Перевод книги «Горе-творец/The Disaster Artist» [Глава 1]

Бетти Шейфер: Я слышала, у тебя есть талант.
Джо Гиллис: Был в прошлом году. В этом году я просто зарабатываю на жизнь.

— Сансет Бульвар
Томми Вайсо всегда обладал эксцентричным вкусом в одежде, но поздней летней ночью в 2002 он привлёк внимание всех: фриков, трансвеститов и жертв пластической хирургии рядом с Palm Restaurant в Голливуде. Люди не могли оторвать от него глаз; я не мог оторвать глаз от него. Даже сегодня, десятилетие спустя, я не могу забыть одежду Томми: тёмные солнцезащитные очки, мешковатая, длинная, чёрная спортивная куртка похожая на дождевик, песочные военные штаны с карманами забитыми чем-то просто для виду (выглядело так, словно он картошку украл?), белая майка, грубые военные ботинки как у чудовища Франкенштейна и два ремня. Да, два ремня. Первый был, как и положено, спереди, а второй спущен сзади, чтобы поддерживать зад Томми. Он всегда говорил об этом: «Это поддерживает мою задницу. Плюс, я хорошо себя чувствую». И вот Томми собственной персоной: коренастый и накаченный; его грубое белёсое лицо, словно потрёпанное полотно или старая скульптура, его необычайно белоснежные зубы, его длинные чёрные волосы, будто выкрашенные чернилами из лавки магических сувениров. Он их там натурально вымачивал.
Заходя в ресторан, он запретил камердинеру припарковать свой серебристый SL500 Mercedes-Benz, он переживал, что тот напердит на сиденье. К этому моменту мы боли знакомы уже лет пять. Мы с Томми выглядели скорее как противники из комиксов Марвел, нежели как потенциальные друзья. Я был высоким блондином из северной Калифорнии. Томми же, похоже, вырос в каком-то тёмном и сыром месте. Я точно знал куда мы с Томми направляемся — в логово Голливудских акул, мелких рыбёшек и туристов. Мне было 24 года – мелкая рыбёшка, как и Томми. Это значило, что нам нужно было ждать столика как минимум полчаса. С момента входа в ресторан, я наблюдал за гостями.
— Я не собираюсь стоять здесь в очереди, — бросил мне Томми через плечо.
Он направился к менеджеру, а я старался держаться в стороне, как обычно и поступал в таких случаях в ожидании неизбежной попытки человека, с которым заговорит Томми, определить происхождение его акцента. Он говорил как эмигрант из восточной Европы, которого по дороге сбил и переехал автобус из Парижа. Менеджер спросил, зарезервировал ли Томми столик.
— О, конечно, — ответил он, – у нас забронирован столик.
— На какое имя? – она спросила, слегка саркастично, но только слегка. Ведь кто знает, может он был в шаге от выпуска сверх-хитового альбома? Её работа требовала умения изящно избегать звёздных персонажей.
— Рон, — сказал Томми.
Она проверила список
— Извините, — она сказала постукивая карандашом по списку, — здесь таких нет.
— Ой простите, — сказал Томми. – Это Роберт.
Она просмотрела список:
– Роберта здесь тоже нет.
– Подождите, теперь я вспомнил, — Томми засмеялся. — Попробуйте Джон.
Менеджер нашла Джона в конце списка.
— Джон, — сказала она, – столик на четверых?
— Да, да, – сказал Томми, подзывая меня, что бы приблизится хоть на одного человека к заявленному числу участников.
