Half-Life 2: Повстанец 2.1

— Нет, Карл, — сказал я. – Не может быть так, чтобы сразу же появилась курица. Должно же быть что-то, чтобы она появилась. Значит, первым было всё-таки яйцо.
Неотступный Карл уже битые пятнадцать минут мне доказывал, что первой была курица. Мне как-то по барабану всё это было, если честно, но наша дискуссия была единственным способом не свихнуться в тишине железнодорожного вокзала.
Да и вообще в такой ситуации трудно было остановить свою крышу на сходе. Сейчас происходило что-то странное, я прямо нутром чувствовал, что произойдёт что-то нехорошее. Страйдеры, которых стало бесчисленное количество в городе, теперь стали просто напропалую сносить здания и разрушать улицы. Казалось, что одна только Цитадель останется стоять, как непоколебимый канон. Но после того как небо над резиденцией Альянса заволокли странные тучи багрового цвета, и из Цитадели донёсся странный механический рёв, который был слышен, наверное, во всём городе, начинаешь сомневаться, что эта громадина простоит и секунду другую. Солдаты Альянса тоже как-то понизили свою активность. На пути к вокзалу наша группа не встретила ни одного.
— Нет, Влад, ты не понимаешь. Курица – это начало. Начало всего, — твердил Карл.
— Что-то вроде бога? – спросил я, посмотрев вдаль железнодорожных путей, ведущих к Цитадели. Пока было пусто.
— Ну да. Это принцип всех принципов. Из него и рождается яйцо! – Карл поднял указательный палец вверх.
Карл был довольно-таки странным типом. Он мог, даже сидя в укрытии во время боя, ни с того ни с сего загнать тебе такую философскую пургу, что после которой ты уже будешь сомневаться в существовании самого себя. По крайней мере, мне так рассказывали другие люди, общающиеся с Карлом. Я со временем стал жестоким реалистом, и ни во что это, как «потусторонние миры», «матрицы», «обратные стороны сознания» и так далее, я не верил и не верю. Я принципиален по натуре и ничего не принимаю, кроме конкретики. Карл же, я думаю, просто законченный демагог.
— Нет, Карл, не может быть такого. Курица не появится просто так…
— Она существовала, существует и всегда будет существовать! – твёрдо заявил Карл.
— Кончайте! – отозвался Мартин с другой скамейки. – Надоели!
Я знаю, что может помочь против такого демагога, как Карл. Просто, если человек в чём-то уверен – он легко может ответить на любой вопрос, касающейся этой темы. Демагог уверен в том, что сказал секунду назад, а потом благополучно об этом забывает.
— Почему курица могла быть первой? – спросил я, широко улыбнувшись.
Карл посмотрел на меня ошарашенным взглядом. От меня он этого не ожидал.
— Ну… э… — замямлил Карл.
— Молодец, Влад! – крикнул Фред. – Спроси у него ещё, что за хрень он несёт, хотя бы интересно станет.
Я крикнул в ответ:
— Что появилось раньше: яйцо или курица?
— Блин, конечно же яйцо! – вступил в разговор Мартин. — Было бы глупо, чтобы появилась просто курица. Это тупость.
— Ну, а я о чём говорю? – засмеялся я.
Воцарилась тишина, в которой продолжали слышаться далёкие выстрелы и взрывы. Внезапно раздался гул. Это был поезд. И, кажется, с Цитадели. Мы все четверо, как по команде, встали со скамеек и подошли к путям. Из тумана в здание вокзала неторопливо въезжал поезд. И не просто поезд, а специальный состав комбайнов. Такие поезда мы называем «топорами».
— Так, только у меня одного плохие предчувствия? – спросил Мартин, взведя дробовик и направив его в сторону поезда.
Поезд с громким шипением остановился. Теперь его можно было рассмотреть по лучше. Локомотив и всего один вагон.
— Один вагон? — прошептал Карл.
Дверь вагона отъехала в сторону.
— И что? – спросил я, поднимая винтовку.
Конечно, не может быть такого, чтобы в одном вагоне мог засесть целый отряд солдат. Но от Альянса можно ждать чего угодно, особенно сейчас. Хотя зачем мы им вообще нужны? Четыре повстанца, и всё. Даже командира нет. Не у кого выуживать информацию.
— Эй! – раздался из вагона женский крик. – Помогите! Кто-нибудь!
Я подошёл к двери и увидел двух людей – женщину лет сорока в белом свитере и коричневых брюках, и чернокожего мужчину уже преклонного возраста, с протезом вместо правой ноги. Женщина, запрокинув правую руку мужчины за своё плечо, пыталась его нести. Мужчина же, тяжело дыша, опираясь на протез, пытался помочь ей.
— Доктор Венс!
Я подхватил готового уже упасть от бессилия доктора Венса и крикнул остальным:
— Эй, тут Джудит Моссман и Илай Венс!
Мартин первый к нам подбежал и подхватил вторую руку доктора Венса.
— Спасибо, — сказала Моссман. – Это ведь вы, да? Вы должны были нас ждать?
— А вы здесь видите кого-то ещё? – спросил Фред. – Только мы.
— Хорошо. Илай, ты в порядке?
Моссман подошла к доктору Венсу и посмотрела на лицо.
— Да, Джудит, я в порядке.
Я не мог видеть лица доктора Венса, но, судя по тяжёлому хриплому дыханию ему было очень плохо.
— Скорее. На другой поезд, — сказала Моссман.
— Куда? – успел спросить я.
