Жизнь и смерть в ксеноновом мире

Ура! Вахта подходит к концу! Три месяца монотонно смотрел на вентили и крутил показания мониторов. Тьфу, уже в уме заговариваться начал! Ещё чуть-чуть, и можно будет совсем свихнуться от этой треклятой калибровки энергоснабжения! Последний раз смотрю в монитор и передаю пост Снокерсу. Хм… На мгновение сигнатура в третьем реакторе стала необычной, потом вернулась в норму. Я протёр глаза, может, показалось? Ай, чёрт с ней. Пусть Снокерс разбирается, он не полный идиот, я надеюсь….
– Всё, Снокерс, энергобезопасность корабля в твоих надёжных руках! – я похлопал его по плечу, встал с рабочего места и со всех ног побежал в стазис-зону.
– Удачно отдохнуть! – крикнул Снокерс на прощанье.
¬– Ура! Ура! Ура! – радовался я на бегу.
В стазис-зоне меня встретила доктор Роксалана или же просто Рокси. Невысокая стройная шатенка с чудесными глазами цвета фиалки, она мне понравилась с первого взгляда, ещё смену назад.
– Привет, Рокси! А я отработал! – радость из меня прямо-таки сочилась.
Рокси улыбнулась:
– Здравствуй, ну что, готов к процедуре?
– Конечно! Но, может быть, повременим с ней немножко? Скажем, на денёк-другой?
– Зачем? – удивилась она.
– Я бы хотел пригласить тебя на прощальный ужин или даже серию ужинов, всё-таки увидимся только через два месяца.
На миг Рокси смутилась, но потом стала серьёзной:
– Заманчиво, но нельзя. Нарушение протокола. Процедуру нужно пройти сейчас, и никаких исключений.
– Ну, Рокси? – сделал я «щенячьи глаза».
– Никаких «ну»! И твой взгляд не действует, давай надевай скафандр, – показала она в сторону гардероба.
И вот теперь думай, то ли дело в работе, то ли Рокси всё-таки меня отшила? Она неделю как «оттаяла», и все никак не могла пойти со мной на ужин. Работы, мол, много. Хм… также было и на прошлой смене…
– Не люблю эти скафандры, слишком обтягивающие. Меня, кстати, давно терзает вопрос – зачем они вообще нужны? – Спросил я, еле напяливая эту бандурину.
– Перестраховка, а вдруг ты «оттаешь» в космосе?
– Хм… резонно. И вот ещё одна загадка вселенной раскрыта….
Я лёг в стазис-камеру, Рокси начала процедуру настройки:
– Итак, небольшой инструктаж.
– А можно без него? Это у меня не первый раз…
– Нельзя! – перебила она. – Сейчас ты будешь погружён в модерор-флюид.
– Ага, субатомный газ, замедляющий скорость взаимодействия всех частиц примерно в четыре миллиарда раз, а ещё он пахнет вишней… – решил я поумничать.
Рокси нахмурила брови:
– Пожалуйста, не перебивай. Под действием модерор-флюида для остального мира ты практически застынешь во времени. Для тебя же оно будет идти обычно, поэтому если всё пройдёт хорошо, то и моргнуть не успеешь, как выйдешь наружу.
– Или я стану самым горячим парнем во вселенной!
Рокси не оценила шутки, пришлось пояснить:
– Ну наступит тепловая смерть Вселенной, всё станет как бы холодным, очень…
Она прикрыла лицо рукой и тяжело вздохнула. Хм… а может, я слишком болтлив, и поэтому не хочет со мной ужинать? Не, не может быть такого. Я же само обаяние?
– Так, горячий финский парень, обхвати правый джойстик, – в голосе Рокси чувствовалось немалое раздражение.
– Тебе не кажется, что эта фраза довольно иронична, учитывая, что меня зовут Фином?
– Не кажется. Если тебя не разморозят извне и не сработает внутренний таймер, то нужно как можно скорее нажать на курок. Тогда произойдёт выброс флюида, и ты сразу «оттаешь».
– Понял, – я отдал честь и взялся за джойстик. – Ну что, до скорой встречи?
– Бывай, – сказала Рокси и тут же с грохотом закрыла камеру.
Как грубо, могла бы и поцеловать на прощание, вдруг я и вправду стану самым горячим парнем во вселенной?
Тем временем модерор-флюид заполнял камеру. Он был невидим и никак не ощущался. Я моргнул, ничего не произошло. Вновь моргнул, ещё и ещё. Замелькали тревожные мысли… Мгновения спустя я сообразил, что нужно нажать на курок. Квантовый компрессор зажужжал, избавив камеру от флюида. Затем я попытался открыть крышку – не вышло, попробовал выпнуть её – бесполезно, механизм заело намертво. Что делать? Ах, да, аварийное открытие. Нажал на кнопку – раздалось несколько микровзрывов, крышка вылетела.
Я вылез из камеры. Было темно, включил нашлемный фонарь. Вся стазис-зона замерзла: приборы покрылись инеем, стены заросли толстым слоем льда, а пол превратился в каток. Похоже, водопровод прорвало. Мой скафандр тоже начал обмерзать, что не удивительно – температура минус сто двадцать три! Но это не страшно, пока есть энергия. Так, а что тут с воздухом? Хм… странный состав: всего одиннадцать процентов кислорода, шестьдесят семь гелия, остальное – другие инертные газы, а где азот? Его почти не было. Похоже, мы куда-то сели. Точно, гравитация две третьих от нормы, а я, блин, думаю, почему так легко?! Мы на какой-то планете!