Я не знаю кто был этим «Джоном, со столиком на четверых», но менеджер достала меню и проводила нас к нашему столику. Я проследовал за Томми и менеджером через тусклые помещения ресторана и разглядывая десятки карикатур на кинозвёзд, украшавших стену. Тут был и Джек Николсон, Бэт Девис, О. Джей. Симпсон (его присутствие заставило меня задуматься, что нужно сделать, что бы тебя убрали с этой стены). Я также заметил несколько знаменитостей за столиками. Ну не то чтобы они были слишком знамениты, но кое-кто о них знал: спортивный комментатор Аль Микаэлс, коллега моего любимца Джона Мэддена; модель Джози Маран, рекламирующая купальники в Sports Illustrated, один из руководителей нашего филиала ABC News. Было ещё несколько человек, которых я не знал, но явно известных. Эти люди средних лет обсуждали шоу-бизнес. Официанты были ещё старше, крепкие парни, от которых пахло дорогим лосьоном после бритья, и у всех был аккуратный маникюр. Они так ловко со всем управлялись, что почти заставляли тебя поверить, будто совсем не обязательно быть знаменитостью – от ресторана веяло солидностью. Всё вокруг, разве что кроме еды, на вкус было как деньги.
— Прощу прощения, — сказал Томми возмущённо, после того как менеджер показала нам наш столик. – Извините, конечно, но нет. Я здесь сидеть не буду. Я сяду на диване.
Томми всегда требовал место с диваном.
— Сэр, все наши диваны забронированы.
На лице Томми отразилась безжалостность – он, явно, не собирался уступать. Думаю, менеджер поняла, что у неё есть 2 варианта: либо уступить Томми диван, либо вызвать Службу по контролю за животными, что бы усыпить его. При помощи вранья, высокомерия и агрессивности мы с Томми расположились на диване в самой лучшей части ресторана. Стоило ему только сесть, как он подозвал кого-то и сказал, что «голодает», так что он готов сделать заказ.
На что получил ответ:
— Вообще-то я здесь не работаю.
Всякий раз, когда Томми приходил в ресторан он заказывал стакан горячей воды. Я ещё никогда не видел, что бы официанты не проигнорировали его просьбу.
Вот как всё было в этот раз:
— Прошу прощения, вы сказали стакан…?
— Горячей воды. Именно. Это то, что я говорю.
— Может быть лимон или…?
— Слушайте, не нужно меня бесить. Я что по-китайски говорю? Бога ради, это простая просьба. Ты что бухой или типа того. И принеси ещё булочек с изюмом.
Мы сюда пришли, чтобы отпраздновать. Производство «Комнаты» должно было начаться уже следующим утром. Фильм, который Томми задумал, спродюсировал, для которого написал сценарий, подобрал актёров, и теперь выступил в качестве режиссёра и исполнит главную роль. Если бы вы знали Томми так долго как и я, то поняли бы, что начало производства Комнаты было просто чудом Библейского масштаба. Я работал над проектом вместе с ним днём и ночью с момента зарождения самой идеи. Моя последняя и самая напряжённая работа была в качестве линейного продюсера. Когда я только приступал, то понятия не имел что нужно делать. Томми, кстати, тоже. В общих чертах, я делал всё, что от меня потребуется. Я планировал все прослушивания, встречи, репетиции; помогал проводить кастинги; помогал с покупкой оборудования; и что самое сложное, следил за тем, чтобы Томми не сорвал съёмки собственного фильма. В каком-то смысле, я обеспечивал его связь с внешним миром, поскольку никто не знал его лучше меня. Также я следил за выписанными чеками, которые вылетали из дверей «Вайсо-Филмс» словно голуби из ковчега в поисках суши. За всё это Томми платил мне кругленькую сумму, не считая надбавок, которые Томми называл «едой». Проект имени тщеславия Томми должен был вот-вот начаться, я планировал в последний раз поработать за 8 долларов в час моделью для French Connection один день. Я надеялся больше никогда не надевать то, что мне не нравится.
— Итак, — сказал Томми, снимая солнечные очки. Его глаза были красные из-за лопнувших сосудов, — мы запустили производство. Как ты себя чувствуешь, — он начал закручивать свои волосы в конский хвост.
— Это здорово, — ответил я.
Томми пристально посмотрел на меня, что случалось не часто. Он сильно беспокоился о своём левом веке, которое сильно провисло и он обычно отводил взгляд. Всякий раз, заговаривая с кем-то он отворачивался влево, он считал это самым удачным ракурсом.
