[Туристическое] Динозавр в горах: зачем лезть на 800 метров без страховки?

Я сильно сомневался. В левом углу бумажки, на которой расположились неуверенные «за», было написано: «Несколько лет акробатики, физическая подготовка на должном уровне, финансовая доступность, знакомые люди». С другой стороны листа, за длинной вертикальной чертой, аргументы исчерпались быстро, но весили больше: «Отсутствие опыта, опасность для жизни». Я скомкал написанное и швырнул в корзину — списки всё равно не помогают. Оставался только один выход, и рука смиренно потянулась в карман. Решка. Еду.

Собрал сумку — на трое суток одного рюкзака будет достаточно. Расписался в графе «Осведомлен об опасности», оплатил какие-то символические организационные сборы. Пришел в назначенное время: отъезд только вечером, а пока большие соревнования. Моё имя каким-то образом попало в список участников — нет, вы чего, глупости какие. Даже пробовать незачем, я прекрасно знаю всё, что могу, и чего не могу. И никаких соревнований. Давайте уже в автобус. На Алтай.

В сущности, какая разница, как это называть? Есть люди, которым нравится двигать — они ходят в спортзал, где часами лежат под штангами. А есть те, кто любит двигаться, и эти любым штангам предпочитают хороший прыжок. Сейчас в голове читателя, вероятно, возникнет дурацкий ассоциативный ряд, навязанный СМИ — постарайтесь придержать его хотя бы на пару секунд, пока я дам мероприятию формальное определение. 2 августа 50 человек отправились на Алтай в рамках Siberian Parkour Festival VII.

Хочется оправдаться, мол — всё это глупости и стереотипы. 14-летние школьники, во дворах играющие в «Ямакаси», не имеют никакого отношения к спорту. Но я в автобусе, а вместе со мной «лучшие из лучших», прошедшие отбор: пьют вискарь и горланят странные песни про кабачки. Тут даже как-то оправдываться не хочется. Просто понимаешь, что все люди разные, но везде одинаковые. Глупо пытаться подогнать целое движение под шаблон — быдло и высокие интеллектуалы попадаются здесь с равной вероятностью. Общие интересы, всё-таки, страшная штука: сегодня у этих людей нет и не может быть ничего общего, но уже завтра все различия сотрутся, стоит кому-то начать разминаться.

Новосибирск находится всего в 400 километрах от Алтая, а большинство жителей никогда там не бывало. Чертовски зря: подобные места можно по пальцам пересчитать на всей планете. Здесь пейзаж может кардинально измениться за пару минут: дороги проложены у подножия гор, а те перекрывают почти всё поле зрения. Никакого горизонта, только гигантские скалы, среди которых можно снимать Толкиена без декораций — не покидает ощущение, что камни вот-вот оживут гигантским големом, который сонно отмахнется от набежавшей тучи.

Тем более мелким становишься ты сам, и то «великое», что тебе сегодня предстоит. Первый день — разминка, «свободное перемещение». Путь пролегает вдоль Катуни, одной из самых странных и бурных местных рек. Её «гладь» — это даже не течение, а столпотворение, где вода не знает, куда себя деть и постоянно разбегается в разные стороны. Прямо посреди русла она может остановиться, а через два метра скрутиться в жуткий водоворот. Мы разогреваемся какими-то простейшими упражнениями и ждем: вот-вот подъедет моторная лодка со страховкой. Приехали, успокоили: «Сорветесь — у нас 30 секунд, чтобы вас поймать. Удачи.»

50 человек единой цепочкой ползут по отвесному склону. Высота — метра три, внизу даже не река, а камни. Буквально в почве приходится носком рыть себе ступеньки, держаться за корни и обнимать деревья. Это ничего, небольшой этап вначале, разминка. Спереди и сзади от тебя кто-то есть, ты смотришь куда наступают они и сам подсказывашь, какие камни лучше не трогать. Вот берег делает неожиданный крюк: прямо перед тобой оказывается сужение, и его, без вариантов, нужно перепрыгнуть. Никаких монеток и права на выбор. Лететь вперед метра два, вниз — метр до удобного приступочка или четыре, если промахнешься. Камень шершавый, нужно приземлиться мягко, иначе порежешь ступню. Впереди страхующие, протягивают руки. Собрался. Прыгнул.

Наконец-то свободное пространство. Теперь не приходится постоянно цепляться руками — уровень второй, смотреть под ноги. Идешь словно по окаменелой гигантской песочнице, в которой ни одна песчинка не лежит ровно. Только камни — твердые и острые настолько, что приходится просчитывать каждый шаг. Ты заново учишься ходить: здесь мало, как на асфальте, переставлять ноги, любое следующее движение непохоже на предыдущее. Голова работает в бешеном ритме, как никогда раньше — через несколько минут осваиваешься и хочется уже бежать, ускорять темп, ловя удовольствие от каждого верно рассчитанного прыжка.

Слева от тебя река разбивается о скалы с такой силой, что друг другу приходится кричать. Начинаешь экспериментировать: скакать над водой, приземляться на мокрые камни, увеличивать расстояния. Не долетишь — и у тебя 30 секунд. Но нет, жив, еще можно прыгать. Кажущийся когда-то далеким финальный пункт уже под самым носом, водитель автобуса вопрошающе смотрит вниз. Куда там! Все просто идут дальше, до тех пор, пока ноги не откажутся работать. Едь, встретимся дальше, через пару километров.

