Art Chaos. О серьезном. 3 секунды. Проба. (1-3)

Текста много, ленивые проходите мимо.
Контркультурное содержание warning.
1.
Я ненавижу мир, мир отвечает мне взаимностью.
Я иду по улице и никого не трогаю. Так все началось. Я иду по улице, и тут ко мне подходят они.
Трое.
Один из них просит закурить.
Он просит мелочи, на неизвестно какие нужды.
Он считает, что контролирует ситуацию.
Он просит телефон, чтобы позвонить.
Позвони себе, говорю ему и протягиваю телефон.
Позвони сам себе, говорю я ему.
Он хватает трубку и убегает, такой радостный, что чуть не поскальзывается на куче дерьма и не падает в лужу.
Он убегает, держа в руках свой собственный телефон, какая радость…

Я просто иду, чтобы дышать.
Когда твое лицо выглядит, как одна большая катастрофа – не обращать на себя внимания просто невозможно.
Мои глаза говорят всем и каждому: «Сдохни».
Когда у тебя не остается никого, кто мог бы сказать тебе: «Постой, побереги себя!», ты перестаешь беречь себя.
Если ты хочешь свободы.
Если ты хочешь ощущения освобожденности, прозрения.
«Чтобы осветить свой путь – упади в полный мрак», — говорил я тем, кого Любил.
Говорил я и исчезал из жизни людей.
Мне нельзя, чтобы рядом со мной кто-то был.
Мне нельзя любить.
Где-то говорили: дилемма дикобраза.
У меня нет дилеммы. Я никого не подпускаю к себе и на расстояние пушечного выстрела.

Все дело в том, что жизнь, по факту – очень скучная штука.
Люди вокруг только и знают, что работают, смотрят тупые ТВ-шоу и ебутся. Ах, да, еще едят и срут. Точно.
Нет ничего нового. Все новое – это старое, перегнившее дерьмо, завернутое в блестящую обертку и поданное на красивом блюдце.
«Смерть тела существует ради вечной жизни души», — так я говорил тем, кого отрывал от себя.

Я здесь, кричу я доктору внизу.
Он приехал. Доказать мне, что моя жизнь стоит хоть чего-то.
Я кричу, что я здесь. Наверху. На вершине мира, на самой макушке ЛЭПа. Я даже не знаю, как это расшифровывается, но мне плевать. Какая уже разница?
Люди окружают мою крепость. Людское море колышется внизу.
Ветер развивает слипшиеся от грязи и крови волосы.
Развевает – сильно сказано. Это больше походит на брезгливую игру. Тронет-отпустит.
Тронет-отпустит.
Здесь, наверху своего маленького мира, я могу почувствовать себя весомым, что-то значащим.
Этот врач внизу, он кричит, чтобы я слезал.
Он кричит, что я не должен кончать жизнь так.
Он кричит, что я еще кому-то нужен.
Он ничего не понимает, этот великий и ужасный психолог.
Даже если захочу – я не смогу спуститься.
Внизу собирается достаточная толпа и я решаю, что пора сделать то, что давно пора.
Расстегиваю ширинку и отливаю. На всех этих маленьких людишек. Ветер из струи делает мелкий дождик. Вот то, о чем я мечтал с рождения. Наверное, с рождения.

Я упал. Прямо на рельсы. Левая рука болела нестерпимо, но я был жив. А это могло значить только одно – еще живой. Трамвай остановился, из него повыскакивали люди и кинулись ко мне.
— Эй, парень!
— Он дышит?
— Что с ним?
— Вызывайте скорую!
Я чувствовал, как меня касаются чужие руки, меряют пульс, рвут рукава, чтобы осмотреть и перевязать руки. Это значит, что есть кто-то из медиков. Как бы это не показалось странно, но медики находятся почти всегда.
Сегодня трамвай №176 подвергся моему нападению. Сегодня я умер, чтобы воскреснуть. Сегодня я спас их жизни от монотонного существования. Я стал их спасенным. Я спас их. Они спасли меня.