— Ты не переживаешь малость? – спросил Томми.
— Насчёт чего?
— Завтра большой день.
— А мне стоит переживать?
Он пожал плечами. Пока мы ели, успели немного поговорить и атмосфера в ресторане стала более расслабленной. Было 9 вечера, что для Томми соответствовало полдню. Вокруг поубавилось людей, было очень тихо. А Томми становился более энергичным. По ряду причин мне было пора домой, среди которых была моя девушка – Эмбер. Она не очень-то любила Томми и ненавидела, когда я работал с ним по ночам.
Томми наклонился ко мне, так и не прикоснувшись к своей горячей воде:
— Что ты теперь думаешь насчёт Комнаты?
Я говорил Томми всё что я думаю уже несколько раз о том что сценарий не имеет ни малейшего смысла. Мотивация героев меняется от эпизода к эпизоду, важные сюжетные линии начинаются и внезапно обрываются, а все диалоги звучат полностью одинаково, вернее сказать, соответствует уникальному пониманию Томми английского языка. Но, чтобы я не говорил, это не могло поколебать его отношения к «Комнате», так что какая разница? Я думал, что фильм предлагает очаровательный взгляд на жизнь Томми. Но я никогда не мог представить, чтобы кто-нибудь решил в ней разбираться за свои же деньги.
— Знаешь что я думаю насчёт «Комнаты», — сказал я. – Почему ты меня спрашиваешь об этом сейчас?
— Потому что завтра очень важный день. Он войдёт в историю. Тачдаун. Никто не сможет устоять. Этот день вознесёт нас на самый верх! Мы начинаем съёмки, — он улыбнулся и откинулся назад. — Никогда не поверю, что ты об этом не думаешь.
— Да, мои поздравления. Ты заслужил это.
Томми взглянул меня, его лицо было немного вялым:
— Твоё «Да» не очень убеждает. Ты что, не счастлив?
Я был счастлив. Кроме того, я немного отвлёкся. Я провожал глазами молодую брюнетку проходившую мимо. Я думаю, она это по ошибке приняла за приглашение. Она со своей светловолосой подругой взглянули на наш столик и, вдруг, направились прямо к нам. Они обе были красиво одеты, на высоких каблуках. Обе очень молодые. Блондинка выглядела как её младшая напарница, возможно, искали не очень беспечного и щедрого парня, с которым можно провести ночь. Всё было похоже именно на это.
Глаза блестели и, они, держа по полупустому бокалу с вином, расплылись в улыбке. И это явно были не их первые бокалы за вечер. Они жестом попросили нас подвинуться и подсели к нам
— Просто проходили мимо и решили поздороваться, – начала брюнетка. – А вы милашки.
Мы неловко пожали руки и представились:
— Грег.
— Томми.
— Миранда.
— Сэм.
Они обе пахли так, словно их обдала тугая струя яблочно-ванильных духов.
Разговор, сбивчиво, но завязался:
— Да, еда была просто отличная.
— О, это так смешно!
Моей руки коснулись один раз, потом ещё. Томми смотрел на них исподлобья, откинувшись на спину и словно погрузился в вечно досаждающий уголок сознания. Он был погружён в себя, как вдруг спросил девушек:
— Так чем вы занимаетесь, кроме того что бухаете?
Они обменялись взглядами. Я, буквально, видел как огонёк страсти в их глазах угас.
— Прошу прощенья, — сказала Миранда.
— Я спросил, чем вы занимаетесь? — напирал Томми. — У вас есть работа или что-то типа того? Или она заключается в поглощении водки?
Миранда вопросительно посмотрела в свой бокал, а затем на меня. Мне было нечего сказать. Миранда и Сэм тут же встали:
— Было приятно пообщаться, Грег.
— Ага, мне тоже.
— Ну ладно, увидимся.
— Конечно.
— Ну и это, береги себя.
— Само собой, конечно.
После того как они ушли я взглянул на Томми и вопросительно покачал головой.
— Эти барышни сумасшедшие, — услышал я в ответ.
