Надеюсь администрация будет не против, если я опубликую пару своих рассказов, а?

Пробуждение.
Просыпались когда нибудь от жуткого крика? Когда не знаешь, то ли это ты орал толи во сне приснилось. Границы сна и яви размыты. Когда ты уже не спишь, но в глазах еще стоит картинка сна. А потом понимаешь, что это сон и подавляешь в себе желание спрятаться под одеяло обнять плюшевую игрушку, которой у тебя, к сожалению нет. Дурацкая мысль для тридцатилетнего бухгалтера.
Этой ночью я проснулся именно так. Услышал жуткий крик столь явственно, что даже нашарил дрожащей рукой ночник. Темнота тут — же пугливо прижалась к углам комнаты.
В комнате не было ничего, что могло бы вызвать мои вопли ужаса. Ни убийц с топориками, ни приведений, ни зеленых человечков, не было даже мыши, на худой конец.
Все было чисто и цивильно, если не считать мусора на ковре, чьи – то штаны, предположу что мои, висящие на люстре. Прям хоть сейчас показывай по телику как спальню образцового среднести… среднестастист….Вообщем обычного российского холостяка.
Вспомнился сон. Сказать Васе не поверит ему сны, наверное, лет десять не снятся. Лежал на кровати, пытался вспомнить какой праздник вчера… или сегодня отмечали. Наконец сон со скрипом смежил мои веки, а мозг лениво начал попинывать овец через заборчик, как вдруг резко и оглушительно, мерзко, заголосил дешевенький китайский будильник, возвещающий на ломаном русском, что наступило утро. Оторвав от подушки бетонную голову, я вперил в будильник ненавидящий взгляд, но будильник не взорвался, даже не замолк. Сверкая пятками, я поплелся в ванную. Взглянул в зеркало, «Мама дорогая!».
Мужик с опухшим лицом глядел на меня и будто говорил: «А кому сейчас легко?». Я потрогал лицо и первым делом решил побриться.… Через полчаса получился вполне вменяемый индивид, который не будет привлекать лишнего внимания на улице. Позавтракал салатом «Оливье», подавился мишурой и дождиком. Разбудил Васю, храпевшего в ванной. Сказал себе фундаментальную фразу, которую, наверное, говорил себе любой россиянин – «Надо меньше пить». Зачем я справлял Старый Новый год? Ведь знал же что сегодня на работу. Вот она тайна русской души – «Знаешь, что завтра будет хреново, но все равно пьешь и веселишься»! Собрался на работу. Вышел на лестничную площадку. Сонный сосед выносил мусор и спросил:
— Че, Федя, на работу
— Угу
— А я б на твоем месте штаны — то одел, а то неудобно как-то на работу в трусах.
Долго не мог найти штаны. Заглянул в ванную, где гулко, как пароход храпел Вася, укрывшись моими брюками. Тыкнул его в ребра тот заворочался и сонно послал кого – то на известные всем три буквы. Крадучись вышел на лестничную площадку Вышел, наконец, на улицу. Морозный воздух охладил лицо. На улице никого кроме Васи, моего дружбана, уныло плетущегося получать от своей Зинки. Такси я так и не поймал, поэтому спустился в подземное царство. В метро также не было никого. Непривычно тихо. Нет бабок, карманников, грубоватых грузчиков и тихих интиллегентов, сидящих по углам с книжечками. На работе все были жутко злыми и раздраженными, сдохла кофеварка, и все спали на ходу. Пошел к начальнику. Он первый кого я увидел в отличном настроении, на лице загар весь прям светится довольством «В Египте гад, отдыхал» — мелькнуло у меня в голове. Мой начальник — мужик скользкий и мелочный, такие как он, появились в последнее десятилетия. Посветишь на них фонарем правосудия, они чисты, и позолоченный овал из пластмассы над головой. Они крутят свои дела в темноте, прикрывая свои нежные тушки людьми вроде меня.
— Федор Иванович, легок на помине с прошедшим тебя, Федя! – блеснув белыми зубами, проговорил начальник.
— Вам того же – проговорил я, растянув губы в подобие гримасы от боли.
— Федя, у меня к тебе это… серьезный разговор – сказал начальник, прихмурившись.
— Слушаю вас.
— У нас в последнее время снизили финансирование.
— Да, я знаю
— Конечно, знаешь, бухгалтер все-таки, так вот, у нас сокращение.
— Этого следовало ожидать
— Да – да, Вообщем Федор ты уволен.
В мозгу полоснуло скальпелем, пелена, которая была с утра, ушла с глаз, обострились все чувства, сильнее всего было чувство гнева, такого, что выжигало изнутри, требовало освобождения из тела. Меня? В иждивенцы? Я медленно сел на стул, на столе стояла карандашница, обыкновенная офисная. Пять лет работал, прикрывал его махинации, сжигал в пепельнице ненужные документы. Я схватил карандашницу и швырнул в начальника. Схватил его за воротник, рубашка у гада, дорогая.
— Ты че делаешь, Федя? – начальник вспотел, смотрел бараньими глазами, часто моргал.
Кулак почувствовал его жирную кожу. Хрустнул нос. Заболели костяшки пальцев. Начальник захрюкал, но я его заставил замолчать ударом между глаз. Следующая минута слилась в кровавый туман. Я не помнил, что делал, но преследовал лишь одну цель сделать как можно больнее этому существу. Очнулся лишь, когда у начальника недоставало трех зубов, а лицо превратилось в кровавую кашу. Он молчал, но пульс есть, значит жив. Уфф…отлегло. Надо торопиться скоро приедет милиция. Выскочил из его кабинета, и ринулся в сторону выхода. На улице появились первые зеваки. Кто выгуливал собаку, кто детей в школу провожал. Рутина. И самое обидное: всем принципиально начихать на то, что меня уволили с работы. Вот гады! Пошел домой. Идиот, дома в первую очередь будут искать, но мне уже было все равно. Спросите, что тогда свалил с работы? Не хотелось, чтобы люди видели, что их сотрудник, отличный бухгалтер, интеллигент тихо спился, его уволили с работы и вскоре посадят в тюрьму за то, что он избил начальника. Дома пусто также как и в холодильнике. Водка. Кресло. Хреновые мысли. Вот она жизнь: тридцать лет, ни жены, ни детей, ни работы, ни родителей. Никого рядом, только бутылка водки.
— Что же это я? Жизнь ведь только начинается – при этой мысли на лице появилась презрительная ухмылка. Начинается? Нечему начинаться. Никаких перспектив. Глушить водку с Васей и получать пособие по безработице не вариант. Внизу, под окном послышались звуки мигалки, значит, начальника уже нашли. Неожиданный прилив гнева. Куда катимся? Защищаем воров. Что за страна-то такая. Решение пришло в голову простое и неожиданное и неизвестно откуда. Да пошли вы…. Подошел к окну. Дернул шпингалет. Морозный воздух охладил лицо, но не принес отрезвления. Тридцатый этаж, будем надеяться, что разобьюсь. Залез на подоконник. Самое трудное сделать шаг, а дальше, по началу, даже прикольное чувство полета, сосет под ложечкой. Полоска серого асфальта приближалась неотвратимо, и росло чувство страха, захотелось все вернуть вспять, но рождение и смерть – это единственные вещи которые неволен изменять человек. Я заорал. Удар. Странный звон в ушах. Открыл глаза. Взгляд устремлен в работающий будильник. Вы просыпались, когда нибудь от собственного крика?