Вакуум [финал «Пациента» и «Невидимки»]

Эпизод 1.
Сегодня я видел ее в автобусе. Ехал по своим делам и увидел ее на одном из сидений впереди. Она ехала одна. И как и 2 года назад — она была прекрасна. Гладкие, каштановые волосы, спадавшие на плечи, бесконечно-глубокие зеленые глаза, подчеркнутые минимальным количеством косметики, и это задумчиво-сострадательное выражение лица. На несколько минут я засмотрелся на нее. На эти плавные, но строгие линии, составлявшие ее лицо. Вполне возможно, что я бы так и стоял, околдованный внезапно нахлынувшими воспоминаниями, но тут автобус остановился и, растворивший в серой струйке выходящих людей, она исчезла.
Всю оставшуюся дорогу я пребывал в смятенном состоянии, потому что искренне верил, что большее ее никогда не увижу.
Тем не менее, на положенной остановке я расплатился с кондуктором и, выпрыгнув из автобуса, вдохнул свежий лесной воздух ясного летнего утра. И тут же услышал тонкий писк над ухом. «Едреный Веня», — подумалось мне, — «нашел ведь, блин, место!» Возможно, тут стоит оговориться, что комаров я чертовски не люблю. И не столько укусы мне их досаждают, сколько сам факт постоянного жужжания над ухом. Просто терпения никакого не хватает. Кто-то назовет меня неженкой, с чем я немедленно соглашусь. Я человек городской. И комары для меня — не часть окружающей среды, а самый настоящий кошмар. Особенно когда эта сволочь всю ночь летает где-то над головой, а пришибить ее не получается вообще никак. И даже ведь соглашаешься про себя, мол, пускай сядет и укусит уже. И улетит. Зато спать спокойно можно будет потом. Ан нет, крутится, выбирает место, постоянно путается в волосах или что-то еще.
В общем пока я иду к оговоренному месту и думаю о том, как я не люблю все эти толпы комаров и какие же они гады, а также о том, что очень зря не додумался взять с собой какой-нибудь спрэй или мазь от этих кровососущих мерзких тварей, искоса поглядываю по сторонам в надежде углядеть грибы. Но до полянки дохожу, не увидев ни одной слизисто-головастой штуковины. «Это и к лучшему,» — думается мне. Выйдя на центр поляны я начинаю крутить головой, выискивая глазами дерево с дуплом. Нащупав в дупле полиэтиленовый пакет, вытаскиваю его. Внутри — белоснежный конверт.
Эпизод 2.
Вот что я Вам скажу — я люблю свою работу. Всей душой, если подобное словосочетание уместно. Тут тебе и адреналин, и вселенское спокойствие, и все, что хочешь.
Я аккуратно свернул пакет с конвертом и положил его во внутренний карман жилетки. Внезапно за спиной раздался легкий металлический щелчок. Я знал этот звук, возможно, даже слишком хорошо. С таким звуком обычно взводят затвор, дабы привлечь внимание цели. В текущей ситуации целью оказался я. Я вздрогнул и остановился.
— Так и стой, — прозвучал голос из-за спины. Звучал он как-то неестественно. Если бы меня спросили — я однозначно сказал, что голос пропущен через какой-то модификатор по типу тех, которыми пользуются террористы и телевизионщики.
— Если Вам что-то от меня нужно — могли бы просто обратиться ко мне, — спокойно произношу я.
Возможно, странным покажется тот факт, что я был столь спокоен, но на это были свои причины. И первая из них — мой слух. У меня очень хороший слух. В лесных условиях подкрасться ко мне — практически нереально. Второе, вытекающее из первого: если этот человек с пистолетом ко мне умудрился подкрасться — он однозначный профессионал. Даже если он просто ждал меня на дереве — он все равно профи. Третье, снова вытекающее из первого и второго. Если он смог добраться до меня, но не пристрелил сразу — значит он что-то от меня хочет. И это что-то — вовсе не убить меня. А даже если и убить, то я ведь не герой голливудского блокбастера, который одной левой убивает наемных убийц высшего класса. Я звезда другого масштаба, если позволите.
— Нам нужно кое-что лично от тебя, — так же неестественно прозвучало из-за спины, — И желательно, чтобы никто из Вышестоящих об этом не знал.
«Как будто можно было ожидать другого ответа!» — подумалось мне.
— Итак, ты готов выслушать предложение? — продолжил голос.
— Видимо, да. А разве есть другие варианты? — я пожал плечами.
— Варианты есть всегда, — неожиданно резко сказал голос, — На остановке, куда ты сейчас пойдешь, под урной лежит такой же пакет с конвертом. В нем — все, что тебе может понадобиться плюс вся известная нам информация. А теперь иди. И не вздумай оборачиваться.
— Могу я узнать хотя бы кто меня нанял?
— Заказчик пожелал остаться анонимным.
Сзади что-то зашелестело, а я стоял, не шевелясь, перебирая в голове разные варианты и схемы. К действительности меня вернул, как и при выходе из автобуса — комар над ухом. Прихлопнув гада, я выдвинулся в обратный путь.
Эпизод 3.
В любом деле главное — это соблюдение инструкций, особенно когда они существуют. В моем деле главное — это оставаться незамеченным. Не оставлять следов. Не оставлять зацепок. Всегда и во всем оставаться незамеченным.
Возвращаясь к остановке, я думал об этом. О месте встречи могли знать только я, Заказчик, то есть Венедикт Петрович, и курьер, доставивший письмо. Первым делом, подозрение мое пало именно на курьера. Вероятность того, что какой-то засланец из сторонней организации устроится к нам курьером — высока. По крайней мере в сравнении с вероятностью устроиться к нам Исполнителем. Второй вариант — информацию о месте встречи курьер «отдал» кому-то другому. Не важно, под страхом смерти ли, или же под весом обрушившейся на его голову денежной награды. Суть в том, что меня сдали. Так же был третий вариант. Утечка информации непосредственно изнутри агентства. Возможностей — миллион, а конкретного виноватого — нету.
Дойдя наконец, до остановки и вытащив из-под урны конверт, так же завернутый в полиэтилен, я сел на скамейку и снова задумался, пытаясь по весу прикинуть, что находится в пакете. Пакет был легким и внутри отчетливо ощущался прямоугольный предмет. Предмет был небольшим и достаточно легким, из чего я решил, что это пластиковый корпус.
От мыслей меня оторвал остановившийся прямо перед носом автобус. Быстро вскочив в него, я ощутил де жа вю. Это был тот же самый автобус, на котором я сюда приехал. И стоял я на том же самом месте, где стоял, когда ехал сюда. И тут же вспомнил о Ней. На Ее месте сейчас сидела какая-то другая девушка, но это было неважно. Все проблемы с конвертами и утечкой информации внезапно отошли на второй план.
«Что она делает здесь?» — вот вопрос, родившийся в моей голове еще с утра и теперь захватывавший все мое сознание. Ведь не было ни одной объективной причины для Нее быть здесь. Мать умерла, отец — умер. Работает в другом городе, вышла замуж, причем в браке — счастлива. ЧТО ОНА ЗДЕСЬ ЗАБЫЛА?!
Эпизод 4.
А теперь отвлечемся от меня, едущего в автобусе и погруженного в свои мысли. Пройдет еще минут 5 до того, как с неопределяемого номера мне придет смс: «EYE HAVE YOU». 7 минут до того, как я выйду из автобуса. 19 минут до… впрочем, всему свое время.
И сейчас пришло время рассказать о моей работе немного. Это ведь ничего, что я говорю так, как будто сказку рассказываю? Что ж, в любом случае, придется выслушать. Времени у меня предостаточно, поэтому я могу спокойно рассказывать.
Итак. Начну с вопроса: как часто Вы оборачиваетесь? Я спрашиваю это потому, что вполне возможно, что у Вас за спиной иду я. Или кто-то вроде меня. Человек этот называется Исполнителем. Резонно спросить: «А что именно исполняет этот самый Исполнитель?» Для придания пущего эффекта я даже могу изобразить на лице серьезность и задумчивость, как будто размышляю о том, стоит ли доверять Вам информацию подобного уровня секретности. На самом деле секрета никакого нету. Все просто, как топор. Исполнитель — исполняет госзаказ на одного человека или семью. Но не тот заказ, о котором Вы сейчас наверняка подумали, нет. Мы не убийцы. По крайней мере не напрямую.
Агентство Исполнителей, в обиходе — Невидимок, является частью Великой Государственной Системы по подчинению всех и каждого. Приведу простейший пример: стоит появиться где-нибудь бизнесмену-выскочке или какому-нибудь культурному деятелю — его берут в раскрутку. Первое дело — заметить. Этим занимается другое Агентство, в конечном счете оно сливает информацию нам.