Подошёл официант и попросил Томми показать документы. Ничего не обычного. Наш счёт был просто огромен, и Томми решил расплатиться кредиткой, которая никак не считывалась. Но Томми отказался показывать документы, при этом заявив:
— По закону штата Калифорния я имею право этого не делать.
Тогда официант дал Томми понять, что полиция в паре минут езды отсюда. Томми разозлился, но позволил ему взглянуть на свои права. Он даже не достал их из пластикового кармашка бумажника. Официант извинился, но Томми, убирая бумажник в карман добавил:
— Крайне неуважительно!
— Прошу прощения, но вы крайне необычный клиент, — и официант, наконец, успокоился.
Томми немедленно встал и направился наружу. Я едва поспевал за ним, по пути извиняясь перед персоналом за всё то, что здесь произошло. Это уже начинало входить в привычку, так я со своей стороны платил за ужин.
На улице мы дождались камердинера, что бы сесть в мерседес Томми (похоже он забыл о страшной угрозе его пердежа). Я уловил как ужас исказил лицо камердинера, когда Томми давал ему на чай. За ужин ценой в $100 он не платил больше $5. Иногда сотрудники подходили к нему, с чувством униженного достоинства и спрашивали:
— Может я сделал что-то неправильно.
— Скажи спасибо за то, что получил, – обычно отвечал Томми.
Похоже, он чувствовал некоторую вину за то, что случилось в ресторане, потому что камердинер не выглядел оскорблённым суммой которую Томми оставил ему.
Мы направлялись на восток Санта-Моники. Машин было не много, но, тем не менее, Томми как обычно ехал на 20 миль медленнее максимально допустимой скорости. В такие моменты я думал, что думают другие водители, когда они проезжают мимо Томми. Наверняка ожидают увидеть кого-то вроде худосочного библиотекаря, но взамен получают кроманьонца с гривой чёрных волос и в очках из «Бегущего по лезвию».
Совершенно случайно, на первом же светофоре рядом с нами пристроились Миранда и Сэм из ресторана. Я улыбнулся им, на что они, разумеется, расхохотались. Томми опустил стекла и со всей возможной громкостью выдал:
— Ха, Ха, Ха, Ха, Ха, ха, ха, ха, ха, ха, ха, ха!!!
В ужасе они сорвались с места, словно за ними маньяк погнался. Я вжался в кресло и это было тем, как я проводил время с Томми – пытался спрятаться ото всех; исчезнуть. Томми окинул меня взглядом и сказал:
— Ты отлично смотришься, кстати, прямо как Спартак.
Томми обожал кино, но я не был уверен, что он смотрел хоть что-то снятое после 1965. Я думаю он видел во мне схожесть со Спартаком из-за бороды, которую я носил когда мы познакомились. Пока мы проводили кастинг для «Комнаты», который занял на месяц больше, чем планировалось. Тогда я относился к бороде так же как к личной жизни – «Пусть идёт, как идёт». А вот Эмбер её ненавидела, в отличии от меня. Было в ней что-то мужественное, что-то от викингов.
— Спартак? – спросил я. К слову, на тот момент я не смотрел «Спартака», но это наблюдение Томми показалось мне очень точным. Через несколько лет я выяснил, что Спартак не носил бороду.
Машина потихоньку сдвинулась и Томми продолжил:
— Итак, слушай. Это очень важно, ты должен затащить «Комнату».
— Я уже занимаюсь комнатой.
— Я не это имею ввиду. Я хочу, что бы ты в ней сыграл. Главная роль. То должен сыграть Марка.
Мы через это уже проходили. Много, много раз. Томми утверждал, что он написал эпизоды с Марком, который, по сюжету, предаёт лучшего друга – Джонни (персонаж Томми) и спит с его будущей женой – Лизой. Я не знал как на это реагировать. За те 4 с лишним года которые я знал Томми он множество раз просил меня о помощи. Если бы не просьба Томми, я бы никогда не переехал в Лос-Анджелес. И теперь он снимал фильм, который был для него всем. Так что я был рад помочь ему. Но играть в этом? Это уже был совершенно другой уровень обязательств. Я знал как выглядят хорошие фильмы. И «Комната» явно не должна была войти в их число. Наверняка это потребуется божественное вмешательство, что бы Томми довёл дело до конца.
