Все совпадения случайны, все события ошибочны
Отрывок из записей постоянного посетителя, пожелавшего остаться неназванным.
I
Кажется прошла уже целая вечность с тех пор как я заселился в этот проклятый богами пансионат. Здешние постояльцы не отличаются какой-либо пугающей чертой характера или другими странностями, однако буквально каждый кусок фанеры бросает меня в дрожь, каждый человек, случайно встреченный в коридоре производит глубокое впечатление, а наличие на окнах решеток стилизованных под латинскую букву S на фоне мозаики из непостижимого разуму узора синего цвета с красной сферой в вершине заставляет задуматься об изначальной архитектуре этого здания.
Кто тот человек, что решил построить это прибежище для уставших путников и рабочих индустриального района города, кто обладает такой фантазией с большой буквы, чтобы придумать нечто грандиозное и одновременно пугающее своей хаотичностью и простотой идеи. Никто из постояльцев не видел его вживую, однако тот факт, что само сооружение было построено уже несколько десятилетий назад приближает его личность к статусу персонажа одного мифа.
Мой номер находится на втором этаже с пометкой 20-09.
II
Управляющим данного пансионата являлся господин Давизбак — высокий, темноволосый мужчина с заостренными кончиками ушных раковин. Про него ходили разные слухи, среди которых были совсем уж экстраординарные небылицы в духе небезызвестных легенд о племенах бледных обитателей каменистого леса, которые совершали некие бесчеловечные ритуалы и обряды для восхваления собственного божества, представлявшего шалаш из ореховых досок, обшитых металлическими листами, а так же для привлечения внимания среди туристов, коих было в достатке и чьи материальные пожертвования были ощутимой пользой для жизни того сообщества. Однако лично я всегда относился к этому с некоторой предвзятостью: сам господин Давизбак не вызывал у меня каких-то особенных симпатий или отторжения. Управляющий всегда выглядел довольно услужливым (или пытался выглядеть таким), вежливо отвечал на вопросы постояльцев и смеялся над каждой забавной остротой в его адрес.
III
Около 23:00 на мою встроенную в номер машину пневмопочты пришел бланк для опроса и оценки сегодняшнего кухонного меню. Пробежавшись глазами по тексту я остановился на пункте номер 3, в котором среди прочих ингредиентов для блюд была указана белковая смесь неустановленного млекопитающего. Как это так, неустановленного? В тот момент я решил обратиться сразу к управляющему, минуя кухарок и им подобных неграмотных работников местной столовой. По правде говоря я их даже немного побаивался — такие работники в основном являлись выходцами из зелёнокожих народов востока, чья культура была напрямую связана с чернокнижием и оккультизмом. Каждый повар, если можно их так назвать, носил красный фартук, которым обязательно очень гордился, а также не мог связать и двух слов на цивилизованном языке. И если их так называемые проклятия меня не пугали, то вот их дикарский нрав заставлял не встречаться с ними лишний раз. Тут стоит добавить, что паровой печью они пользовались как профессионалы. Стандартный брикет из овощей и мяса. который входил в меню пансиона на каждый ужин и являлся по факту скомпилированной тарелкой фарша, хрящей и зелени, получался каждый раз необычайно вкусным.
В коридоре моего этажа меня встретил живущий в соседнем номере низкорослый и рыжебородый представитель северного ново-сталелитейного края, подобных ему постояльцев в пансионе проживало невообразимое количество. К большому сожалению я так и не смог узнать его или имя, так как для того, чтобы разобрать его речь, являвшую собой смесь родного наречия с сочетанием нецензурной брани, нужно иметь как минимум высший ранг перевода. Несмотря на мою бестактность, рыжебородый каждый приветственно кивал мне, отчего его рыжий парик, прикрывающий лысину, почти слетал с головы.
В этот раз низкорослик пронесся мимо меня со скоростью заряженного ветролета, в его глазах была видна ярость, однако его руки, в которых он нес паровые трубки для своих исследований, тряслись. Уже позже я выяснил, что бежал он из комнаты управляющего.
IV
Сейчас я с ужасом вспоминаю тот вечер.
Дверь комнаты господина Давизбака была раскрыта таким образом, что войти без стука не составляло никакого труда, однако управляющий не был известен своей неряшливостью или потерей памяти. Свою дверь он всегда закрывал на большой круглый замок и обычно никого не приглашал к себе сам. На мгновение мне подумалось, что это мой рыжий сосед решил прихватить себе пару вещей, ведь как я уже отметил, постояльцев в пансионе было предостаточно. Найти вора в такой толпе было бы проблематично.
Внутри я обнаружил беспорядок или, можно даже сказать, разгром. Одежда, личные принадлежности, различные стеклянные колбы и банки, камни, неизвестной, на первый взгляд, породы: все это было разбросано на полу. Среди всей этой груды я заметил несколько бумажных папок с рисунками или узорами, технические схемы и план парового трубопровода.
Невнимательный или простодушный человек принял бы рисунки за некие эскизы или незаконченные пейзажи, однако мой взгляд сразу зацепился за пометки на краях листов бумаги.
Язык, который был здесь использован, не находил никакого отклика в моей голове. Больше всего это было похоже на письмена цивилизации, жившей некогда на земле среди двух морей, что находится далеко на юге, однако откуда такими знаниями мог обладать простой управляющий я понять не мог. Сомнения также вызвал план трубопровода. Я достаточно долго проживаю здесь, чтобы изучить логистику местной системы давления пара. Многие механизмы были спланированы при начальной закладке сооружения, паровые линии велись по всем этажам и коридорам внутри здания и не были спрятаны за фанерный декор для пожарной безопасности.
По плану трубы вели в некую пристройку или мансарду, которая находилась сразу за книжной полкой. Заметив веяние ветра, я прощупал щель на обоях с церковными изображениями и толкнул вырисовывающуюся панель. Тайная мансарда была не заперта.
Чтобы описать всё то невообразимое отвращение, что я увидел тогда, мне не хватит и двух моих жизней. Всё нижеописанное представляет собой лишь краткое изложение событий, однако я не могу забыть это чувство до сих пор.
Посреди непропорциональной комнаты находилась невысокая, но достаточно массивная постройка, по форме напоминающей орган в виде пентаграммы с позолоченными гранями. Трубы органа не заканчивались пустотой, а соединялись с системой парового трубопровода всего пансиона. Роль капсул выполняли закрытые до состояния вакуума стеклянные банки с неизвестным раствором в виде сгнивших или разложившихся кусочком бледно-розового волокна с волосами или шерстью.
Когда я посмотрел на свои ноги, то с трудом смог сдержать рвоту. Пол помещения был усыпан мертвыми крысами, иссушенными, но предварительно откормленными, пауками и только демоны знают чем еще. Однако не это вызвало у меня тот невыносимый ужас, про который я писал. Мансарду сторожило нечто. Нечто спящее уже довольно долгое время, имеющее невообразимые в темноте размеры и не подававшее признаков жизни до сего момента.
V
Я помню, как я бежал. Я помню как за моей спиной доносился мерзкий то ли лай псовой массы, то ли визг собакоподобного хищника. Коридор был пуст, серные фонари были потушены.
Когда я закрылся в своем номере, мое сознание покинуло тело. На следующее утро я проснулся уже в кровати. На мою пневмопочту пришел свежеотпечатанный бланк. Оцените наше блюдо.
Раздался стук в дверь.
Запись обрывается, имя господина Давизбака перечекнуто.
Читай также
Лучшие комментарии