Торжество вечного духа (фанфик по вселенной Deus Ex)

Скрип двери, звон декоративных колокольчиков, встречающих и провожающих каждого гостя и посетителя. Свежий поток воздуха проник в просторное помещение зоомагазина, заставив разношерстное зверье в клетках сладостно потянуться, прогнав утреннюю дрему. Сонный продавец оторвал взгляд от электронного планшета, на экране которого сменяли друг друга десятки информационных статей, сообщающих, в основном, о новых достижениях современной науки и очередных беспорядках в старых и заброшенных районах Токио.

Посетитель был латиноамериканцем, на вид не больше тридцати пяти. Острижен коротко, по-армейски. Лицо испещрено мелкими белесыми нитями шрамов, словно сеть паутины в пыльном углу. На нем была потрепанная военная куртка и джинсы, обувь классическая для такого типажа людей — армейские ботинки. Либо он демобилизовался в связи с ранением, а, судя по его хромающей походке, это было вполне вероятно, либо получил увольнительный и сейчас одиноко бродил по старому городу ранним весенним утром, когда на улице почти нет прохожих, а по обветшалому асфальту проносятся редкие машины, спешащие в главный район Токио.

— Приветствую, – произнес продавец, так и не выпустив из рук планшет с новостями.

Военный всего лишь кивнул. Походка его была неестественной и слишком громкой для его веса. Что-то ощутимо скрипело и шумело, когда он с трудом переставлял свою левую ногу. Странно, как он дошел до этого магазинчика без трости?

— Демобилизовали? – спросил продавец, закусив губу. Как бы не обидеть случайного гостя.

— Да, ранение.

— Простите за любопытство…

— Ничего. Америка должна знать, своих героев, — злобно оскалился он.

— Вы американец?

Продавец озадаченно присвистнул, впервые оторвавшись от чтения газетных статей.

— Родился в Мексике, но моя семья эмигрировала в США. Потом, в Японию. Здесь у нас были родственники.

Все это время он похрамывал между полками с пищащей, рычащей и свистящей живностью, которая настороженно оскаливала пасть, с любопытством принюхивалась и агрессивно размахивала крыльями, впустую нагоняя шум.

— Так вы…

— Отставной капитан морской пехоты. Миной посекло ногу, дядя Шариф присобачил облегченный протез, — он похлопал рукой по бедру покалеченной ноги.

— У вас здесь семья?

— Да… сын. Хочу купить ему питомца. Сделать хоть что-то для него за последние несколько лет… В конце концов, корпус отнял у меня семью, а взамен… взамен я получил только чертову железку, да пособие, которого вечно не хватает на содержание своего малыша… про себя молчу…

— А ваша жена? Она домохозяйка?

— На небесах. Уже вторую неделю, как раз, когда я заканчивал проходить курс реабилитации. Рак крови.

Морпех пожал плечами, мол, я ничего не мог поделать.

— Соболезную.

Отставной капитан промолчал, остановившись напротив полки, с которой раздавалось, мяуканье котят. Протянув руку к одной из клеток, он прикоснулся к тонким пластиковым решеткам.

— Этот город сильно изменился. Я помню его еще мальцом, когда мы только-только осели. Здесь всегда было довольно шумно, многолюдно. Но я привык к этому бурлящему муравейнику, никогда не спящему, светящемуся в ночной тьме неоновыми огнями. А сейчас… старый город сменился новым, словно змея сбросила тесную для нее чешую. И я совсем его не узнаю, точно так же, как он не узнает меня. К тому же, скоро эта бесполезная чешуя окончательно смешается с остальным мусором и исчезнет, погребенная кипой новых индустриальных районов. Вы понимаете меня?

Продавца звали Питер, и он прекрасно понимал покалеченного морпеха. Он и сам вырос здесь, был свидетелем новых технологических и научных открытий, был свидетелем этих перемен, навсегда изменивших жизнь старого Токио.

— Не все принимают прогресс, таким, как он есть.

Морпех вновь ухмыльнулся. Котенок, наконец-то набравшись храбрости, доковылял до прутьев свой темницы и пару раз лизнул кончик пальца таинственного пришельца.

— Я возьму его. Оформите доставку по этому адресу?

Прошелестела бумажка.