Так, а сколько я провёл в стазисе? Встроенный компьютер показал жуткие цифры – семьсот двадцать четыре года и пять месяцев! У меня пошли мурашки и сбилось дыхание. Так, паниковать нельзя! Вдох-выдох! Вдох-выдох! Надо держать себя в руках! Первое – узнать обстановку. Второе – найти припасы. Так, корабельный компьютер молчит, радиосигналов нет, всё глухо. Придётся осмотреться по старинке.

Видимых повреждений практически не было, все стазис-камеры уцелели. Лишь малая часть камер пустовала, под тысячу, не больше, в остальных всё ещё пребывали люди. Почему они не «оттаяли»? Я вернулся к своей камере и внимательно рассмотрел её. Теперь понятно, кто-то перенастроил внутренний таймер на минуту, а это примерно семь с половиной тысяч лет! Зачем? Я подошёл к другой камере. Точно такие же настройки; затем к ещё одной и ещё. Везде одинаковая картина, даже на открытых камерах. Кто-то не хотел, чтобы мы «оттаяли» в срок. Похоже, людей «размораживали» по необходимости, как например, Кронского, Нурберта и ЛаПердолию – они все специалисты высокого уровня в своих сферах. Что касается замороженных, то в основном обычные люди: рабочие, дети и старики.
Что мне делать? Вернуться в камеру? Не выйдет – нет электричества, да и камера уже промёрзла. Освободить людей и вместе разбираться с ситуацией? А если я обречен? Тогда подпишу им смертный приговор. Нет, лучше пока продолжить в одиночку.
Я подошёл к двери и попытался её открыть. На удивление механика сработала исправно, и я смог пройти дальше. Коридор также обледенел, было очень скользко, пару раз чуть не упал. Следующая дверь поддалась с трудом. Пришлось вручную прокручивать механизм, хорошо, что в скафандре есть экзоскелет, раза в полтора увеличивающий силы. М-да, в скафандре столько примочек, но почему безумные инженеры, придумавшие его, не догадались встроить коньки?
Я вошёл в рубку управления, точнее то, что от неё осталось. Вот тут была полная разруха: повсюду торчали промёрзшие провода, трубы и осколки стекла. Самое главное – вся остальная часть корабля отсутствовала напрочь. Отвалилась. Вместо неё теперь прекрасный инопланетный пейзаж: тусклая белая звезда лениво светила над бескрайней снежной пустыней, напоминающей застывший во время шторма океан. Местами из поверхности прорывались многометровые ледяные скалы. Ветер постарался на славу, придав им самые причудливые формы. Где-то в двух-трёх километрах, словно огромная туша кита, разодранная на части, проглядывала вторая половина корабля. Да, грохнулись мы знатно! Самое печальное, что склад с провизией там, хорошо, хотя бы топать не долго.
Я посмотрел вниз, до поверхности где-то тридцать метров. Ух уж этот современный гигантизм! Не могли сделать корабль поменьше? Ещё и ветер сильный дует, дык, грех ему не дуть с такой-то форточкой! Так, как бы спустится? Хм… может использовать этот кабель, он достаточно длинный и крепкий? Ах, была не была! Я обвязался им и начал спускаться. Около три четверти пути всё было хорошо, пока кабель предательски не оборвался. Я шмякнулся на застругу. Больно, но ещё легко отделался. Полежал немного, подумал о вечном – о глупости человеческой, да сопромате кабелей при сверхнизких температурах, затем встал, отряхнулся и пошёл к «тушке».
В середине пути я наткнулся на указатель из толстого прутка, к которому прикрепили металлические стрелки. Кто-то на них выцарапал надписи: «отморозки» – эта стрелка направляла на обломки корабля позади, «склад» – на часть впереди и, наконец, загадочный «лифт», указывающий куда-то влево. Никакого лифта я не видел, поэтому решил продолжить путь.
Вскоре добрался до «тушки». Действительно, эта часть выглядела словно кит, которого выбросило на берег. Причем какой-то живодёр заложил в него снаряд и подорвал. После этого от него остались лишь изувеченные кости ¬– каркас, да сгнившее мясо – обшивка, валяющееся повсюду.
Я вошёл внутрь через одну из многочисленных брешей. С трудом поднялся по лифтовой шахте к складу припасов. Как и ожидал, ничего не осталось. Кто-то забрал всё, начиная от еды и заканчивая батарейками. Отлично! Мои шансы на выживание ещё больше уменьшились. Я прошёлся и по другим отсекам «тушки». Никаких следов людей или чего-нибудь полезного. Будто саранча прошлась. Даже чёрного ящика нет на месте. Отсюда вывод – выжившие куда-то слиняли. Вот только куда? Хоть бы записку оставили ироды! Что за издевательство!? Я начал бить по стене и кричать от злости. Стоп! Успокойся, подумай! Они оставили указатель – «Лифт»! Прикинем, если я останусь тут, отрублю все вторичные системы, то скафандр сможет поддерживать температуру, перерабатывать воздух и отходы в еду примерно неделю. На улице энергозатраты возрастут, особенно если похолодает. Придётся выключить и переработку отходов. Два дня точно протяну, а дальше как повезёт. Что выбрать: невыносимо долгую неделю гастрономического ада или героическое покорение чужой планеты с очень большой вероятностью гибели? Гурман во мне победил, и я пошёл по указателю к лифту.