Помимо этого, не лишним будет сказать, что роль Марка уже была утверждена.
— Что ты об этом думаешь? – спросил Томми.
— Я думаю, что Дон уже играет Марка.
Вообще актёра звали Дэн, но Томми всегда звал его Дон, так что и мне приходилось звать его также. Мы уже подъезжали, когда Боги ярких фар залили машину своим светом. И теперь мы ехали на 10 миль медленнее обычный скорости «на 20 миль медленнее», пока он не свернул на другую линию, поближе к тротуару; человек на велосипеде проехал мимо нас. Не было никаких машин, которые могли обогнать нас.
— Что если мы сделаем кое-что? – сказал Томми. – Что если мы тебе хорошо заплатим?
Мы? Структура руководства «Вайсо-Филмс» была довольно простой: Томми был основателем, президентом, управляющим, бухгалтером, возглавлял юридический отдел, бренд-менеджером, административным помощником (помощником некоего «Джона»), отвечал на звонки и письма. Он утверждал, что существуют ещё 4 продюсера, которые поддерживают его в производстве «Комнаты», но никто, включая меня, их никогда не видел. Несколько месяцев назад Томми предложил занять мне неоплачиваемую должность вице-президента «Вайсо-Филмс», и он уже отпечатал соответствующие визитки с моим именем. Я вежливо отклонил его предложение. Теперь Томми остановился перед зелёным светом и включил дальний свет. Я предложил ему ехать дальше, но он был слишком занят, убеждая меня сыграть Марка:
— Просто послушай, что я скажу. Забудь ты этих вечно-гудящих людишек. Что если мы хорошо заплатим тебе за роль Марка? Что ты на это скажешь?
Я нашёл Дона через рекламное агентство Backstage West. Во время прослушивания Томми заставил Дона раздеться и повернуться спиной, что выглядело очень унизительно для него и крайне неловко для оператора – то есть, для меня. По, не до конца ясным причинам, Дон сразу не понравился Томми. Возможно, потому что видел в нём богатенького сыночка (Томми и сам теперь был богатым, но он им был не всегда, а никто не любит друг-друга так, как люди с разным происхождением богатства). Несмотря на это, два месяца назад Томми предложил ему заключить контракт. С тех пор Дон участвовал ещё в нескольких прослушиваниях. Он даже смог выбить небольшую роль для своего друга. Дон с его другом, как и все остальные, думали, что я был интерном в «Вайсо-Филмс».
Машина Томми по-прежнему стаяла на светофоре, теперь уже под красным светом. Я и подумать не мог, что он набросится на меня с этим предложением за несколько часов до начала съёмок. Всё было очень просто — Комнату вполне можно было снять, но Томми не мог не усложнить себе жизнь. Он просто работать не мог, не создавая постоянно проблем на пути.
Но это была не главная проблема. Дон быстро подружился с другими актёрами – особенно с Бриенной, которая играла Мишель. И если Томми избавится от него без причины за день до съёмок, я чувствовал, то начнётся бунт. Это те детали, которых Томми предпочитал не замечать.
Наконец, машина тронулась. Через мгновение он уже безмятежно ехал через Санта-Монику, ожидая от меня ответа:
— Я не могу этого сделать, — ответил я.
Он даже не повернулся ко мне:
— Я всегда хотел тебя видеть в роли Марка. Ладно, короче, ты должен его сыграть. Это твой шанс. Не упусти его, — Томми взглянул на меня. – Так в чём твоя проблема?
— Дон будет Марком. Вопрос закрыт.
— Да забудь ты про него, — Томми отвернулся. — Он играет как говно. В любовных сценах он вообще деревянный. Там не на что смотреть. Совершенно плоское всё.
