Приветствую, комрад. Вот тут первая глава, вторая глава кому надо. Продолжим...
Глава 3
I
На севере Руздальского царства – третьем из девяти, раскинулась близ хвойных лесов небольшая деревенька, прозванная Северной Краёвницей. Жили там люди суровые в связи с близостью к землям Варигона – царством северных воинов, которые именуют себя варягами. Сами варяги называли свои земли иначе и не считали себя частью союза девяти, однако, согласно древним свиткам подписанным всеми девятью царями во времена Великого Хлада, их мнение не учитывалось. Помимо прочего, в этих закаленных северных войнах, имела место быть ненависть к остальным королевствам, которую они передавали от отца к сыну. Оно и понятно, ведь Варигон был первым царством на пути Великого Хлада, и понес крайне тяжелые потери. Столица была полностью разрушена, а жители окружных деревень да сёл бежали. Но об этом в другой раз. Тем более что речь пойдет о временах до Великого Хлада.
*Дальнейшее повествование будет приукрашено и собранно из разных источников, коих сохранилось не так уж и много. Некоторые детали были додуманы на основе логики вашего покорного слуги и дружеской помощи Ивана, который по его заверениям очень близок с основным участником дальнейших событий. *
Иван Тимофеевич Муромец, был искусным и могучим воином. Около двадцати лет провел он в наемниках и пролил не мало крови. Во время очередной военной компании был тяжело ранен, и по заверениям Ивана, даже умер и повстречал саму Бабу Ягу – проводника в мир мертвых по мнению народов, населявших территории Варигона и Руздальского царств. Обычно ее описывают как старую, малоприятную на вид хромую старуху с одной костяной ногой, а другой обычной. Эта «особенность», в общем то, и давала ей возможность ходить по обоим мирам – живому и мертвому. Как говорит Иван, старуха в благодарность за великие кровавые жертвы, предложила Муромцу сделку в обмен на страдания его будущих потомков, он будет продолжать жить. Судя по тому, что история на этом не окончилась, Иван Муромец согласился.
Оклемавшись от ран, Муромец покинул ряды наемников и отправился в родную деревню – ту самую Северную Краёвницу. Там он занялся тем же чем и его предки, а именно рубкой лесов. Первое время мирной жизни Иван Тимофеевич был отстраненным от местных людей, ибо помнил про сделку и не хотел калечить родных. Но время имеет свойство затуманивать память. И вот спустя десять лет Муромец взял себе в жены Ефросинью - девушку из местных, а спустя еще год у них родился сын, которому было даровано имя Илья.
Проклятье не заставило себя долго ждать. Илья Иванович имел физиологический недуг, и совсем не мог ходить. Когда ему было семь лет, мать не в силах более ухаживать за ним, наложила на себя руки. Отец Ильи враз вспомнил о всех своих битвах, крови и сделке с Бабой Ягой, от чего сделался крайне молчаливым и жестоким. Спустя несколько лет Иван Тимофеевич и вовсе сошел с ума и взяв с собой двенадцатилетнего Илью, отправился в лес дабы прервать его и свою жизни. Местные мужики, услышав крики и плачь ребенка спохватились, что под руку попало взяли и на выручку помчались. Из двадцати мужчин, обратно воротились лишь пятеро, но с ребенком. С тех самых пор, жил Илья сам по себе в отчем доме.
Отсутствие работоспособных ног, заставило Муромца все делать руками. Илья крутил корзинки и занимался резьбой по дереву, что позволяло ему сводить концы с концами. К тому же, большинство местных теток, даже те, что потеряли своих мужей благодаря отцу Ильи, как могли помогали ему. Мальчик рос печальным и когда не был занят, предпочитал лежать на печи молча уставившись в окно или потолок, и представлял себя воином. Эти фантазии были его единственным утешением. Так и жил Илья Муромец до тридцати трех лет. Был он на вид здоровым. Руки так и вовсе напоминали бревна. Волос русый, как и борода. Лицо волевое, омраченное печальным взглядом. Не смотря на все невзгоды, уготованные судьбой, Илья был довольно добрым и рассудительным человеком.