Идти было крайне тяжело, резкие потоки ветра сбивали с ног, пару раз проваливался в мокрые сугробы. Сначала не мог понять, как так? Потом допёр, что это сжиженный ксенон. Его тут очень много, аж ксеноновое озеро впереди! Идеально круглое и небольшое, оно стало для меня оазисом надежды посреди бескрайней пустыни отчаяния. В самом центре озера было воздвигнуто иглу. Конечно, я немного приукрасил, на самом деле это была лужа, всего пол метра глубиной. Но образ лужи не так поэтичен. Ведь согласитесь, «лужа надежды» – ну это совсем не то!
Я вошёл в иглу, внутри был установлен мощный грузовой лифт, из-под которого пробивался слабый ксеноновый родник. Внизу должно быть теплее, иначе зачем люди туда спустились? Я прочистил механику лифта. Раз! Два! Со всех сил крутил механизм, приводя в движение шестерни. Три! Послышался треск. Не хорошо, что-то сломалось… опоры! Они треснули! Лифт начал падать. Я попытался выпрыгнуть, но поток ксенона меня смыл. Спуск был под острым углом, из-за чего лифт скорее скользил, чем падал. А толку, скорость всё равно бешенная! Мне конец! Удар! Я вылетел из лифта и сильно долбанулся обо что-то, а затем накрыла волна. В глазах потемнело. Я потерял сознание.
Очнулся через пару часов в кипящей луже. Включил фонарь и огляделся: стены высокие, ровные. Я в каком-то туннеле. Только видимость плохая, повсюду пар – кипит ксенон. Жарко тут, почти как на сафари – всего минус тридцать два! И атмосфера другая: теперь ксенона аж семьдесят три процента! Кислорода тринадцать, остальное гелий. Это хорошо, ксенон намного хуже отнимает тепло, чем стандартный воздух и, тем более, гелий. В таких условиях мне хватит энергии на месяц. Жаль только голова трещит. Сканирование зафиксировало лёгкое сотрясение. Ничего, вколю стимулятор, стану как новенький. Самое главное скафандр цел!
Через несколько минут стимулятор подействовал. Боль прошла, появились силы, и я отправился исследовать туннель. Он явно искусственный, видны следы лазерной обработки.
Я шёл где-то двадцать – тридцать минут, пока не увидел свечение. Это был свет в конце туннеля, вначале тусклый, но чем ближе я подходил, тем сильнее оно становилось. Я обомлел, когда вышел наружу! Красота невероятная! Я очутился в огромном ледяном зале, чей высокий свод поддерживали извилистые колонны. Они выглядели словно птичьи кости под микроскопом: полые, причудливые и гладкие. Повсюду росли кристаллы и кораллы всех форм и размеров!
Всё это светилось, сияло и переливалось сотнями тысяч оттенков синего и зелёного. Воздух был наполнен чем-то мелким и пушистым. Споры? Трудно сказать. Какие-то круглые штуковины ловили их своими тонкими щупальцами. Эти существа мерцали разными цветами, прямо как земные головоногие. Обалдеть, тут есть жизнь и, надеюсь, она меня не сожрёт! Ну эти штуки нафиг, буду обходить стороной!
Куда мне идти? Тут слишком много ходов… постой-ка! Тут что-то нацарапано на кристалле – буква «А». И рядом как раз проход… Через него я попал в следующий зал. Он был чуть меньше, но стены светились намного сильнее. Всё из-за мха, а может лишайника, его тут завались. Даже кристаллы заросли. Пришлось внимательно рассматривать каждый проход. Каким-то чудом я всё-таки нашёл букву «Б» и пошёл дальше. Затем попалась «В»… «Г»… «Эпсилон»… руна в виде молнии, как её? Сал, соль? Ай, похрену! Уже три дня шарахаюсь по этим гребанным пещерам! Никаких следов людей, кроме этих гадских букв! Четыре алфавита сменилось! А людей всё нет! Куда они девались!?
– Люди, ау! – кричал я через громкоговоритель. В ксеноновой атмосфере мой голос приобрел нечеловеческий бас. Неудивительно, что колобки (так я назвал круглых существ) разбежались подальше. Всё, на сегодня хватит скитаться. Пора сделать привал. Я забрался в зазор между двумя кристаллами и уснул.

Через какое-то время меня разбудил громкий звук. Что-то упало? Я вылез посмотреть, что случилось. О боже! Это люди! Двое – на них напала стайка колобков. Одного человека схватили щупальцами, разорвали скафандр и начали душить. Другой еле-еле отбивался копьём. Я завопил со всей силы и накинулся на душителей. Выдирал щупальца с мясом. Синяя кровь забрызгала шлем. Почти ничего не видел, бил на ощупь. Удар! Ещё! И ещё! Проламывал их хрупкие панцири! Твари падали один за другим, тряслись, извивались в предсмертной агонии. Рядом лежало копьё, взял его. Удар! Взмах! Удар! Проткнул первого, напугал второго, третьего добил человек с копьем. Остальные колобки убежали в страхе. Мы отбились!
