Город дождей (Мой уголок творчества)

Привет, дорогой StopGame! В комментариях к одному из предыдущих блогов один хороший человек посоветовал попробовать мне выложить сюда свой рассказ. Ну что ж, почему бы не попробовать? 

Рассказов у меня написано не так уж и много, поэтому выбирать сильно не приходится. В ассортименте есть трешовый слешер, бессмысленное нечто, аллегория на внутренние переживания и история о дружбе. Думаю, вы поймёте, какой рассказ из вышеперечисленных я вам предлагаю.

Приятного чтения ^-^

Город дождей

В комнате царила атмосфера безысходности. Кажется, что любой, кто находился здесь, автоматически превращался в раба, которому ничего не оставалось делать, кроме как подчиняться своему хозяину.

За окном дождь. С тех пор, как Захарий заболел, в этом городе не прекращаются ливни. Как будто его прокляли, а отдуваться за это проклятие будут все. Неужели господь настолько жесток?

В этой квартире давно не было ремонта. Старые обои, на которых изображена виноградная лоза, обветшалый дубовый шкаф, рядом с которым стоит сделанный из такого же материала письменный стол. На столе лежит куча из бумаг, ручек, карандашей. Захарий писал стихи здесь, но после того, как погибла его жена и оставила его одного с ребёнком, он перестал заниматься творчеством.

Освещение здесь очень тусклое. Одна лампочка. Из-за этого света лицо Захария выглядело бледным, иссохшим. Он лежал на кровати, укутанный в рванный плед, и смотрел в окно. За ним (окном) картина была не менее поникшей: пасмурное небо, непрекращающийся дождь, мокрые стены зданий, большие лужи на асфальте. Неоновый яркий свет никак не вписывался в эту обстановку. Он создавал мнимую иллюзию того, что город ещё живёт, что в нём всё хорошо.

Открылась дверь. Оттуда появился серый силуэт.

Фигура приблизилась к кровати.
 

— Привет пап. – Прозвучало из уст Энтони.
 

Но ответа не последовало. Энтони остановился возле кровати. Он хотел присесть на край кровати, но передумал. Возможно, это решение было оправдано тем, что он брезговал.

— Ты написал мне письмо, чтобы я приехал к тебе. Я…

— Я рад, что ты приехал. – прервал его Захарий. – У меня есть одна серьёзная тема для разговора.

Захарий закашлял. Кашель был настолько громким, что казалось, будто его лёгкие вот-вот вылетят наружу.
 

Энтони отошёл от кровати подальше. Ему было очень неприятно здесь находиться.
— Подай… КХЭМ…. Подай…КХЭМ КХЭМ…. Воды… КХЭМ…
 

Энтони быстрым шагом вышел из комнаты за стаканом воды.
 

Состояние Захария с каждой секундой становилось хуже. Связано ли было это с тем, что он совершил слишком много грехов в своей жизни, и из-за этого господь решил наказать его? 

— Храм…КХЭМ…. Все грешные отправляются в храм…

В этот момент Энтони зашёл в комнату со стаканом воды в руке. Он явно удивился тому, что его отец сказал только что.
 

Захарий взял стакан воды и принялся жадно её пить. Складывалось ощущение, что он пьёт какой-то целебный эликсир, который вернёт ему его молодость.
 

— Спасибо. Так гораздо лучше.
 

— Ты что-то говорил про храм, или мне показалось? – вдруг спросил Энтони.
 

— Не стоит слушать бред больного старика. – ответил Захарий
 

Возникла гробовая тишина. Только звук дождевых капель, которые стучали по стеклу, хоть как-то разбавлял эту неловкую паузу.
 

Энтони посмотрел на своего отца. Он выглядел как костлявая смерть. Его кожа была натянута на кости, губы были тонкими, а глаза узкими. Но взгляд… Этот взгляд ещё еле-еле живого существа мог заставить задать вопрос о том, как этот человек докатился до такой жизни? В любом случае, мы вряд ли сможем узнать точный ответ.

— Мне снился этот храм. – начал Захарий.

— Что? – обескураженно спросил Энтони? – Какой ещё храм?
 

— Храм. Его ещё называют «Безликим». Он мне снится каждую ночь.
Понимаешь? – Захарий посмотрел сыну прямо в глаза (Прямо в душу). – Это знак.
 

— Я не понимаю тебя. Какой ещё знак? – возмущенно ответил Энтони. Он явно не понимал, о чём  толкует его отец.
 

