Сорок дней

В мае мы отправились на практику в автоцентр. Был солнечный день и до того пекло на улице, что умнее было бы одеть шорты, майку и отправится гулять по городу, но обстоятельства диктуют свои правила. И вот вдвоём под ужасным солнцепёком в джинсах и кофте мы, истекая потом, плетёмся по улицам и проклинаем обманчивое холодное утро. Со мной был мой вечный друг Артём. Я познакомился с ним ещё в школе, в пятом классе. Он был миловидным толстячком со своими причудами, из-за которых его мало кто понимал, но мне с ним было весело, и я не обращал внимания на всеобщее недоумение, когда Артём вытворял очередную глупость. Он был странным тогда и остался таковым по сей день. Разве, что пухленькие щёчки уже не так явно выделялись, а подбородок порос юношеской бородкой, если её так можно назвать. Но я отхожу от сути. Мы познакомились в 11 лет, а в 16, когда закончили девятый класс, решили вместе уйти из школы и поступить в техникум. Мы не понимали тогда и не понимаем, наверное, и сейчас зачем так поступили. Но подростковое рвение и желание вырваться из оков опостылевшей школьной жизни ничем не уймёшь. И как это часто бывает, в итоге мы просто сменили шило на мыло и постепенно начали уставать и от студенческих будней, лишь изредка разбавляемых весёлыми и пьяными вечерами. И так, в полном смирении с нашей нынешней жизнью мы проучились три года, и дошли до первой производственной практики. Именно с этого момента и стартует моя история.

На улице пекло, словно в печке, а если учитывать тот факт, что в наших широтах ближе к лету становится, не только жарко, но и ужасно душно, то я ответственно заявляю, что мы натурально погибали. Даже во дворах, где дома и деревья оберегали нас от солнечных лучей, нам было не просто. Но преодолев несколько минут изнуряющей ходьбы, мы всё же добрались до подъезда Андрея. Андрей – это наш одногруппник и, наверное, единственный человек, который не разочаровал меня за годы обучения в стенах «родного» техникума. В отличие от большинства моих товарищей по учёбе, он остался верен себе и не превратился в идиота, помешанного на чём бы то ни было. В нашей группе было полно мудил: одни ударились в автомобили и не видели ничего дальше капота своей «любимой»; другие в погоне за красивым телом превратились в забавных дурачков, большая часть разговоров которых была о штангах и протеине; другие же помешались на видеоиграх и старались выдавать максимально непонятные окружающим монологи, приправляя всё это ужасными детсадовскими шуточками. Я не имею ничего против всего этого, но когда люди возводят свою идею в абсолют и пичкают окружающих носом в своё дерьмо – это начинает вымораживать.

-Дай сигарету – Андрей ещё не вышел, и мы решили перекурить. Звучит это конечно дико, учитывая то, что выше я описал несусветную жару, от которой в горле пересохло так, что даже собственная слюна казалась живительной влагой. Но, тем не менее, мы рискнули и начали потягивать «Winston». Артём по своему обыкновению даже в такое пекло не мог закрыть рта и говорил без умолку, я отвечал односложно и особо не вдавался в проблемы, которые его тревожили. Таким образом, мы простояли с минуту, после чего пикнул домофон, а из манящего прохладного подъезда появился наш одногруппник. Мы поздоровались и сели в машину.

За рулём был Андрей. Первым делом мы открыли все окна настежь, чтобы попутный ветер обдувал наши намокшие от пота лица, но стало только хуже. Пыль летела прямо в салон, а ветер был настолько сильным, что я не мог открыть глаза. Зато мои товарищи на переднем сиденье были довольны и на протяжении всей дороги о чём-то говорили, я по своему обыкновению пропускал их слова мимо ушей. На весь салон играла глупая, по-моему, мнению музыка. Нужно было отвлечься. Я приподнял стекло почти до самого упора, оставив лишь маленький зазор, чтобы свежий воздух приводил меня в чувства, а после принялся глазеть на прохожих. Я не боялся, что меня заметят, хотя обычно воротил взгляд от встречных людей, но сегодня мне было наплевать, я слишком сильно устал и понимание того, что впереди меня ждёт пять часов изнуряющей практики, утомляло ещё сильнее. В основном мой взгляд был сосредоточен на женских ножках.

Маниакальное влечение именно к этой части женского тела у меня сформировалось ещё в детстве, когда я начал заглядываться на ноги своей воспитательницы. После этого, сколько себя помню, я мог часами только и делать, что пилить взглядом эту часть женского тела, начиная с обворожительных мощных ляжек и заканчивая хрупкими лодыжками. Первым делом я всегда смотрю на икры, они притягивают мой взгляд, а потом я иду всё дальше и дальше. Это удивительно, но каждая пара ног для меня уникальное приключение в новый мир. Я готов уцепиться за любую деталь, за любой изъян, за любую родинку на икроножной мышце и получить от этого удовольствие несравнимое ни с чем. Я чертовски люблю эти похожие друг на друга, но такие разные женские ноги, что даже если скажу, что считаю их произведением искусства – это будет чистая правда.