Питер на секунду задумался, прикидывая удаленность района, где жил морпех, от его магазина.

— Конечно, вечером подарок будет доставлен. Как зовут вашего сына?

— Альварес, но лучше Альви.

Питер записал имя в специальном блокноте. В отличие от коллег по бизнесу, электронике он в таких вопросах не доверял.

— Хорошо, укажите счет для оплаты.

Мексиканец достал кредитку, сверкавшую алчным глянцем пластика. Щелкнул банкомат.

— Заказ оплачен, доставка осуществится в девять вечера по местному времени.

— Спасибо…

Питер пожал ему руку. Было видно, как трудно этому бедному человеку выдавить из себя улыбку. Никому не нужный, кроме своего единственного чада, оторвавшийся от своей исторической родины, он был похож на дикого волка, бродящего по страшным и большим городским джунглям, которые уже давно погрязли в пучине информационного массива. Что мегаполис мог дать этому волку? Вольер в зоопарке? Или заряд транквилизатора в круп?

Пока что у него был свой вольер, свой островок тишины и покоя в этом водовороте технологий. Но в любой момент, гуманное и цивилизованное общество могло вогнать ему смертельный заряд прямо в самое сердце. Будь то наркоман, пытающийся наскребать гроши на новую дозу, или толпа анархистов, ненавидящих вояк, но проливающие кровь таким же образом, как и их идеологические противники. А потом в сводках новостей скажут про возросшую агрессивность и участившиеся случаи преступлений.

Питер потрепал волосы и достал сигарету из кармана. Нужно бросить курить, легкие и так ни к черту. Вновь звякнули колокольчики, докладывая об уходе посетителя. Тяжело массируя виски, он сплюнул и кинул проклятую сигарету в мусорную корзину. Блестящая панель планшета надрывалась, вываливая своему владельцу кипу чисел и процентов.

Это был странный посетитель. Питер привык относиться к местному военному гарнизону, как к сборищу циничных и угрюмых машин для убийства, вечно молчащих, сдавливающих вас своим тяжелым взглядом. Этот морпех, он был другим. В его глазах была видна только усталость от жизни. Ни крупицы надежды, ни блеска кипящей в венах и артериях воли к борьбе. Только понимание безысходности и безнадежности, какой-то странный туман в карих глазах и жалкое подобие улыбки в уголках рта. Откуда такая открытость? Что заставило его вот так просто выговориться первому встречному? Синдром одиночки? Парадокс, возникающий в современных мегаполисах, где проживают десятки миллионов людей, практически не имеющих друзей и близких, вечно погруженных в работу, забывших про жизнь вне стеклянных громад небоскребов. Так или иначе, все это больше походило на исповедь.

И тут утреннюю тишину Старого Токио нарушил хлесткий звон, и хруст разрываемых костей.

— В Токио дождь…

— Виски, мы здесь не для того, чтобы любоваться урбанистическими пейзажами.

— Я не о том, в департаменте мне говорили, что в Токио в эти дни установится ясная и солнечная погода. Впрочем, я не удивлен.

Клин вздохнул. Работать с меланхоликом было тяжело. Конечно, Виски был лучшим агентом в управлении по борьбе с кибернетическим терроризмом, но у него был своеобразный характер, который не смогли выправить даже первые настоящие боевые задания. Кровь на руках не сделала его циничным, вместо этого он замкнулся в себе, способный часами безучастно созерцать окружающий мир.

— Виски, самолет уже заходит на посадку?

Для таких перелетов сотрудникам отдела выдавались специальные частные джеты, с программируемым искусственным пилотом. Эти самолеты не имели идентификационных номеров, департамент заранее предупреждал правительства других стран, об этих «черных» рейсах.

— Да, через десять минут сядем.

— Военные не пристают?

— Пара «Клинохвостых» прицепилась, когда я вошел в их воздушное пространство.

— Ничего серьезного?

— Нет, повисели пару минут и ушли на прежний курс.

— Ну что ж, хорошо…

Виски сидел в салоне, прильнув щекой к холодному пластику иллюминатора.

— Так, что с моим заданием?

