Мои рассказы. Запилите чо:3

Сегодня дед за ужином опять рассказывал свои байки про то, что до войны было. Лучше бы про саму войну рассказал: про неё у него ещё хоть правдоподобно получается, а то как начнёт заливать всякое. Например, что людей на планете жило 7 мири мели а блин, не знаю как это пишется, в общем, 7 раз по тысяче тысяч, взятых тысячу раз. Это же сколько народу! Еды на всех не напасешься. У нас самое крупное городище в округе, и здесь живёт около четырёх сотен, и всё равно постоянно еды не хватает: приходится со всего района выменивать. Отец как раз поехал налаживать новую линию передачи Искры (или как дед постоянно заставляет называть её электричеством) в обмен на еду.
Вот чем мой дед по-настоящему велик, дак это тем, что знает как добывать это самое электричество и использовать его, но и тут заслуга скорее не его, а его отца, который и передал ему это знание, а он уже передал это моему отцу, а скоро передаст его и мне. Я уже видел машину по добыче Искры, когда относил отцу с дедом еду на работу. Всегда поражался каких эта штука размеров. Специально для неё пришлось перегородить реку и затопить огромные поля позади плотины, но оно того стоило, потому что только лишь благодаря ей наше поселение процветает. А внутри этого сооружения стоит сама турбина, которая и даёт Искру. А всё это вместе дед называет гидроэлектростанцией.
Странное это слово «гидроэлектростанция», да и дед тоже странный, как выдаст что-нибудь, а потом все смеются. Он тут недавно на совете предложил ввести какие-то деньги. Ну надо же что удумал, а? Чтобы всё что есть в мире выражать в какой-то фигне, в виде железных брусочков с узором. Нет, железо, конечно, довольно полезная вещь, но не вижу никакого смысла обменивать что-то сначала на железки, а потом уже их обменивать на нужную тебе вещь. Столько лишних действий и сил, а ведь намного легче взять и сразу обменять и не париться. Деда тогда никто не поддержал. Мне конечно было очень за него обидно, но ведь это же глупо.
По этому поводу Сэт очень верно выразился: " Да на кой нужны эти железки в кармане? Их съесть можно? Нет. Они согреют тебя холодной зимней ночью? Нет. Они защитят тебя на улице от таких как я? Нет, ну если ты только мешком с этими хренями мне по голове дашь, но для этого гораздо лучше дубинка подойдет." Кстати, я его сегодня что-то не видел: опять наверное с кем-то подрался и теперь отлеживается в одной из своих нор. Надо будет найти его завтра.
Ещё эти Псы. Они, оказывается, вчера опять караван, идущий к нам, остановили. Убили 5 человек и ещё 13 покалечили, причем своих вообще ни одного не потеряли, даже ведь не ранили никого из них. Они в последнее время совсем обнаглели. Говорят, даже какую-то деревню захватывали и держали в страхе целую неделю, пока наши ополченцы не подтянулись, и то, как только мужики подошли поближе, они словно растворились. Такое ощущение, что Псы всегда знают всё наперёд. Ну и рассказов про них потом ходило. Например, что они все какие-то безбашенные и готовые на всё даже просто смеха, а заправляет у них какой-то парнишка немногим старше меня, и слушаются они его железно, вот прямо если он сказал что, дак тут же делают и вопросов не задают.
А вообще, я за отца волнуюсь: вдруг эти ироды отважатся напасть на него, пока он будет линию прокладывать. Он конечно хорошую охрану взял, но эти Псы вообще звери и им никто не страшен. Но дед сказал, что он уже решает проблему с ними, и как раз завтра с утра хотел что-то сделать по этому поводу и меня с собой взять, поэтому пойду-ка я лучше спать, а то похоже завтра будет непростой денёк.

Сегодня. Сегодня я сделаю то, от чего будет зависеть моя судьба. Сегодня я в первый раз в своей жизни бросаюсь в омут с головой, не имея при этом ни малейшего понятия, о том что там на дне и смогу ли я всплыть обратно. Как бы пафосно и излишне вычурно это не звучало, всё так и есть. Сегодня решится жить мне или умереть.
