Рассказ "Пожухлые письма"

Довольно старый мой рассказ. Он сильно отличается от того, что я выкладывал здесь в прошлый раз. Но этот мне, пожалуй, дорог больше.

Пожухлые письма
— Наливай! – хохоча, крикнул Ник, — что-то ты сегодня халтуришь! Признайся, сам водку покупал, а?
— Сам, но за твои деньги, дружище, — слегка улыбнувшись, ответил Дон.
Сигаретный дым, словно туман, окутал комнату. Курили, не открывая окна. И хотя до зимы оставался месяц – на улице уже стоял мороз. Но девушки все равно выходили курить на балкон. Им нравился листопад. Ветер этой осенью бушевал не на шутку. Он не только срывал с веток листья, но и ломал столетние деревья. И лишь молодой тополь у окна не давал себя в обиду: толстый ствол не замечал урагана, а ветки удачно изгибались на ветру. Смена времен года вряд ли интересовала его. И, кажется, зеленая листва шелестела на ветру.
— Эй, Арт, — после того как закусили, заговорил Ник, — нас вновь стало меньше. Три дня назад и Ёнус пропал. Вот же ж, черт побери, как интересно – куда же они деваются?!
— Ник, когда ты уймешься с этой темой, а? – смотря в тарелку, чуть ли не шепотом ответил Арт, — ты неадекватно реагируешь. Я тебе уже все говорил… И ты знаешь, как я отношусь к этим разговорам. Лучше не поднимать.
— Остынь, — совершенно спокойным голосом ответил Ник, — вы все придаете этому слишком большое значение. Успокойтесь, наконец. Ты уже даже не орешь, не ругаешься, а сопишь как обиженный пацан. Вон Лара тоже со своим мужем, как проклятая. Пять лет прошло, мужик, пять лет! Да уже давно можно было найти нового, а она до сих пор хнычет. Ну все, сейчас девушки вернутся – не смей мне концерты играть. Все остальные радуются, а не плачут!
— Ты вновь слеп, мой друг, — Арт поднял рюмку, показал жестом, будто чокается с Ником, и разом выпил до дна. Без закуски.
В эту секунду дверь на балкон со скрипом отворилась, и в комнату вошли раскрасневшиеся от мороза девушки.
— Ну, как на улице? Все так же холодно? – не поднимая глаз, спросил Арт.
— Да, мальчики, мороз! За окном холодает с каждым днем, — игриво улыбаясь, ответила Тани.
— Холодает и внутри, вот только Ник по-прежнему этого не видит.
— Арт, — чуть повысив голос заговорил Ник, — хватит. Зря все-таки я начал эту тему, ты по-прежнему очень болезненно реагируешь. Ничего, переживем. Налей пока, девушкам пора согреться. И Посмотри на нас, вот же мы, как раньше, рядом! – уже более веселым голосом добавил Ник.
Арт не поднял глаз, не улыбнулся, но налил. Молчание в комнате становилось уже физически неприятным. Ник начал оглядывать всех, кто сидел в комнате. Он с ними знаком уже больше десяти лет. И еще шесть лет назад за этим столом они сидели иначе. Так же пили, так же ели, даже общались на похожие темы. На похожие, но иначе. Единственный человек, с которым он еще разговаривал как раньше – Тани…
— И почему это так холодно, — прервал молчание Дон, — прежне в это время мы еще купались в реке.
— Раньше мы вообще ходили на реку.
— Заткнись, Арт, заткнись! – закричал Ник.
— Это ты молчи, слепой кретин! Ты, видимо, смотришь только на жопы баб, как в юности. Но пора успокоиться. Наших друзей сожрали, ты хоть это понимаешь?
— Тебя тоже сожрали, дурак, тебя больше нет! А я есть. И пока я есть – я не буду исходиться говном и причитать о том, как раньше было чертовски здорово, а сейчас — нет. Ёнус пропал – это ужасно, но зато все шесть лет он пил и веселился с нами. А тебя, видимо, забрали три года назад. Ты уже среди наших пропавших друзей! Скажи мне, как там Ёнус?! – ехидно добавил Ник.
— Ну все, — тихо произнес Дон – все, Ник, будь спокойнее. Ты же знаешь… Не надо…
— Дон, хватит. Я не могу это видеть. И ты становишься все больше таким же. Я понимаю, ты старше нас, ты овдовел, но ведь сейчас любишь Клэр, она замечательная. Но почему и ты прячешь глаза?
— Ты поймешь, Ник, поймешь. Хотя, мне бы хотелось, чтобы ты остался таким же. Это было бы лучше. Для всех нас.
— Тани, одевайся. Пошли. Я не могу больше, — Ник повернулся к Ларе, — Ларочка, хочешь мы проводим тебя до дома, здесь тебе, наверное, скучно? Я тебе расскажу заодно о новом моем знакомом. Авось сходим вместе куда-нибудь?
Лара опустила голову, всхлипнула и закрыла лицо платком.
* * *
— Тани, ты же знаешь? Правда, знаешь?