Меня трясло, в висках пульсировало. Раньше никогда не сражался, не убивал. Хотелось снять шлем, не хватало дыхания. Упасть бы в обморок, но нельзя. Человек умирал! Мы подбежали к нему, пытались помочь. Но без толку, он надышался ксеноном. В низких концентрациях этот газ опьяняет, но в высоких…
– Всё кончено, он умер, – сказал я.
Человек с копьём присел рядом с убитым. Я смог разглядеть его лицо: приятное, женственное. Стоп, да это же девушка! Она воткнула в землю копьё и провела рукой по лицу умершего, а потом посмотрела на меня. В её глазах было восхищенное удивление. Подобный взгляд я уже где-то видел. Да и вообще, кажется, что мы знакомы. Но это невозможно – все, кого я знал, скорее всего умерли века назад. Это могло бы сломить обычного человека, но я не таков. Всю жизнь был один, даже одного человека, которого мог бы назвать другом, никогда не было. Как такое возможно с моим-то невероятным обаянием!? Не знаю… Возможно это к лучшему. Иначе просто лёг бы рядом с телом, снял шлем, как следует вдохнул местного воздуха и уснул на веки вечные. Не самая плохая смерть. Но это не мой путь. Умирать я не намерен!
Я посмотрел на убитого, жалко его, совсем молодой был. Лет на пять моложе меня. Он и девушка были облачены в шубу-накидку, одетую поверх обычного позолоченного скафандра. В отличии от моего скафандра их были очень старые, изношенные, с множеством царапин и заплаток, а ещё переделанные в сторону даун-грейда. Прямо как в древности используют для дыхания громоздкие баллоны. Оно и понятно – аккумуляторы давно сдохли, вся высокая технология перестала работать. Ни тебе экзоскелета с подогревом, ни системы рекуперации воздуха, ничего не осталось. Пришлось выкручиваться как могли – ставить баллоны и одевать поверх эти странные тёплые одеяния. Из чего они? Шерсть? Нет, да это же человеческие волосы!? Сделано, конечно, очень искусно и красиво, но всё равно жутко, как и костяные ожерелья. Прям папуасы!
– Вы меня понимаете? – спросил я.
Девушка кивнула головой. Хорошо, что звук в скафандре передаётся через мембрану, которой для работы не нужно электричество! Жаль, с громкоговорителем не так.
– Я пришёл с миром, хочу помочь, – я протянул руку.
Девушка взялась за неё, и я помог ей встать. Она показала какие-то жесты.
– Извините, не понимаю.
Тогда девушка попыталась поднять труп, но сил ей явно не хватало.
– Сейчас помогу, – я приподнял тело, тем временем она подкатила сани, наполненные красными кристаллами. Я аккуратно положил туда покойного.
Мы вместе потащили сани. Я пытался разговаривать с девушкой, но она не могла ответить словами, только непонятными жестами. Поэтому решил молчать, вдруг скажу чего лишнего.
Прошло около двух часов. Всю дорогу колобки шли следом, но не нападали. Наверное, кровь на скафандрах отпугивает их.
– Раньше они не проявляли агрессию, что случилось? Почему они охотятся на нас?
Девушка указала на красный кристалл.
Я просканировал его, это оказался обычный бихромат аммония. Что в нём особенного? Надеюсь, скоро узнаю.
Мы вошли в зал, тот самый, где была буква «А». Оттуда завернули в какой-то проход и оказались возле города. Я, блин, как баран петлял несколько дней, когда город был совсем близок! Чёрт! Да он прекрасен! Только представьте: вдоль неровного рельефа зала раскинулась ветвистая многоуровневая сеть из белоснежных иглу с переходами между ними. Здания выглядели так, как если бы безумный архитектор-селекционер женил бетонный завод на эскимосской деревне и от сего союза на свет появились удивительно красивые креольчики-иглу, сочетающие в себе этническую ламповость и величественную утилитарность монолитного индустриального дизайна. Кроме того, все строения были «озеленены»: на фасадах рос густой флуоресцирующий синим мох, а на некоторых крышах выступали кораллы. Правда хиленькие какие-то, да и мох так себе, в других залах поярче будет. Самым главным арт-объектом и украшением города были трубы. Тысячи их! Из некоторых валил густой пар, другие просто гудели. Наверное, из-за газовых выбросов практически ничего не росло на своде и стенах зала. Да и прочей живности не было видно. Мда… где ступает нога человека, там природа отступает…
Моя спутница открыла гермозатвор самого большого иглу. Через него мы попали в узкое тёмное помещение. Мгновение спустя затвор закрылся, и послышалось шипение. Это с потолка под большим напором распылялась какая-то жидкость. Возможно, вода. Она, не долетая до пола, превращалась в мельчайшие снежинки. Концентрация ксенона в атмосфере вместе с давлением начали резко падать. Когда ксенона стало совсем мало, отворился следующий гермозатвор, из которого хлынул мощный поток воздуха. И да, это был самый настоящий земной воздух, даже азот присутствовал почти в нужном количестве! Мы прошли дальше, дверь за нами вновь закрылась, и отворилась следующая. За ней нас встретили несколько мужчин с копьями в простой одежде и один старик в очень красивой, сшитой из волос блондинов и рыжих. Это что у него на шее — ожерелье из костей человеческих кистей? Так, я, наверное, лучше к колобкам обратно… И только хотел развернуться, как девушка принялась раздеваться! Признаюсь, отвлёкся посмотреть. А что? Она сняла шлем, расстегнула комбинезон и быстро выбралась из всего этого. Я вот обычно минут по десять вошкаюсь! А тут раз тебе и всё! Какая же она бледная, как и эти мужики. Зато красивая в отличии от них. Волосы у девушки чёрные, как и одежда, что придаёт отличный контраст с её яркими фиалковыми глазами. Стоп, фиалковые?!
