Последующие дни увядающей недели проходили быстрей, в основном благодаря тому, что я заставил себя проявить поддельный интерес к практике. Действительно я смог убедить себя на время пребывания в автомастерской, что стоять и смотреть, как кто-то работает под капотом машины – это интересно, что бегать за гаечным ключом и болтами – это круто, черт побери, да я даже пыль с половиков выгребал с желанием. Единственное, что мне по-настоящему нравилось, так это менять покрышки на тренировочных колёсах. Особенно, когда я понял в какой момент и где нужно надавить, чтобы было удобнее, когда я перестал путаться с алгоритмом и начал чувствовать себя уверенно – именно в этот момент я стал получать неподдельное удовольствие от своей работы. Таким образом, первые два часа пролетали стремительно, на часах пробивало пять вечера, а я поднимался в раздевалку, брал бутерброды, спускался к кофейному автомату, покупал дешёвый «американо» и устраивал себе небольшой перерыв. Машины тем временем всё прибывали, работы становилось больше, а значит и грязи тоже, грязи, которую мы должны были вычищать по мере того, как она прибывала.
Ко всему можно было привыкнуть, и я справлялся довольно успешно, но с одним я так и не смог смириться. Хозяин. Сергей Павлович. Я не помню ни одного дня, чтобы он не приехал с проверкой. Иногда он, конечно, закрывался со своими друзьями в кабинете и не выходил до конца смены, но чаще он сновал всюду и следил за тем, чтобы мы не прохлаждались. И когда Сергей Павлович заставал кого-то из нас прогуливающимися без цели, он собирал весь персонал в главном боксе и отчитывал. И самое обидное, лично для меня, было то, что попадало не нам, а мужикам, которые вовсе не виноваты в том, что мы увиливали от работы. Хозяин выносил их по полной, а те даже и слова не могли вставить и только лишь соглашались. В такие моменты каждый уяснял для себя своё. Работяги стали нагружать нас бесполезными заданиями, по типу оттирания от грязи чистых молотков и отвёрток, а мы стали пристальней следить за Сергеем Павловичем и в тот момент, когда он появлялся просто вставали рядом с одним из рабочих и с умным видом наблюдали за работой. В один момент я всё же понял, что зря проявлял свою скрытую добродетель по отношению к этим людям. Они, как и всякий мудила, не имели своей точки зрения, а лишь потакали во всём начальству.
Произошло это в начале второй недели, когда отхватил уже я. Я плохо помню, что явилось прецедентом, но постараюсь описать в общих чертах. В тот день я вместе с Артёмом был закреплён за Максимом Дмитриевичем. Но стоит понимать, что на тот момент его имени я не знал. Максим, а именно так я начал называть его после того инцидента, был отличным парнем на мой взгляд. Его лексикон базировался на основе литературного русского языка, обильно приправляемого отборным русским матом и его производными. Не стоит думать, что я получаю удовольствие от того, что взрослые люди говорят «Блять» после каждого слова, но у него это получалось отлично, и был в этом свой колорит. Тогда мы были заняты снятием колёс с «Opel» и Максим попросил меня сходить за ключом определённого диаметра. Я, повинуясь его приказу, отправился в соседний бокс, к ящику с инструментом. А ящик тот стоял рядом с лестницей, ведущей в кабинет хозяина, из которого он как раз выходил. Не обращая на него внимания, я начал перебирать все ключи в поисках нужного. Тогда Сергей Павлович окликнул меня и спросил:
-Что вы тут делаете?
-Ищу ключ.
-А кто вас сюда послал.
Тут то и произошло недопонимание. Я не знал, как зовут Максима и не мог описать его, потому что все они были в одном и том же комбинезоне синего цвета. Я замешкался, что-то промычал и в наш разговор встрял начальник, следящий за ходом практики.
-Ты же сегодня на шиномонтаже?
-Да – ответил я.
-Значит, он за Александром Борисовичем – определил он, обращаясь к хозяину.
-А вы знаете, молодой человек, что вам нельзя находиться тут без присмотра вашего наставника
– сказал он, обращаясь уже ко мне.
-Нет – я решил не лукавить, и высказал всё напрямик.
-Хорошо, позовите мне тогда Александра Борисовича.
И я с виноватым видом отправился к Максиму Дмитриевичу. Надеюсь, вы не путаетесь в этих именах, потому что, когда я рассказывал эту историю своим друзьям, запутался сам и запутал других.
Я подошёл к Максиму и, скривив глупую гримасу провинившегося школьника, сказал:
-Вы Александр Борисович?
-Нет – улыбнулся он.
-Блин, Сергей Павлович сказал позвать того за кем я закреплён.