Но так, как я жил раньше, больше жить нельзя. Не то чтобы мне это не нравилось, скорее всего я даже буду скучать по всему этому, но продолжать — означает загнать себя в могилу, причем могила эта не будет усеяна цветами и слезами горюющих по мне. Хорошо если вообще хоть кто-нибудь позаботиться вырыть мне яму, а не просто бросит моё бренное тело около дороги.
Ах, а вот и он. Город света, в котором никогда не гаснут огни. Отсюда, с вершины западного холма, он выглядит просто ослепительно! Да, именно это слово подходит здесь больше всего. Красное рассветное солнце, встающее прямо за городом, и огромное количество фонарей на улицах создают ореол света, который словно переливается через край городских стен. Не зря этот город прозвали Сияющий. Было бы жаль, если это детище человеческого разума кто-то разрушил, а на его руинах станцевал гопака, как того хотел Свин.
Сегодня по нему разлетится шокирующая новость. Вот только её содержание пока не известно, хотя вариантов всего два. В новости будет говориться либо о том, что великий и ужасный главарь псов схвачен, либо что он же теперь будет защищать горожан. Боюсь что люди положительно воспримут только лишь один вариант, и я даже знаю какой.
Но меня это не сильно волнует. Мне намного важнее как это воспримут мои парни. Большая часть из них наверняка назовет меня предателем и тут же попытается воткнуть в меня что-нибудь острое. Но вот кто это будет? Кто согласиться пойти со мной, а кто останется против? Они все слишком дикие, они все слишком сильно любят волю, чтобы вот так просто взять и забыть о всех тех благах и радостях разбойничьей жизни, ибо к её трудностям и опасностям они уже привыкли, и теперь для них жизнь без крови на руках, без ощущения холодного дыхания смерти у себя за плечом, уже не жизнь, а всего лишь жалкое существование. А если даже и согласятся, то смогут ли они после того что было перестроиться на мирный и усидчивый уклад жизни, ещё неизвестно. Неизвестно, смогу ли я сам переломить себя, или в один прекрасный момент мне снова захочется свободы, и я, забыв обо всём, как в старые добрые времена выйду на большую дорогу с маской на лице и топором в руке.
Вне зависимости от концовки этого дня скорее всего сейчас я в последний раз в своей жизни вдыхаю запах настоящей свободы. Той самой, в которой столько пьянящего аромата воли, в которой ты и только ты решаешь, что ты будешь делать завтра, и учитывать при этом только лишь свои собственные желания и потребности.
Ну что ж, судьбу нельзя заставлять ждать, иначе она может обидеться и отвернуться от меня, и тогда… Тогда мне конец.

Агрх, как же жрать-то охота! Сколько я уже там не ел? Последний раз я чем-то радовал свой желудок позавчера, когда стащил с кухни пару картофелин и неплохо так пообедал печеной картошкой, но, блин, как же это было давно… И в животе урчит так, словно я не ел уже неделю, а хотя нет, в прошлый раз, когда я голодал столько времени, в животе уже ничего не урчало, привык наверно, но иногда появлялось ощущение того, что твои кишки кто-то наматывает на палку, обмотанную для остроты ощущений колючей проволокой, а в остальном ничего необычного. Ох, лучше и не вспоминать об этом, а то ещё ненароком повторится, а второй раз я такое уже наверно не переживу. Да и тогда, если быть до конца честным, мне повезло, что я встретил этого зажравшегося паиньку. Нет, ну он, конечно, добрый малый, но здесь, на улице, не продержался бы и дня. Так-с, стоп! Отвлекаюсь, а мне надо решать одну очень важную, я бы даже сказал жизненно-важную проблему — мне надо найти пожрать, и срочно.