В те времена, не на шутку разошлось Брунское ханство, которое то и дело осаждало Руздальское царство. Бруны желали расширения своих владений и ввиду своих новаторских военных тактик, их желания могли стать явью. Состояли Брунские орды преимущественно из конницы, вооруженной луками, что позволяло им совершать молниеносные атаки, а в случае контратаки держать противника на расстоянии выстрела, не неся практически никаких потерь. Одним из актов устрашения у Брунов считались сожжённые поселения, и не редко пожары перекидывались на леса, а в Руздальских лесах не редко селились волхвы. Видимо так и оказались проходом в Северной Краёвнице трое из них.
Волхвы среди простого люда пользовались весьма неоднозначно репутацией, ввиду большого количества слухов и россказней. Например, не раз ходил сказ о том, как лесные старики похищали детей и приносили их в жертву разным языческим богам или накладывали проклятья на целые поселения. Такие знания, способствовали боязливому или негативному к ним отношению. Не все из того, что им причисляют правда, однако, ваш покорный слуга имел возможность видеть некоторые из их ритуалов, и могу с уверенностью сказать лишь то, что настоящие волхвы и вправду знакомы с магией стихий, и представляют серьезную угрозу для тех, кто попрекнет их мудрость.
В Северной Краёвнице ввиду подавляющего большинства овдовевшего женского населения, трех путешествовавших старцев боялись, и при их появлении двери и окна закрывали на засовы. Лишь один дом стоял без опаски – дом Ильи Муромца. Он в присущей ему манере в тот день лежал себе на печи и молча рассматривал потолок. В дверь трижды постучали.
- Входи, открыто! – крикнул гостям Илья, после чего три старца в мешковатых одеждах, напоминающие балахоны вошли внутрь. Все как один седые и при бородах.
- Приветствуем тебя, хозяин! – говорил тот из них что стоял посредине и имел самую длинную бороду до пупа.
- И вам здравствуйте, старче. – ответил Илья и вновь уткнул взор в потолок.
- Мы в пути уж третьи сутки, мил человек. – продолжал длиннобородый старец – Позволь нам присесть, дух перевести, да водицы испить.
- Присаживайтесь, будьте как дома. Дайте старым костям отдохнуть. А вот воды я вам предложить не могу, поскольку ноги мои с рождения не ходили да тела моего не держали. Мне кувшин воды обычно соседская тетка приносит, да вот не было ее сегодня. – после этих слов в глазах Ильи словно потемнело, а окружающий звук стал приглушенным, лишь голос старца резко и четко звучал.
- Встань, Илья Муромец. Помоги нам жажду утолить – принеси кувшин воды старикам. – громогласно проговорил средний старец.
В ту же минуту Илья неторопливо слез с печи и взяв кувшин со стола, направился к колодцу. Муромец не осознавал происходящего, словно во сне он шел по улице. Не было ни боли, ни страха. Вообще ничего. Подойдя к колодцу, он взял стоявшее рядом ведро и опустил его. Затем поднял обратно и зачерпнул кувшином воду. Затем таким же спокойным шагом отправился обратно в дом. Войдя в дверь, старый волхв вновь обратился к Илье:
- Пей же, Илья, пусть ноги твои тебе подчинятся станут!
Муромец испил воды в первый раз и почувствовал, что стоит на своих ногах.
- Пей снова, Илья Иванович, осознай цену безграничной силы!
Муромец вновь опрокинул кувшин и почувствовал неистовую силу, настолько мощную, что ему казалось, что его сейчас же разорвет на куски.
- Выпей еще раз, Илья Муромец, пусть тело твое воспылает от силушки богатырской!
В третий раз выпил воды Илья, и почувствовал, как силы уменьшились и пришли к гармонии с телом и душой. Затем Муромец закрыл глаза. Старец продолжал:
- Слушай внимательно, Богатырь. Путь твой лежит в славный Руздаль, где ты заступишь на службу к царю Владимиру. По пути ты увидишь огромный валун, что закрывает пещеру, в которой тебя ожидает наш последний дар. Встань… и иди, Илья Муромец.
Спустя какое-то время Илья очнулся на пороге своего дома. Приподнялся, оглянулся. Ни души. Сидит не шевелится. Ильей страх овладел. «А вдруг привиделось?» - безмолвно вопрошал Илья – «Вдруг ногой пошевелю, а она не дрогнет?» - так и сидел. Затем, собравшись, ногу поднял – она и поднялась. Вскочил богатырь да как закричит, опьянённый радостью. Во двор выбежал, вихрем пронесся по деревне и у опушки, что на краю остановился. «Это что же получается? В Руздаль мне надобно?» - после этой мысли, нисколько не помрачнев, развернулся да пошел обратно в дом – собираться. Жители Северной Краёвницы были шокированы таким зрелищем.
