I hate myself and want to die

Когда видимая и незримая реальности вертятся перед твоими глазами с бешено огромной скоростью, выцепить нужные фрагменты полезности и впитать их в себя представляется сложной задачей.
Когда ты в очередной схватке на ринге жизни выбиваешь кому-то весь дух, используя любые подручные средства, накиданные потребительски настроенными зрителями, для которых зрелища всегда вне любой морали, то рассчитывать на то, что в ближайшем темном углу к тебе не вернется вся та хладнокровная, уверенная жестокость, которую ты выплескивал в битве, не очень разумно. Вернется в виде враждебно настроенных физических субъектов, конечно.
И когда ты с дерзкой улыбкой на глазах рассекаешь безлико шумящую толпу, а потом внезапно спотыкаешься и утыкаешься прямо в вонючую обувь мимо идуших животных, ты в который раз думаешь о том, что ненавидишь то место, в которое приходить согласия никогда не давал.

— Я ненавижу тебя.
— Да? Как мило. Сам я себя ненавижу постоянно.

(Тут был Flash-плеер, но с 2020-го года Flash не поддерживается браузерами)

Когда смотришь на другие поединки на пресловутом ринге жизни, то радость эйфории уже вовсю обхватывает потное и орущее какие-то идеалистические лозунги горло. Сжимает, заставляет орать еще сильнее.
А в это время, пока ты на эмоциях и максимально беззащитен, сзади подходит Нечто Дьявольское и со всей возможной ненавистью протыкает окровавленным кинжалом твое сердце.
Поделом.
И вот он, час окончательного и бесповоротного прозрения, если его можно так назвать.
Отрицание, сотрудничающее — на взаимовыгодных условиях — с разрушением, которое в свою очередь без своего брата, носящего приставку «само-», не ходит, уже пронзают каждый нейрон тела, и потрясающе мощный сигнал тотально разрушительного воздействия оперативно, чуть ли не стремглав несется по всему организму и формирует одну единую мысль.
Я ненавижу себя и хочу умереть.

Я ненавижу себя и хочу умереть потому, что мне стыдно за всю эту игру, в которую оказались вовлечены абсолютно все хомо сапиенс. А тем, кто отказывался играть, быстро указывали на кнопку «Выход». Экстренный, быстрый и чудовищно неприятный выход.
Мне плохо потому, что правила писал не я. И не я могу их редактировать. И не мои знакомые. И не моя умершая собака. Никто толком не ответит, кто же писал весь этот дерьмовый сценарий, который мы так тщательно и слепо играем на сцене реальности каждую секунду.
Кто тот композитор, который пишет реквиемы и гимны к этому действию?
И кто назначил этого ужасного оператора, который никогда не просыхает от пьянящего воздействия обманчивых «верхов» и потому снимает совершенно лживое, ни на йоту не пахнущее малейшей достоверностью изображение?
Я ненавижу себя и хочу умереть потому, что, несмотря на все те радости, которые мне могут предложить пиар-менеджеры, мне уже стало невыносимо, убийственно скучно и стопроцентно неинтересно, что будет завтра.

Я ненавижу себя и хочу умереть, потому что играл в эту постановку, где вместо выученного текста — импровизация, а вместо талантливых, красивых и гордых актеров — сброд не пойми кого не пойми откуда. И ты, господин Режиссер-Постановщик, хочешь мне предложить выходить с ними на сцену и разыгрывать бесплатный спектакль ужасного качества для таких же убогих, как и мы сами?
Черта с два.

Повеселились — и хватит.
Хорошо смеется тот, кто уходит последним, ибо тогда есть шанс, что он увидел и понял всю эту отчаянно убогую, но такую фатально смешную картину нашей глупости.
Однако мне смеяться уже не хочется совсем, а потому…
Я ненавижу себя и хочу умереть.