После того, как что-то новое заметили, что надобно сделать? Правильно, изучить. Именно этим мы и занимаемся. Слежка. В режиме 24/7. В течение месяца. Это позволяет собрать достаточно информации об объекте, чтобы потом, при необходимости, можно было ее слить товарищам из Верхов. Вот они там уже у себя решают, убивать, не убивать, помочь чем-нибудь или наоборот притормозить.
Если Вам кажется, что Вы живете в идеальной стране — забудьте. Если Вам кажется, что Вы живете в недоразвитой стране и той на Вас наплевать — тоже забудьте. Стоит Вам поднять транспарант: «Моя страна меня не любит!» как эта самая страна схватит Вас за горло и прошипит на ухо: «Заткнись, тварь!»
А теперь давайте вернемся обратно ко мне, сидящему в автобусе и размышляющим о Ней. Мыслей было много, роились они, как пчелы вокруг улья, то какие-то воспоминания, то недомолвки, то мечты… Из всего этого меня выдернул мой собственный телефон, завибрировавший в кармане джинсов. Дернулся 2 раза и успокоился, что означало: «Пришла смс». Я не люблю включать на телефоне звук. Какая бы мелодия не стояла, какой бы она ни была — звонок привлечет внимание. А мне этого надо меньше всего. Даже в быту. Особенно в быту, ибо тогда все эти «тихие» мелочи въедаются в подкорку.
Чисто механическим движением руки достаю телефон, жму на клавишу, чтобы открыть смс и замираю. «EYE HAVE YOU», — надпись высвечивается на экране, а мое сердце начинает бешено колотиться.
Эпизод 5.
Прямо здесь и прямо сейчас мое сердце отстукивает ритмы почище любого ударника Slipknot'a. Это происходит потому и только потому, что надпись «EYE HAVE YOU» на экране моего мобильника выглядит, как звонок с того света.
Вполне возможно, я бы задумался на эту тему гораздо сильнее в тот момент, если бы не одно НО: пора было выходить из автобуса. Всучив кондуктору деньгу, я вывалился из автобуса и первым же делом осмотрелся. Вокруг — люди, как люди.
Вы никогда не задумывались о том, насколько уязвим человек, находящийся в толпе? Насколько легко и просто можно совершить убийство и при этом остаться вообще вне подозрений?
А вот я задумывался. Просто потому, что знаю, что у Важных людей просто так сердце не прихватывает посреди площади. Просто потому, что знаю, что легкий, практически незаметный порез, но сделанный в правильном месте способен убить человека за считанные минуты, если смазать лезвие ядом. Просто потому, что в толпе никто никого не видит, все напряженно смотрят под ноги, лавируя между телами.
Такие мелочи не замечаешь, пока не начнешь в них что-то подозревать. Это как боковое зрение. Сейчас ты не видишь таракана, ползущего по стене, но стоит повернуть голову на одну десятую градуса — и вот ты уже чувствуешь, что что-то не так и разворачиваешься еще чуть-чуть. Все. Таракан в твоем поле зрения. Он весь в твоей власти.
Так же и здесь. Я ничего этого не видел, не замечал и спокойно делал свое дело — выуживал информацию. Сейчас, когда я знаю, что с этой информацией происходит потом, доставать информацию стало сложнее.
Но, если уж на то пошло, то беда никогда не приходит одна. Поэтому спустя 14 минут после получения смс я падаю прямо посреди улицы на землю. На асфальт.
Эпизод 6.
Ха! Только не говорите мне, что надеялись, будто я про толпу этот разговор завел к тому, что меня вот так вот в толпе тоже цапнули. Ни в коем разе. Банальный тепловой удар. Не люблю я солнце, чего уж тут поделаешь.
Ну, слава Богу, нашлись какие-то добрые люди, постучали мне по голове, убедились, что я включился и пошли дальше по своим делам. Оно всегда так. Кинул моентку — пошел дальше.
Придя домой, я первым делом полез в холодный душ, дабы привести голову в рабочее состояние. Она мне сейчас понадобится. Через полчаса выполз из душа, вытащил оба конверта из карманов и пошел на кухню.
Первым делом вскрыл конверт из Агенства.
Стандартный набор — наличка и флэшка. На флэшке — вся собранная мною информация по предыдущему объекту. Кто он — сейчас не важно. Пересчитал деньги, все на месте.
Отложил все это в сторону и развернул второй конверт. Сложенный лист, черная пластмассовая коробка-футляр.
Раскрыл лист:
«Привет с того света, чувак.
Офигел, да?
А я выжил. Несмотря на все твои старания и ухищрения — я выжил. И сейчас я зол на тебя. Но! Так как человек я добрый и порядочный, я готов тебя простить за одно небольшое одолжение. Ты должен…
*драматическая пауза*
*барабанная дробь*
*занавес подергивается*
УБИТЬ МЭРА!
Иначе я — убью тебя.
И, кстати, я сейчас ни капли не шучу.
Видел ту черную штуковину? Ты наверняка подумал, что это просто штука? Но по пути домой ты падал в обморок. Откуда я знаю?! Оттуда, что это был не солнечный удар и не переутомление, а именно этот простой приборчик. Это был минимальный заряд. Заряд посильнее — погрузит кого хочешь в кому, а полная мощность — убьет или сведет с ума. Круто, правда?!
Даю тебе день на размышления и 6 дней на реализацию. Итого — неделя.
Независимо от твоего решения — через 7 дней я приду к тебе *барабанная дробь* поздороваться! Ха!
Удачи, Лешка! EYE HAVE YOU!
Чрезвычайный Доброжелатель»
Эпизод 7.
Ну что, ребятки, хотите услышать сказку?
Да, пожалуй, расскажу-ка я Вам сказочку на ночь. Сказочку простую, где все просто и понятно и сразу видно — кто злой, а кто — добрый.
Итак, в тридевятом царстве, тридесятом государстве, жили были двое друзей. И звали их Петр и Алексей.
Они были лучшими друзьями и учились в одном классе. Все детство они провели вместе, ни разу даже не ссорились. Иногда, конечно, случались небольшие конфликты, но решали они их всегда со смехом и друг на друга не обижались. Хорошие были друзья, в общем. Настоящие. Если что-то происходило с одним — второй всегда его выручал. Но главное — они поклялись друг другу, что никогда не станут ссориться из-за девушек. Клятву они произнесли в полночь в полнолуние на кладбище и каждый поставил свою подпись кровью.
Но шли годы, друзья закончили учебу и поступили в институт. Поступили на одну специальность и даже оказались в одной группе. Но тут произошло непредвиденное — они оба влюбились в их одногруппницу Леночку. Леночка была красавица, какую еще поискать. Да к тому же — умная. Попросили они тогда Леночку однажды после занятий задержаться, дабы разговор с ними обоими держать.
— Елена Прекрасная, любим мы тебя оба одинаково. Рассуди ты нас, чтобы не было обиды между нами.
А Леночка стояла и хлопала своими красивыми глазами.
— Добры молодцы, не могу рассудить я Вас, оба Вы мне милы, за любого из Вас согласна пойти.
Порешили тогда они стреляться за сердце девушки. Ранним-преранним утром встретились они в поле, разошлись на 19 шагов и одновременно оба выстрелили. Петр промазал, а Алексей — нет. Но Елена, узнав о смерти Петра — сбежала.
Так и остался Алексей один.
Тут и сказке конец, а кто слушал — молодец.
Эпизод 8.
«Я был когда-то героем, решившим спасти целый свет...»
Сказка ложь, да в ней намек. Правильно говорил классик. Я сейчас отшелушил огромное количество лжи, которую мог бы намешать. Выцепил самую суть и просто изобразил ее другим способом.
Но долой весь этот пафос. Хотите на чистоту?
Я задумался и больше ничего. Я задумался о том, какого лешего ОН жив? Это была ЕГО манера письма, это было ПОХОЖЕ на него. Это был ОН. Но при всем при этом я своими глазами видел ЕГО в луже крови с простеленной в 3х местах грудью. Мною же и простреленной.
Но первым делом надо было сделать другое. Достал телефон, включил защищенную передачу и набрал номер.
— Двадцать шестой?
— У Вас утечка.
— С чего ты взял?
— На месте встречи меня ждали.
— Выкрутился?
— Нормально все.
— Следы?
— Никаких. Все чисто.
— Чего от тебя хотели?
— Как всегда.
— Информацию?
— Да.
— Предположения?
— Никаких. Курьер вернулся?
— Вернулся вовремя.
— Займитесь этим делом, не хочу еще раз попасться в подобную ситуацию.
— Хорошо, я с тобой свяжусь.
Перебирая события уже произошедшие за день, я попытался представить, что будет дальше. Я улегся на диван и решил поразмыслить, что мне делать дальше.
Проблема была одна, но была она сложна: что делать с мэром? И что делать с Доброжелателем?