— Любовные сцены? Томми, да ты издеваешься.
— Я сказал там не на что смотреть. Так что я его уволю. Не смотря не на что, я уволю этого парня. Так что это твой шанс.
— Я не за что не буду сниматься в любовных сценах в том виде, в каком ты их задумал. Ни за что!
— Хорошо, ладно. Я подготовлю для тебя специальное соглашение. Во время сцен секса тебе не нужно будет показывать задницу. Даже штаны снимать не нужно будет. Всё сделаем, так, что бы тебе было удобно. Но это твой последний шанс. Мы хорошо тебе заплатим.
Томми продолжал повторять «хорошо заплатим», потому что знал, что именно денег мне сейчас и не хватало. Из любопытства, да и из жадности, чего уж скрывать, я спросил сколько он заплатит. И Томми сказал.
— Ого! – это всё, что я смог ответить.
Я думал, ну ни хрена себе, это позволит мне встать на ноги. Я бы смог остаться в Лос-Анджелесе, после того как фильм будет закончен, и не придётся тащиться обратно в Сан-Франциско. Я должен бы сделать это, что бы я мог наконец делать то, что хочу.
— Это куча денег. Ты уверен?
— Да, мы хорошо тебе заплатим.
— Что ты собираешься делать с Доном? – несмотря на то, что мне нужны были эти деньги, я пытался отогнать эти мысли. – Всем нравится Дон. Если ты его выгонишь, то только всех разозлишь. Люди могут просто уйти.
Мне хотелось избежать такого испытания как кастинг. Томми, наконец, свернул на мою улицу и я уже мог разглядеть мою машину – Chevy Lumina 1991 года. Машина Эмбер была припаркована сразу за моей. Я думал о новой машине, которую смогу, наконец, купить на деньги Томми, когда он вдруг сказал:
— А что если мы купим тебе новую машину?
Ещё пару недель назад я пытался проехать пару кварталов, чтобы купить продукты и машина заглохла на полпути. Моя «Люмина» обеспечивала работой половину механиков Голливуда.
— Томми, — сказал я. – Я даже не знаю. Мне нужно подумать, — мой голос дрожал, и тем не менее говорил сам за себя. Я был у него в кармане и он это знал.
Он пододвинулся ко мне и сказал:
— Не переживай насчёт этого Дона. Мы о нём позаботимся, ладно?
— Ты говоришь прямо как мафиози.
— Нет, не мафиози. У меня есть идея. Ты придёшь завтра и мы всем скажем, что продюсеры хотят посмотреть как ты играешь для следующих проектов. И мы снимем тебя в нескольких сценах. Ему мы скажем, что просто делаем небольшое видео. Не беспокойся. Потом мы всё удалим. Вот и всё. Очень просто.
Это звучало настолько безумно, что не хотелось даже пробовать.
— Дон, — я обратился к Томми. – За пару минут разберётся что здесь на самом деле происходит.
— За это можешь не переживать. Мы обо всём позаботимся.
В этот момент я кое-что для себя отметил: а) Томми хотел убрать Дона и я не мог ничего с этим сделать; б) новая машина значила новое положение в обществе, а новое положение значило лучшие собеседование, а лучшие собеседование значило лучшую работу; в) этот фильм, наверняка, никогда не будет снят и никогда не выйдет на экраны; г) Томми сделает Дону одолжение если выгонит его.
— Грэг, — сказал Томми, – у меня нет времени играть, мне нужен ответ.
— Дай мне час, — я ответил и вышел из машины.
Я сразу же заметил Эмбер, стоящую у входа в дом. И по её выражению лица я понял, что она собирается уйти, так её достало меня ждать, её достал Томми, её достала «Комната» и её достала моя борода. Это было видно, стоило мне приблизится к ней. Но всё таки она бы пустила мою бороду в дом. Кроме того борода была неким барьером между нами, очевидно, поэтому она её так ненавидела. «Кастинг» на роль Марка меня словно обухом по голове ударил.