Ему прооперировали глаза, заменив их кибернетическими имплантатами. Это было необходимо, специальные режимы зрения, могли заменить Виски целую лабораторию судмедэкспертов, сканируя для него образцы ДНК, выстраивая баллистические схемы пролета пуль, предоставляя информацию всемирной сети. Кроме того, такие глаза позволяли передавать своему владельцу потоки текстовых файлов, изображений, видеоинформации. В данный момент, шифрованный канал видеосвязи с Клином занимал четверть его поля зрения.

— Сегодня утром, в Старом районе Токио, был убит отставной капитан морской пехоты Леонардо Мартинес.

Затененное лицо координатора Виски исчезло, вместо него, в окошке видеоканала появились фотографии и краткая биография убитого капитана.

— Тридцать два года, его отец — офицер морской пехоты, погиб в Афганистане. Семья Мартинес сначала эмигрировала в США, вслед за отцом семейства, а затем в Японию, где у них имелись дальние родственники. Леонардо пошел по стопам своего старика, служил в корпусе около одиннадцати лет, на его счету многочисленные конфликты в Южной Америке и на Ближнем Востоке. Последняя операция проводилась в родной для него Мексике, травля картелей полгода назад. В ходе этой операции потерял ногу, подорвавшись на мине. Корпорация «Шариф» предоставила ему бесплатный имплантат, за счет корпуса. Пройдя курс реабилитации, он неделю назад вернулся в Японию, где проживала его семья. Жена – Джессика Мартинес, скончалась две недели назад, незадолго до его возвращения. Рак крови. У Леонардо остался десятилетний сын Альварес. Проживают в Старом районе, который через месяц пойдет под снос.

Все это время Виски молча сидел на своем месте, изредка переводя взгляд от видеоканала к сверкающему городу за барьером иллюминатора, с каждой минутой увеличивавшегося в размерах, подобно пресловутой раковой опухоли в теле больного человека. Все это было печально, но предсказуемо. Человек окончательно оторвался от природы, сотворив природу рукотворную, изначально чужеродную и искусственную. И с каждым годом эта природа все с большим напором оттесняла свою естественную сестру. Когда Виски был в последний раз в заповеднике? На пикнике в лесу? Сколько лет прошло, когда он в последний раз рыбачил с отцом на берегу Гурона?

— Подозреваемые?

Клин вновь вернулся на экран, нахмурив брови и стуча костяшками пальцев по рабочему столу.

— «Торжество вечного духа».

— Интересное название…

— Местные противники кибернетических технологий, модернизации и глобализации. Таких организаций полно в каждой стране, со своим колоритом и идеологией. Официально, придерживаются гуманных методов решения конфликта, но на самом деле – те еще радикалы. Устраивают теракты, подрывают производство на заводах, взрывают новейшие машины и конвейеры. Иногда прибегают к захвату заложников и убийству.

— И что, их еще не закрыли?

— Причин нет. «Торжество» хорошо маскируется, чаще всего пользуется услугами наемных синдикатов, или же втайне снабжает оружием революционно настроенные слои общества.

— Значит, это их работа?

— Вполне может быть. Они уже успели стать главным шилом в заднице департамента, постоянно огрызаются и саботируют работу Шарифа в Японии. Учитывая сам настрой японцев, не терпящих влияния чужой культуры, сторонников у них хватает. Японии мешает конкуренция Шарифа, которая начинает обгонять их собственные корпорации.

— Понятно. Я должен вывести вас на эту организацию, чтобы мы официально могли применить по отношении к ним силу?

— Верно. Скорей всего, они воспользовались услугами наемного убийцы, как и всегда. Выйдешь на синдикат, предоставивший им свои услуги, и отроешь записи о контракте. Тогда мы сможем прижать этих ублюдков.

— Помощник? Или я буду действовать в одиночку?

— МВД Японии выделило для тебя специального агента, он встретит тебя в аэропорту, по прибытии. Будет твоим напарником и помощником, плюс к этому, гид по незнакомому городу. Ты же никогда не был в Японии?

— Нет.

— Ну вот…

Клин задумчиво потер шею.

— Мы приземляемся, выйду на связь позже.

— Удачи, Виски.