Одного из них было легко найти и устранить. Другого — сложно. Проблема в том, что мэра ведь просто так не устранишь. Про это узнают. Точно узнают.
Но внезапно меня отвлек тихий стук в дверь.
Эпизод 9.
А Вы знаете, как по стуку в дверь определить, кто пришел?
Стук в дверь — он ведь как почерк.
Есть несколько факторов: звук, продолжительность стука, перерывы между стуком.
Гулкий, тяжелый стук означает, что в дверь стучат кулаком. Стучится — мужчина. Ему не жалко сил на удары, он не боится, что услышат соседи, так что лупит, как Бог на душу положит. Учитывая, что кулак отлично смягчает удары — стучать так могут очень долго.
Резкий, тяжелый стук означает, что стучат не кулаком, а казанком. Но снова это мужчина, потому что в удар вкладывает слишком много силы. Стучаться так долго не будут, потому что пальцы быстро начинают болеть.
А еще есть женский стук. Он легкий, но достаточно громкий, чтобы его услышать.
Продолжительность звука, так же как и перерывы между стуком — говорят о желании стучащего попасть внутрь.
Так же, как и громкость. Чем дольше и громче стучат и меньше ждут Вашей реакции, тем выше взведенность человека снаружи.
Именно поэтому я убрал звонок и каждый, кто приходит ко мне — должен постучаться в дверь. Своими собственными руками. И показать мне свои намерения.
Итак, в дверь стучали. Стучали тихо и как-то пунктирно-прерывисто. Как будто медленно отбивали сообщение зашифрованное азбукой Морзе.
Так могла стучаться только одна девушка.
На самом деле, пожалуй, этот эпизод моей жизни стоит отдельного упоминания. После того, как я начал работать в Агентстве, я остался совершенно один. Я был постоянно с кем-то поблизости, но никаких друзей. Слежка — занятие выматывающее и после первых двух законченных дел, приходя домой… я чувствовал ужасную пустоту. Возвращение в пустой дом — нет ничего более… хм… угнетающего, что ли.
И вот, в один прекрасный момент на горизонте появляется Она. Она просто ошибается номером и попадает ко мне. Как сейчас помню этот хмурый осенний день с бесконечным дождем. Я сидел в кресле, слушал музыку, как вдруг зазвонил мобильник. Хотя правильнее сказать — завибрировал, потому что звук я на нем не включаю даже дома. На экране появился незнакомый номер. Обычно я на такие звонки не отвечаю и мгновенно добавляю номер в «черный список». Но в тот момент… желание ли поговорить хоть с кем-то, или же просто усталость… в общем я снял трубку.
— Пожалуйста, не вешайте трубку, — пролепетал в трубку дрожащий девичий голос…
Эпизод 10.
— Пожалуйста, не вешайте трубку, — пролепетал в трубку дрожащий девичий голос…
Я оторопел.
— Простите, что я вот так… Просто мне действительно не к кому обратиться… — продолжал голос.
Я прокашлялся и выдавил из себя:
— А мы знакомы?
— Нет, нет мы не знакомы… Я даже не знаю кто Вы…
— Откуда у Вас мой номер тогда?
— Я набрала первые цифры, которые в голову пришли…
Так я познакомился со Станей (именно так она попросила себя называть). Ей было 15. Она училась в школе. Училась хорошо. Не пила, не курила. Гуляла после школы с подругами. В общем со стороны — практически идеальная жизнь.
За одним небольшим исключением. Ее насиловал отец, а мачеха закрывала на это глаза. Настоящая ее мать умерла еще когда Стане было 3 или 4 года. Отец после этого недолго горевал, через полтора года женился на новой. А теперь представьте себе состояние тринадцатилетней девочки, которую в один зимний вечер насилует пьяный отец. И ему это нравится и он начинает проводить эту практику раз в неделю. По воскресеньям.
Тогда, когда Станя позвонила мне в первый раз — была суббота. Хмурая осенняя суббота.
С того дня мы стали часто созваниваться, говорить. Но никогда она не звонила по понедельникам… Примерно через месяц она впервые попросилась прийти ко мне в гости. Странно сейчас это вспоминать, но я жутко волновался, везде прибрался, вытер пыль, сгреб и выкинул мусор… А она, когда пришла, сказала, что даже не представляла, что у холостяка может быть такая чистая квартира.
Когда я был дома — она была частым моим гостем. Мы слушали музыку, смотрели и обсуждали фильмы, просто болтали… Я в такие моменты чувствовал себя очень странно. Мне казалось, что Станя — это та самая дочь, которой у меня никогда не будет. У меня, в мои 22 и девушки-то вообщем-то не было никогда. А тут внезапно берет и появляется дочь…
Вполне возможно, что это все от банального одиночества, но возвращаться в пустую квартиру — это худшее из того, что когда-либо со мной случалось. Возвращаться же в квартиру зная, что тебя кто-то искренне ждет… Что ты кому-то нужен… Это лучшее, что случалось когда-либо со мной.
Эпизод 11.
За дверью оказалась именно она.
— Привет, — прошептал ее голос, когда я открыл дверь.
— Привет, — ответил я.
— Извини, что я пришла, не предупредив, — так же тихо произнесли ее губы, когда она входила.
— Ничего страшного, — успокоил я ее.
Мы молча вошли в зал. Напряжение уже чувствовалось, и я боялся задавать какие-либо вопросы. В итоге, она заговорила первой.
— Знаешь, уже скоро год, как я знаю тебя… — все так же тихо начала она, — И ты… Ты — лучшее, что случилось в моей никчемной жизни за все жалкие 15 лет…
Я молча слушал.
— Я порой задаюсь вопросом, а что бы случилось, набери я другой номер. Что случилось бы, если бы я набрала другую последюю цифру? Кем бы оказался этот человек? Смог бы он мне помочь так же, как помог мне ты? Или отнесся бы ко мне, как к чьей-то неудачной шутке и бросил трубку на самом важном месте? Что бы было со мной?
Тут она как будто запнулась, а я продолжал стоять, гадая, к чему она ведет.
— Я даже представить себе боюсь, что бы я делала без тебя…
Я тихо подошел и обнял ее.
— Не надо думать об этом…
— Знаешь, я только здесь чувствую себя в безопасности. Только к тебе мне хочется возвращаться снова и снова… А уходить каждый раз — так тяжело… — она снова сделала недолгую паузу, — Ты единственный на всем свете человек, которому я могу доверять и не бояться, что все вокруг узнают или что ты потом станешь надо мной издеваться… Я иногда спраишваю себя… — снова длинный вздох, — Почему ты так добр ко мне? Почему готов выслушивать все мои… истории…
— Потому что у меня нет никого, кроме тебя… — прошептал я.
Мы стояли, прижавшись друг к другу в полной тишине. Сердце ее колотилось, как у маленькой птички.
— Знаешь… — начал я, — Помнишь, я говорил, что по моей вине погиб мой лучший друг?
Станя подняла голову с моего плеча и посмотрела мне в глаза.
— Да… Но к чему ты это?
— Мне сегодня… Пришло письмо, — я замялся, — От этого друга…
Станя молча продолжала смотреть мне прямо в глаза.
— И еще… Я видел ту девушку, Алену, сегодня в автобусе.
Станя нахмурилась.
— А ты уверен, что это она была?
— Да.
— Но ведь она уехала в другой город, разве нет?
— Уезжала — это точно. Зачем приехала — не знаю…
— А она тебя видела?
— Думаю, нет, — задумчиво пробормотал я.
— Что-то еще?
— Ну… Вообщем-то да… Я должен убить твоего отца, иначе убьют меня…
Эпизод 12.
Сегодня мне вкололи клевую штуку. Не знаю, как она называется, но действует офигенно. Весь день хожу в таком состоянии, как будто из мозгов вынули какую-то пробку. Несколько раз им пришлось меня успокаивать, потому что начинал слишком громко орать. Боятся, как бы я соседей не потревожил, наверное.
А что я?
Я-то ничего, я ведь не виноват. Это они все.
Ну да ладно, оставим их в покое.
Вообщем Станя поперхнулась неизвестно чем, и я, как благородный гражданин, пустился в пространные рассуждения, попутно стараясь по ее лицу определить ее отношение к высказываемым мною мыслям. Отношение было… странным. Оно было то положительным, то так же внезапно становилось отрицательным, то вообще переставало читаться на ее лице.
Одно было ясно — мы оба были в смятении. Я — в деятельном, она — в молчаливом. В конце концов, мне надоело выдвигать теории «хорошего» и «плохого» убийства.
— И все же… что об этом думаешь сама?
И знаете, что она сказала? Что она хочет уехать из города! Как будто дочь мэра сможет вот так вот просто взять и исчезнуть. Нет, оно конечно, бывало, что она исчезала из отцовского дома на неделю и жила все это время у меня, но одно дело — неделя и совсем другое — совсем исчезнуть из города.
