Мой личный рай.
Вместо ангелов — ненавистные маленькие дети.
Вместо божественных садов — детская площадка и шелуха от семечек под ногами.
Вместо ласкающего кожу солнца — спасающий массив тени.
И тихо, везде тихо, разве что иногда эти маленькие детки лет дай Господь пяти от роду проносятся с матом на устах, пугая птиц и меня. Птиц — движением, меня — демонстрационной версией нашего будущего, в котором мне отводится роль любящей матери, заботливой жены и хорошей подруги. Но это будет потом, а пока же здесь и прямо сейчас…

Умиротворение.

Эта огороженная детская площадка, где взрослые уж боле не контролируют лексикон своих исчадий, заманила чем-то таким… наверное, это была моя усталость. Здесь есть скамейки, и их много. Здесь есть тень, и это подарок, который не позволит завладеть мной всей этому паршивому жарящему солнцу, которому я рада, но которое уже так надоело.
Тихонечно, еле слышно начинают шуршать деревья вдали. Включился звук — птицы запели, мат стал всё громче и громче. И вот уже какой-то маленький мальчик бежит за маленькой девочкой, и я с любим… с хорошим другом дружно… и в последний раз… смеюсь, придумывая всему свои невероятные сюжеты.

Всё вокруг слишком яркое. Будто нарисованное красками.
Зеленые листья — слишком зеленые, грязная земля — слишком… грязная, черная одежда на моем спутнике — слишком черная, и что-то в моих висках стучит… постукивает… и такое ощущение, что изображение «парит», переливается, чуть ли не звенит от всего этого «СЛИШКОМ».
Я устала куда-то идти, но я уже так устала сидеть и находиться, как оказалось, в своей личной модели рая.

Хочется что-то сделать. Вскочить, затопать ногами, зарыдать от этой тяжелой определенности бытия, которая создает невыносимое давление в голове и на душе. Хочется уничтожить теперь уже откровенно вопящих — СКОЛЬЗКО вопящих — детей, шумящие монотонным шуршанием деревья, голубей, бегающих под ногами и жрущих шелуху от проклятых семечек, проходящую мимо молодежь лет 15, которая название «достопримечательности» мужчин в матном варианте произносит чаще, чем какие-либо иные слова! Хочется закрыть глаза, отключить уши, чтобы не слышать этот невыносимо ненавистный гул этого всего существующего здесь и сейчас!..

Но что такое этот мой личный и любимый рай на детской площадке в окружении всех тех, до кого мне нет совершенно никакого дела?

И тогда я ощутила, как осознание того, что я что-то большее, чем эта жизнь, чем все эти страхи и обиды, проблемы и депрессии, недоговоренности и разочарования, влюбленности и наше такое маленькое счастье, уже прокололо мое сердечко, и вот я…

— Ну, думаю, пора нам идти. Поезд через полчасика отойдет уже, — мой друг печально улыбнулся, посмотрел в глаза и быстро (как будто смущался или… боялся) опустил взгляд.
— Раз так… то да, пора заканчивать, — ломающимся голосом прошептала я.