— В «Белую рощу». Медлить…
Моссман прервал раскатистый гром, доносившийся с Цитадели. Он громким эхом прошёлся по вокзалу, даже вызвал какой-то холодный ветер, дующий нам в спину. Я попытался обернуться. И я увидел, как верхушку Цитадели окружают, будто налитые кровью, густые облака. Медленно они уплотнялись, кружась вокруг громадного штыка.
— Гордон, Аликс… — сказал доктор Венс.
— Не бойся, Илай, они выживут, — успокоила доктора Венса Моссман и обратилась к нам:
— Давайте. Медлить нельзя.

В окне проплывал Сити-17. Это было ужасное зрелище – разгромленный город, в центре которого стоит вот-вот готовая взорваться Цитадель.
— Не знал такого счастья – быть конвоиром.
Я посмотрел на Фреда. Он сидел рядом со мной и тоже смотрел в окно вагона.
— А тебе что, не нравится?
— Ну, смотри. Четыре повстанца. Против погони. Например, Альянс может сбить этот поезд с путей и добить нас целым отрядом. Может выслать штурмовик, который сделает из нас фарс…
— Фарш, — поправил я.
— Ну да. – Фред немного запнулся. – Тем более фарш! И что мы, четверо повстанцев, будем делать?
— Ты, в принципе, прав, — сказал я. – Проблема заключается в том, что ты круглый пессимист. Во-первых, Альянс может и не пуститься за нами в погоню. Сейчас он занят своей Цитаделью. Потом – не будем же мы сидеть сложа руки. Что-нибудь сделаем.
— Ну… не знаю.
Фред замолчал, продолжая смотреть в окно.
Я взглянул в другой конец вагона. Там сейчас беседовали Карл и Мартин. Две противоположности. Карл, маленький, худой и занудный, и Мартин, здоровый бык, не привыкший к таким долгим разговорам. Сейчас Карл со всем напором вставлял Мартину мозги, но тот не выносил этого, посылая Карла через каждые два-три слова.
В другом конце вагона находились Илай Венс и Джудит Моссман. Сейчас доктору Венсу стало лучше. Он сидел на месте и разговаривал с Моссман. Видимо, разговор у них был серьёзный. Понятно, почему. Илай Венс никто иной, как предводитель организации Сопротивление. Он главный здесь. Доктору Венсу удалось пойти на контакт с вортигонтами, и от них люди получают сейчас хорошую помощь.
Я встал и подошёл к окну. Цитадель продолжала собирать вокруг себя тучи. Слышались раскаты грома, на небе сверкали гигантские молнии. Было страшно. Всё это напоминало конец света. Хотя это и мог быть конец света. Но я не отрицаю – всё, что я сейчас видел, было безумно красиво. Пульсирующее жилами туч багровое небо, разрушенный город с поднимающимися ввысь столбами непроглядного дыма, пожары и Цитадель. Никогда этого не забуду.
— Эй, что там? – спонтанно спросил я, заметив, как верхушка Цитадели стала сверкать, будто там был свет маяка.
— О, Господи… — прошептал чей-то голос. Он принадлежал Илай Венсу. – Это коллапс сингулярности…
Как только доктор Венс сказал это, громыхнул взрыв. Я увидел, как верх Цитадели разорвало на части, будто это было дуло дробовика, и сейчас оттуда, как при выстреле, вылетела дробь. Горящие куски разлетались во все стороны, выскакивая из ярко-красного клуба огня. Взрыв был такой мощи, что его ударная волна немного погнула деревья, а поезд сильно качнуло.
— Чёрт подери! – крикнул Фред. – Что происходит?
Горящие шары падали вниз, на город. Они были похожи на метеориты. Бах! – и то, что уже было разрушено страйдерами, окончательно перестало существовать.
Не представляю, какой в Сити-17 там ад.
Клуб огня разрастался всё больше. Раздавался взрыв за взрывом. Некоторые были гулкие, некоторые были слышны очень чётко. И, наконец, раздался последний – столб огня поднялся, вспорол плотную пелену кровавых туч и превратился в фонтан из огненных шаров. Они разом упали на город, рядом с Цитаделью, подняв в воздух тонны пыли и пепла.
Я, шокированный увиденным, стоял на месте, как вкопанный. Я слышал только мерный перестук колёс поезда. Перед моими глазами разрушалась Цитадель, которая в течение пятнадцати лет стояла непоколебимая и, казалось было, несокрушимая.
Небо ещё больше налилось багровой краской, и, теперь уже, обрубок Цитадели стал собирать вокруг себя воронку из кроваво-красных облаков и туч, среди которых проскакивали заряды молний и летели вниз горящие куски некогда целой резиденции Альянса.
— Илай, они должны выжить, — услышал я голос Моссман. Он звучал уверенно, хотя нетрудно было услышать в нём нотки отчаяния. Моссман, пытаясь убедить доктора Венса в правоте своих слов, сама с трудом верила, что доктору Фримену и Аликс удалось выжить. Если они находились там, где только что прогремел взрыв… в любом случае, это была быстрая смерть.
Я посмотрел на остальных. Карл, не отрывая глаз от Цитадели, что-то бурчал себе под нос. Мартин всё повторял: «Чёртова штука! Что это?». Фред, как и я, молчал, пристально всматриваясь в завесу пыли, накрывшую добрую половину города.
Я отошёл к креслам и упал в них. В висках стучало. Руки дрожали. Моё дыхание стало прерывистым. Бил озноб. Не понимаю, откуда, но я ощущал всю тяжесть происходящих вокруг меня событий. Как больно доктору Венсу, как страшно Фреду, Мартину и Карлу. Волнение Моссман. Признаться, так ещё я не боялся никогда.
Через два часа мы доехали до «Белой рощи». Всё это время никто не проронил ни слова. Оставался только бесстрастный перестук колёс.