Весь остаток дня я рассказывал ей о том, что произошло утром, что я получил очень странный приборчик и что вполне возможно, что… впрочем, она отказалась, поэтому даже и говорить об этом предложении не буду.
Да правда, стоит ли говорить о том, что в конечном счете не осуществилось?
Мой милый-милый-милый-милый читатель, я понятия не имею, кто ты и впервые я обращаюсь к тебе на «ты». Да, к тебе, именно к тебе. Стой перед тобой выбор: свобода или смерть — что бы ты выбрал? А если бы ради свободы пришлось убить? А смерть вполне возможно была просто шуткой и что с «убийцей», вполне возможно, можно поговорить? А свобода заключалась не только в личной свободе, но и в освобождении от тягостных оков близкого, родного человека? А смерть твоя, пусть и гипотетическая, лишала бы этого человека всякой надежды?
Что бы сделал ТЫ?!
Эпизод 13.
На самом деле это странное ощущение. Я пишу, но я не уверен, что это кто-то прочтет. А если и прочтет… то я даже не знаю, хочу ли я, чтобы он узнал, где я нахожусь. Ведь тогда потеряется весь смысл. Никто просто не поверит и все. Ведь такое было. Не раз и не два. И будет еще больше раз. Но я не хочу, чтобы так стало со мной. Поэтому я ничего не скажу. О настоящем. О прошлом — легко.
Вечером Станя ушла. А я остался один в пугающей темноте, потерянный в себе, своих мыслях, желаниях и том, как все это выглядит. Я стал вспоминать смерть Петра и все, что было до этого.
13 октября.
Ко мне приходит человек. Он говорит, что хочет предложить мне очень высокооплачиваемую работу по моей специальности. Я отвечаю ему, что у меня нет специальности, на что он улыбаясь отвечает что-то о врожденном. Уходя, мужчина оставляет мне визитку. Его белоснежные зуби и дорогой, мягкий апах одеколона дают мне понять, что этот человек серьезен. Визитка — просто белый прямоугольник с напечатанным на нем номером телефона.
14 октября.
Я звоню по указанному в визитке номеру. Там автоответчик сообщает мне, куда надо приехать, чтобы пройти собеседование. Я приезжаю по названному адресу и вижу там «Региональный офис организации контроля качества картонных коробок». Долго хожу вокруг да около, пока не выходит какой-то старикан и не говорит мне, что я должен или войти, или уйти.
Я ухожу.
15 октября.
Я вхожу в офис. Меня встречает тот же старик, он приветствует меня. У себя в кабинете он рассказывает мне о том, чем занимается Агентство и почему им нужны «такие парни, как ты, Леша».
Я соглашаюсь, потому что это именно то, чего я так давно хотел.
16 октября.
Мне дают первое задание.
Следить за собственным лучшим другом. Бывшим лучшим другом. Это моя «проба пера». За мной будет следить кто-то еще, чтобы знать мой стиль и потом иметь возможность сказать, над чем работать и как работать.
24 октября.
Задание завершено. Ничего необычного. Пишу подробный рапорт. Мне говорят пойти неделю погулять. Говорят, что после этого со мной свяжутся и скажут, что делать дальше. Я не выдерживаю, звоню Петру и все ему рассказываю. Назначаю встречу на 26ое. На старой стройке, где мы в детстве проводили много времени.
26 октября.
Я жду его на четвертом этаже. Он приходит смурной, явно в чем-то меня подозревает. Но для меня сейчас это не важно, я хочу рассказать ему о событиях последней недели. Еще минута — и он лежит в луже собственной крови с тремя огнестрельными ранениями в груди. У меня в руках — ничего. Снайпер. Скрываюсь с места преступления в панике. Слушаю новости. Нигде ни слова об убийстве.
Эпизод 14.
Кстати, я все это рассказываю в таких тонах потому и только потому, что я хочу, чтобы Вы мне верили.
Сейчас это прозвучит, как оправдание, но я действительно не имею отношения к Инциденту. К тому, что мне приписывают. Точно так же, как и к убийству Петра я не имею отношения.
Да, мы с ним ссорились.
Да, мы оба наделали друг другу гадостей.
Но убивать его я бы не стал. Так же, как и он меня.
То же самое я могу сказать и про людей. Да, я не люблю людей. Да, я социопат. Это вполне можно было уже увидеть и понять, что я не фанат походов в клубы, присутствия на массовых мероприятиях и прочее нахождение среди большого количества народу. Оптимальным вариантом для меня является компания из трех-четырех человек.
Но сейчас не об этом.
Представьте себе, что вы хотите вскипятить чайник. Вы берете чайник, наливаете в него воду, ставите его на плиту. Плита — газовая. Будем считать, что в недавней драке Вам сломали нос, поэтому запахи сейчас вы не чувствуете. Вы достаете спички, открываете конфорку, делаете привычное движение рукой… И тут вспыхивает вся комната. Вы даже понять не успеете, что произошло, а потом именно Вас обвинят в халатности. Но ведь согласитесь, забывчивость Вашей бабушки и некоторое стечение обстоятельств (сломанный нос, хорошее настроение, и, как следствие, пониженная концентрация) — разве это непосредственно Ваша вина?..
О том, что Моего Друга убили мои же собственные коллеги я узнал через 2 месяца после трагедии. Те самые коллеги, которые занимаются чисткой. И знаете, что мне тогда сказал Веня?
— Зато теперь МЫ — твоя семья.
Эпизод 15.
Все произошло на четвертый день, когда господин Мэр должен был произнести речь на церемонии открытия нового крыла психиатрической лечебницы. Я все тщательно спланировал.
План был прост, как палка.
Еще до начала церемонии, я подключаю к трибуне переданный мне прибор. Устанавливаю таймер на нем так, чтобы он сработал ровно в 12:10. Речь мэра — первая, поэтому после 5-7 минут вступлений, за трибуну пригласят именно его. Потом эта штука сработает, он упадет, начнется суматоха, и я скроюсь из виду, заберу Станю и мы наконец-то уедем подальше от сюда. Один мой знакомый обещал помочь мне с устройством в другом городе.
Да, соглашусь, звучит немного наивно.
Но дело вот в чем. Я всю жизнь занимаюсь тем, что скрываюсь. Я знаю методы и приемы Агентства. И меня этим уже просто так не возьмешь. Я знал, чего хочу.
И вот в намеченный день я проникаю на стройплощадку и закрепляю прямоугольный черный предмет на обратной стороне деревянной трибуны. В 11:57 на площадку выходит ведущий, начинает вступительную речь. Я начинаю медленно протискиваться назад, дальше от трибуны, при этом стараясь не особо привлекать внимание и бурча под нос что-то про туалет.
Людей на площади было много. Возможно, даже слишком много. Но не успел я задуматься об этом достаточно сильно, как мысли мои были сбиты приветственными словами Мэра. На часах было 12:08.
2 минуты.
По спине у меня пробежал холодок. Я волновался. Пожалуй, впервые в своей жизни я волновался так сильно. Я ругал себя за то, что пошел на поводу у Петра, за то, что не проверил действие странного приборчика, за то, что не сказал ничего начальству, может и помогли бы мне они, за то, что оставил Станю одну. Руки мои вспотели, запасной «стартер», хотя и был не тяжелее обыкновенного брелока, оттягивал мой внутренний карман, как пистолет. Когда оставалась минута — я уже не мог спокойно стоять на месте. Я начал пробираться в сторону. Так, чтобы не удаляться от сцены, но и не оставаться на месте.
И хоть я и знал время срабатывания черной коробки с точностью до секунды, этот момент для меня стал шоком. По одной простой причине. Все отключились. Абсолютно все. Даже я. Я заметил это, падая.
Позже я очнулся здесь, в этой белоснежной палате. Привязанный к кровати.
Весь пятый и шестой дни меня допрашивали следователи. Пытались выбить из меня информацию о том, как я смог лишить рассудка столько людей разом. Они назвали этот теракт Инцидентом.
Я пишу это все потому, что сегодня — Седьмой день. И мне уже сказали, что на 15:00 у меня назначена встреча с посетителем. Я — пациент психиатрической лечебницы. Говорят, у меня шизофрения. Паранойя. Галлюцинации.
Я просил одну из медсестер о дочери мэра — она сказала, что у мэра нашего города нет дочери.
Это выбило почву из-под моих ног. Та же медсестра принесла мне бумагу и карандаш, поэтому я пишу все вот это.
У меня есть еще 5 минут, но мне нечего сказать. Вы знаете ВСЕ, что нужно знать. Это не я свел всех этих людей с ума. Это все Агентство. Оно и убийство Петра подстроило, чтобы сделать меня более преданным. Это все оно. И если я отсюда выберусь (а я выберусь), я первым делом отомщу им, а потом примусь за поиски Стани…
Все, ребята, отбой. Пора по кроваткам.