— А ещё я встретил его. Поэт-бездарник, который предсказывает судьбы людей и миров. Он ждёт меня, и мне от этого страшно. Он, словно смерть, пишет свои чёрные строки, где сакральный смысл переплетается с нашей душой. Энтони, прошу тебя, помоги мне. – вымолвил Захарий.
 

— Господи, папа!
 

— Не смей упоминать имя господа здесь, в этой квартире! – вскрикнул Захарий.

— Отец, послушай. Ты болен. Тебе надо к врачу. У тебя явно с головой беда. — После этих слов Энтони развернулся и пошёл к двери, но тут костлявая рука его отца схватила руку парня, словно мертвец бросился на единственную живую душу.

— Прости меня. Я не хотел этого говорить. Вообще, я собирался в кое-чём тебе признаться. – тихим голосом сказал Захарий.

— Сидеть и слушать твой бред мне не доставляет никакого удовольствия. – ответил Энтони.

— Но я прошу тебя. Пожалуйста. – сказал Захарий.
 

Энтони остановился. В его голове было только одно желание – уйти отсюда.
Но он остался, всё-таки не видел отца 20 лет.
 

Энтони взял стул со спинкой и поставил напротив кровати. Он уселся и положил ногу на ногу. — Хорошо, я тебя слушаю.
 

— Ну вот, — начал свою историю Захарий. – в моей жизни я совершил много всего, о чём я праведно сожалею. Я хотел быть поэтом и жечь глаголом сердца людей. Но, увы, этому не суждено было случиться.
 

За окном промелькнула молния. В комнате замерцала лампочка. Наверное, перепад напряжения.

— Так вот, — продолжил Захарий, — я встретил твою маму. Мы полюбили друг друга, хоть наши интересы очень сильно разнились, как пламя и лёд. Она интересовалась физикой, а я интересовался литературой. Конечно, она была желанной, даже очень. Её густые, золотисто-рыжие волосы были для меня словно лучом солнца. Её приятная и белая, как снег, улыбка привлекала многих людей, в том числе и меня. Это была женщина, наполненная контрастами.
На лице Захария стала проявляться еле заметная улыбка. Его лицо стало понемногу таять под влиянием воспоминаний.
 

— Ты пригласил меня к себе только из-за того, чтобы поговорить о маме? – раздражённо спросил Энтони. Для него эта тема явно была неприятна.

— Её обожали, её любили, её ненавидели. – продолжил Захарий, будто и не слыша вопроса сына. – О, Энтони, знал бы ты, как была желанна твоя мать.
Через несколько месяцев знакомства мы решили пожениться. Потом она забеременела. Мы думали, что мы — самые счастливые люди на свете. Стали думать о нашем будущем. Планировали купить дом у озера, чтобы ты рос на природе, где чистый воздух.
 

— Ясно. Скажи мне пожалуйста, зачем давить на больное мне? – сказал Энтони. В его голосе чувствовалась злоба. – После стольких лет я думал, что ты хочешь раскаяться, попросить у меня прощения или что-то в этом роде, а ты решил рассказать мне о том, как у вас с мамой всё было хорошо? Да если у вас всё так было хорошо, то почему тогда ты…

— Но вот однажды случилось та самая роковая встреча! – сказал на повышенном тоне Захарий, тем самым прервав ответ сына. – В один из дней меня должны были отправить на конференцию. Я должен был рассказывать научный доклад по теме «Анализ романа „Грех“ Захара Прилепина», но не суть. Там было много людей, и тут я встретил её. Её серые, как пасмурное небо, волосы свели меня с ума.

 За окном молния промелькнула второй раз. Свет в комнате стал ещё сильнее мерцать.
 

Энтони сидел и ожидал развязки монолога своего отца. Он догадывался, чем это всё может закончиться.

— Ты же мужчина, Энтони. Ты должен меня понять. Устоять перед такой красотой очень трудно. Я влюбился в неё. В этот момент твоя мать была уже на последнем месяце беременности и у неё в любой момент могли отойти воды. В тот день я не ночевал дома. Возможно, из-за нервов, твоя мать попала в больницу, и там начались схватки. Я узнал об этом поздно, и не успел застать момент с твоим рождением. Когда я прибыл в больницу, мне вынесли тебя, такого маленького, беззащитного. Я ожидал, что мне дадут пройти в палату к твоей матери. Но тут я…

У Захария вновь открылся кашель. Энтони выхватил стакан у своего отца, который тот всё это время держал в руке, и отправился прочь из комнаты.
 