Эмбер работала гримёршей в Сан-Диего, что заставляло её гордится собой и считать себя крутой девчёнкой и она определённо была крутой. У неё были длинные, чёрные, кудрявые волосы. Она обладала напористым характером, каким обычно и обладают невысокие самоуверенные девушки. Она всегда смотрела на меня сверху вниз, несмотря на то, что я был на голову выше.
Мы встречались уже полтора года. К этому времени нужно было либо окончательно съехаться либо разбежаться. К сожалению, я ничего из этого не хотел. Месяц назад я попытался упредить выбор между «съехаться-разбежаться» при помощи денег Томми, на которые я снял квартиру в старом Голливуде с густо высаженными деревьями вокруг и видом на Холмы. Эмбер так здесь понравилось, что стала проводить в ней всё свободное время.
— Ну что же, привет, — сказала она холодно. – Что ты делал так долго?
— Угадай.
Томми уже отъезжал, после того как непривычно долго следил за мной. Он Би-бикнул. Это был не смешной прощальный «Би-бип», а долгий и насыщенный «Биииииип».
— Ну, — она сказала, скрестив руки на груди, – как дела у Томми?
Что бы между нами с Эмбер не было, она очевидно была готова всё это оставить позади, так же как и я. Странно, но это было даже обидно. Томми был уже в конце улицы, но продолжал Би-бикать. Теперь это были, по крайней мере, скромные Би-бип, Би-бип, Би-бип. Я мысленно попрощался с Томми. Эмбер с отвращением наблюдала за тем, как его Мерседес скрылся за углом.
— Грег, — сказала она, — да что тебя с ним связывает. Томми всё больше места занимает в нашей жизни. Попробуй себя где-нибудь ещё. Устройся в EA Sports, как ты всегда хотел. Быть рядом с Томми слишком тяжёлая ноша для тебя.
— Томми только-что предложил мне роль Марка, — она слегка закачала головой, но не более того.
— Ну и что, он тебе её предлагал уже сто раз.
— Это да, но в этот раз он предложил мне за неё заплатить.
— Сколько? — Она мгновенно замерла
Я ответил, и между нами повисла тишина. Я слушал как ветер гуляет по улице.
— А ещё машину, — я добавил. – Он предложил купить мне новую машину.
— А разве роль Марка уже не занята? — на лице Эмбер читалось замешательство.
Я описал ей безумную схему Томми, и мы стояли на пороге глядя друг на друга. Я предположил, что она считает меня редкостной сволочью уже за то, что я рассмотрел его предложение. Я решил не благодарить Томми.
— Ладно, — ответил я, заходя внутрь. – я ему передам.
— Что передашь? — Эмбер всё ещё смотрела на меня.
— Что ты думаешь мне нужно ему сказать? — я застыл на месте.
— Я думаю, ты должен сказать ему «да». Ты всё равно будешь на съёмках всё время, правильно? Так что, ну его нахер. Просто сделай это.
— Ты правда хочешь что бы я это сделал? — я был шокирован.
— Конечно. Думаешь тому другому парню было бы не насрать если бы всё было иначе?
Честно говоря, я не знал. Наверное не было бы.
— Я не знаю. Это не кажется мне хорошей идеей.
— Но это куча денег.
На этот счёт Эмбер была права. Деньги нам и правда были очень нужны. «И помни», — я говорил себе, — Дон богатенький парень». Вообще-то, я не знал богат ли он. Просто выглядело так, что он богат, и сейчас мне нравилась эта мысль.
— Да, ты права. Я это сделаю.
— Хорошо, — ответила Эмбер, и я не заметил на её лице ни радости, ни торжества победы. Телефон налился свинцом у меня в руке, когда я набирал номер Томми. И пока я ждал ответа, представлял как он медленно и неуклюже поворачивает на другую улицу, хотя вряд ли он уехал так далеко. Когда Томми взял трубку я спросил его где он, и, да, он не проехал и одной улицы.
— Так что ты решил? У меня нет времени ходить вокруг до около.
— Я сделаю это.
— Грег, я считаю, ты принял великое решение.