Ночь. Здесь Катунь не узнать, она спокойна и размеренна. Пейзаж меняется самостоятельно, не нужно даже сходить с места: облака идут чертовски низко, то скрывая, то делая видимыми отдельные участки. То же и со звездами, которые появляются когда им захочется, подмигивая и тут же исчезая. Самое удивительное случается, когда на небе вычерчивается идеально прямой коридор: природа оставляет тонкую щель, как в жалюзи, чтобы ты мог посмотреть не на звезды, а в космос.

Это не город, темнота здесь абсолютна и непрозрачна, глаза не видят ничего, кроме мелкой дорожки пыли, осевшей где-то бесконечно далеко. Рядом с тобой друзья — не слишком близкие, но от того только лучше. Вдыхаешь полной грудью и чувствуешь, что весь мир сжимается до размеров одной точки и одной секунды.

Спать.

Вот уже километр мы поднимаемся вверх. Всё те же 50 человек карабкаются по тропинке под углом градусов шестьдесят: это даже не скалолазание, а издевательство. Приходится цепляться за траву, перебираться через какие-то поваленные деревья, и так уже минут 20. Вроде пришли, все забрались на первое каменное плато. Куда дальше? О. Понятно. Количество участников сокращается вдвое — акробаты поняли, что на такое не подписывались.

Тропинка упирается в горный хребет: то самое место, где тысячи лет назад камни столкнулись друг с другом и устремились к небу. Ничего общего со скалодромом: вокруг тысяча вариантов, чтобы упереться руками и ногами, но каждый из них ненадежен, требует проверки. Вершина бесконечно далеко, до неё никто даже и не думает добраться — залезть бы на этот, первый, вертикальный участок.

Сейчас под тобой плато, лететь вниз максимум метра три — но стоит преодолеть первый отрезок, как любая твердая поверхность исчезает. Платформы, где можно отдышаться, становятся меньше и неудобнее. Ты еще и одинок: в горах приходится держать дистанцию, чтобы, если сорвешься, не зацепить никого внизу. Голова работает в том же бешеном темпе, что и вчера, руки шарят в поисках зацепов, а ноги передыхают, готовясь к следующему шагу.

У тебя нет, не будет и не должно быть страховки, поэтому каждое движение нужно делать так, чтобы ни секунды в нем не сомневаться. Обмотанный вокруг пояса трос позволил бы рисковать, подарил чувство безопасности, украл бы ту кристальную ясность и четкость движений, которые ты здесь обрел. Нельзя позволять рукам трястись, а ступням скользить: только устойчивое положение, только сосредоточенные короткие действия. Голова делится надвое — одной половине до жути страшно, а другая рационально просчитывает все опоры и понимает, что шансов сорваться просто нет.

Иной раз чувствуешь себя каким-то персонажем видеоигры: камень сменяется кустарником и лезть приходится вдоль вертикальной поверхности, держась только за странные травы. В каком-то месте камень становится узким и приходится спуститься чуть вниз, чтобы двигаться, повиснув на руках. От одной остановки к следующей людей становится всё меньше. На высоте 500 метров возникает особенно неприятный участок — нужно буквально улиткой заползти на круглый камень без единого упора — и часть группы решает повернуть назад.

В определенный момент понимаешь, что из 50-ти вас осталось 15-ть, и действие достигает своего апогея. «Тропинка» шириной в метр, верхняя грань всей горы: слева и справа не торчат даже макушки деревьев, настолько высоко вы забрались. Идти в полный рост нельзя (и правильно, на такой-то высоте!), слишком рассыпчатый камень под ногами. Сколько ты уже прошел? Устал ли? Понятия не имеешь, сейчас не до того. Впереди 20 метров, которые решат всю твою жизнь.

Осторожно опускаешься на четвереньки. Рациональная часть головы напоминает: перед тобой просто прямая, ты всю жизнь ходил по прямой. Здесь не упасть, для организма нет разницы, на какой высоте двигаться. Голос спереди: «Не бойся, главное держаться посередине». Думаешь — не бояться? И внезапно понимаешь, что уже полчаса как не боишься совершенно ничего. Ты осторожен, но это никак не связано со страхом. Смотришь на тех, кто впереди — их ноги дрожат от неуверенности. Твои уже нет. Сосредоточенные и короткие движения. Осталось каких-то 100 метров вверх.

Еще час-полтора спуска вниз по горной насыпи. Усталость всё не появиляется, ноги просто иногда сводит от напряжения, они просто отказываются работать. Вот уже вечер, путь обратно. В автобусе тихо. Лежишь на неудобном кресле, упершись так, чтобы видеть звездное небо. Что-то изменилось. Случилось что-то великое. Это не занесут в учебники истории, да и в твоей голове воспоминания наверняка когда-то сотрутся. Лишь бы не потерять это чувство — когда полностью контролируешь себя и всё вокруг.

«Моё имя попало в списки участников соревнований — нет, что вы, я знаю, что я не справлюсь». А действительно ли знаю? Никаких больше монеток и списков, только решительное «да» и только действие. Я лез на высоте 800 метров без страховки, и мои ноги не тряслись, потому что я знал, что смогу. Этого не повторит большая часть людей во всем мире, и вряд ли возможно это достоверно передать. Единственное, что остается — попытаться скупо пересказать весь тот космос, который возникает в голове.