Куратор улыбнулся и кивнул, перед тем как свернуть видеоконференцию. Виски устало откинулся на спинку кресла, чувствуя легкое прикосновения шасси к посадочной полосе. Проклятый ливень никак не мог помешать работе современных авиалиний. Воздушное пространство над аэропортом оживленно гудело и шипело, отсылая сотни запросов к диспетчерам в башнях. Для Виски выделили специальную закрытую полосу, только для военного и правительственного транспорта.

Терминал, в котором принимали иностранца, был оцеплен полицией и оказался изолированным от основного комплекса. Здесь было на удивление тихо, только дождь впустую барабанил по стеклянной крыше, в разводах и потеках которой причудливо мерцало серое небо.

— Виски? Я — Сцилла.

Тот самый японский напарник встретил своего зарубежного коллегу, когда он проходил ряд проверок на таможне. Это была женщина. Виски раздраженно поморщился.

— Сцилла?

Женщина убрала руку, протянутую в приветственном жесте. Партнер встретил ее весьма холодно, но она улыбнулась и поправила челку.

— Вас же не в честь алкогольного напитка назвали? Имена слишком опасны, для таких людей, как мы.

— Оружие, девятимиллиметровый пистолет, класс «Фалькон», три упаковки патронов к нему, — доложил Сцилле таможенник в маске, проверявший багаж. – Плюс личные вещи.

— Всего лишь пистолет? А где ваше основное снаряжение?

— Здесь, — ухмыльнулся он, постучав пальцем по виску. – А вас не протезировали, как я вижу.

— Нет, я не агент-одиночка. Я работаю с командой экспертов. В Японии не любят так рассредоточивать силы. К тому же, я эти «штуки» не переношу.

Агент вновь поморщился. Напарник ему попался чудесный.

— Называйте эти «штуки», кибернетическими протезами, пожалуйста.

Сцилла рассмеялась.

— Ладно, уж, хватит с ним возиться, — крикнула она группе таможенников, облепивших специального агента со своими датчиками, словно слепни корову на ферме отца. – Идемте, мистер Виски. Машина ждет Вас на специальной стоянке. Я отвезу Вас к месту преступления. Пока этот ливень не смыл все следы.

«Верно, подмечено».

Но Виски, в отличие от жизнерадостной напарницы, любил сезон дождей. Даже, если они идут наперекор планам метеорологов.

«Сегодня днем, «К-А Индастриз» заявила о 10%-ом увеличении мощностей выпускаемых ими микропроцессоров…»

«Сельское хозяйство переживает не самые лучшие времена. По словам министра…»

«Запущен новый спутник класса «Горизонт»…»

Питер продолжал нажимать кнопку «свежих новостей», стеклянными глазами взирая на монитор встроенного в стену информационного терминала. Он уже битый час сидел на довольно жесткой скамье в холле полицейского участка, устало подперев гудящую голову грубой ладонью. Рядом с терминалом стояли две рослые фигуры агентов, на одном из них был плащ, а на другом — кожаная куртка.

«Новостей нет», — загорелось наконец-то на экране пыхтящего терминала.

Питер слегка пошевелил сухими губами и тупо уставился на сигарету, которая лежала у него на колене, приготовленная к раскурке.

«Проклятая привычка…»

В холле постоянно мелькали группы рассерженных полицейских. Проблем в Старом Токио хватало. Приходилось отлавливать праздно шатающуюся по затхлым переулкам молодежь, которая, при удобном случае с воем и улюлюканьем поджигала припаркованные машины, а по ночам устраивала настоящую войну блюстителям порядка. Те, в свою очередь, организовывали облавы на притоны, окутанные чадом наркотического дрейфа, и пульсирующие в такт бесконечному циклу бита. Иногда, когда обстановка в районе накалялась до предела, спецназ выкуривал огрызавшихся анархистов из старых промрайонов, сплошь расписанных граффити и постепенно превращающихся в военные укрепления. В общем, Старый Токио был большой головной болью для правительства. Именно поэтому, в скором времени его собирались «реформировать». Это не могло решить проблему разваливающегося на части общества, только вызвало бы новые волны агрессии со стороны семей, проживающих в этих «тихих» днем, но шумных вечером кварталах. Но Питер не был советником в парламенте, и на его точку зрения всем было плевать.

— Пошевеливайся!

— Не рыпаться!

— Мразь!