Глава 1. Больница.

Сцена 1.

Дождь за окном шел, не прекращаясь ни на минуту уже третий день. В темной кухне за столом сидели два силуэта. И, хоть и был уже вечер, свет был выключен. Изредка они поднимали свои чашки и делали неглубокие глотки. Наконец, один из них решился нарушить тишину:
— Ты ему веришь? — неуверенно спросил он.
— А ты как думаешь? — насмешливо ответил второй, — Он клинически признанный параноик.
Первый замялся на секунду.
— А тебе не кажется, что его рассказ слишком… логичен?
— Послушал бы ты рассказы других параноиков, понял бы, что это их общая черта.

Сцена 2.

Из реальности сна меня внезапно вытолкнуло чувство связанности. Там, во сне, я чувствовал, что я связан здесь, в реальности, но при этом продолжал видеть сон. Из той реальности меня именно вытолкнуло, выкинуло сюда, в незнакомое место.
Первым сигналом к сомнению был запах — это был не запах моего дома, это точно. Я мгновенно напрягся и почувствовал на руках и ногах веревки. Они были закреплены так, что не давили на кожу сильно, но при этом совершенно не позволяли пошевелить ни рукой, ни ногой. Следом я обратил внимание на кляп во рту. И только после всего этого открыл глаза.
Оглядевшись, я понял, что нахожусь в белоснежной палате. Примерно так выглядели палаты психов во всяких фильмах. Мягкая обивка, никаких острых углов, все предельно стерильно на вид. Еще немного покрутив головой понял, что привязан я к столь же типичной, как и сама палата, койке.
А потом пришел страх. Где-то внутри меня зародилось ужасное состояние, поглотившее меня всего буквально в считанные секунды. Это была паника. Я стал судорожно дергаться, пытаться освободить руки, ноги, ну или хотя бы ослабить захват. Толку от этого всего, разумеется, не было.
Внезапно где-то за моей спиной раздались приглушенные шаги и щелкнул замок. Неясная фигура подошла со стороны головы, наклонилась над моим лицом. Это был некто в костюме доктора. В марлевой повязке и бумажной шапочке на голове.
— С добрым утром! — торжественно выпалил он мне в лицо, и тут я увидел шприц в его правой руке.
Через 10 секунд содержимое шприца растекалось по моим венам, а сам я постепенно проваливался обратно, в царство Морфея.

Сцена 3.

— Таким пациентам, как этот удается обманывать даже детекторы лжи. Даже последние модели, не ориентирующиеся на сердцебиение, а сканирующие непосредственно мозговую активность. Так вот, эти психи просто внушают себе измененную реальность. Они действительно верят в то, что говорят, — силуэт поднес черную чашку ко рту и, сделав большой глоток, откинулся на спинку стула.
Ненадолго в комнате повисло молчание, прерываемое лишь лязганьем дождя по железу подоконника.
— То есть мы крепко повисли в воздухе с этим парнем?
— Вполне возможно. С другой стороны, есть еще один интересный принцип. Принцип невозможности построить дом без кирпичей.
— Чего?
— Представь, что твою память перемололи в труху. А потом ты на основе каких-то базовых логических принципов начинаешь пытаться собрать все обратно. Но что бы ты не пытался собрать — оно все равно будет состоять из прежних составляющих.
— Хм…
— Что-то соберется верно, что-то соберется совсем неверно, что-то будет искажено, но суть-то останется та же.
— То есть ты предлагаешь залезть к нему в голову и пытаться разгадать, как оно там на самом деле было в прошлом?
— Судя по всему. Никаких других зацепок у нас нет. Одна мысль, хоть и маленькая, но у меня уже появилась.
— И какая же?
— Ты не задумывался, что за имя такое странное — Станя?
— Задумывался, но кто их, этих подростков разберет. Он ведь говорит, что это ее не настоящее имя.
— Даже если имя ненастоящее, оно является анаграммой от нормального имени «Настя».

Сцена 4.

Теперь писать удается только раз в несколько дней, когда на смене оказывается ТА сестра. Она всегда на меня так смотрит, будто мы знакомы с ней уже давным-давно. Но я прекрасно знаю, что я ее не помню.
Сегодня я решился спросить ее, почему она так странно смотрит на меня? Мы раньше не встречались?
И знаете что она сделала? Она закрыла лицо руками и выбежала из палаты. Я даже прощения не успел попросить. Но зато теперь я уверен, что она раньше меня знала. Вопрос только в том — откуда?
И я все еще не понимаю, почему они так любят держать меня в отключке. Когда просыпаюсь — постоянно ощущение такое, будто память стерли. Но потом минут за 5 все постепенно восстанавливается.
Все, мне пора.

Глава 2. Побег.

Эпизод 1.

Пронзительно голубое небо с ярким шаром, уже склонившимся над горизонтом. И там, в этой выси — ни облачка. И только редкие птичьи переклички нарушают тишину осеннего вечера на песчаном берегу маленькой речушки. Только в такие моменты можно по-настоящему почувствовать свое единение с природой. Можно почувствовать, что ты — всего лишь часть целого. Нечто ничтожное в своем стремлении к богатству, славе или чему-либо еще просто потому, что Вселенной это не надо. Обособляясь, отгораживаясь от понимания этого факта никто не выигрывает. Да, все мы уникальны. Но при этом все мы скроены по одному лекалу и в головах, по большому счету, у всех одно и то же.
Вы никогда не задумывались, наблюдая за мухой или пчелой, бьющимися в стекло, насколько глупым надо быть существом, чтобы целый час биться в одно стекло и даже не попытаться облететь его справа или слева, где окно открыто? А задумывается ли кузнечик, завидев Вашу руку над собой над тем, куда ему стоит прыгать или просто толкается изо всех сил, лишь бы упрыгать подальше? А паук, когда плетет паутину, ведет ли он расчет на вероятность попадания туда кого-либо?
Когда я был маленький — я любил наблюдать за жизнью «под ногами». За муравьями, пчелами, мухами, ящерицами, кузнечиками, пауками… Сейчас, после того, как я уже так долго слежу за людьми я могу с чистой совестью сказать, что зачастую люди ведут себя ни капли не умнее, чем кузнечики, наобум прыгающие подальше от опасности. Все, наверное, слышали историю про двух лягушек, попавших в кувшин с молоком. Но столь ли глубока эта история, ведь я могу рассказать другую.
Залетела муха как-то раз в квартиру. А вылететь — не может. Все бьется и бьется в стекло, а оно ну никак не пропускает. Потом отлетела чуть-чуть от окна и почувствовала движение воздуха. Пролетела по струе воздуха — и выбралась на желанную свободу.
А теперь вопрос: и кто прав? Лягушка или муха?
Этим вопросом я задаюсь себе, вовсе не чувствуя единения с природой. Пистолет мешает. Я не слушаю, что говорит фигура по ту сторону пистолета, я просто чего-то жду. И когда наступает нужный момент — я спускаю курок.
Громкий хлопок. Сильный толчок в руку. Тело падает на песок, песок начинает медленно окрашиваться в красный.

Эпизод 2.

Что делает паук, когда чувствует опасность поблизости? Что делает большинство насекомых, когда чувствуют, что поблизости их поджидает НЕЧТО агрессивное?
Правильно.
Они замирают.
Кто-то сейчас захочет спросить, кого я убил и за что? Но я отвечу, что всему свое время. Время это то, чего у меня теперь в достатке. Все время Вселенной находится в моих руках.
Мне теперь часто вспоминаются слова, написанные на бумаге. Слова о том, что на полной мощности эта штука может равноценно свести с ума или убить. У меня появилось достаточное число поводов к тому, чтобы сомневаться в том, что БЫЛО раньше. Что, как я думаю, было, но на самом деле этого могло и не быть.
И знаете что погано?
Сомнения.
Я сомневаюсь во всем. Я снова заперт и у меня нет АБСОЛЮТНО никаких средств к тому, чтобы развеять сомнения, роящиеся в моей голове. Поэтому мне приходится писать, чтобы хотя бы успокоить себя. Хотя бы немного.
Впервые за долгий срок я остаюсь на одном месте. Впервые я не слышу у себя за спиной крики и топот. Впервые я могу отдышаться и задуматься над тем, что произошло.
Еда и вода у меня пока что есть. Думаю, хватит примерно на неделю. Ручка, я надеюсь, не кончится, бумага — тоже. Ее мало, но я и пишу помалу из-за этой долбаной шавки. Укусила меня прямо за руку! Если бы не мой нож — наверняка разодрала бы все до кости и привела кисть в полную недееспособность.
А сейчас мне надо устроить себе в этой конуре лежак, чтобы спать не на голой земле.
Но перед этим — развести костер и поесть. Силы мне еще пригодятся.
Снаружи стрекочут сверчки и закатное солнце уже совсем слабо освещает мой новый, скудный быт.
Впервые за очень долгое время я могу сказать, что я один. И я замер, прямо как паук, чувствующий опасность. Знаете, почему они замирают? А знаете, каково это — пристрелить безоружного человека? А девушку?