«Спастись можно только умерев», — говорю я людям, которые скоро исчезнут из моей жизни.
Когда впервые понимаешь, что твоя жизнь не стоит ничего – становится жутко.
Ты ходишь по комнате, измеряя ее шагами.
Все в этот момент отходит на второй план.
Работа.
Друзья.
Любовь.
Ты – единственный выживший человек на всей этой чертовой планете.
Ты – последний представитель вида, будущего у которого нет.
Ты – последняя капля яда в отравленном кубке вина.
Ты не совершишь ничего великого. Тебе уготована смерть.
Твою жизнь запрограммируют и подвесят на пружинки.
Ты – маленькая заводная кукла. Японский робот.
Что-то похожее на настоящего человека.
Что-то выглядящее, как настоящий человек.
И вот ты ходишь по комнате, шаришь в пустой голове в поисках хоть одной здоровой мысли, а находишь только осознание собственной ничтожности.

Когда первый раз падаешь у всех на глазах со второго этажа, чувствуешь себя чертовым Богом.
Тогда это произошло не специально, я должен был всего лишь красить окна. Был солнечный летний день, и солнце только начало заползать на небо.
Перед началом занятий в институте, мы проходили практику. Я и еще трое из группы в 26 человек. На благо института.
Самые честные.
Самые ответственные.
Надежда нашей страны.
Что-то в этом роде нам сказали. Ведь остальные 22 человека сидели дома и потягивали пиво.
Или колу.
Или еще что-то, это не имеет значения.

Она пишет мне, что она меня любит. Она хочет меня.
Она пишет, что жизнь без меня скучна для нее.
Она каждый месяц присылает мне по 100 руб. Благотворительность. Она считает, что любит меня, поэтому так делает.
Она готова открыть мне свою душу. Она готова отдаться мне без остатка.
Но вся проблема в том, что мы ни разу не виделись.
Ее зовут Катя. Лена. Оля. Саша. Настя.
Ее день рождения 4 ноября. 15 сентября. 3 апреля. 27 января. 1 июля.
Она работает в бухгалтерии одного крупного предприятия. Учится в школе. Институте. Занимается бизнесом, у нее ресторан недалеко от моего дома.
Есть сайты знакомств. Есть чаты. А есть мобильные доски объявлений.
«Стройная зеленоглазая блондинка 15 лет ищет своего секс-принца. Пиши ***»
«Я лежу голенькая. Интим фото недорого. Пробные на халяву не шлю! ***»
«Молодая семейная пара ищет парня/девушку для совместных сексуальных опытов. ***»
«Подрочим вместе? Звони ***»
Кто-то там, на другом конце провода истекает желанием.
Или просто устал жить с ощущением одиночества.
И тут появляюсь я.
Такой заботливый, нежный…
Одиночество исчезает. И появляется то, что в современном мире можно назвать словом Любовь.
Секс по смс – все равно, что гитара с одной струной. Но и этой одной струны мне хватает, чтобы кто-то на другом конце провода испытал наслаждение, какого никогда не испытывал.
2.
В тот момент, когда я хочу встать, я вдруг понимаю, что меня куда-то кренит. И это не внутрь. Короткий и сдавленный вскрик и я лечу.
Полет кажется вечностью. Мимо меня, словно в замедленном кино, пролетают отдельные кирпичи стены, подоконник, какой-то кабель, проложенный между этажами, потом следующее окно. А потом я слышу треск. Сначала мне кажется, что это треск моих собственных костей. Но после того как я почувствовал, что мне в спину втыкают сотни иголок я понял, что это кусты.
Свежеподстреженные кусты, растущие вокруг корпуса, в котором мы красили окна.
Больше я не мог двигаться. Кожа на всей спине у меня была ободрана и отовсюду сочилась кровь.
Единственное, что я смог сделать – все еще лежа на этих тупых иглах, перевернуться и свалиться вниз. На асфальт. Лицом.
«Разбитый нос все же лучше, чем дырявая спина», — так говорил я тем, кто интересовался этой проблемой.
И тут вокруг появились люди. Они бегали, суетились, кричали друг на друга.
Кто-то перевернул меня на спину. После того, как услышали мой стон – меня переложили на бок. Разбитый и искореженный нос, изрезанный лоб, с которого стекала кровь. Глаза я не открывал.
Внезапно я осознал, что я – важное событие в жизни этих людей.
Они побросали свою работу, чтобы помочь мне.
На какой-то недолгий промежуток времени я стал важнее бухгалтерских проблем всего института.
Очередной вирусной атаки на компьютерный класс.
Сам декан одного из факультетов разгонял от меня зевак, чтобы не мешались.
Через минуту меня подняли и повели к ближайшей лавочке, чтобы там перевязать.
Я – новый Большой взрыв.
Если я скажу, что я хочу пить – не меньше десяти человек побегут за водой.
Я все еще не открываю глаза, но я это знаю.
Потому что уже чуть ли не подрались из-за того, кто звонит в скорую помощь.