Пока я рассматривал девушку, боковым зрением видел, как мужики угрюмо таращились на меня. Не приятно, аж мурашки по телу пробежали. Один мужик взял сани с телом и утащил куда-то.
– Это… – хриплым голосом произнёс старик.
Девушка не стала дожидаться, пока он договорит, и сразу ответила:
– Да, отец. Это Первый, и он спас меня от полиподов!
Я снял шлем и добродушно представился:
– Здравствуйте, меня зовут Финн! Я пришёл с миром!
Мужики переглянулись.
– Ты оттуда? – старик показал наверх.
– Да, я с поверхности.
– Первый! – сказал один из копьеносцев.
– Предтеч! – присоединился другой.
– Я Рогнвальд Снокерсон, ярл Новунгарда. А это моя дочь Силь. Добро пожаловать, Первый! Мы ждали тебя!
Все, включая старика и девушку, поклонились мне, а я поклонился в ответ.
Рогнвальд доброжелательно улыбнулся:
– Прошу, снимай доспехи, тебе здесь ничто не угрожает.

У меня включилась паранойя: скафандр всё-таки какая-никакая защита. Но, с другой стороны, ото всех не отобьюсь, даже если захочу. Так что лучше сниму его. На это ушло десять минут! Да как Силь так ловко разделась?! Она, конечно, более стройная и фигуристая, чем я, но всё же. Тем временем моя уклюжесть изрядно развеселила толпу, но из-за смерти товарища они смеялись сдержанно. Под шумок я незаметно вытащил аккумулятор из скафандра и спрятал. Было прохладно, мне дали тёплую накидку и отвели в покои Ярла. Да он живёт как царь! Здоровенная комната, декорированная золотом и серебром, видать извлекли из электроприборов корабля. В центре стоял большой стол, вырезанный из цельного кристалла. Кристаллы вообще были повсюду: на стенах, на потолке, в коридорах, и, наверное, в других помещениях тоже. Они использовались в качестве светильников. Предположу, что в состав кристаллов входят редкоземельные элементы, а светились они из-за мха, который рос на потолке. Мы вместе с ярлом и его дочерью сели за стол, служанка принесла еды – картошку с грибами и что-то спиртное. Выглядело и пахло очень вкусно, вот только сервиз перебил весь аппетит. Кубки были сделаны из человеческих черепов, а вилки с ложками из костей.
– Что не кушаешь? – спросила Силь.
– Жду пока остынет, не люблю горячую пищу, – я фальшиво улыбнулся. А затем собрался с силами и начал есть. Было тяжело, сразу образовался ком в горле, решил запить. Но стало только хуже, чуть не стошнило.
– Тебе плохо? – спросил ярл.
Я прокашлялся:
– Извините, отвык от хорошей пищи, три дня толком не ел.
– Ничего страшного, мы понимаем, – Силь похлопала меня по плечу.
– Вы сказали, что ждали меня? – спросил я.
– Так говорится в преданиях, – ответила Силь.
– Не расскажете?
Отец с дочерью переглянулись.
– А разве ты не знаешь? – удивился Рогнвальд.
– У меня пробелы в памяти, – врал я на ходу. Ох, боюсь, скажу что-нибудь не то, и всё, быть мне элитным кубком, башка-то здоровая!
– Завтра Силь поведает тебе.
– А сейчас нельзя?
– Времени нет, после трапезы начнётся тризна об усопшем – с горечью сказал ярл.
– Как его звали?
– Рагнар Дерзкий. Это был его первый поход за кристаллами жизни. Я не смогла его уберечь, – Силь заплакала.
Отец обнял дочь:
– Это не твоя вина, сама знаешь, подобное бывает.
– Я тоже могла сгинуть! Если бы не Первый!
Рогнвальд крепко обнял дочь. Она начала потихоньку успокаиваться.
Я пособолезновал:
– Жаль, я не пришёл раньше.
– Не стоит жалеть о том, что не зависит от тебя. Ты сделал доброе дело, спас мою дочь. Я благодарен тебе, Первый! Ты мой друг! – ярл встал, подошёл ко мне и протянул руку. Я тоже поднялся и хотел пожать как обычно, но он нацелился на запястье. Я быстро сориентировался.
– Рогнвальд, возможно, я могу чем-то помочь?
– Завтра обсудим. Сейчас нам пора на тризну.
Мы прошли через несколько галерей, связывающие три или четыре иглу, и попали в часовню. Царила мистическая атмосфера: свет был приглушён, лишь мелкие кристаллики, инкрустированные в купол, освещали помещение. Они были звёздами, которые образовывали причудливые созвездия в виде фантастических зверей. Наверное, так выглядит местное небо? Сама часовня была сделана по типу амфитеатра. Многоуровневые трибуны уже заполнились людьми. Похоже собрался весь город. Сколько их? До тысячи, не больше.