Эпизод 3.

Снова вечер и снова сверчки.
Вот ведь что странно — сверчки они везд одинаковые. И всегда. Даже в вечер побега они были такими же. Каждый раз, когда они вечером начинают свое верещание, в мою голову закрадывается мысль, что этот день похож на миллионы других. Тех, которые были до него. Потому что если посмотреть из космоса — то именно так и есть. Каждый следующий день похож на предыдущий.
Но сейчас не об этом.
Тратить бесценные чернила в ручке на пустую болтовню вроде этой — слишком глупо. Каждый и без того знает цену своей жизни. И у кого-то эта цена выражается в деньгах, а у кого-то… Впрочем, не важно.
Итак, заброшенный гараж в заброшенном гаражном кооперативе. Отличное место, чтобы спрятаться от кого угодно. Да вот только уже ведь не ищет никто, а выйти все равно не могу. Дверь заело. Замок захлопнулся, хоть и был старым. Я уже все руки и ноги себе разбил, пытаясь эту сволочь хоть чуть-чуть сдвинуться. Нифига не сдвинулось.
Вот поэтому я сижу тут и пытаюсь понять, был ли в словах «сестры» смысл.
Когда мы сбежали и первые 2 дня прятались по лесам, она пыталась убедить меня в том, что она — моя кровная сестра.
Но у меня не было сестры! — восклицал я.
Была, — решительно отвечала она.
Тогда почему я тебя не помню? Ни тебя, ни всех этих твоих умопомрачительно милых рассказиков о том, что мы, якобы, в детстве вытворяли?
В такие моменты она неизменно замолкала. Было заметно, что она что-то скрывала. Она замолкала, а у меня не было большого желания допытываться до правды. Мне постоянно приходилось мастерить что-нибудь для задержки преследователей. Ловушки, капканы, обманки.
Как проще всего ввести собаку в неадекватное состояние? Сильно хлестануть ее по морде. Таким штукам нас учили в Агентстве. Как раз на случаи, подобные этим. Уходить от преследования, стрелять, закладывать взрывчатку. Нет, мы не были профессиональными подрывниками, способными за полминуты оценить устойчивость здания и, рванув лишь один заряд, превратить его в груду камней. Мы не были снайперами, способными отстрелить белке ухо на расстоянии в 3 км при шквалистом ветре.
Зато у нас была небывалая выдержка. Нас учили не атаковать сразу. Сначала дать жертве раскрыться. Находясь в обороне, внимательно следить за его атаками. А потом просто ждать, когда противник допустит ошибку, провоцируя его на совершение оной.
Черт, опять становится нифига не видно. Гребаная осень со своей хмурой погодой.

Эпизод 4.

Сегодня разглядывал свою руку. Точнее не руку, а шрам на ней. Длинный, идущий по диагонали от большого пальца к локтю, по тыльной стороне руки. Пока мы шарились по лесам медсестра рассказывала, мол, этот шрам у меня от того, что мы с ней как-то раз пошли на стройку. Ползали, лазили, ну и все такое. Дети же, сами поди такими же были. В голове — хоть шаром покати, здравого рассудка — нифига, а приключений хочется. С другой стороны я-то этого не помню и говорю это просто потому, что в моей памяти детство было безбашенным, но шрамов не оставило.
Так вот, шатались мы с ней по стройке, дурью маялись. А у меня любимое занятие было — раскрутиться с полупустой бутылкой газировки и потом ту выпускать. Газировка сначала взбалтывалась хорошенько, а потом, в один прекрасный момент, БАХ! и взрывалась. В тот раз, по ее словам, я переборщил с количеством воды, оставшимся в бутылке, раскрутился и, когда отпустил, самого меня лихо дернуло назад. Размахнулся рукой, ну и напоролся на арматурину. Стройка же. Потом был шок, беготня, много крови, заматывание руки в футболку, скорая помощь, больница, шов и много-много прочих неприятностей.
Повторюсь — я этого ничего не помню. Это она так говорит. Она говорит, что именно в тот день захотела стать врачом. Так сказать, мысль закралась в ее мозг из-за ощущения беспомощности.
Проблема только в том, что ни в прошлй раз с рукой, ни в какой-то там аварии, про которую из ее слов я вообще ничего не понял, ни сейчас, когда я оказался в психушке — она не смогла ведь помочь. Помочь именно тем, чем должна была.
А вот что помню относитеьно появления этого шрама я сам:
Был вечер. Осенний, темный вечер, примерно как здесь и сейчас. Скоро уже темно станет, надо быстрее писать. Так вот. Вечер был, осень. Листья, лужи под ногами, жухлая трава на обочине и облезлый лес через дорогу. Схема стандартная — двое спереди и один сзади. Хотя говоря «схема стандартная» я подразумеваю лишь то, что именно так все было со мной. Как это происходит с другими — я не знаю. Те, которые спереди тормозят меня и спрашивают стандартную белеберду вроде мелочи, телефона или закурить. В это время тот, который сзади подходит и бьет по голове чем-нибудь тяжелым. По крайненей мере план у них был точно такой. Проблема в том, что я слышу этого маленького засранца у себя за спиной и в нужный момент времени просто бью с разворота ему локтем прямо по лицу. Он падает на холодный асфальт и хватается за нос. Двое передо мной, слегка обескураженные, встают в боевые стойки и начинают меня запугивать. В нескольких окнах первых этажей загорается свет, появляются заинтересованные лица. Завязывается драка, типичная уличная потасовка, в которой все допускают ошибки. В итоге кто-то из этих двоих выхватывает нож и вспарывает мне руку от кисти до локтя. А потом они все встроем сбегают.
Кто-то из наблюдавших все это звонит в скорую и через 7 минут меня уже перевязывают внутри железной коробки, громко катящейся в больничку, где меня заштопают доктора.
Вот что я помню.
И вот сегодня я весь день разглядываю этот злосчастный шрам. И знаете что? Он не похож на щрам от ножа. У него ни разу не ровные края. Наоборот, они какие-то как будто рваные. Как будто я зацепился за что-то или же упал на что-то это «что-то» полосануло логтя до кисти. И чем больше я разглядываю шрам, тем больше сомневаюсь в правильности своего поступка.
Видите ли, в чем проблема. Судя по всему я офигенно легко внушим. Мне сегодня снилось, что я нахожусь в закрытой изнутри светлосерой коробке. В этаком большом кубе с гранью метра в 2, прочными стенами без единого изъяна и неясно откуда берущиимя светом. Ощущение было такое, что сами стены светятся. Я не знаю, сколько я там проторчал. Сначала долго просто сидел, а потом стал пытаться пробить стену. В конце концов не нашел ничего лучше, чем раздолбить себе черепушку об эти идеально ровные, белоснежные стены. Долбился долго, очень реалистично. А потом, когда увидел собственную кровь на стене, очнулся. Я стоял в гараже и долбился головой об стену. Неидеальную, неровную и с выступами.
Сегодня ложусь спать с вопросом: как доказать себе реальность реальности?

Глава 3. Другая сторона.

Запись 196.