— Знаю – лукаво улыбалась Тани. Она немного искоса смотрела на Ника. В такие секунды она очень сильно напоминала кошечку. Особенно когда они, как сейчас, гуляли по ночным улицам. Её глаза… таких глаз он не видел уже давно. Только она смотрела так. Только она и только на него.
— Ты же знаешь, что я тебя люблю?
— Ты – дурачок. Знаю, конечно. И ты знаешь. Знаешь, мой крикливый герой. – Она быстро поцеловала его в щеку, потом отпрыгнула в сторону и захлопала ресничками. Он понял – это вызов. Герой должен спасти прекрасную принцессу. Спасти её — от желания сбежать.
— Ага, попалась! Все, стой негодница. Твой храбрый…
— Крикливый!
— …храбрый герой спас тебя.
Они отдышались. А потом, взявшись за руки, пошли дальше, домой.
* * *
— Я начинаю бояться, Ник. Я никогда так не боялась раньше. Дон исчез, Клэр сходит без него сума.
— Тани, — как всегда спокойно, но очень нежно и учтиво отвечал Ник, — не мучай себя. Хотя бы сейчас, ночью. Я рядом, ночью хорошо. Ночью не забирают. Давай я покрепче обниму тебя, — он прижал к себе Тани сильнее.
— Они начали забирать и ночью, Ник. Я не верю, что мы продержимся. Я не могу так. Нам нужен ребенок. Говорят, с детьми не забирают. Я всегда мечтала о ребенке, ты же знаешь Ник, ты же меня любишь!
— Любимая, тише, не беспокойся так. Если тебе будет плохо, то и я сорвусь. А мы не должны. Нам надо держаться. Кругом пропадают люди, но мы беспомощны, нам надо поддерживать друг друга. И все будет отлично. И ребенок, обязательно ребенок. Скоро это закончится, я верю, закончится.
— Зачем они это делают, Ник? Я не понимаю.
— И я. Давай лучше спать, любимая. Во сне не забирают…
* * *
— Слава богу, ты пришел – Тани чуть ли не прыгнула на Ника, крепко обняла его и разревелась у него на груди, — я думала… думала… Разувайся Ник, заходи, пожалуйста, в комнату, я до сих пор боюсь… Что же ты! – Она уже не могла нормально говорить, слезы струились из глаз.
— Тани, да что случилось?! Что происходит?
— Нет… Нет…Ничего… Ты задержался… Тебя долго не было… Ты задержался, — всхлипывала Тани.
— Так ведь все-то на сорок минут, не больше…
* * *
Ник опаздывал. Опаздывал на два часа, но не мог позвонить. Он уже представил лицо Тани. Рыдающая, бледная. Он бежал домой, расталкивая прохожих и поднимая вверх опавшие листья. До своей квартиры Ник добрался в три раза быстрее обычного. Но на два часа позже, чем всегда. Он позвонил в дверь. Два, три раза. Молчание: за дверью и перед ней. Ник даже не дышал. Позвонил снова, более настойчиво. Через секунду уже бил кулаками по двери, кричал. Так и не дождавшись ответа, выбежал на улицу, облазил всю округу. Из бутки позвонил друзьям.
* * *
Через два дня пришло первое письмо. Начиналось оно со слов: «Ник, нам разрешили писать. Сказали, что теперь письма будут уходить домой каждый день. Но ты мне писать не сможешь. А мне без тебя очень тяжело. Особенно здесь, Ник… Нас охраняют, как скот и как со скотом и обращаются. Охранники, Ник, они… Теперь у меня не будет твоего ребенка. Ты понимаешь, Ник, не будет!». Горе и слезы на целую страницу, в конце подпись: «Спаси меня. Тани».
Спустя день пришло второе письмо. Ник жадно разорвал конверт и глазами пожирал каждую букву: «Они не соврали и принесли бумагу с ручками. Постараюсь писать больше, сейчас только ты поддерживаешь меня, и я живу тобой. Пожалуйста, люби меня, я знаю, теперь тебя не заберут. Ты тоже это понимаешь?». На второй странице буквы начали сливаться, и Ник с трудом разобрал последнюю строчку: «Мне не повезло, здесь почти нет женщин. Поэтому тяжело. Я держусь. Тани».
Третье письмо пришло четко на следующий день, в тоже время. После P.S. было написано «Ник, это Ад. Я уверенна. Если ты оставишь меня, я буду мучиться здесь всегда».
Когда пришло четвертое письмо, а затем и пятое, и шестое Ник не помнил. Он не открывал их. Не читал.
Через три недели после исчезновения Тани, он зашел в гости к Клэр. Как всегда в четверг, но в первый раз за долгое время. За столом сидели Арт и Лара. Клэр похлопотала на кухне и заняла свое место. Туман от сигарет окутал комнату. Курили, не открывая окна. Вот только на балкон уже никто не выходил. Листопад давно прекратился, а от молодого тополя остался лишь невысокий ствол да ошметки веток. Старый нежилой дом, который преграждал путь урагану, снесли несколько недель назад…
Все четверо не поднимали глаз. Тихо чокались, обменивались двумя-тремя фразами. Очередное тягостное молчание прервал Ник.
— Вы тоже не читаете писем?
Все подняли глаза.