Вместе с Рогнвальдом и его дочерью мы спустились вниз храма. Там был бассейн диаметром под сто метров, вырезанный прямо в полу, наполненный светящейся зелёной жидкостью. Рядом на пандусе лежал большой хрустальный гроб с телом Рагнара. Его переодели в нарядную одежду, а в руки ярл только что вложил костяной кинжал. К покойному подходили родные и друзья, прощались с ним и клали в гроб разные вещи. Последней простилась Силь, она поцеловала Рагнара в лоб и молча ушла.
Ярл обратился к жителям:
– Сегодня мы провожаем Рагнара Дерзкого. Это была его первая охота, она же стала последней. Он погиб с честью и храбростью, а жертва его не была напрасной: моя дочь Силь не только принесла большое количество кристаллов жизни, но и привела Первого.
В часовне раздался гул: люди переговаривались между собой.
– Представься, – сказал Рогнвальд.
– Здравствуйте, жители Новунгарда! Меня зовут Финн, и я пришёл с миром!
Да, отличная речь на похоронах! Финн, поздравляю, ты идиот! Гул стал намного сильнее – все обсуждали моё появление.
– А теперь прошу тишины! – приказал ярл, – Рагнар Дерзкий, явь прощается с тобой, да будет твой дух счастлив в мире нави!
Рогнвальд нажал на рычаг, гроб скатился в бассейн и утонул в нём. За гробом тянулся канат, прикреплённый к лебёдке.
Весь зал запел. Я ни слова не понял, но сделал вид, что подпеваю. Ох, это было долго… минут двадцать! Зато пели отменно, что-то среднее между скандинавским фолком и рок оперой. Ярл принялся крутить лебёдку, поднимая гроб. От Рагнара остались только кости. Люди в балахонах собрали и унесли их.
– Куда они несут останки? – спросил я у Силь.
– Они сделают из них обереги.
– А, точно, припоминаю, – кивнул я. Ну хотя бы трупы не едят, уже хорошо.
Прошли в столовую. Вот это, я понимаю, пьянка! Все веселились до упаду: пили, ели, танцевали, потом опять пили, ржали, вдыхая разбавленный ксенон, и снова пили! Под конец кто-то дрался, а кто-то, уже пьяненький, валялся мордой в картофельном пюре. Блин, крутые похороны! А что же тогда творится на свадьбах?! Тут ко мне подошли два здоровяка. Давай, мол, силой в армреслинге мериться! Я им показал: повалил первого, потом второго, а там и третий, и четвёртый. Меня зауважали! Местные вообще хиленькие, всё из-за слабой гравитации и картофельно-грибной диеты. Другой еды не было, остальные растения были утеряны века назад из-за взрыва удобрения. Это мне подвыпившие фермерши плакались. Зато сколько способов приготовления картошки и грибов выдумали: и тебе картошка фри, пюре, жаркое с грибами, жаркое с пюре, грибные пасты с самогоном и многое другое!
В конце концов я отрубился. Утром меня разбудила Силь, ярл поручил ей показать мне город. Похмелье было весьма сильное, я сроду не пьянствовал. Девушка отвела меня в душевую. Водичка лилась ледяная, это для местных она тёплая, а я чуть не простыл! Моржи хреновы! Ладно хоть взбодрился.

Первым делом мы посетили гидропоническую ферму, где выращивали картошку и грибы. Там трудились уже знакомые женщины, сегодня они готовили удобрения: дробили какие-то минералы и смешивали их с навозом. Как я понимаю, человеческим. Чтобы картошка росла лучше, над саженцами развесили специальные кристаллические линзы, которые фокусировали ультрафиолетовое излучение мха. Оригинальное решение, хотя у меня возник вопрос:
– А почему вы не используете электричество?
Ни Силь, ни женщины не поняли моего вопроса.
– Вы не знаете, что это такое?
Они пожали плечами.
– А что вы знаете про ботанику?
– Бота–что? – спросила одна из женщин.
– Ботанику? – повторил я.
– Это какой-то древний вид ботинков? – предположила Силь.
Меня развеселил её ответ. Захотелось поспрашивать ещё:
– А про химию что-нибудь знаете? Из чего всё состоит?
– Да это всем известно! Всё состоит из частичек холода! Чем их меньше, тем более теплый и менее плотный предмет. За стенами их много, а тут мало. Особенно мало этих частичек в живых существах. Поэтому мы притягиваем холод, они пытаются осесть на нас и заморозить. Всё очень просто! – ответила Силь. Женщины кивнули в знак верности ответа.
– Всё правильно. Я хотел узнать об уровне вашей образованности, вы прекрасно справились! А ботаника – это ботинки с шипами. В моих краях их носят подростки-хулиганы, когда хотят напугать более хилых сверстников. Подходят к ним и вопят: «Получи ботаник!»
– Какой ужас! – сказала одна из женщин.