Очередное унылое осеннее настроение.
Новость дня — Паук снова с нами. После трехлетнего затишья эта сволочь снова с нами, если можно так выразиться. Я понять никак не могу, чего он добивается? Зачем ему все это?
Со стороны судебной криминалистики он — больной. Объяснение простое, банальное и ни к чему не обязывающее. Ну то есть звучит так, как будто человек простудился и пошел убивать. А что? Болезнь у него такая, так что трогать его не моги ни Милиция, ни Прокуратура, ни кто-то другой. Официально в него нельзя даже стрелять! Вот где это видано-то вообще?
Я за делами Паука наблюдаю уже почти 7 лет. Он только за это время убил не меньше 20 человек и не меньше 7 отправил в дурку. И после этого — не стрелять? Такое ощущение, что я должен ловить его с леденцом-петушком вместо пистолета и рулоном туалетной бумаги вместо наручников, чтобы не дай Бог эта падла руку не поранила.
Схема — та же самая, что и в прошлые разы. Убил всю семью, кроме одного парня. Ну а у того, ясное дело башню сорвало, причем в куски.
Удивительно то, что этот парень, хоть и двинулся, но все же остался в уме. Выдумал себе какое-то Агентство, которое наблюдает за всеми подряд, выдумал какое-то подставное задание, людей… Говорят, такое бывает, что подсознание, видя то, как сознание начинает уплывать, начинает хватать бессвязные куски этого сознания и тасуя их, создает новую картинку жизни. Что-то вроде неправильно собранного паззла, да вот только дело в том, что неправильность сборки попробуй докажи. Этот парень сейчас лежит у нас в больничке, там же, где и его сестра работает. Собственно, их двое всего и выжило. Она выжила только благодаря тому, что ее дома в тот момент не было. Хотя вот этот момент — не похож на паука. До этого всегда он умудрялся выбрать или подстроить момент так, чтобы вся семья оказалась в сборе дома. А потом неделю издевался над ними, в итоге оставляя одного выжившего, как своеобразный трофей.
Началось все 7 лет назад. Тогда, именно тогда впервые была найдена квартира, вся в крови, и среди всего этого — мужчина лет 40, бормочущий что-то невнятное. Во время обыска квартиры была найдена камера, на которую все было запечатлено… Оттуда же стало известно, что этот псих зовет себя Паук. Почему именно это прозвище — неизвестно.
Мужчина в конечном итоге был признан абсолютно невменяемым, а материал кассеты отправился к нам, в ФСБ. У нас тут у всех волосы дыбом встали от увиденного. Как вспомню этот момент, муравейник целый по спине пробегает. А мне, как назначенному на это дело, все это потом доверили еще и анализировать. Каждый кадр надо было изучить, каждый звук и отзвук надо было слышать, слушать и вслушиваться. А смотреть и слушать — было что.
Наблюдать за тем, как мужик какой-то полуржавой стамеской, давясь слезами, раздробляет собственной жене коленную чашечку за то, что та пыталась освободить свой рот от кляпа, а потом здоровенным ножом срезает мясо с ноги, уходит на кухню и через полчаса возвращается с шкворчащей сковородкой… Так продолждалось 3 дня, пока не были убиты 2 дочери (15 и 18 лет каждой), сын (13 лет) и жена.
Я думал, я там сам рехнусь, на месте, пока буду смотреть все это безумие. Единственное, что из всего этого я почерпнул — это мысль о том, что простых угроз было бы недостаточно для того, чтобы муж вел себя таким образом, настолько беспрекословно выполняя все эти безумтсва.

Запись 199.

Парень сбежал. Вместе с сестрой. Она смогла его уговорить. Идея была изначально моей. Доктор сказал, что если продолжать его долго здесь, в больнице, у парня совсем укоренится то сознание, которое он себе сам сейчас выдумал, чтобы не помнить прошлого.
В результате, посовещавшись, мы решили, что сестра должна уговорить Дениса (так зовут Пациента) сбежать. Подготовить какой-нибудь хитрый план побега и осуществить его. Испугавшееся сознание практически любой план действий преобразует в гениальный само. Таким образом — у него появится повод доверять сестре.
Потом, когда они убегут, она расскажет ему все то, что она про него помнит. Надежда крохотная, но…
На самом деле вся эта история скорее напоминает страшный сон. Я просто не понимаю, зачем Паук это делает. Действия его не подходят ни к одному ныне известному психотипу «маньяков» Он явно делает это не для удовольствия. Как минимум не только для этого. Замысла его понять тоже никому не удается.
Все дело в том, что он не оставляет никаких значимых следов, а в жертвах у него не прослеживается абсолютно никакой логики. Страдали случайные люди, друг с другом совершенно не связанные. Богатые и бедные. Семьи с собственными детьми и с приемными детьми. В разное время, с разной длительность. Ощущение какой-то безумной, кровавой игры в паззл. На стол выложили только несколько фигурок из десятков, из-за этого они никак и не сочетаются, потому что слишком слабо отражают то, что происходит.
И вот еще, что интересно — никто из соседей ни разу ничего странного не заметил. То есть совсем ничего и совсем ни разу. Это — пугало.

Глава 3. Другая сторона.
Запись 196.

Очередное унылое осеннее настроение.
Новость дня — Паук снова с нами. После небольшого затишья эта сволочь снова с нами, если можно так выразиться. Я понять никак не могу, чего он добивается? Зачем ему все это?
Со стороны судебной криминалистики он — больной. Объяснение простое, банальное и ни к чему не обязывающее. Звучит так, как будто человек простудился и пошел убивать. А что? Болезнь у него такая, так что трогать его не моги ни Милиция, ни Прокуратура, ни кто-то другой. Официально в него нельзя даже стрелять! Вот где это видано-то вообще?
Я за делами Паука наблюдаю все эти 4 месяца. Он за это время убил не меньше 20 человек и не меньше 7 отправил в дурку. И после этого — не стрелять? Такое ощущение, что я должен ловить его с леденцом-петушком вместо пистолета и рулоном туалетной бумаги вместо наручников, чтобы не дай Бог эта падла руку не поранила.
Схема — та же самая, что и в прошлые разы. Убил всю семью, кроме одного парня. Ну а у того, ясное дело башню сорвало, причем в куски.
Удивительно то, что этот парень, хоть и двинулся, но все же остался в уме. Выдумал себе какое-то Агентство, которое наблюдает за всеми подряд, выдумал какое-то подставное задание, людей… Говорят, такое бывает, что подсознание, видя то, как сознание начинает уплывать, начинает хватать бессвязные куски этого сознания и тасуя их, создает новую картинку жизни. Что-то вроде неправильно собранного паззла, да вот только дело в том, что неправильность сборки попробуй докажи. Этот парень сейчас лежит у нас в больничке, там же, где и его сестра работает. Собственно, их двое всего и выжило. Она выжила только благодаря тому, что ее дома в тот момент не было. Хотя вот этот момент — не похож на паука. До этого всегда он умудрялся выбрать или подстроить момент так, чтобы вся семья оказалась в сборе дома. А потом неделю издевался над ними, в итоге оставляя одного выжившего, как своеобразный трофей.
Началось все около 4х месяцев назад. Тогда, именно тогда впервые была найдена квартира, вся в крови, и среди всего этого — мужчина лет 40, бормочущий что-то невнятное. Во время обыска квартиры была найдена камера, на которую все было запечатлено… Оттуда же стало известно, что этот псих зовет себя Паук. Почему именно это прозвище — неизвестно.
Мужчина в конечном итоге был признан абсолютно невменяемым, а материал кассеты отправился к нам, в ФСБ. У нас тут у всех волосы дыбом встали от увиденного. Как вспомню этот момент, муравейник целый по спине пробегает. А мне, как назначенному на это дело, все это потом доверили еще и анализировать. Каждый кадр надо было изучить, каждый звук и отзвук надо было слышать, слушать и вслушиваться. А смотреть и слушать — было что.
Наблюдать за тем, как мужик какой-то полуржавой стамеской, давясь слезами, раздробляет собственной жене коленную чашечку за то, что та пыталась освободить свой рот от кляпа, а потом здоровенным ножом срезает мясо с ноги, уходит на кухню и через двадцать минут возвращается с шкворчащей сковородкой… Так продолждалось 3 дня, пока не были убиты 2 дочери (15 и 18 лет каждой), сын (13 лет) и жена.
Я думал, я там сам рехнусь, на месте, пока буду смотреть все это безумие. Единственное, что из всего этого я почерпнул — это мысль о том, что простых угроз было бы недостаточно для того, чтобы муж вел себя таким образом, настолько беспрекословно выполняя все эти безумтсва.

Запись 199.
Парень сбежал. Вместе с сестрой. Она смогла его уговорить. Идея была изначально моей. Доктор сказал, что если продолжать его долго здесь, в больнице, у парня совсем укоренится то сознание, которое он себе сам сейчас выдумал, чтобы не помнить прошлого.
В результате, посовещавшись, мы решили, что сестра должна уговорить Дениса (так зовут Пациента) сбежать. Подготовить какой-нибудь хитрый план побега и осуществить его. Испугавшееся сознание практически любой план действий преобразует в гениальный самообман. Таким образом — у него появится повод доверять сестре.
Потом, когда они убегут, она расскажет ему все то, что она про него помнит. Надежда крохотная, но…
На самом деле вся эта история скорее напоминает страшный сон. Я просто не понимаю, зачем Паук это делает. Действия его не подходят ни к одному ныне известному психотипу «маньяков» Он явно делает это не для удовольствия. Как минимум не только для этого. Замысла его понять тоже никому не удается.
Все дело в том, что он не оставляет никаких значимых следов, а в жертвах у него не прослеживается абсолютно никакой логики. Страдали случайные люди, друг с другом совершенно не связанные. Богатые и бедные. Семьи с собственными детьми и с приемными детьми. В разное время, с разной длительность. Ощущение какой-то безумной, кровавой игры в паззл. На стол выложили только несколько фигурок из десятков, из-за этого они никак и не сочетаются, потому что слишком слабо отражают то, что происходит.
И вот еще, что интересно — никто из соседей ни разу ничего странного не заметил. То есть совсем ничего и совсем ни разу. Это — пугало.

Запись 201.

Сбежал.
Буквально растворился в воздухе.
Сестра ничего не знает, он ее оглушил.
Задаю себе вопрос: может все-таки что-то из того, что он рисует себе правдой на самом деле является правдой? Ведь за последние 2 года о нем нет никакой информации. Совершенно. Нигде. Ни в больницах, ни в архивах МВД, ФСБ. Я поднял все дела, до которых только смог дотянуться, но нигде нету о нем никаких упоминаний. В квартиру, которую он снимал, вселился кто-то новый, мобильный телефон его был отключен, паспорт нигде не светился… Я в замешательстве.

