Кучер

Кучер.

-Ромка, ложи мяч, игра начинается.

Помню как тогда. Мешковатые джинсы, кроссовки, футболка, заправленная как можно глубже в штаны, обтягивала большое пузо. Густые усы были неотъемлемым атрибутом его внешности, тёплый взгляд напоминал звук гитары, на которой он так любил играть во время походов в лес. Его любили все: ученики, администрация, друзья, жена, сын.

Сын был спортсменом, как и сам отец в молодые годы. Любил баскетбол, но жизнь слишком сложна для того, чтобы быть такой, какой её желаешь, поэтому попал в гандбол. Старик им гордился, любил приводить в пример нам, неокрепшим умом, с ветром в голове, но с любовью в сердце к игре и тренеру. Иногда Кучер младший приезжал к нам на тренировку, показывал пару трюков, давал несколько советов, делился своими историями, а после мы разбивались на команды и отдавались полностью игре. Тренер сидел в каморке, смолил и пил.

Проблемы с алкоголем были, но не всегда, что-то его подкосило, и он присосался к бутылке. На всю жизнь. Все знали, что Кучер выпивает. Лопнувшие капилляры, слегка потрёпанный вид и лёгкое амбре – всё это выдавало его, но мы старались не обращать внимания, подшучивали, конечно, но при нём вида не подавали. Он был учителем физкультуры.

Звенел звонок, мы строились, шумели – это его выводило. Были крики, ругань, двойки в журнал, сотня кругов по маленькому залу, он выбивал из нас всё дерьмо. После, разминка и игра с мячом. Он любил баскетбол, в юношестве играл в сборной города, вносил свой вклад в общую командную победу. Поэтому баскетбол был постоянно – это многих выводило, но я с друзьями был рад. После всех упражнений с мячом он делил класс на две команды и все играли в пионербол. Мне было неинтересно, я шёл в каморку, заполненную спортивным оборудованием и запахом едкого дыма, который преследовал Кучера постоянно. Он прожил очень интересную жизнь, о чём можно судить по его историям, которые я любил слушать, пока остальные играли в неполноценный волейбол. Несмешные анекдоты в его исполнении приобретали совсем другой окрас, он наполнял жизнь окружающих яркими красками, в то время как у него эту самую жизнь забирали. Звенел звонок.

Его жена тоже была учителем, преподавала музыку в самой элитной школе нашего небольшого городка. О ней мне мало, что известно. Лишь то, что когда её жизнь унесла автомобильная авария в пасмурный вечер, весь город плакал. Плакала школа, плакали родные, плакал сын и он. После известия о смерти учительницы музыки все ошибочно решили, что потеряли её, но мы потеряли и его.

Помню, что за месяц до трагедии Кучер отменил тренировку и попросил нас помочь его жене и сыну перенести линолеум из магазина домой. Семья затеяла летний ремонт. Обои сорваны, мебель вывезена чуть менее чем полностью, линолеум в ожидании лежит в чулане. Проходит месяц — похороны, сын и отец плачут. Ещё две недели – сын уезжает обратно в другой город, у него там девушка, работа, а отец тут один без поддержки, но с бутылкой у разбитого корыта.

Мы уже окончили школу, тренировки прекратились, но он всё ещё приходил к нам на соревнования. Его поддержка была для нас важна, он давал указания перед игрой, хоть и не был больше тренером.

Со временем всё забываешь. Баскетбол теперь только в мониторе, реже на улице с друзьями. Весна, встреча с одноклассниками, сидим, вспоминаем и тут:

-А помните физрука нашего? Я его тут на днях видел. Полностью седой, а ему ещё и пятидесяти нет,
передвигается еле-еле, говорит, что цирроз печени. Грустно.

Действительно. В молчании мы просидели секунд десять и бурление тем продолжилось. Мы забыли.