– Это точно! – я чуть не рассмеялся, но глубоко в душе мне было грустно. От огромного количества знаний их предков остались мелкие крохи. Теоретические знания вымерли, выжили лишь практические, да и то необходимые исключительно для выживания. Оно и понятно, тут только и делают, что выживают. Работают от зари до зари. Изредка устраивают праздники, хотя это скорее пьянки. С такой жизнью не остаётся времени задуматься о вечном: о том, как всё устроено, зачем мы здесь и куда идём! Зато эти люди не испорчены. С кем не говорил, у всех сознание как у детей. Совсем простецкое, наивное. Что интересно, у местных нет денег и даже бартера. Просто все друг другу помогают. Настоящая анархическая коммуна. А как иначе? Тут по-другому не выжить. А если и бывают те, кто не хочет помогать и работать, от них избавляются. Вот так сурово и бескомпромиссно. Об этом мне поведала Силь, пока гуляли по городу.
Следующей нашей остановкой стал Храм предков. Мда… больше походит на склад: всё помещение было заставлено стеллажами, на которых лежали старые приборы, запчасти и чёрт знает, что ещё. Хм… хороший двигатель от спасательной капсулы… а тут неплохой планшет!
– Силь, я могу взять посмотреть? – показал я на гаджет.
– Да, конечно. Всё, что ты видишь – наше общее наследие, любой житель Новунгарда может свободно пользоваться им. Вот только никто не знает, зачем нужны эти предметы.
Я лишь усмехнулся и взял планшет. Вроде повреждений нет. Так, попробуем его подключить к аккумулятору, вдруг заработает? Ура! Загорелся индикатор зарядки, сейчас запустится.
– Ого, эта штука работает? – удивилась Силь.
– Да, мне повезло.
– Когда я была маленькой, у отца была такая же. Как он её называл? А, паштет!
Я чуть не заржал. Силь продолжала:
– На паштете постоянно мелькали непонятные закорючки. Никто не мог их расшифровать.
– Даже отец?
– Да, он использовал паштет для украшения своего рабочего стола.
Я угукнул, всё моё внимание было приковано к гаджету. Зараза, нужен пароль! Хорошо, что есть общий аккаунт. Так, вошёл. Есть! Данные корабельного журнала! Ну, ё-маё, сколько записей. Тут быстро не разберешься…
Меня отвлёк звонкий смех.
– Это что, дети? – спросил я.
– Да, здесь проходят уроки истории.
Мы подошли к трём ребятёнкам. Они играли около большого гобелена, на котором были изображены исторические хроники. Угадайте, из чего его сплели! Да, верно, из волос. Тут целая прослойка населения только и занимается, что отращивает и ухаживает за собственными волосами. Особенно ценятся толстые, крепкие и красивые волосы необычных оттенков, типа огненно-рыжие или светлые с золотистым отливом. Из волос преимущественно шьют одежду, удобную и тёплую, вот только у меня от неё зуд. Дети застыли в изумлении, увидев рабочий планшет. Силь поинтересовалась:
– Дети, а где ваш учитель?
Ответил маленький мальчик:
¬– У неё живот болит, что-то съела не то.
Девочка постарше дополнила:
– Перепила…
Силь хмыкнула:
– Понятно, а надолго она ушла?
– Давно, – девочка развела руками.
– Дяденька, а что это у тебя? – поинтересовался самый застенчивый мальчик, который до этого молчал. Интересно, что тут никто не обращается на вы. Не принято и всё.
– Это паштет – идеальное украшение для стола! – я расхохотался.
Силь встала возле гобелена и представила меня:
– Дети, познакомьтесь, это Первый, его зовут Финном.
– Здравствуй, Финн! – сказали они хором.
– Здравствуйте, здравствуйте! – поприветствовал я ребятишек.
– У Финна пробелы в памяти. Он не помнит нашей истории. Пока нет учительницы, не хотите ещё раз услышать её?
Дети угукнули. Мы с ними присели. Я продолжал рыться в планшете, а дети заворожённо наблюдали за этим. Силь начала рассказ:
– Давным-давно, в далёкой-предалёкой галактике предтечами, они же первые или предки, были построены огромные небесные сани…
Я аж поперхнулся. Она серьёзно?! Похоже серьёзно, ни нотки иронии не было в словах. Силь показала на верхнюю часть гобелена, где был изображён корабль:
– На них они могли перевозить десятки тысяч людей на большие расстояния. Настолько большие, что и представить нельзя. А если представишь, то сойдёшь с ума!
Маленький мальчик аж вздрогнул! Другие дети особо не слушали, пялились вместе со мной в планшет.
Силь продолжала:
– Однажды сани загорелись, разломались и упали на пещерный свод, – она взмахивала руками над изображением взрыва корабля, дабы усилить эффект. Дети на мгновение отвлеклись, но потом опять уткнулись в гаджет. – Там было очень холодно, намного холоднее, чем за стенами города. Многие предки замёрзли, застыли в вечности, ожидая момент, когда смогут оттаять. Лишь небольшая горстка людей смогла спустится по небесному лифту под свод. Они основали наш город – Новунгард, – Силь постучала по изображению иглу, символизирующему город.
– А что насчёт замерших? Были ли другие, кто после приходил сверху? – спросил я.
– Да, бывали. Но это было давно. Века назад, когда ещё небесный лифт работал. В те времена предки раз в год поднимались наверх и приводили оттуда первых. Но лифт сломался, остался там, наверху. С тех пор больше никто не приходил.
– И уже не придёт, лифт сломался окончательно. Тросы оборвались, я чудом пережил падение.
– Очень жаль, – расстроилась девочка.
