Здравствуйте, Stopgameры! Я решил выложить отдельно одну из глав своего рассказа «Симфония души моей», поскольку сам этот отрывочек воспринимается независимо от полного рассказа. Получается такая небольшая миниатюрка. Хотя в рассказе «Островок» находится на своем месте. Причина моего такого поступка заключается в том, что мне очень нравится то как построен этот кусочек, мысли и идеи в нём заложенные. Грубо говоря, я им очень сильно горжусь. К сожалению рассказ «Симфония души моей» — это очень большой и длинный рассказ (56к знаков), и дойти до этого отрывочка не каждый сможет. Тем более, как оказалось, у Симфонии неудачное не цепляющее начало. Надеюсь вы простите мне такой произвол.
Приятного чтения!
«Островок стабильности»
Вечер. Шёл дождь. Молодой человек подошёл к входу в мастерскую художницы-синергетика Лукреции Киселёвой. Было закрыто, но для молодого человека это не помеха. Его просканировали датчики.
— Личность подтверждена. Добро пожаловать, Жан-Батист! – сказал автомат с белорусским акцентом, и дверь распахнулась.
Жан вошёл внутрь. Тяжело вздыхая, он медленно потёр макушку. Под шевелюрой красовались тысячи микроскопических ожогов кожи — последствия процедуры. На самом деле так не должно было быть: всего-то закоротил один контакт. Благо Йёзеф вовремя спохватился, ещё чуть-чуть, и от Жана осталось бы одно жаркое. Старик не стал говорить об этом, он сказал, что всё прошло успешно, да отпустил юношу на все четыре стороны. Сейчас, наверное, отмечает свой успех в нежных объятиях дорогенного зеленого змия…
Первый этаж мастерской был отдан под галерею художницы. Несколько десятков картин украшали помещение. Некоторые из них достигали огромных размеров, чуть ли не в треть стены. Они люминесцировали под светом ультрафиолетовых ламп, встроенных в рамку — это стандартная процедура «перезарядки» картин на ночь. Абсолютно все произведения были оригиналами, Лукреция никогда не продавала свои исходники. Однако, благодаря Месье Осьминогу (так Лукреция ласково называет своего робота-художника) любой желающий мог заказать абсолютную копию картин. Сия машина воспроизводит каждый мазок с погрешностью в десятки нанометров, соблюдая при этом полное химическое соответствие красок. Разницу между оригиналом и копией можно установить лишь при помощи изотопического анализа, да и то по холсту. Удивительно, но покупателям даже такой точности мало! Ох, сколько дорогих предложений делали Лукреции за оригиналы! А она всё непреклонна! Ведь эти картины — часть её самой: отражение видения мира и проявление души. Да к тому же сама Лукреция безумно любит свои работы, и никогда никому не отдаст! Даже за сто миллионов тонн ирисок, безумно обожаемых ею!
Жан никогда особо не интересовался работами Лукреции, его больше волновала сама Лукреция. Но сегодня всё было по-другому: он медленно шагал через галерею, рассматривая каждый холст, замечая новые детали, которые раньше он просто игнорировал. Жан впервые заметил всю красоту, полноту мыслей и чувств, вложенные в эти произведения.
Юноша задержался около пейзажа «Островок стабильности», на Жана нахлынули воспоминания.
*****
«Островок стабильности» был одной из ранних работ Лукреции, написанной ещё в старших классах. Жан впервые посетил мастерскую как раз тогда, когда Лукреция приступила к её созданию.
В тот день Жан сидел на подоконнике, с изумлением наблюдая, как Лукреция «варит» краски. Она воспринимала это как своеобразную магию, представляя себя ведьмочкой, готовящей магическое зелье. Для пущего антуража Лукреция всегда надевала ведьминскую шляпу! Да что уж там!? И сейчас надевает…
Ведьмочка сливала разноцветные жидкости в небольшой керамический чан, помешивала стеклянной палочкой, приговаривая стишок:
— Нужно больше метанола, пропанола, бутанола, чтоб пропила радикал метилгексан образовал! — и с последними словами насыпала никелевую стружку в раствор.
Пошла химическая реакция…
— Жан, иди смотреть! – позвала ведьмочка.
Юноша подбежал к чану, в котором происходило удивительное: раствор начал изменять цвета: то он был жёлтым, то белым, затем синим, вновь жёлтым, а затем всё повторилось по кругу.
— Здорово! Слов нет! — искренне изумился Жан.
— А то! – с задором ответила Лукреция.