Весь этот гам перемежался отборной японской руганью, хоть английский и стал официальным языком мира. Агенты лишь усмехались, наблюдая за протестами задержанных.

— Мистер Кэссиди?

Из раздумий Питера вывел полицейский, внезапно возникший перед ним.

— Да? – с трудом разлепив губы и прокашлявшись, откликнулся он.

— Мы закончили наш… «допрос»…

Действительно, сложно назвать допросом диалог с шарахающимся от любой тени мальчиком, который никак не может осознать всю суть трагедии, и понять, что теперь он остался абсолютно один в этой стране.

— И что теперь? Его отдадут в детдом? Будет ждать новых родителей?

Полицейский, который был японцем, с кислой миной на лице отвел взгляд в сторону.

— Понимаете, этот район, как известно, ждет реструктуризация, прежде чем Мартинес окажется под юрисдикцией префектуры Нового Токио…

Питер все прекрасно понимал. Он даже мог закончить мысль полицейского: «Скоро этот малыш будет греться у костра разведенного в ржавой бочке, или в остове старой машины, в окружении тех людей, которых сейчас дубинками гоняют по участку». О его дальнейшей судьбе было несложно догадаться.

— Я возьму его под временную опеку, пока не решите вопрос с переселением.

Вместо шаткой квартирки, в классической многоэтажке второй половины прошлого века, Питера ждала его темница в городе бесконечных башен, окутанная легким полумраком. Вместо солнца его будут слепить неоновые огни за мертвым стеклом, выжигавшие последнее тепло в сетчатках сощуренных глаз. Хуже обстояло с местом работы. Видимо, придется какое-то время затянуть пояса.

«Бедные мои звери»…

— Вы были знакомы с его родителями? Вам придется заполнить следующую анкету…

— Перестаньте, — Питер ненавидел бюрократию всем своим сердцем. Быть может, корень этой ненависти закрепился в его детстве – отец был мелким чиновником, и квартира постоянно была завалена кипами треклятых бумаг, из которых маленький Питер любил делать самолетики. — Если хотите, можете выбросить его на улицу. Но все это аукнется вам.

Продавец махнул рукой на группу бунтовщиков, поставленных на колени перед стеной.

— Вы же знаете, вся эта бюрократия, это — гиблое дело. Я же, могу дать ему кров и пищу на некоторое время. А потом, пусть все решает префектура Токио.

Полицейский тяжело вздохнул.

— Ладно, но учтите, я буду следить за вами. И после завершения процедуры переселения и оформления бумаг, немедленно обратитесь к юристу.

Питер улыбнулся.

— Вы найдете ублюдка, который это сделал?

Вспомнив про нетронутую сигарету, он смахнул ее с колена на пол. Тотчас же прилетела маленькая машинка, с автоматическим управлением, и всосала в себя новообразовавшийся мусор.

— Ваши показания помогут нашему делу, мистер Кэссиди. Мы постараемся поймать убийцу.

— Так, я могу идти?

— Да, конечно.

— А, Альви?

Грузный японец на секунду задумался.

— Да… он отходит под вашу ответственность. Удачи вам, мистер Кэссиди. У вас большое сердце. Это редкость, в наши-то дни…

Питер был разведен, и детей у него никогда не было. Он понимал, что жизнь постепенно уходит от него, что скоро он канет в забвенье, в тихом одиночестве, в своей шикарной, для обычных людей квартире. Пустой и холодной, как и его душа. И мысль, взять под крыло эту маленькую жизнь, возникла у него уже тогда, когда юного Мартинеса вели за руку полицейские в страшной броне, вели через холл, полный отребья и разбитых судеб.

И плевать на магазинчик. Плевать на убытки, плевать на снесенный дом. Это дело стояло гораздо выше любой из вышеперечисленных проблем.

«Боевая хроника секретного армейского формирования в составе корпуса морской пехоты, «Бригада №100».

— Готовность два.

— Шестой, поправь шлем и проверь свою камеру!

Что-то зашумело, по черному экрану пошли помехи. Внезапно, яркий аварийный свет залил весь видеоканал. Сфокусировавшись и настроив яркость, нашлемная камера бойца наконец-то выхватила в объектив десантный отсек вертолета, в котором тряслись солдаты мифической «бригады номер сто», освещаемые лишь бликом аварийных ламп.

