успели что за глухой хлопок раздался. Они задыхались. Обождав около минуты, Ваня подбежал к лежачим у дверей в некрополь бойцам, и ощупал их пульс. «Живы…» - подытожил Иван. Внутри никого не было. Иван быстро нашел нужный монумент. Каменная дева, которая хоть и была выточена лучшими центрийскими каменщиками, не имела и десятой доли той красоты, которой обладала царица. Ваня, при помощи зубила и молотка, обстучал лицевую крышку по периметру. Та же в свою очередь поддалась и упала на землю, разлетевшись на мелкие кусочки. «Печально, но если рассказ пьяного домового Петрушки верен, то в общем то какая разница.» - подумал Иван, ощущая себя при этом как пакостливый кот. Пришел черед достать гроб. Дальнейшие действия Вани были весьма аккуратными, благодаря чему в конце концов все осталось целым. Гроб лежал перед Иваном. Осталось только вскрыть. Зубило и молоток вновь пригодились. Крышка гроба отошла легко. Внутри лежал почти испепелившийся скелет давно мертвой царицы, прижимавшей к грудной клетке золотое зеркальце.

- Извините, царица моя, но Вам оно ныне не к чему. – тихо пробормотал Иван и забрал зеркальце.

После Ваня вернул на место все кроме зеркальца и лицевой плиты. Обратный путь занял меньше времени. Оно в общем-то всегда так. Смотришь вперед – далеко. Оборачиваешься назад – всего-ничего. Дело было сделано. После этого дерзкого ограбления Царской крепости, Иван попал в переплет в Резинском княжестве, но и оттуда вышел целым, как мы помним.

Вспоминая события прошлых недель, Ваня скоротал время в дороге до торговой стоянки. Вокруг кипела жизнь и бурлили скидки. Кто-то собирался в путь, кто-то решил поторговать с путниками, а кто-то еще не отошел от вчерашней попойки в трактире. Иван не обращал особого внимания на открытые прилавки, которые в большинстве своем располагались прямо в торговых телегах. У него была цель, и он торопился. Подойдя к нужной телеге, которая не двигалась с места уже больше двух недель, Ваня увидел знакомого торговца. То был тучный мужчина в расфуфыренной одежке. Халат до колен, затянутый поясом на пузе, и диковинная круосская шапка были предметами одного наряда и имели одинаковый оттенок – зеленый с вкраплениями серебра. Торгаш потирал свои мягкие ручонки, яро торгуясь с другим своим коллегой по цеху. Предметом торга выступали специи «привезенные из самого Круосса». Иван не стал отвлекать двух, поглощённых торговлей людей. Он тихонько стал рассматривать товар соседней телеги. Резные игрушки из дерева, драгоценных металлов и янтаря, выглядели довольно забавно. Пока Ванин взор не упал на стального Алешу Поповича. Не в силах скрыть отвращения, Иван отвернулся...