-Зачем?
-Наверное, чтобы отчитать за то, что я свободно передвигаюсь без вашего ведома.
-Ладно.
И он ушёл. Я закурил вместе с Артёмом, а тот принялся меня расспрашивать, что произошло, но объяснять эту ситуацию, понимая, что ни он, ни я, не знаем, кого, как зовут – было глупо. Не успели мы докурить, как нас позвали в тот же бокс, куда ушёл Макс.
Я не придавал этому никакого значения, потому что старый хрыч часто собирал нас и начинал травить свои байки, которые валили сразу и наповал в сон. Но в этот раз всё было по-другому, помимо нас в боксе были собраны все рабочие, посему мы выстроились в круг, а в центре расхаживал Сергей Павлович.
-Господа, можно у вас поинтересоваться – он обращался преимущественно к мужикам – почему этого молодого человека – он указал на меня – подпустили одного к инструментам?
Молчание.
-Хорошо. Кто его послал? Вы, Александр Борисович?
Маленький лысый мужичок развёл руки и дал отрицательный ответ, тогда вмешался я.
-Нет, это был не он.
-Стоп. Стоп, а кто же тогда? Вы мне только что говорили, что это Александр Борисович вас послал. Вы что дебил?
Такое обращение меня задело. Какого хуя ему было от меня нужно. Я возразил.
-Вы сами за меня всё сказали, я же говорил, что не знаю, как его зовут.
-Я ещё раз повторяю, вы дебил, молодой человек?
-Если вы считаете каждого, кто пытается вам возразить дебилом, то вам стоит задуматься.
Последующий монолог, который я постараюсь восстановить в памяти и приправить своими комментариями, длился двадцать минут и вёлся повышенным тоном, точнее ором. Сергей Павлович извергал потоки ярости и изливал всю желчь прямо на меня, не скупясь на эпитеты, при этом сверля меня глазами насквозь. Я же в свою очередь старался не показаться смущённым и смотрел на него, не отводя взгляда, но всё же не смог, как бы не старался. К концу его пламенной речи я натурально устал и даже не утруждал этого мозгоёба своим вниманием, а лишь, потупив взор, смотрел на подъёмник.
-ПОМОЛЧИТЕ! Я задал элементарный вопрос. А вы начинаете паясничать. Нам тут в здоровой рабочей обстановке не нужны кривляния и сарказм. Вы попали во взрослый коллектив и уж потрудитесь отвечать, как взрослый человек. Если вас спрашивают дибил ли вы, нужно отвечать коротко и ясно: «Да, я дибил» или «Нет, я не дибил». Я правильно говорю? – почти все подтвердили. Мерзкое стадо. Вот объясните мне, в чём смысл большого, якобы, дружного коллектива, когда каждый сам за себя и когда последнее слово за главным. – Когда вы сюда пришли и начали небрежно перебирать все инструменты, я вас спросил, кто вас сюда послал, а вы ответили, что Александр Борисович, а сейчас вы начинаете мямлить и всё отрицать. – В этот момент у меня знатно припекло, но я сдержался. – Не нужно тут никого прикрывать, вы делаете хуже всем нам, если человек не соблюдает предписанные ему директивы, то нахрен такого человека, если вам не нравятся наши правила, то вон отсюда, дверь всегда открыта, подберём нового. Это бизнес – ничего личного. – Тут можно бы было остановиться и понять, что у человека клиника, но я хочу продолжить. — И вы поймите, что жизнь – это обменный пункт и от того, как вы себя проявите в начале, будет зависеть то, чем вы займётесь в конце. А также, стоит уметь отличать наезд от критики. Я вас сейчас критикую и вы должны уметь сделать правильные выводы и понять, чего вы хотите от жизни. Мы тут хотим создать полезную ячейку в обществе и своими руками взрастить новое поколение. И от того какие это руки, зависит то, что мы получим в конце. Мы получим тех, кем когда-то были сами. И если относиться к этому спустя рукава, то какого урода мы вырастим?
В итоге он ушёл в интересные только ему и этим олухам демагогии, но орать и пилить меня своим взглядом меньше не стал. Честное слово, я утомился. И когда уже в голову мне пришла великолепная мысль, развернуться и уйти, прислушавшись к его совету, он остановился, пожурил ещё немного Макса и отправился восвояси, как ни в чём небывало. Все остальные с привычными для себя одутловатыми рожами разошлись и принялись за работу. А мы втроём, я Макс и Артём, молча, вышли на улицу, присели на парапет, я раздал всем по сигарете, подумал, что нахуй работу, но после продолжил менять покрышки на колёсах.