Мы ехали по центральной улице, движение было спокойным и таким образом минут за десять мы доехали до ближайшего дешёвого магазина. Артём с Андреем вышли, а я остался в машине, открыл окно настежь и закурил. Уже не помню, что меня тогда волновало, но время пролетело стремительно и мои товарищи быстро вернулись. Артём передал мне банку с безалкогольным «энергетиком» и машина поехала дальше. До автомастерской оставалось совсем ничего, буквально один поворот, но в этот день никто туда особо не стремился. На часах было три часа, и наша практика уже должна была начаться.

Андрей остановился напротив места, в котором нам предстояло провести последующие пять часов. Так как особого стремления начинать работать у нас не было (стоит уточнить, что работали мы бесплатно), то было решено сначала распить «энергетик», перекурить и уже потом отправиться на встречу с начальством. Не прошло и пятнадцати минут, как мы уже стояли в первом гаражном боксе. Помимо меня, Артёма и Андрея с нами проходили практику ещё два одногруппника. О них, кроме того, что звали их Дима и Гриша я ничего сказать не могу, точнее не хочу. Нас поприветствовали неизвестные, на тот момент, работяги и показали, где можно переодеться. Раздевалка находилась в трёх метрах над полом, и попасть туда можно было только, взобравшись по стремянке. Тут то мы и столкнулись с первым неудобством.

Раздевалкой эту каморку можно было назвать с большой натяжкой, скорее медвежья берлога. Низкие потолки, маленькая площадь для манёвра: слева, у стены стоял диван, занимавший почти всю длину этого чердака; дальше, всё у той же стены был установлен стол, захламлённый кружками, ложками, тарелками и прочим; справа, вдоль всей стены были развешаны комплекты одежды, а снизу под каждым комплектом стояла пара рабочих башмаков, которые никто не одевал. В итоге, пустовала лишь узенькая, но длинная дорожка посреди этой самой раздевалки. Впятером там делать было нечего, поэтому двое спустились вниз ждать. А мы, трясь друг о друга спинами, и чуть не падая, старались переодеваться. Я закончил позже всех, даже те двое, что ждали внизу, облачились в свои шмотки раньше меня. Когда я остался один дело пошло быстрее, и вот я в своих старых потёртых джинсах и уже промокшей от пота дешёвой футболке синего цвета ухватился за стремянку и пополз вниз, но не успел я ступить на землю, как меня окликнули:

-А обувь, почему не выносите? – я немного растерялся от вопроса и промямлил в ответ, что-то не логичное.

-Так, мы её там оставили.

-Это я понял, я спрашиваю зачем?

-А что с ней ещё делать?

На самом деле я не тупой, но когда не знаю, как ответить начинаю нести полнейшую чушь и сам себя за это после корю. Но в свою защиту могу сказать, что в этом месте я оказался впервые и ещё ничего не знал, и зачем нужно выносить свою обувь из раздевалки в рабочую зону, где всюду грязь и следы машинного масла я не понимал. Но позже нам всем объяснили, что уличную обувь нужно уносить в гараж напротив и ставить на батарею в дальнем углу, куда грязь не попадала. Делать это нужно для того, чтобы в раздевалке, которая служила ещё и кухней, не воняло вспотевшими ногами и носками. Помогало это конечно слабо. Но зато этот случай помог мне решить, что приходить нужно сразу облачённым в робу и не маяться с переодеваниями, тем более душа там всё равно не было.

Далее нам провели краткий инструктаж. Мы стояли в том же гараже, где и переодевались. Нас выстроили впятером в одну линию, а напротив стоял весь рабочий персонал, а так же владелец автомастерской и наш начальник. Начальников было двое, и они менялись каждые два дня. Их задача на ближайшие два месяца (именно столько нам нужно было проработать) – обеспечить нас работой и закрепить каждого за определённым рабочим. По обыкновению они все представились нам, а после и мы сказали, как нас зовут. Стоит отметить, что в этом коллективе, который мне до сих пор кажется некой сектой, была традиция и даже правило обращаться ко всем по имени и отчеству. Представьте, как мне было непривычно, когда женатый тридцатилетний мужик обращается ко мне, как к своему начальнику. Тогда мы откровенно усмехнулись этой глупости и один из слесарей сказал следующее:

-Тут нет ничего смешного. Вот ты уважаешь своего отца? – он кивнул на меня.

-Ну да – ответил я, хоть и не был уверен в правдивости своих слов.