Собрал Илья еды на первое время, да ничего иного не придумав, мешок через плечо перекинул и уже было к выходу направился. Взявшись за ручку дверей – замер и задумался. Отец Ильи был воином, а стало быть, снаряжение воинское должно быть в доме. Илья даже знал где оно. Однако за все те годы что один жил, так и не осмелился открывать тот ларь в погребе. «Стоит ли ворошить прошлое?» - подумал Муромец. Богатырь то он может и богатырь, но не бессмертный ведь? Решил все же поглядеть что же там батька хранил. Спустился в погребок. В углу стоял на вид старинный ларь. Угол тот весь плесенью порос, да не простой, а черной как копоть. Встал на колени Илья, да и открыл отцовский сундук. Хоть вокруг все и гнило, включая сам ларец, снаряжение отдавало слабым блеском. Тяжелая кольчуга села словно перышко на Илью Ивановича. Меч двуручный с ножнами прекрасно лежал в правой руке. Шлем остроконечный, сидел как влитой. Снарядился Илья Муромец, да отправился в путь-дороженьку.
Шел Илья Иванович уж второй день. Недалеко от дороги у лесной чащи услыхал он стук метала о камень. Сошел с пути. Через некоторое время вышел к пруду, а рядом с восточной стороной у холма, приметил валун здоровенный. Звук стал отчетливей. Смотрит, а камень ходуном ходит под звуки ударов. Стало быть, за каменюкой пещера, а в ней кто-то есть. Пошел Илья к камню. Подойдя, ухватился и только хотел сдвинуть, как позади кто-то заверещал не человеческим тоненьким голоском:
- Оставь камень! – пропищал кто-то.
- От чего же? – вопрошающе молвил Богатырь, да выпрямившись обернулся.
Перед ним из-за куста глядели на него два малюсеньких глаза на лысой, но в то же время бородатой голове. Существо напоминало старичка, было сантиметров сорок в высоту, с длинным носом и волосатым телом, обвязанным древесной корой. В глазах-бусинках читалась боязливость и негодование.
- Экий ты чудной… На чурку похожий. – недоумевающе обратился Илья к старичку.
- Сам ты чурка, великан! – возмущенно отвесило существо. – Я, стало быть, Пахом. А тебя как зовут, здоровяк?
- Я Илья. Муромец – фамилия моя. Иванович по отцу.
- Ты, Илья Иванович, зачем к камушку прилип? Ан чего выпустишь? Головой то подумал?
- А чего тут думать то? Мне волхвы старые наказ дали – валун найти, а за ним пещеру, ну а в пещере то дар от старцев.
- Ты вроде бы рассудительный на вид, но с чего взял что твой это валун? А?!
- А ты, Пахом, кто такой будешь? Никогда подобных тебе не видал.
- Анчутка я. А ты человек, только не простой. Проклятый или магией затронутый. Уж больно здоровый ты.
*Тут, ваш покорный слуга, должен немного поведать о том, что за народ эти анчутки. По сути своей, они пакостливые духи. Низкорослые, имеют волосяной покров по всему телу, за исключением головы. Всегда стары на вид. Отсутствуют пятки на стопах. В основном прячутся, ввиду своей хронической боязливости. Очень любят шутки над людьми, в следствии которых не редко, последние умирают. Среди анчуток можно выделить три основных вида: водоемные – тягают за ноги тех, кто переходит болото или пруд; банные – уж если в бане поскользнулся или ошпарился, то это их рук дело; полевые – самые боязливые и безвредные из всех. В общем и целом, не самые опасные обитатели наших земель. Были объявлены вне закона после Великой Войны Девяти Королевств без права на помилование, от чего в наше время встретить из – большая редкость. *
- Говорю же, волхвы постарались. А что касается валуна, то я других не видел по пути.
- Глаза вроде интеллектом полны, а сам глухой как пень. Тут с месяц назад, с другой стороны пруда, алконост спустился яйца отложить…
- Это еще что за птица? – недоуменно перебил старичка Илья.
- Ну вот, говорю же глухой. – с явным бахвальством сетовал анчутка - Но в целом не далек от истинны. Это действительно птица, только с головой женской и руками вдоль крыльев.