— Ну… — перед камерой возникло чумазое и загорелое лицо штаб-сержанта, заботливо протиравшего объектив рукавом рубашки песчаного цвета. – Так-то.

Напоследок, удовлетворенно кивнув, он вернулся на свое место, перехватив штурмовую винтовку.

— Итак, отряд, нас посылают к деревеньке под названием Коста, кодовое наименование – Юниформ-Чарли-6. По данным разведки, в деревне находятся люди Роха, с партией порошка. Коста служит для них перевалочным пунктом на пути к границе. Наша задача – проверить деревню и подтвердить информацию разведки. В таком случае, после установления контакта, разрешаю открыть огонь на поражение. Груз уничтожить на месте.

Да, это был он. Высокий, рослый, ничем не отличавшийся от любого из тех, кто сейчас сидел в этом вертолете. Леонардо Мартинес. Человек, оказавшийся не в том месте, и не в то время.

— Всего-то простой порошок? Могли бы послать другой отряд.

— Понимаю, приоритет задачи не слишком высок, третий. Но приказы сверху…

— Не оспариваются… — буркнул сосед шестого.

По отсеку прошел легкий смешок.

— Готовность один, две минуты, — крикнул по громкой связи пилот.

— Так, всем задача ясна? Повторяю, найти и уничтожить, в контакт с гражданскими не вступать, огонь без моего приказа не открывать. Приготовиться всем. Самолет поддержки «Гермес» будет координировать наши действия, вся информация о поле боя будет поступать с него. Проверьте снаряжение.

Сосредоточенная возня и лязг оружейных затвор, щелчки рычагов переключения огня. Камера на шлеме начала болтаться, повторяя движения своего носителя. Шестой проверял карманы разгрузки, покрепче застегивал наплечники и наколенники, затягивал ремешки бронежилета. Вертолет, тем временем, сбавив обороты, заходил на посадку.

— Готовность двадцать секунд!

— Встать!

Морпехи дружно ухнули и поднялись с места.

— Десять секунд!

Зарокотал затворный механизм, и десантная рампа начала медленно опускаться. Лучи палящего солнца искажали картинку, получаемую с камеры. Стоявшие рядом с шестым морпехи раздраженно зажмурились, нацепив защитные очки.

— Контакт! Пошли!

Первыми по рампе пробежали легковооруженные бойцы, затем сошли остальные, включая капитана.

Перед камерой показалась окраина Коста. Вертолетные винты нагоняли волну песчаной пыли, забивавшейся в уголки объектива.

— К деревне!

Отряд перегруппировался и перешел на шаг, оставив за спиной удалявшуюся воздушную махину.

Деревенька состояла из глиняных халуп с соломенными крышами. Фактически, в ней была лишь одна большая улица, возле которой и ютились разбитые хаты, щедро украшенные орнаментом бытовых инструментов и отходами жизнедеятельности. Никого не было видно, лишь стаи мух витали над грязью. Солдаты осторожно осматривали дверные проемы и косились на окна, готовые в любой момент нажать на спусковой крючок. Камера, временами, резко дергалась, перенося вид с одной стороны улочки на другую.

— Черт…

Закудахтали куры, в панике перебежавшие дорогу чужакам.

— Тише, тише.

Отряд продолжал двигаться вперед, не встречая на своем пути ожидаемого сопротивления. Спустя некоторое время, капитан замер на месте, подняв руку и остановив за собой остальных.

— Рассредоточиться на группы по трое, проверить хаты, осмотреть закутки. Даю полчаса, потом собираемся и отходим.

«Запись остановлена, сохранить прогресс?».

Виски подтвердил запрос и освободил свой взгляд от видеофайла, присланного из департамента по его личному запросу.

Он лежал на скрипучей кровати, явно расшатанной любовными парами, проживавшими в этом номере до него. Сцилла любезно приготовила ему номер в одном из фешенебельных отелей еще до его прилета. Дождь и не думал кончаться, и причудливо перемешивал океан разноцветных огней за окном. Выглядело довольно психоделично.