Оппа, а это что за тип такой? Странный тип. Широкополая шляпа и длинный серый плащ, доходящий до пят, с поднятым воротником, так, что вкупе со шляпой, видны только глаза. Ему не холодно? Нет ну я всё понимаю, но я бы уже там сдох от жары наверно. А больше ничего за этими одеяниями и не видно, видимо только лишь ради одного этого факта и терпит. Дурак, он же так только наоборот внимание к себе привлекает.
У нас я таких не видел: явно нездешний, иначе не стал бы здесь шататься в одиночку, да ещё и так беспечно. Надо бы научить человека уму разуму. Так-с, он вроде как держит путь к нашей обедальне? Да наверняка туда, обычно все новенькие сразу туда идут. А у приезжих да ещё и тех, кто что-то скрывает, всегда есть чем поживиться доброму человеку. Перехвач- ка я его в Черством переулке, как раз вовремя подоспею. Да дальше и негде больше: там уже территория Куры, а я не собираюсь такого жирненького гостя упускать. А ну марш бросок до места встречи. Ага, а вот и инструмент нашелся. Спасибо тем людям, что оставляют дровишки без присмотра.
***
Так-с, я на месте. Черствый переулок… Классное место: довольно узкий проход между домами, которые настолько плотно прилегают друг к другу, что сливаются в один огромный барак. Но при этом этот проход является самым коротким путём от западных ворот к центру города, причём переулок немного изогнут, благодаря чему ни с одного его конца не видно того, что происходит в центре. А окна сюда не выходят ни у кого, а те что когда-то выходили уже давно забили досками и заложили чем-нибудь потяжелее и поплотнее, ибо здесь вечно кого-то решают, а слышать крики умирающих не самое приятное дело в жизни. Местные обходят его стороной, а вот приезжие… Люблю приезжих.
Ага, а вот и наш гость. Я уж думал другой дорогой собрался, а был бы поумнее, да ещё и город наш знал хоть сколько-нибудь, то точно бы другой путь выбрал. Так-с, а теперь так осторожненько и мастерски всё проделываем. Вдохнули, выдохнули и пошли.
— Кис-кис-кис — издалека предупреждаем о своём появлении. Пусть думает, что я не скрываюсь, а значит и ничего плохого не замышляю.
— Ну иди сюда, пушистик. Я тебе поесть дам, и сам поем заодно. — Так-с, присели, заглянули вот под те ящики. Кстати, кто здесь ящики оставил? Хорошие такие ящики, надо будет потом Овощеводу сплавить их, а то лежат без дела, а ему такие всегда нужны. Так-с, не отвлекаемся. Ага, жертва ошеломлена и шокирована. Ты только посмотри как встал столбом. Не смотреть на него, не смотреть! А вот теперь можно, и удивленно так, чуть шугнувшись даже, произнести:
— О, ты тут кота не видел? Жирный такой, серый в полосочку? — делаем вид, что нам кот важен, а не он сам. Иии… у него дубинка за пазухой, которая так палевно оттягивает бок плаща. Дааа, не так уж прост наш гость, как я думал.
— Нет.
Ух какой серьёзный, но ответ прям то что мне нужно. Надо доигрывать. А теперь делаем вид, что выпускаем его из внимания.
— Жаль, ну да ладно. Кис-кис-кис, у меня для тебя есть подарочек, вкусный такой подарочек, тяжелый такой подарочек, кис-кис-кис. — ну давай проходи уже. Ах ты ещё и улыбаться вздумал? С чего бы интересно? Ага вот, всё пошел. Давай иди, а мы тебе на встречу. Типо мимо проходим по своим делам.
— Кис-кис-кис, ну куда же ты пропал? Иди ко мне, мой хороший. — Ага, прошел. так-с, теперь затыкаемся, чтобы не услышал, что голос приближается, и тихонечко на цыпочках разворачиваемся к нему лицом, иии…
Черт, мой нос! Он, по ходу, просёк фишку. Так-с, разворачиваемся и валим. Он вроде был справа, вертимся влево. Агрх, зубы. Да как он это делает? Падаем на спину, и швыряем на удачу палешку. Вах, по звуку попал вроде — круть. Теперь встаём и валим к чертям пока живы.
