Я говорю:
— Подожди секунду, я сейчас.
Я говорю:
— Итак, мне очень приятно видеть тебя здесь, у меня, сегодня вечером...
Я говорю:
— Так, как люблю тебя я, никто никого не любит.
Я говорю:
— Минутка поэзии. Внимание!
Я отчеканиваю:
-
Тебе, орущему: «Разрушу, разрушу!», вырезавшему ночь из окровавленных карнизов, я, сохранивший бесстрашную душу, бросаю вызов!
Я говорю:
— Это что-то из Маяковского.
Я говорю:
— Ты чувствуешь НАШ бунт?
Я — на блестящем черном коне вдохновения.
Я — исчезающее животное.
Я — тот, воюет без оружия в руках.
Воюет, однако… не идет в бой.
Бунт для меня — это способ спрятаться.
Критика и осуждение создавали иллюзию сопричастности. Постоянный нигилизм делал меня Избранным. Недоверие — устойчивым к обману. Склонность к обману = лучшее будущее для себя.
На самом деле я глубоко под землей, в своем невидимом бункере отстраненности к происходящему.
Симулянт.
Симулирую, что борюсь за этот мир.
Критикую, отрицаю, не верю, обманываю.
Я в восторге:
— Симулянт.
Я в истерическом хохоте:
— А они ведутся на это.
Я готов нажать на красную кнопку, чтобы избавить мир от страданий. Иллюзия всемогущества — вот что гарантированно дает самообман.
Но уничтожение — это путь к возрождению. Возрождение доступно только через самоуничтожение. Миру нужно возродиться?
Она шепчет на ухо:
— Ты безумен.
Она чуть ли не заглатывает мое ухо:
— Ты — долбаный псих.
Она отворачивается:
— Ты уже не можешь без лжи?
Она бьется в истерике:
— Это перешло все границы.
Не важно, что ждёт меня в будущем — всё равно оно меня разочарует. Именно поэтому я и стал симулянтом. Симулирую жизнедеятельность. Симулирую чувства. Симулирую то, что я — живой человек. Всё симулирую, разве что ложь настоящая. Симуляция — это дверь на свежий воздух.
Я кладу ей руку на плечо:
— Это обычное явление – ты твердишь себе, что любишь человека, а на самом деле только используешь его. За любовь мы постоянно принимаем что-то другое.
Я опускаюсь на колени:
— То, от чего ты бежишь, лишь дольше остается с тобой. Когда борешься с чем-нибудь неприятным, то только укрепляешь это неприятное.
Я закрыл глаза:
— Это правильный плач: в непроницаемой тьме, запертый внутри кого-то другого, когда начинаешь понимать, что всё, что ты когда-либо сможешь создать, превратится в мусор. Всё, чем ты когда-либо гордился, будет выброшено прочь.
Я поддакивал:
— Истерики действенны лишь тогда, когда их кто-то наблюдает.
Я настаивал:
— Ты – объект какого-то широкомасштабного эксперимента, и весь мир, который тебя окружает, это искусственный мир, а люди, с которыми ты общаешься, — это специально нанятые актёры, а погода – это типа киношные спецэффекты, небо просто раскрашено в синий цвет, а природа – лишь декорации.
Я убеждал:
— Симуляция — это выход, ведущий прочь от разочарований жизни.
Некоторые люди так боятся умереть, что просто не начинают жить.
