Советскому Союзу не нужны женщины или мысли о «Битве за Севастополь»

История есть ложь. И дело тут даже не в том, что множество моментов и событий становятся объектами многочисленных споров и перессудов. Скорее в том, что история, как таковая, по большей части, является не более, чем площадкой, на которой художники конструируют собственные творческие интерпретации, политики — выстраивают политические программы, а историки — каждый тянет воз в свою сторону, отстаивая правду, какой бы она ни была. Это бесхозная ярмарка, на которую заходит любой, кому вздумается и берёт то, что хочет. «Дом свободен, живите, кто хотите.»

Особенно это заметно, если взглянуть на современные российские фильмы про Великую Отечественную. И нет, я не собираюсь говорить про черенки от лопат и пьяных майоров. Больше ни слова об этом. Есть другие, не столь заметные, но от того не менее насущные проблемы. На мой взгляд, современные российские кинодеятели целенаправленно калечат сам выразительный язык такого кино, выстраивая особый, близкий к оруэлловскому видению, новояз, с мясом и кровью вырывая из лексикона отечественных солдат такие понятия, как «родина», «тыл» и «близкие люди, оставленные в тылу».

В результате советская армия в кино больше похожа не на обученных солдат, а на сборище бывших детдомовцев и беспризорников, на которых насильно натянули форму, запихнули в руки винтовки и под дулом пулемёта погнали на фронт (под час, буквально). Они не сражаются за родную землю, они сражаются за Катю. Или за то, чтобы им показали сиськи.

Свежеиспечённая «Битва за Севастополь», пусть и не в столь очевидной форме, но, тем не менее, следует той же схеме. Семья Людмилы Павличенко состоит из всего двух персонажей — её родителей, ни один из которых не раскрыт должным образом: они присутствуют в начале на пару минут и затем не упоминаются практически ни разу. Отец, к тому же, — клишированный НКВД-ублюдок, взирающий на собственную семью с высокомерием и в упор игнорирующий дочь. Авторы сразу дают понять, что скучать Людмиле на фронте не по кому.

Конечно, почти в любом историческом кино встречается подтасовка фактов: попадаются анахронизмы, какие-то даты сдвигаются, переосмысливаются мотивы, куда-то пропадают второстепенные участники и тд. Но «Битва за Севастополь» в этом плане шагает чуть дальше. Реальная Людмила Павличенко стала матерью в шестнадцать лет и, после распада раннего брака, воспитывала ребёнка одна, сочетая это с учёбой в университете и работой на заводе. Уходя на фронт, она оставляла в тылу сына, которому не исполнилось и десяти. Этот факт не просто скрывают: более того, авторы очень старательно делают вид, что подобного никогда не было, превращая Павличенко в wannabe солдата Джейн, которая, по всем голливудским канонам, лишается девственности только на фронте.

У авторов был шанс рассказать живую, не выдуманную историю женщины, которая сражается ради того, чтобы немецкий солдат, в которого она стреляет, не смог в будущем причинить вреда близким ей людям. Стреляет ради того, чтобы вновь увидеть сына. Вместо этого мы получаем безыдейный любовный треугольник, в котором сильная-независимая Псевдолюдмила шатается из угла в угол, из одних мужских объятий в другие.

Отдельная тема для разговора — это линия Элеонолы Рузвельт. Само собой, с идиологемой «СССР нам не родина», адекватного идейного конфликта между советской женщиной-снайпером и Первой леди США выстроить не получится. А потому авторы в очередной раз бодро высасывают из пальца псевдофеменистский конфликт, который кратко можно описать так: «Советское начальство раздражает служивая женщина в платье». А главный чекист так и говорит всем своим видом: «Когда вернёмся в СССР, я лично посажу тебя в карцер и буду бить ногой по животу.» Как жаль, что в реальности ничего подобного не произошло и, по возвращении в Союз, Павличенко ещё несколько лет обучала курсантов в академии «Выстрел». А какой мог бы выйти фильм!

Странно, что инвалидность Франклина Рузвельта никак не помянули, а то ведь, может, советские командующие и об инвалидов ноги вытирали! Лично я ничего не имею против ревизионизма и плюрализма мнений в отношении истории, но когда чуть ли не в каждом первом отечественном фильме о войне, нам, вместо борьбы с нацизмом, повторяют, какие советские руководители поголовные сволочи и мрази, это уже даже не эпатирует, а просто раздражает. Мы уже поняли, что Сталин пил кровь младенцев вместо вина, может хватит?

Вы, конечно, можете возразить, что это такое видение, что это художественный фильм и тд. Я отвечу на это так: пройдет ещё пара лет, и в нашей стране могут снять кино про концлагеря, в котором немецкие солдаты, согласно исторической правде «Сталинграда», сжигают людей во славу древних богов Асгарда. Приносят таким образом жертвоприношения для успеха в войне с Союзом. А потом на «Оскар» это отправить. Не, ну а что! Концлагеря и газовые камеры на месте, мы лишь мотивацию слегка переосмыслили, что вы жалуетесь!

Если отбросить желчь, то в фильме есть пара неплохих сцен, заглавная актриса явно старается хоть как-то оживить тот дистиллированный и обезличеный образ, что ей дали и картинка, в общем, красивая. Хотя и тут не обошлось без навязшей в зубах «голливудчины» и закосов под Майкла Бэя (откуда у нас такой пиетет перед режиссёром, к которому на родине относятся, в лучшем случае, со снисхождением — загадка ещё та). Когда Павличенко совершает свой первый трикшот с видом летящей пули в слоу-мо Макс Пейн-стайл, я с трудом сдерживал истерический смех, ожидая, что сейчас за кадром прозвучит выкрик «Mom, get the camera!»

В отличие от «Сталинграда», «Битва за Севастополь» не вызывает эфекта рвотного порошка. Но этого явно не достаточно, чтобы считать фильм чем-то достойным. И уж тем более это не заслуживает того шквала положительных отзывов, которыми «Битва за Севастополь» усыпана сейчас.

Если вы хотите посмотреть хорошую, умную историю женщины-снайпера — пересмотрите последние полчаса «Цельнометаллической оболочки». За двадцать минут этот фильм высказывается полнее и глубже, чем двухчасовое кинополотно, набитое пафосом, неуместным саундтреком и бюджетом в 142 миллиона рублей.

Что же касается российского кино и нашего отношения к теме Великой Отечественной, то лично я надеюсь на то, что наши кинодеятели однажды повзрослеют и поймут, что такие темы, как защита близких людей и борьба за их и свою жизнь и свободу — это материи вне времени и вне политической идеологии. И что люди под час готовы встать стеной за что-либо, не потому, что им из-за спины тычут пулемётом. Далеко не все вещи в истории заслуживают ревизии.