Мартинеса застрелили, когда он выходил из зоомагазина некого Кэссиди. Убийца стоял к нему лицом, вблизи, схватив его за плечо, он приставил пистолет к его мощной груди и сделал несколько выстрелов. Глушителем он не пользовался, да и незачем. Прикончив свою цель, он выкинул пистолет и бросился бежать. По словам продавца — владельца магазина, он успел заметить лишь силуэт беглеца, активировавшего оптический камуфляж. Пистолет регистрационных номеров не имел, был куплен на черном рынке. Даже метки производителя не было. Это все, что агент смог установить на месте преступления. Потом следовала поездка в участок и допрос самого Питера Кэссиди, явно страдавшего от какой-то болезни. Он сидел перед ним с бледным лицом и слезящимися глазами. Бедняга. Вряд ли ему хватит денег на операцию.

Та запись, которую Виски запросил у департамента, была хроникой последней для капитана операции в Мексике, после которой он получил тяжелое ранение и был демобилизован. Ничего конкретного установить не удалось. Впрочем, Виски успел заметить любопытный факт. Как это ни странно, но Бригада № 100 кибернетические протезы не использовала. Хотя, с другой стороны, это было настолько засекреченное подразделение, что даже сам Виски узнал о нем только в ходе этого дела.

— Паршиво, — произнес он вслух.

Спать не хотелось абсолютно. Плазменная панель на стене транслировала местные фильмы, абсолютно неинтересные для усталого агента и пущенные им лишь для создания фонового шума. Периодически мелькала реклама протезов «Tai Yong».

Оптический камуфляж все еще был слишком дорогостоящей разработкой. Пользовались им только элитные войска и специальные агентства. Совершенно ясно, что немногие синдикаты могли позволить себе такие закупки.

«Вывод информации. Известные синдикаты, предоставляющие услуги наемного персонала, действующие в Токио. Фильтровать по экипировке наемного персонала».

Всего два синдиката. Один предоставлял услуги профессионально обученных наемников для охраны объектов, находящихся на территории боевых действий. Несомненно, такие военизированные компании не брезговали теневыми контрактами для устранения гражданских персон. Бюджет у этой организации солидный, фактически, у них в руках была полноценная армия. Название: «Харибда». Нужно будет наведаться туда, проверить записи на сервере.

«Переслать полученные данные. Объект получения – Сцилла. Отправка данных. Отправлено. Сохранить записи?».

— Отрицательно, записи стереть.

Виски поднялся с кровати, устало, массируя больные веки. Поспать все равно не удастся. А время терять не к чему.

«Ничего, Сцилла переживет бессонную ночь. «Харибда», значит… Как бы не оказаться между этими двумя огнями. МВД не слишком мне доверяет, наверняка возможны столкновения на почве разногласий. Могут не совпасть методы решения проблем. Или я зайду слишком далеко, тогда им придется депортировать меня обратно. Да уж, ну и городок. Дефицит земли приводит к созданию таких вот башен, по триста-пятьсот метров в высоту. Искусственные острова, частенько уходящие под воду после катастрофических землетрясений, вместе с многомиллионным населением, россыпью были раскиданы возле берегов многострадальной страны. А что будет дальше? Когда случится демографический кризис, когда людей станет слишком много, для такого клочка земли. Территориальные войны? Создание искусственных материков?».

Тяжело вздохнув, он посмотрел на часы, отображавшиеся на его кибернетической сетчатке глаза. Выругавшись, он бросился к стулу у окна, на котором висело его пальто. Его жизнь была поделена на 14-часовые промежутки, по истечению которых нужно было принимать таблетки. Иначе, он сначала ослепнет, а потом будет долго и мучительно умирать, истекая гноем и потом в безумной лихорадке. Такова была цена его уникальных глаз. Риск отторжения был минимален, но именно ему так не повезло. Зато, департаменту стало гораздо легче манипулировать своим агентом. Всего-то, лишить его доступа к легальному каналу поставок, а товар на черном рынке попадался отвратительный.

«Чертовы таблетки».

Он и забыл про сонливость, вызываемую этим продуктом.

«Раскопай грязное белье «Харибды», — набрал он в сообщении, с трудом опустившись на стул.

«Отправлено», — моргнуло у него перед глазами.