-Вот. И я тоже уважаю своего. И когда тебе говорят спасибо, упоминая твоё отчество, благодарят ещё и твоего отца, который тебя воспитал.

Я трактовал его слова по-своему. Как мне кажется, они просто пытались найти любое оправдание больной фантазии своего хозяина и вбивали эти «истины» так глубоко себе в голову, что со временем сомнений в собственном фанатизме у них не возникало. После небольшого вступления и техники безопасности нас разделили на группы, каждая из которых была закреплена за одним из рабочих. Андрея и Диму отправили на шиномонтаж, Артём и Гриша остались в ремонтном боксе, а
меня отправили туда, где хранилась обувь.

Помещение куда я пошёл с мужиком, чьего имени не запомнил, напоминало маленький гараж, забитый вдоль стен молотками, отвёртками, штангенциркулями, болтами, ключами и прочим. В центре стояло два одинаковых станка с тисками, в которые зажимали ремонтируемый агрегат. Но главное, в этом гараже было тускло и прохладно, лучи солнца сюда не проникали. Когда мы зашли, мужик сказал мне присесть на стул, а сам начал разглядывать ступицу. Собственно, такой расклад меня полностью устраивал. Я не хотел набираться опыта, машины меня не интересовали тогда и не интересуют сейчас. Моим желанием было просто отсиживаться и никому не мешать, денег всё равно не платили. Пока я молча сидел, мой наставник закурил сигарету, и я стрельнул у него одну, за неимением своих. Тогда он начал задавать односложные вопросы, а я коротко отвечал. В основном он спрашивал меня о том, чему нас учат в техникуме, чтобы потом поразиться тому, что я ничего не знаю. Так мы просидели минут десять, после чего пришёл начальник и отправил меня в ремонтный бокс напротив, где остался Артём и Гриша.
Как я и ожидал, мои товарищи подобно мне просто сидели и разговаривали. Но прохлаждались мы недолго, пришёл хозяин автоцентра.

Его звали Сергей Павлович. Его имя я не выдумывал, в отличие от других людей, появляющихся в моей истории. Именно так его и звали – Сергей Павлович. И если вам в жизни посчастливится встретить мужичка сорокалетнего возраста с реденькой острой бородкой, в бесформенных джинсах и в футболке, которая обтягивает свисшую грудь и пузо, и если его будут звать Сергей Павлович, мой вам совет – бегите, бегите пока можете. Этот человек вгонит вас в такое уныние и тоску, что засыпать вы будете прямо на ходу. Всевозможное количество скучных историй с примитивным философским подтекстом будут заполнять ваш разум в безостановочном темпе. Он расскажет вам о связях между российской хоккейной командой и рабочим коллективом; объяснит, как нужно подниматься по карьерной лестнице; пошутит о том, как можно обороняться при помощи женских трусиков, а в перерывах будет объяснять, как правильно нужно мыть пол. Именно этим он сейчас и занимался. И если моё описание кажется вам недостаточно убедительным, то стоит понимать, что в течении часа он мусолил одну и туже тему, приправляя её вышеуказанными остротами. Например, сейчас мы должны были уяснить, что когда торопишься – ты теряешь больше времени. И это правильно, но чтобы понять данный посыл не нужно быть гением, но и идиотами мы не были, чтобы вбивать нам очевидные вещи в течение часа. Если вдруг, вам показалось, что благодаря бездействию и созерцанию того, как старый, толстый увалень моет полы – мы быстро убили один час, то вы ошиблись.

Когда он закончил, то вымыванием грязи с ковриков и из-под ковриков занялись мы. Процесс поистине был нудным и долгим. Сначала требовалось поднять увесистые резиновые коврики, вымыть пол под ними, а потом промыть сами коврики с обеих сторон. Мне это казалось дикостью, но это мало кого волновало. И ладно бы мы одни плюхались в этой грязи, так нет же. Мимо постоянно сновали рабочие и каждый считал своим долгом ещё раз объяснить и главное показать, как правильно держать швабру. И так мы провели четыре часа: бегали из бокса в бокс, мыли полы каждые полчаса, возмущались тем, что нам приходиться этим заниматься, курили и снова мыли полы. И только в самый последний час нам разрешили вторгнуться в рабочий процесс и посмотреть, как нужно правильно осматривать машины. Но сил, лично у меня, уже не было, поэтому я просто сидел на стуле и смотрел в потолок. В тот момент я думал о том, что впереди у меня ещё два месяца, восемь недель или сорок рабочих дней, которые я проведу в этой унылой клоаке и от того становилось ещё хуже.

На часах пробило сорок минут восьмого, а это значило, что через двадцать минут нас должны были отпустить, но перед этим мы ещё успели вымыть один бокс. Уже когда мы переоделись и втроём направились к машине, меня охватило чувство облегчения, я думал о домашнем уюте, горячих котлетах и свободном интернете.

***