Смена цветов немного ускорилась.
— Да как так? — недоумевал Жан.
— Это химия, детка! – с усмешкой и гордостью ответила ведьмочка, сохраняя интригу, а потом не выдержала и все-таки рассказала в чём фишка:
— Это обычная автоколебательная реакция. В ней происходят колебания концентраций промежуточных веществ и продуктов реакций. У каждого из них свой цвет. Постепенно реакция будет идти всё медленнее и медленнее, пока не затухнет и раствор не окрасится в жёлтый.
— Вот и вся магия пропала… — немного расстроился юноша, почесал голову и спросил:
— Слушай, а как ты вообще эту химию так хорошо понимаешь?
— А что её понимать? Берешь да сливаешь реагенты в стехиометрическом соотношении… — девушка подняла голову, и ехидно продолжила: — Ничего сложного!
— Ну не знаю, физика то ещё более-менее понятная. Но вот химия — мрак!
— Эх, ты! – уничижительно произнесла девушка, отбирая раствор с помощью пипетки.
— Да ладно. Зато всем известно, что химия – раздел физики! – немного обиженно ответил Жан.
— Ха! Смешно! Это физика – раздел химии! – рассмеялась ведьмочка. Она прилила пробу к маслянистой субстанции, размешала стеклянной полочкой, и вот краска была приготовлена!
— Ну ты даёшь! – рассмеялся юноша. А Лукреция вполне себе серьёзно:
— А что? Физические свойства невозможны без вещества. А вещества существуют благодаря химии! – ведьмочка налила краску в палитру, промокнула кисточку и начала рисовать.
— Так не все же вещества – химические! – заметил Жан.
— Подумаешь, самые главные – химические! – девушка показала язык, и сделала пару мазков.
Жан продолжал смеяться, а девушка решила не обращать внимания. Некоторое время спустя юноша спросил:
— Что рисуешь?
— Островок стабильности, фрактальной графикой.
— Понятно.
— Да ничего тебе не понятно! – улыбнулась Лукреция.
— В смысле? – не понял Жан.
— Бьюсь об заклад, ты не знаешь, что это такое? – хитро посмотрела на него девушка.
— С фракталами — то понятно, самоподобные фигурки… А про остров… Наверное, это просто остров? – предположил юноша.
— Ну, почти… Ладно, расскажу тебе замысел, ты ж, невежда, никогда не догадаешься!
— Бе-бе-бе! – проворчал Жан.
— Видишь, вон там график повешен? Это карта изотопов. На ней есть островочек, отдельный от других. Там располагаются стабильные сверхтяжёлые химические элементы, как, например, Ломоносовий и Теслий. А перед ним – море Нестабильности. Вот я и хочу нарисовать его.
— Ломоносовия? – съёрничал невежда.
— Островок! – воскликнула ведьмочка, продолжая рисовать.
На холсте мазки краски всё так же изменяли цвет, с их помощью Лукреция анимировала картины. Например, краску, которую она готовила с Жаном, использовала, чтобы показать морской прибой. Другими красками создавались дождевые облака, разряды молний, бушующий шторм моря Нестабильности. Лишь островок не имел анимации, в этом и был замысел – показать его неизменность, стабильность перед всерасподающей бурей.
— Здорово, ты прямо волшебница! – восхищался Жан, увидев завершённую картину. Лукреции потребовалось всего пару часов, чтобы её нарисовать.
— Это я ещё только учусь! – поскромничала Лукреция.
— А откуда взялись эти краски? Кто их придумал?
— Мой прадедедушка Саша. Он был химиком и художником.
— Саша? Какое необычное имя…
— Да обычное, просто, когда он родился, этой глупой моды на иностранные имена не было…
— Да уж, нам еще повезло… Вот родились сейчас, были бы имена как у бушменов.
— И не говори! Попробуй это щёлканье с цоканьем выговори – язык сломаешь!
— Смотри! У картины перестали изменяться цвета! – обратил внимание Жан.
— Ну, я же тебе говорила, что так и будет. Ничего страшного. Сейчас включим ультрафиолет, он как бы «перезарядит» краску, вернёт её в начальное состояние, — Лукреция включила подсветку, картина засветилась.
— Ого! Рисунок стал непонятной абстракцией, — весело заметил Жан.
— Он не предназначен для просмотра во время «зарядки». Это свечение — побочное явление. Ладно, пойдем ириски есть! Я так проголодалась!
— Пойдём, — с улыбкой ответил Жан.
В тот день Жан влюбился в Лукрецию.