Эту ночь Виски провел сидя на стуле перед большим окном, за которым вовсю кипела ночная жизнь гигантского Токио. Ему снились цветные сны про его далекое детство, когда он жил с отцом в охотничьем домике на берегу озера Гурон, ныне отравленном химикатами. Когда его жизнь не зависела от чертовых таблеток. Когда потеря работы не означало смерть.

Сцилла провела эту ночь, сидя за своим рабочим местом в конспиративной квартире, отмахиваясь от редких мошек, и составляя отчет для своего напарника, в котором она вешала все хвосты на организацию «Торжество вечного духа», в действительности, никогда не занимавшуюся терроризмом, и оказавшуюся помехой на пути прогресса.

Питер, который весь вечер занимался доставкой личных вещей Альви из опечатанной квартиры его отца в свою берлогу, читал личный дневник капитана Мартинеса, человека анахроничного, не допускавшего свой отряд к протезированию. Он тоже был палкой в колесе прогресса, которую следовало сломать.

А маленький Альви спал в своей кроватке в обнимку с белым пушистым котенком.

Канонада беспощадного огня стихла. Пыль постепенно оседала, открывая взору морпехов руины деревени Коста, еще час назад жившей своей тихой жизнью.

Мартинес смахнул пот со лба. В глубине души, он уже понимал всю трагедию принятого командованием решения.

— Проверить деревню, — хрипло приказал он.

Экран погас. В зале, где сидели двое мужчин в деловых костюмах, вновь вспыхнул свет.

— Дальше только кровавое месиво, вы и так, все прекрасно поняли, — пояснил своему собеседнику мужчина с красным галстуком, сцепивший свои натуральные, в отличие от его товарища, руки на животе.

— Мы пересылали ему фальшивки, — продолжил он. – Там, где поиски морпехов оканчивались неудачей, и они возвращались на базу. Разумеется, он заподозрил подвох с этим файлом. Он же, талантливый агент. Взломал сервер «Харибды» и установил личности истинных заказчиков, несмотря на то, что Сцилла тыкала его лицом в ложный контракт «Торжества».

— А этими истинными заказчиками оказались…

— Народное ополчение Мексики, группа «Оцелот». Они жаждали смерти капитана, пролившего кровь ни в чем неповинных людей. Наше командование даже не удосужилось остудить их пыл, признав свою ошибку. Да и переговоры с российско-мексиканским правительством были сорваны.

— Потом, он вышел на связь со своим информатором в Мексике?

— Верно. Информатор установил, что «Оцелот» для данного заказа спонсировала третья сторона.

— То есть, вы?

«Красный галстук» улыбнулся.

— Он вылетел в Мексику, взломав автопилот своего самолета. Перед этим, ему пришлось покончить со своим напарником, давно заподозрившим его в нечестной игре. А после, чудом ускользнул из лап наемников, спешно заметавших следы.

— Между Сциллой и Харибдой…

— Женщине пришлось «пришить» новые ноги. Она чудом выжила, но так и не смогла принять свою кибернетическую часть тела, и спрыгнула с моста. Утонула, — развел руками директор департамента.

Его гость продолжал задумчиво почесывать подбородок, своей механической рукой.

— В Мексике он вышел на своего союзника. Тот слил ему неверную информацию, где, спонсорами оказались картели. А потом, информатору пришлось застрелить его, когда Виски просек, что его собеседника взломали. Да, пришлось сломать мозги бедолаге. Правда, чутье Виски и на этот раз не подвело. Но было уже поздно. А жаль. Хороший был агент. Хороший…

— Зато мы решили целых три проблемы. Разобрались с «Торжеством», укрепили мои позиции на восточном рынке и убрали насущную помеху в переговорах с правительством Мексики. Кстати, а что стало с бригадой капитана?

— Бригада № 100… Личному составу протезировали кибернетические имплантаты, чего никогда бы не допустил Мартинес. Он не верил в сталь, только в плоть. Весь в своего отца…

Шариф улыбнулся, и пожал руку директору, направившись к выходу из зала, где в обычное время проводились брифинги для агентов.

— Чуть не забыл, — остановился он у двери. – А что с дневником Мартинеса? Его так и не нашли?

— Нет. Это и неважно. Таким людям как Леонардо Мартинес, как его отцу, никогда не удастся остановить вас. Остановить прогресс.