«Только ты знаешь, как помочь себе», — говорю я почти что всем.
А потом разбегаюсь и врезаюсь в трамвай. Со стороны кажется, что я убегал от кого-то.
Я постоянно оглядываюсь.
А потом — БАМ! И я снова умираю.
Чтобы воскреснуть прямо сейчас.
Прямо здесь.
Прокашляться и испугаться.
Нарисовать гримасу ужаса и непонимания.
Я – тот, кто превращает вашу скучную жизнь во что-то осмысленное.
На эти несколько минут – вы существуете только ради меня.
Нет жены. Нет детей. Нет друзей.
Нет ворчливого начальника.
Никого нет.
Есть только я и моя боль, которую они пытаются уменьшить.
Защитить маленького и жалкого.
Такого жалкого, что они берут у меня номер телефона и начинают звонить.
Я – их личная гордость. Единственный Великий поступок, который они совершили за всю свою жалкую и гнилую жизнь.
Я – доказательство того, что их жизнь прожита не зря.

Мне 20 лет, а я уже растерял все, что только можно.
Семью.
Любовь.
Друзей.
ДСЛ – Друзья, Семья, Любовь. Классная аббревиатура.
В моей телефонной книжке около 200 номеров.
И каждый из них – своя, отдельная история.
Мобильное объявление. Трамвай. Легковой автомобиль. Грузовик. Чат. Форум.
Кто-то из них уже забыл обо мне, кто-то — нет.
Обычно обо мне вспоминают ближе к праздникам.
Поздравления. Поздравления. Поздравления.
«Желаю тебе счастья». Оптимистично.
«Желаю тебе здоровья». А оно у меня когда-то было?
«Желаю тебе всего, чего ты сам себе пожелаешь». Сдохни.
«Сегодня мы за тебя поднимем тост!». Как будто от этого что-то изменится.

Я иду по улице, а мне навстречу снова эти трое.
С пивом.
И девчонками.
Возможно, это и есть Таня. Аня. Оля. Настя. Катя.
Увидев меня, они начинают ржать.
А вокруг – грязный снег, дерьмо и не менее грязные лужи.
Когда мы с ними поравнялись – я толкаю крайнего. От себя. Со всей силы.
В итоге все шестеро поскальзываются на мокром льду и падают. Кто в дерьмо, а кто – в лужу. Бутылка пива разлетается в дребезги. Один из осколков впивается парню в ладонь.
Сделай то, чего никто не ожидает.
Встань в ближайшей глубокой луже.
Как только они поднимутся – прыгни. Добавь.
А потом – беги.
Изо всех ног.
Бег – это то немногочисленное, что у меня хорошо получается.
3.
Потрепанный жизнью студент. Ничего такого безумного.
Ни девушки, ни друзей.
Одни враги.
Конечный итог всего в этом мире – смерть.
Как бы ты это ни любил.
Как бы ты это ни ненавидел.
Все умрет. Рассыплется в прах и будет растоптано следующими поколениями. Более жестокими и менее снисходительными.
Поэтому я предпочитаю убивать все это до того, как оно станет преградой на пути к конечной цели.

Там, внизу, я слышу чьи-то голоса.
Стой, кричат они совсем тихо.
Не надо, вторят им другие.
Здесь, у меня под ногами – целый город. Немногим меньше.
Это те, кого я эти четыре года удовлетворял по смс.
Это те, кто меня спасал вот уже два года.
Это те, чьи сопли я вытирал об свою жилетку в окнах приватов.
Это те, кто считает меня террористом.

