На спор

В дверь стучится кто-то тихо.Это Слендер, милый мой.Попрощайся с отчим домом:Тень явилась за тобой.Тень явилась за тобой.Скрылась в отклике безликом.Это Слендер, милый мой.Сказки кончились на этом.От лица безумной тениСтынет кровь; и крик немойИз твоей груди, малютка, Не услышат за стеной.

Народная песня

Дэнни был толстяком с неприятным лицом и отвратительным характером.
— В общем, — говорил Дэнни, — вот тебе фонарик. Идёшь в парк. Мы с Джефри ждём здесь до пяти часов. Продержишься — молодец. Нет — ну, ты знаешь, что мы устроим тогда. Ха!
Тони взял фонарик.
Они, Дэнни, Тони и Джефри, стояли через дорогу у Клифлендского парка, днём место дышащее зеленью и светом, а с приходом сумерек превращающееся в царство темноты и тайны. Клифленд спал. В редких домах горел свет. Клифлендский парк будто ждал Тони; чернота тропинок и высоких деревьев дьявольски завораживала. Тони сглотнул — в сердце двенадцатилетнего мальчика зажёгся ужас.
— Дэнни, — сказал Джефри, — это совсем жестоко!
— Нормально! — Дэнни ещё раз усмехнулся. — Маменький сынок Тони, боится всяких бугименов!
— Дэнни, Слендер — это не бугимен. В парке действительно люди пропадают!
— Иди к чёрту, Дэнни!
— Всё, валим!
Троица перебежала дорогу. Ворота в парк, разумеется, были заперты, поэтому ребята принялись искать место, где можно было легко перелезть через ограду. Тони не отрывал взгляда от той стороны забора: там были ручьи с перекинутыми через них маленькими мостиками, дорожки, беседки…
Ночной воздух дышал прохладой. Руки у Тони начали дрожать. Джефри заметил это, но сказать об этом Дэнни не решился. В конце концов, подумал Джефри, это личное дело Тони. Он сам сказал, что никакого не боится. А Дэнни только и любит, что ловить таких, как Тони, на слове. Лучше молчать.
— Давай, лезь! — приказал Дэнни, когда они подошли к самому низкому месту в каменной ограде.
Тони, ни на секунду не остановившись, спрятал в карман фонарик, потом с разбегу прыгнул, ухватился за край ограды, подтянулся и, закинув ногу, перемахнул через ограду. Раздался мягкий стук — Тони приземлился на траву.
— Давай, иди! И чем глубже, тем лучше!
— Всё-таки плохая эта затея, — сказал Джефри.
— Заткнись, Джефри.
Они прислушались — шаги Тони удалялись. Дэнни и Джефри слушали до тех пор, пока звук шагов совсем не исчез. Тони был не робкого десятка. Но Клифлендский парк, окутанный ночью, способен был вдохнуть страх даже в самую смелую душу.
— Мы ждём! — прокричал Дэнни. Клифленд быстро проглотил голос толстяка.