Как только дверь закрылась, из уст Захария вырвались следующие слова:

— Будь ты…КХЭМ КХЭМ…проклят…Я не хочу в Храм…КХЭМ…
Открылась дверь. Оттуда быстрым мгновением появился Энтони со стаканом воды. Он протянул её отцу.

— Ну?! Что случилось далее?! Говори!!! – кричал Энтони. Захарий отобрал стакан со всей жадностью, что было присуще человеческому роду. Он выпил всю воду, до капли.

— Мне… — отдышался Захарий. – Мне сказали, что твоя мать повесилась в туалете. Она кричала и умоляла, чтобы этого ребёнка отдали в приют. Она не хотела его. А ещё мне передали письмо, в котором было написано, что я уединился в отеле с одной женщиной. Видимо, у неё были связи, и она, скорее всего, следила за мной.
 

— Ах ты тварь! – закричал Энтони. – Ты сказал, ты сказал, что она погибла во время родов!

— Я соврал. – впервые за время рассказывания Захарий отреагировал на своего сына. – Ты был слишком маленьким, и я не хотел тебя расстраивать.
 

— Ты! Отдал! Меня! В приют! – надрывая связки прокричал Энтони.

— Я исполнил волю твоей матери. Меня за этот случай выгнали с работы, денег, чтобы содержать тебя, у меня не было. К тому же, я тебя навещал. – спокойным голосом продолжал отвечать Захарий.
 

— Да, действительно! Только ты меня навещал до того, как мне исполнилось 7 лет. После этого ты пропал! Ты исчез из моей жизни. Мне пришлось самому выживать в этом мире.

— Мир очень жесток, сын мой. Знаешь, я…
 

— ЗАТКНИСЬ!!! – криком прервал своего отца Энтони.

В третий раз молния засверкала очень ярко. Всё небо покрылось белой пеленой на мгновение. Раздался жуткий гром, и молния ударила в здание.
Разбилось окно. 

— Я не желаю тебя больше видеть! – закричал Энтони.
 

В городе погас весь свет. В комнате теперь правила тьма.
 

Энтони вышел из комнаты. Перед этим он громко хлопнул дверью. В коридоре тоже было темно. Энтони облокотился об стену и стал потихоньку сползать на пол. На его лице, полностью покрытом шрамами, стали появляться слёзы. Тонкие губы задрожали. Его светло-голубые глаза утратили тот былой оптимизм, когда он ехал сюда.
В коридоре стали появляться люди из других комнат. Санитары пытались успокоить взволнованных стариков, которые были напуганы той страшной ситуацией на улице. В конце концов, работать в доме для престарелых очень сложно.
 

За всем этим гулом слышался звук ночных дождевых капель. Они, словно рой диких пчёл, окружили этот дом своим зловещим шумом.
 

В коридоре стало слишком шумно. Энтони решил уйти прочь отсюда, но перед этим хотел ещё раз посмотреть в бесстыжие глаза своего отца.
Он открыл дверь и зашёл в комнату. Было темно. В комнате едва что-либо можно было разглядеть, однако свет от окна давал хоть какую-то подсказку в этом пространстве. 

Было тихо. Слишком тихо. Только дождь нарушал тишину. Так как окно было разбито, то вода попадала внутрь помещения. Возле кровати была даже характерная лужа. Но только это была какая-то тёмная лужа. Энтони решил подойти к кровати. Он не чувствовал уже никакого милосердия к своему отцу. Парень заметил, что Захарий лежит слишком спокойно, не издавая ни звука. Энтони нагнулся над телом и увидел блик от разбитого стекла, который воткнулся в Захария. Этот осколок попал ему прямо в шею, около сонной артерии. Так вот что это за лужа была… Захарий был мёртв. Он был уже весь мокрый от дождя. Его безжизненные глаза до сих пор смотрели в душу, желая найти хоть небольшой кусок жизни. 
Энтони посмотрел на своего отца ещё раз и отправился за помощью к санитарам.
 

Перед тем, как уйти, сын решил взять все те листы бумаг, что были на столе у отца. Уже стоя возле двери он произнёс последние слова:

— Тебя наказал сам господь.

За окном было тёмное пасмурное небо, непрекращающийся дождь, мокрые стены зданий, большие лужи на асфальте. Неоновый яркий свет больше не освещал это место и не создавал мнимую иллюзию того, что город ещё живёт, что в нём всё хорошо.