* И вновь, ваш покорный слуга спешит на помощь. Алконост – полу птица, полу женщина. Мужских особей никто никогда не видел. Имеет радужное оперение, человеческий лик и руки. В отрыве от тела красотой своей поражали изысканных любителей женщин. На голове носят венки. Обычно спускаются на землю близ водоемов, чтобы оставить потомство. Рьяно охраняют гнездо и втечении всего время прибывания в ожидании, поют прекрасные песни на разнообразных языках. После рождения детенышей, в течении семи дней обучают их летать. Затем вновь исчезают. В целом безвредно, однако, если потревожить гнездо в момент перед вылупленнием потомства и в течении последующих семи дней, то без зазрений совести разорвут обидчика. Были объявлены вне закона после Великой Войны Девяти Королевств без права на помилование. *
- Вот те диво – удивлялся Муромец.
- Диво то оно диво… Но дело как было. Я значица, наслаждался песнями прекрасной хоть и пернатой девы, а тут пришли брунские конники к пруду и тоже услышали пение. В общем нашли они яйца алконоста и давай их бить. Уж не знаю зачем, может у них белок их цениться, потому как они свои бурдюки начали им наполнять. Маманька как услышала треск скорлупы, сразу песню прекратила, как давай свистеть по-соловьиному, как давай реветь и рвать кочевников. В общем жуть. Тут то я и спрятался от греха подальше. В общем не знаю, чем все кончилось, но с тех самых пор валун этот и дрожит. Так что не трогай его, коли жизнь дорога.
- Да разве ж можно взаперти кого держать?! А ну гуляй от сюда! Я валун двигать буду! – взъерепенился Илья.
- Ой, дурааак – протяжно подытожил старичок и мигом скрылся с глаз.
Илья Муромец вновь схватился за валун и ухнув перевернул его на бок открыв вход в пещеру.
Пыль улеглась. С тьмы пещеры внезапно выскочил здоровенный бурый конь с золотистой гривой и давай скакать по опушке близ пруда. Илья был поражен красотой коня и замерев, молча наблюдал за ним. В закатных лучах солнца грива его освещала слегка потемневший лес. Блики гуляли вокруг. Грация и мощь жеребца были видны невооруженным взглядом. Не мешало ему ни седло, ни сбруя. Снаряжение коня выглядело громоздким. Так скакал он минут десять, опьяненный долгожданной свободой, после чего принялся щипать травушку и пить воду из пруда.
- Мда… дела… - послышался писклявый голосок из-за спины богатыря, который до сель стоял с открытым ртом. – Это ж надо? Сколь топчу землю вокруг этого пруда, не разу еще такой диковинки не видал. – старичок стоял на сваленном валуне и расчесывал свою неряшливую бороду.
- Ну вот, а ты боялся. – ответил Илья Муромец и зашагал к коню.
Конь уже напился, и продолжал пировать травушкой. Илья достал из своего мешка горсть ранеток, что ему приносила тетка-соседка, когда он еще был немощен. Подойдя к коню, Муромец протянул ему ладонь с яблочками. Животное нисколько не боялось богатыря, напротив, увидав человека оно с радостью слизнуло ранетки, и прильнуло мордой к груди Ильи. Тот же, в свою очередь, начал ласково наглаживать золотую гриву.
- Стало быть твой конь? – украдкой подойдя поинтересовался анчутка Пахом.
- Стало быть мой друг! – с не скрываемой гордостью заявил Илья.
- А имя то у этого чуда есть? – поинтересовался старичок.
- А как же… - сделав короткую паузу, продолжил Илья – Бурушка Косматушка его зовут.
Бурушка громко заржал.
Архивариус Центрийской библиотеки Кот Ученый, «Былинные сказания Девяти Королевств».
II
Солнце еще не стремилось уйти в закат, и по-прежнему припекало Ивана. Не спасал уже и легкий ветерок. Торговый гул сходил на нет, потому как большая часть торгашей и других путников уже продолжили свои странствия. Кто на юг в Центрию, а другие на север в Руздаль. Вторые еще не предполагают, что за рассказы и небылицы ждут их там. «Бедолаги…» - заключил было Ваня, но вдруг отвлекся на гневные ругательства, исходившие от нужного ему торговца. Данного круосского наречия Иван не знал, но звучало в крайней степени обидно. По всей видимости сделка не состоялась и специи остались при своем владельце. После долгих, душераздирающих телодвижений, таких как: грозный топот и хаотичные взмахи увесистыми ручонками, торгаш показательно и смачно плюнул. Завидев Ваньку, торговец кардинально переменился и сменил гнев на радость.