Запись 1.
Осень — странное время года. И хорошо, если из осени получается лето, пропущенное через желтый светофильтр, когда солнце еще хоть как-то греет, а земля усыпана желтыми листьями. В такие дни воздух кажется кристально чистым. Нету ни надоедливой летней пыли, ни грязного городского смога. Ровным счетом — ничего в воздухе нету. Даже ветра. И, тем не менее, листья, нелепыми горстками рассыпанные по округе, находятся в постоянном движении, перекатываются, переползают из одной кучки в другую, будто движет ими не воздух.
Мой конец предрешен. Я знаю это. И я даже хочу этого, потому что устал искать. Потому что иного выхода я не вижу и, видимо, не найду. Обычно в таких ситуациях людям говорят: «Ты мыслишь узко. У тебя есть миллиарды вариантов, в которых ты проживаешь долгую и счастливую жизнь» Ну хорошо, такого не говорят. Говорят другое, но смысл-то такой. Хотел бы я, чтобы кто-то мог сказать хотя бы такое. Хотел бы я, чтобы кто-то мог хоть что-то мне сказать с полной откровенностью и по собственному желанию. Но никто не скажет. Никто. Я точно знаю, и по-другому это сложиться просто не может.
Но обо всем по порядку и постепенно я до всего дойду. Так уж получилось, что у меня есть некоторое время до того момента, как я выйду на площадь и перестану существовать, как единица самостоятельного сознания. Так уж получилось, что мне потребовалось больше двух лет на то, чтобы во всем разобраться и найти нужного человека.
Я делаю эту запись не для себя, поэтому могу позволить отвлекаться, переключаться и менять стиль. Точно сказать, что будет дальше, я не могу и не хочу, поэтому просто расскажу, что явилось поводом к последнему кошмару, который я задумал.
Кстати, еще одна забавная особенность кристально чистых дней заключается в том, что именно в такие дни обычно происходит что-то неожиданное. То, что на первый взгляд может показаться мелочью, но впоследствии будет иметь огромные последствия. Вот и тогда произошло примерно так же. Сейчас, с мнимой высоты набранных ощущений и времени я понимаю, насколько остро мне этого не хватает. Вот такой простой встречи глазами в автобусе.
Когда очень долго находишься в полном одиночестве и изоляции, понимаешь цену слов. Разговора. Простого, непринужденного разговора, не важно, о чем. О небе, погоде, птицах, солнце, о гребаном курсе доллара, в конце концов… Когда самые простые слова становятся роскошью — тогда ты внезапно обнаруживаешь себя в пустоте молчания.
Началось это все еще очень давно. Поначалу я ничего и не замечал даже. Мне просто казалось, что так оно и должно быть, что люди меня понимают и потому помогают. Что люди — добрые. И потому все так выходит. А потом это все стало уходить глубже. Я начал слышать мысли. Непроизвольно, абсолютно спонтанно. Какими-то сполохами слов, буквами, образами.
Наши глаза встретились, и я внезапно понял, что ее я не чувствую. То есть совсем. Сначала я даже перепугался и перевел взгляд на какого-то парнишу, сидящего напротив, но его мысли тут же проступили в моей голове. Ярко, четко и очень резко я почувствовал его панику. Какой-то зачет. Не стал копаться, не до того мне было, и снова перевел взгляд на девушку. Ничего. Ничего. Даже обычных, пустых мыслей, заполняющих наши головы в таких вот автобусных поездках. Она, видимо, почувствовала мой взгляд, посмотрела с удивлением на меня. Практически детское лицо, которое я мгновенно запомнил.
Это уже потом я шел по улице и смотрел за убегающим от меня пожелтевшим кленовым листом, при этом обсуждая с ним произошедшее. Говорил вслух. Прохожие оборачивались, но мне было наплевать. Нас, безумцев, всегда остерегались, боялись и пытались изолировать. И я прекрасно понимаю, почему так. Гораздо проще исключить из системы расшатывающие ее небольшие элементы, чем подвергать всю систему риску быть расшатанной. Это естественно и нормально. Поэтому я и не обращаю на это внимание.
Запись 2.
Ее звали Настя, но ей сильно нравилось имя Таня. Она любила шутить на эту тему и все время меня путала. И много еще было всякого-разного.
Но вы ведь и без всего этого понимаете, что конец-то у истории печальный и не радостный? В один прекрасный момент, зимой, она пошла по льду на другой берег реки и утонула.
Встретились ранней осенью, вместе пересекли рубеж Нового Года и…
Наверное, в чем-то это даже какой-то образ, мол я ее утащил с привычного берега на середину реки, потом слегка замешкался и ТРРРРЕСК!
А вместе с ней в этом треске растворилось и все то, что меня держало тут, здесь, за этим самым столом, будь он неладен.
Вот представьте, как у Вас из-под ног берут и варварски выдирают почву. Резко, одним ударом, так, чтобы еще и дух на мгновение вышибло. Почувствовать эту бездонную, безумную пустоту под ногами, эту безмерную свободу и тотальную оторванность от всего.
ХА!
Думаете, это можно представить? Думаете, можно понять такого человека, как я?
С другой стороны было бы вполне необъяснимо, какого хрена я пишу это все, если я весь из себя загадочный и таинственный.
Так вот я это просто к тому, что я попытаюсь объяснить что-то. А там уже сами смотрите, понимаете Вы такие закидоны или нет. Я не хочу упрощать себя или скидывать что-то, чего я делал.
То, что я сотворил – оно наверняка не останется незамеченным. Но многое из того, что я делал осталось за кадром. В первый месяц после того, как я внезапно остался в вакууме, я снова начала ставить эксперименты над своей способностью.
Пожалуй, предварительно стоит рассказать о ней самой.
Я — телепат. Но не обычный. Я это называю психокинетикой. Я умею не просто видеть и чувствовать мысли человека, но и подсознательно менять направление этого потока. Это сложно объяснить. Когда я встречаюсь глазами с красивой девушкой – я стабильно замечаю, что она начинает мыслить обо мне. И это вовсе не так круто, как Вы могли подумать, уважаемый, потому что я этим не пользуюсь. К тому же, учитывая мой специфический вкус, подобную реакцию я запускаю в не таком уж и большом количестве девушек. Но не об этом речь.
Представьте, что все, с кем вы говорите – постепенно подчиняются Вашей воле. Причем варианта всего два: или он станет думать так же, как и Вы, или он станет думать, как Вы.
Правда, я уже знаю, что я могу осознанно менять чужие мысли. Узнал я это только после того, как снова стал проводить эксперименты в середине января. Практически сразу после сами-понимаете-чего.
И вот здесь на сцене появляется Паук.
После третьего или четвертого умершего я просто не придумал ничего другого, кроме как заействовать не одного человека, а всю его семью. Это должно было сработать. Это ДОЛЖНО было сработать. Но не сработало.
Запись 3.
Я искал. Я устал искать способы пробудить в людях их самих. Найти хоть одного человека, который смог бы противостоять мне в моем невольном убеждении людей.
Ведь это самый настойщий ад на земле, когда ты не можешь никому ничего сказать, зная, что слово твое влезет в уши человеку и начнем там у него в мозгу копошиться. Единственные собеседники для меня в таких случаях — случайные попутчики в автобусе.
Моя логика была проста: если есть я, который умеет читать и портить чужие мысли, должен же кто-то существовать, на кого я не смогу воздействовать. К тому же одна такая девушка нашлась.
Первых людей я убил сам. В тщетной надежде, что кто-то из них очнется и убьет меня в ответ, пускай и в исступлении. Они выполняли все мои команды, все до единой, какими бы безумными формулировками я их не награждал. Кассеты я оставлял специально. Забирать их не было смысла.
И именно здесь, к счастью, заканчивается моя история. Я в этом уверен. После перерыва, который я потратил на поиски кого-то особенного, Паук возвращается, но на этот раз – в последний раз.
Все приготовления уже закончены, у меня только времени и осталось, что дописать эти несколько строк и уйти. Навсегда.
Я пойду туда не Пауком, но жертвой. Этот новый мальчик, на которого я наткнулся совершенно случайно, мне удалось сделать так, чтобы мое внушение передавалось через него. В результате он сможет внушить мне, что я член той семьи, которая сегодня будет убита. И со мной наконец-то уже будет покончено.
Я устал от вакуума.
Я устал от вечного поиска.
Я беспрестанно, в течение двух с половиной лет ищу хоть что-то.
Но теперь мои силы кончились, а вера в людей окончательно иссякла.
Финальный аккорд, который или убьет меня, или тотально сведет с ума.

Подпись: Денис Майдаров.