— Что с тобой? – спрашивает мужской голос.
Я болтаю головой в ужасе, как будто не понимаю, где я.
Потом дергаюсь назад. Острая и тупая боль в голове.
Где-то совсем рядом звенит трамвай. Звонок такой громкий, что моя голова чуть не взрывается.
Я чувствую, как меня подхватывают чьи-то руки и волокут куда-то. Жизнь вокруг постепенно возвращается в нормальное русло. Машины едут мимо, зеваки постепенно расходятся, а через минуту-две подъедет скорая, которая заберет меня.
И они снова потеряют смысл жизни. У них появится чувство незаконченности в душе.
У этих людей.
И они придут меня навестить. И обязательно спросят мой номер телефона.
И я им скажу.
И буду вечно благодарен.
И запишу все, что надо об этих людях знать в записную книжку.
Мою личную историю этого города.
Мой личный список заслуженных граждан страны.
И не только.
Они тоже сюда входят. Но идут с обратной стороны. И записано о них не так и много.
«Карина. 18 лет. Блондинка. Грудь 2. Лобок бритый. 20.06. C:\GRLS\Карина[1]\
Парня нет. Нежная. М+, К+. Девственница»
На следующей строчке адрес или город, где живет.
«Даша. 20 лет. Брюнетка. Рост 176. Грудь 3. Лобок бритый, не полностью. 12.12. C:\GRLS\Даша[7]\
Парня нет. Не любит прелюдий. М+, К-(?). Не девственница»
И так далее по списку.
Дарина, 17. Ира, 22. Александра, 26.
Перевернешь блокнот.
«Трофимов Валентин Сергеевич.
Тел — ***. 36 лет. Женат, двое детей.
Трамв. авария 24.10.06.
Сорокин Петр Михайлович
Тел — ***. 27 лет. Холост. Детей нет. Больная теща.
Авт. авария 7. 06.07.»
В следующий раз, когда позвонит Сорокин – надо не забыть спросить у него, как там теща.
Может быть, она наконец-то сдохла?

И тогда звонит Она.
Ее телефон я удалил 2 года назад.
Ее лицо пропало из моей сотрясаемой памяти год назад.
Голос – намного раньше.
Она спрашивает, как у меня дела.
Я молчу.
Она спрашивает, почему я молчу.
Я молчу.
Она спрашивает, куда я пропал.
Я молчу.
Она спрашивает, туда ли она попала?
Я молчу.
А потом она тоже замолкает.
И мы вместе молчим в трубку. Как в детстве.
Я слушаю ее дыхание – она слушает мое.
Разговор двух мертвецов.
А потом она говорит, что звонит мне, чтобы пригласить меня на свадьбу.
Потому что я – единственный Друг из прошлого.
Я молча кладу трубку.
Так я убиваю тех, кто мне дорог. Был.
Я кладу трубку и этого достаточно.

Я еду на учебу, но в сознание прихожу только на конечной. Пара длится полтора часа. Автобус проезжает весь маршрут за 40 минут. Вот как я открыл платную медитацию.
Я сажусь в автобус и еду вперед. До конечной. До упора.
Потом снова плачу за проезд и еду обратно.
Я – сжатый Большой взрыв, который ищет свое новое воплощение.
Я – его величество Фрактал, замкнутый сам на себя.
Что-то, чего человечество еще не испытывало.
Платная медитация.
Связь с космосом, по тарифам межгорода. Или международной связи?
Сделай то, чего никто не ждет.
Позвони Господу Богу и спроси, как у него дела.

В больнице меня уже хорошо знают.
Невезунчик – так меня называют.
Я появляюсь и снова исчезаю.
Все зависит от травм.
Неделя или несколько минут – каждый раз по-разному.
Доктор говорит, что такими темпами я скоро окажусь не у них, а в морге.
Это именно то, чего я добиваюсь, отвечаю я.
Он улыбается. Ему кажется, что я шучу.