- Иван, друг мой! – пролепетал тучный человек – Вернулся стало быть! Надеюсь, мой заказ исполнен?
- У профессионалов есть стандарты… - сухо ответил Ваня.
- Как скажешь, друг мой дорогой! Давай, заходи в мою скромную обитель! – не обращая внимания на ответ, проговорил торгаш и ловко, как корова на лугу, отдернул занавеску своей палатки. Иван проследовал за ним. Внутри все было в шамаханском стиле. Под потолком болталась роскошного вида масленка – единственный искусственный источник света. Пол устилал бархатный ковер с изощренными узорами. Поодаль от входа прямо на ковре лежал набитый периной матрац – спальное место. Торгаш уселся на диковинное кресло, которое чудом удерживало такую тушу и не скрипело. Бросив локоть на стол и подперев этой же рукой щеку, торговец вопрошающе посмотрел на Ивана, как бы выжидая. Ванька, прихмыкнув, достал из дорожной сумки тканевый сверток, и уложил на стол. Торгаш свободной рукой развернул ткань. Перед ним на столе лежала былинная реликвия.
- И что, работает? - с нескрываемым задором, спросил торговец.
- Кто ж его знает… Проверь! – пробормотал Ваня.
- А чего ему сказать надо?
- Я ль на свете всех… - Иван не успел закончить, так как торгаш его перебил.
- Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее? – кривляясь проговорил толстяк.
Как будто и не было всех этих лет в некрополе. Зеркальце без промедления дало ответ:
- Многие тебя прекрасней… - и тут же погасло, подарив Ивану ухмылку своим ответом.
- Что ж… Мне парировать нечем! – нисколько не обидевшись и даже усмехаясь проговорил торгаш Ивану.
- Заказ исполнен?
- Исполнен, в полной мере. – торговец залез в ящик стола и начал там копошиться – А стало быть и награда твоя, Иван! – будто даруя титул протараторил и протянул кошель золота.
Ваня показательно приоткрыл кошель и немного его помял.
- Обижаешь, Иван! Я – честный торговец! – тыкнув пальцем вверх промычал торгаш.
- Доверяй – но проверяй… - пробубнил Иван.
- А вот это верно! Тут еще вот какое дело… - слегка замявшись – Клиент мой, мне наказ дал, мол, если кто с заданием управится, то вручить ему вместе с кошельком еще и конверт этот. – после этих слов, торговец вновь опустил руку в ящик и достал запечатанный конверт. – Вот-с.
С долей недоумения, Иван медленно протянул руку и забрал конверт. На нем ничего не было написано, а единственной отличительной чертой являлась печать с руданским гербом. Было это не к добру. Иван как мог избегал царских дворов, но конверт сунул в походную сумку.
- Неужели не прочтете? – разочарованно поинтересовался торгаш
- Не сочти за грубость, господин хороший, но не твоего ума дело. – сухо ответил Ваня.
- Эх… жаль. Любопытство мое осталось не удел. Что ж! Приятно было иметь с тобой дело, Ваня! Увидимся, коль доведется! – вскакивая с кресла и протягивая руку подытожил торгаш.
Иван пожал руку тучному торговцу и отправился в трактир. По пути Ваня пытался припомнить кто из Реданского двора имел интересы в былинных реликвиях и всем с ними связанным. Письмо было решено прочесть через неделю – все равно сейчас Иван ничем и никому не мог помочь. Ему предстояло физически и морально подготовиться к тому, что ждет его вечером.
В трактире уже появились дневные клиенты. Кто-то из путников пришел поесть, некоторые уже допивали второй кувшин спиртного. Ни одного знакомого, кроме разве что Польки, Иван не приметил, а потому решил занять свое любимое место в темном углу питейной. Располагалось оно в дальнем от прилавка углу и благодаря несущей колонне и отсутствию окон было как бы поодаль от остальных столиков. Ивану это место нравилось. От сюда ему было видно всю питейную залу, а на него особого внимания не обращали. Он мог неделями сидеть здесь, закинув ноги на стол и облокотившись на угол стены. Так он и уселся.