— А ну стоять, а то пристрелю!
Пристрелю?! Запазуха. Дубинка. Да это же самострел был! Останавливаемся, а то пальнет ведь ещё.
— А ну развернись! И руки подними, чтобы я видел.
Ты посмотри какой голос командирский. Ну раз командирский то выполняем, только медленно: сейчас главное не рыпаться, авось пронесёт.
Точно ведь самострел, да какой-то мудреный, ещё и резьбой украшен. Ой не по зубам я себе добычу выбрал, ой не по зубам. А из носа кровь течёт, и шляпа слетела: хорошо попал. Кстати молодчавый какой, лет двадцать с копейками ему всего. Утирает кровь и начинает подходить, и ведь целится, скотина, прямо в рожу мне. Что же он делать то собирается? Сейчас он вплотную приблизится, и я попробую рвануться и наган из рук у него выбить, а потом бежать, быстро бежать, очень быстро бежать. Два метра, метр… Вперёд дулом толкает? Опять мой нос! Ток теперь сломал походу: больно шиндец и кровища хлещет, а теперь ещё и к стене спиной прижал, и ствол к лицу приставляет. Неужели пальнет? А мне бы заряд жалко стало…

Иду я такой завтра по улице и вижу слон летит! Ну ничо страшного они всегда летают. Иду дальше и вижу машина едет, и тут я кирпичей накидал кучу целую!!! Прикинь машина, Б***Ь, ЕДЕТ! Я со страху в будку залез, а там обезьяна сидит. Она как даст мне банан подержать, ну и я такой сижу, держу и жду пока она по телефону договорит. Она договаривает, а я ей банан отдаю и вылажу из будки. А там, мама дорогая что творится! Там грёбаный гейпарад идёт! Я весь в шоке, как так, нельзя же их на улицы выпускать. И тут слышу самолёт летит. Поднимаю голову, а там американский бомбандировщик B-17 бобмы на геев сбрасывает. Я как давай орать: «УУУРРРААА! так их педерастов!» И вот тут-то я и понимаю, что рядом сними нахожусь, и задеть и меня может! Я хотел снова в будку спрятаться. Поворачиваюсь, а там обезьяна уже взяла будку под мышку и убегает. Ей, наверно, как раз звонили, чтобы предупредить о бомбандировке, а эта сволочь даже мне ничего не сказала, ты прикинь! Я ей ещё банан держал ведь! Ну и я давай паниковать начинать, а бомбы то уже близко. И такой давай бежать за обезьяной и кричать, чтобы она меня спасла. Бегу такой кричу, и тут обезьяна меня услышала, развернулась, и давай на себе шкуру рвать руками! Я сначала не понял ничего, а потом вижу у неё там костюм супермена, она кидает будку и начинает лететь мне навстречу, а я газу даю, ибо слышу как снаряды рвутся всё ближе и ближе. И вот они уже совсем близко, и я думаю, что всё — конец мне! Но тут обезьяна меня подхватывает и начинает лететь вверх, а снаряды рвутся под нами, ровно там где я только что стоял. А мы так красиво улетаем вверх на фоне взрывов. И вот уже взрывы кончились, а мы всё летим вверх, и тут я начинаю задыхаться, высоко ведь воздух то разряженный, пытаюсь кричать не получается: воздуху в легких не хватает. Я вырываюсь из рук обезьяны, падаю вниз. Долго так падал, а потом смотрю земля близко, ну всё думаю расшибусь, но тут сам не понял как приземлился на ноги, и вокруг асфальт так сразу весь потрескался от силы удара. Я разрываю на себе одежду и вижу, что на мне тоже костюм супермена. И больше мы с той обезьяной не виделись, а я теперь мир спасаю каждую пятницу от геев. Вот такая вот история...