Клифлендский парк был громаден, заблудиться в нём — совершенно не трудная задача, если сойти с тропы или дорожки. Зайдя в самую глубь, человеку могло показаться, что он оказался в настоящей лесной чаще. Деревья полностью поглощали в себя звуки города, и только шум ветра, танцующего в широких ветвях клёна или тополя, аккомпанировал природной тишине.
Тони включил фонарик и осветил его слабым светом тропу. Главное — не сходить с тропы, уверил себя Тони, так я не заблужусь.
Тьма обступила мальчика со всех сторон, сомкнувшись над его головой грандиозным небесным сводом, в черноте которого мерцали звёзды. Тони почувствовал, как заколотилось в его груди сердце. Ветер зашумел в листве, и с Тони будто бы кто-то, шепча, заговорил. Шёпот был невнятен и тих, и почти сливался в трепещущими листьями. Тони остановился, подумав на миг, что застыв, он заставит застыть весь парк и весь воздух в парке, и собственное дыхание, и так Тони простоит на месте, пока не истечёт положенное время. Мальчик уже не дрожал, а трясся от страха. Клифлендский парк же был спокоен, какая-то мертвенная тишина таилась кругом.
Тони показалось, что за его спиной кто-то стоит. Мальчик медленно обернулся. Дыхание его было прерывистым и частым. Свет фонарика сполз на кронам деревьев, пропадая во тьме, спустился к тропе и высветил высокую, тощую фигуру человека в чёрном деловом костюме. Страх был настолько силён, что приковал Тони к земле. Наконец мальчик увидел лицо человека — это было совершенно безликое, белое, как у призрака, лицо, которое, тем не менее, обладало взглядом. И человек смотрел на Тони, смотрел до тех пор, как мальчик опрометью не бросился бежать прочь, не разбирая дороги, наталкиваясь на деревья, спотыкаясь, порой падая, раздирая колени и локти в кровь. Воздух был так же влажен и прохладен, парк так же тих, и если здесь была бы ещё одна живая душа, то она непременно бы услышала и бег, и рёвы бедного мальчика, и увидела бы мелькающий в ветвях электрический огонёк фонарика. Наконец, выбившись из сил, Тони упал в маленький ручей у беседки и заплакал. Фонарик был с ним и ещё работал.
«Убегу отсюда! Убегу! Пусть Дэнни меня оклевещет! Пусть меня все оклевещут, но я хотя бы останусь жив! Жив!»
Тони поднялся на ноги и осмотрелся. Беседка была маленькой, на два человека, а кругом был лес, и ничего кроме леса. Если ринуться сквозь чащу, то обязательно наткнёшься на ограду, а там уж дело простое — перемахнуть через неё. Но Тони внезапно замер, едва поняв, какая жуткая тишина воцарилась в Клифлендском парке: даже ветер куда-то пропал.
Раньше Тони слышал разные истории про Клифлендский парк: о том, как здесь совершались страшные убийства, как призраки бродили по ночам среди деревьев, как люди слышали страшные, заселяющие панический страх в душу звуки и крики, доносимые из парка. Но ведь это были страшилки, легенды, сочинённые только затем, чтобы пугать, и не в коем случае не являющиеся правдой. Как только Тони подумал, что страшилки не могут быть правдой, он как бы наяву вновь увидел омерзительно лицо и фигуру Слендера, и по всему телу прокатилась волна ледяного холода.
Впрочем, был ли это Слендер в самом деле, или Тони так только показалось? Господи, прервал себя Тони, показалось или нет, оставаться здесь небезопасно. Надо бежать, бежать!
Как же тихо было в Клифлендском парке…
Тони, направив луч фонарика вперёд, робкими шагами стал продвигаться вглубь чащи. В голове непрестанно звучал голос Дэнни, рассказывающего глупые городские басни о Слендере, о призраках ночного парка, об убитых здесь людях.
Со стороны беседки раздался смех. Тони замер и обернулся. Судя по голосу, смеялась девочка. Тони присмотрелся. Внутри беседки он различил человеческий силуэт, не гипертрофированно тощий и высокий силуэт Слендера, а нормальный, человеческий силуэт. Тони набрался храбрости и крикнул:
— Там! Эй вы! Кто вы!
Реальность медленно уплывала из-под ног Тони. Смех раздался ещё раз. Силуэт принялся бродить внутри беседки, затем он вышел наружу и остановился, глядя, скорее всего, в сторону Тони. Мальчик начал пятиться назад.
— Тони! — позвала его чаща голосами Дэнни и Джефри. — Тони, где ты! Возвращайся!
— Я здесь, ребята! Я здесь!
Силуэт спешным шагом направился к Тони. Мальчик всё стоял на месте и кричал, зовя друзей. Силуэт был уже у самого ручья, как Тони бросился прочь. В ушах стучала кровь, от былой усталости не осталось и следа. Парк вдоволь игрался с мальчиком, загнав того в самую ужасную из клеток — той, у которой нет стен и в которой нет оков.
Тони бежал без оглядки, не останавливаясь. Ни Джефри с Дэнни, ни ограды не было. Время словно бы застыло. Фонарик сел, и свет потух. Тони вскричал и бросил фонарик куда-то в чащу, не переставая бежать, и наконец он достиг ограды, но стена была слишком высокой, чтобы на неё взобраться.
— Ребята! Помогите! Умоляю!
В ответ — тишина. Поблизости послышались шаги. Они были неторопливы, но приближались они неумолимо. Тони побежал вдоль стены, но она оставалась такой же высокой и неприступной. Шаги не отставали.
— Ребята, помогите!
Тони, отчаявшись, прыгнул, но ухватиться за край стены не удалось, и Тони ещё и ещё раз пытался залезть на стену, но каждая попытка оборачивалась неудачей.
Шаги звучали уже совсем близко. Тони обернулся и прижался спиной с стене. Мальчик хныкал и плакал, произнося какие-то странные, похожие на чьи-то имена, слова. Тьма окутала Тони и захватила его дыхание. Кто-то подошёл к нему — и сознание мальчика уплыло в забытье.

— Тони, мальчик мой, как тебя занесло в парк ночью!
— Я поспорил с ребятами, мам, я не мог поступить по-другому…
— Что за глупости, Тони! Не мог поступить! А если бы с тобой случилось бы чего? Слава богу тебя Джефри нашёл.
Мать обняла своего сына, поцеловала его в лоб и вышла из больничной палаты. Сразу после неё внутрь вошёл Джефри. Он улыбнулся, увидев Тони.
— Тони, ты жив!
— Угу.
— Чёрт, Тони, это было ужасно. Ты не появился в пять часов. В половину шестого Дэнни свалил оттуда, а я пошёл за тобой в парк. Слава богу, уже был рассвет… Нашёл тебя у беседки. Ты был в отключке.
— Спасибо, Джефри. Что сказал Дэнни?
— Ничего. От него ничего не слышно.
— Ясно.
— Ладно, Тони. Я пойду. Ты отдыхай.
Джефри вышел из палаты, закрыв дверь. Тони вздохнул. Он вспомнил об увиденном в Клифледнском парке. Палата была светла, а за стенами её были люди, живые люди — это не было похоже на тёмный лес, весь собой представляющий воплощённый кошмар. Тони чувствовал себя в безопасности.
Дверь открылась. В палату вошёл Слендер. В белизне стен он был до ужаса чёрен, а лицо, бледное как смерть, как-то равнодушно смотрело на Тони.
«Не может быть! Не может быть!»
Тело Тони что-то парализовало, и он не мог ни пошевелиться, ни вскрикнуть. Слендер приближался — смертоносный в своём спокойствии и решительности завладеть душой и телом мальчика. Когда мать Тони вернулась в палату, та была пуста и светилась солнцем.