Иван выложил на стол два кошелька с монетами и решил заняться распределением финансов. Всего на своем двухнедельном путешествии, он заработал три тысячи двести монет. Для простого человека – огромные деньги. Можно было прикупить себе неплохой дом где-нибудь в центрийской деревушке и еще осталось бы на пару десятков голов скота. Но такой исход не по душе проклятому былинному герою. Две тысячи он сдвинул в одну часть стола, тысячу убрал в меньший кошель, еще двести отодвинул на другую часть стола. Рядом с двумя тысячами, он примостил большой кошель и стал ожидать.
Через несколько минут абсолютное безделье Ивана было прервано Полюшкой.
- Пивка – для рывка?! – как бы пропела Полька и поставила на стол два кувшина медовухи.
- От чего же отказываться? – риторически вопрошая проговорил Ваня.
- Да ты, дядь Иван, при деньгах я смотрю! Надеюсь, для нашего предприятия найдется процентик?
- А как же… - сделав паузу, и пододвинув поближе к ней две тысячи и кошель, продолжил – Пересчитывать будете?
- Это ж как получается… Все нам?
- Так и есть… я вроде как авансом на зиму плачу.
- О, авансы мы любим… - ловко пересчитывая и складируя монеты в кошель пробормотала Полька – Однако, дядя, ты за прошлую зиму еще тысячу двести пятьдесят должен… В кассу – добавила девка, подвязывая полный мешочек денег на пояс.
- Буду жив – додам, Полька. – наиграно виновато промямлил Ванька.
- А эти куда? – зыркая на двести монет лежащих возле Ивана.
- А эти на сегодня и следующую неделю…
- Хорошо, дядя… - сочувственно улыбнувшись пролепетала Полюшка и забрала со стола еще двести монет, после чего удалилась восвояси.
Иван остался на едине с двумя прекрасными кувшинами медовухи. Не подумайте, обычные глиняные кувшины, но после долгого путешествия – то, что лекарь прописал. Ванька долго не думая отлил себе в кружку треть кувшина и принялся потягивать, погрузившись в мысли. Думал он о событиях прошедших недель, о торгаше этом. Явно засланец чей-то, иначе как? До седых волос гулял бы по белу свету да искал того, кто совладает с секретами былинными. Письмо еще это. «Нет, про письмо даже не думай!» - мысленно пригрозил сам себе Иван. Руданцы эти… Кстати, с утра же одного видал. Гонец! Хотя может совпало так? Перебирая эти мыслишки, Иван и не заметил, как опустошил кружку. Начал наливать вторую, и тут вдруг опять его утащило во тьму. Кружка уже наполнилась до краев, а излишки начали растекаться по столу и капать на пол. Так пока кувшин не опустел.
Сидел Иван в таком положении долго. Ничего. Пустота. Напротив, за стол присела внушительных размеров фигура.
- Опасность?
- От куда ж ей взяться?
- А от куда они все берутся?
- От людей?
Фигура молча взяла второй кувшин и наполнила свою кружку.
- Вор?
- Да ведь не бежит.
Сквозь пустоту диалога с самим собой, начал прорываться какой-то звук, напоминающих барабаны.
- Тебя зовут Иван! – барабаны обернулись в тяжелый командирский голос.
Ваню вновь вырвало из лап пустоты, и он наконец поставил пустой кувшин на стол.
- Эх… медовуху жалко… - удрученно констатировал Иван.
- Зато запах какой! – радостно забасил старый друг.
Огромный как скала, лет на пятьдесят выглядящий, с большущим шрамом на пол лица, который проходит по левой глазнице, от чего собственно левый глаз отсутствует – великий Руздальский богатырь Илья Муромец.
- Здоров, командир? – кивнув сказал Иван.
- Здоров, Ванька! – кивнув в ответ пробасил Илья. – И как часто у тебя ступор этот уже?
- Раз в несколько часов уже…
- Ну пока по плану все. Зеркальце достал?
- А как же…
Иван обо всем в курсе Илью держал. Они, можно сказать, сквозь прожитые годы роднее братьев сделались.
- Евпраксия не возражала? – с ухмылкой вкинул Муромец.
- Нет… Но сказала привет тебе передать и в щечку чмокнуть. – прищурив один глаз, съязвил Ваня.
- Ну думаю привет ты уже передал… - не сбавлял Илья.
- На том и закончим… - сдался поверженный Иван.
Так сидели они до самого вечера. Илья рассказал про то, как медовухи заготовил на зиму, а Иван ему про взлом с проникновением в Руздальский некрополь. Богатырь про охоту на вепрей, а бывший егерь про репку-великана и мышь безумную. Муромец про то, как хуторским помог с лесозаготовкой, Дурак про торгаша и письмо таинственное. Полька только и успевала им кувшины менять, а как пришли хуторские на вечернюю подмогу – кто в кухню, кто на раздачу, то она к их застолью примкнула. Так и прошел вечер.
- … Ну я ему и говорю, мол, ты свой нос деревянный не в ту деревню сунул! – закончил свой рассказ про кориданского лешего, имя которому Буратино, Илья Муромец, чем вызвал огульный хохот окружающих.
К этому времени вокруг собралось уже прилично народу и всем было весело. Медовуха мешалась с вином и свиными ребрышками. У дальних столов кто-то, едва ворочая языком распевал песни. Иван вновь помрачнел, из-за мыслей о том, что уже пора. Он всегда заранее чувствовал приближение своего обращения. Уже изрядно пьяный, он вскочил, и залпом опрокинул целую кружку медовухи, после чего громко стукнул ею по столу.
- Пора! – обратившись к Муромцу сказал Ваня.
- Эх… - вздохнул богатырь так, что погасли ближайшие свечи.
Иван поднялся в свои апартаменты. В ящик стола он закинул кошель с тысячей монет и таинственное письмо. Постоял немного обдумывая, не вскрыть ли его сейчас и не прочесть. «Не дури!» - вновь отказывая сам себе, подумал Иван и закрыл ящик. На стуле уже была сложена льняная рубаха и портки – спасибо Полюшке. Ваня переоделся. Встал у двери, взявшись за ручку и тяжело вздохнув, открыл ее и пошел вниз по лестнице – в подвал.
Там было темно и мрачно. Ну а чего вы хотели, это же подвал. Кругом стояли бочки с медовухой, вином и пивом. В ящиках складировались разнообразные продукты, а на канатах, протянутых от одной стены к другой, вялилось мясо. Пройдя все эти богатства, Иван направился к дальней двери. За ней его ждал Илья и другая, более массивная и мрачная дубовая дверь с металлическим вперемешку с серебром засовом. Этот своеобразный тамбур служил чем-то вроде мастерской Ильи, где он выстругивал и собирал разные причуды из дерева – привычка молодости. Еще здесь была оружейная и стояли трое манекенов под броню.
- Ну что, друг, готов? – подбадривая поинтересовался Муромец, разжигая масленку.
- К этому я никогда не привыкну быть готовым… - мрачно процедил Иван.
Илья поднял засов и снял здоровенный, по типу амбарного, замок. Дверь со скрипом открылась. За ней была кромешная тьма. Муромец вошел и осветил помещение. Посередине небольшой комнаты стоял причудливый полувертикальный стол. На столе красовались оковы и толстые ремни, окроплённые серебром. Стены комнаты были замызганными, а на полу было немало старых кровавых разводов. Больше в комнате ничего не было. Голые стены и потолок.
Молча и обреченно Иван залез на поступь стола и начал примерять ремни. Илья ему учтиво помогал. Крепления были на лбу, шее, руках и ногах в трех точках и по туловищу в двух местах. После того как с ремнями было покончено, настал черед посеребренного металла. Оковы по рукам и ногам, щелкали и стрекотали. Когда все приблуды были на своих местах, Илья сходил в соседнюю комнату и принес кувшин медовухи.
- Выпей еще, Ванька! – предложил богатырь.
- С вашей помощью – любой каприз. – пробубнил Иван.
Муромец поднес кувшин, и Ваня отпил. После отпил и Илья. Молчанье повисло в комнате.
- Иди, Илья по своим делам, а я тут уж сам справлюсь… - вновь промолвил Иван.
- Бывай, дружище… - сделал паузу и уже закрывая дверь, добавил - Скоро увидимся…
Дверь закрылась. Щёлкнул амбарный замок. Глухо ухнул засов. Едва слышимые шаги потухли. Иван остался на едине с самим собой в кромешной тьме. Еще немного и пустота заберет его – он знал, чувствовал. Подобно подбирающейся тошноте прошла по глотке темная магия. Ивана сильно затрясло. Засовы начали стучать безумную трель.
- Ну… давай же… забирай… - через сжатые зубы прошипел Иван.
Раздался хруст костей и чавканье плоти, которые смешались с нечеловеческими стонами и криками. Комнату осветила вспышка ярко-голубого, холодного света. Иван провалился в пустоту.