– И вправду, жаль, – присоединилась Силь.
На этой грустной ноте пришла учительница. Мда… видок у неё болезненный: большие синяки под глазами, бледнючая даже по меркам местных, а ещё имеются серьёзные проблемы с весом. Учительница басистым голосом поздоровалась с нами, а затем начала урок: запела легенду о благородном охотнике Йорде Лысом и его славном оруженосце Бьёрне Долгоносом. Герои странствовали по самым отдалённым уголкам пещеры, добывали кристаллы жизни, да рубили орды полиподов. Всё-таки название колобки мне нравится больше. В общем оказалось, что эти создания имеют наркотическую зависимость от кристаллов жизни. Эффект по типу афродизиака: колобки впадают в неудержимую страсть, обнимая всё насмерть. Хотя, скорее всего, это была метафора. Им просто крышу сносило.
Училка ужасно фальшивила. Долго слушать её пение было невыносимо. Силь предложила посмотреть Храм-воздуха, я поддержал. Через несколько минут мы были уже там, оставив бедных детей на растерзание самому жуткому исчадию меломанского ада.

В Храме-воздуха функционировало большое количество оборудования: трубили паровые котлы, пар с водой циркулировал по трубам, а в баллонах то и дело прыгали стрелки манометров. Здесь трудились суровые мужики, они брали кристаллы жизни, растирали в порошок, а затем кидали в печь.
– Так мы кормим бога-воздуха Ньёрда. Взамен он позволяет нам дышать, – пояснила Силь.
Я внимательно рассмотрел этого «бога». Действительно, на баллонах было написано «Ньёрд Систем» – название фирмы, производящей газовое оборудование. Сам «бог» работал на том же принципе, что и входной шлюз: в реакторе под большим давлением вода распылялась с уличной атмосферой. При этом ксенон связывался с водой, образовывая гидрат ксенона. Потом гидрат в виде «снежинок» отделялся с помощью циклона от кислорода и гелия и выбрасывался наружу. Кислород и гелий собирались в баллоне, в который также поступал отфильтрованный азот. Его получали при нагревании кристаллов жизни или, по-другому, бихромата аммония. Таким образом, на выходе мы имеем воздух, пригодный для дыхания. Конечно, можно было не заморачиваться с бихроматом, но дышать чистым кислородом очень вредно. Долго не проживёшь. А ведь какое гениальное и простое решение!
Постой-ка, а их машина-то неисправна!
– Ньёрд болен, – заметил я.
– Это так, он хворает уже несколько веков, – сказал бородатый мужик, он был тут главным.
– Если позволите, я могу его исцелить, – предложил я.
Мужики немного посовещались.
– Попробуй, – сказал бородач.
Я повернул пару вентилей, отключив один из котлов. После вытащил фильтр:
– Видите, фильтр забился. Азот через него не проходит, нужно как следует промыть.
Мужики страшно удивились. Они и не знали, что можно перекрывать систему. Хотя это стандартное решение. Я промыл фильтр и поставил обратно. Подача азота заработала намного эффективнее, а значит уменьшилось потреблении кристаллов жизни.
Кто мог знать, но этот поступок сделал из меня героя: вскоре каждый житель знал, как я вылечил Ньёрда. В честь меня устроили грандиозную пьянку! С разрешения ярла я стал заниматься ремонтом системы жизнеобеспечения. Всё шло своим чередом. Впервые в жизни я нашёл своё место. Никогда не был так счастлив и окрылён! Я продолжал гулять с Силь. Несколько раз вместе охотились, всегда удачно: приносили много кристаллов. Мы довольно сильно сблизились. Часто зависали по вечерам в часовне, любовались звёздным куполом.
Однажды Силь спросила:
– Ты когда-нибудь видел звёзды вживую?
– Да, и не раз.
– Они похожи на эти? – Силь показала на купол.
– Лишь отчасти. Купол очень красив, но не сравнится с настоящими звёздами.
– Эх, увидеть бы их своими глазами, – мечтательно вздохнула Силь.
– Знаешь, Силь, здесь есть нечто, что нисколечко не уступает красоте звёзд.
Она удивилась:
– И что это?
– Твоя улыбка.
Силь застенчиво улыбнулась и поцеловала меня в щёку. Я покраснел.
Пару минут мы сидели в тишине, затем я достал из кармана наушники:
– У меня есть небольшой подарок, вот надень на уши.
– Что это?
– Плеер, я сумел отремонтировать его.
– А что он делает?
– Сейчас узнаешь, – я включил свою любимую песню про звёзды. Очень старую и малоизвестную.
Заиграла музыка: You know they shine for you Maybe not as bright as before but All the stars they shine…
– Как красиво и необычно. Но я ни слова не понимаю.
– И не поймёшь, она поётся на давно умершем языке.
– А ты знаешь, о чём она?
– Про звёзды, что сияют нам.
Мы обнялись и ещё долго смотрели на купол.
Я вернулся домой поздно ночью. Взял планшет и вновь принялся читать бортовые записи. Потребовалось три месяца, чтобы перечитать их все. В целом произошедшее совпало с той историей, что рассказала Силь у гобелена. Была авария, затем жесткая посадка. Многие погибли. Радиокоммуникации были уничтожены. Выжившие спустились вниз и основали там город. При необходимости размораживали людей. Потом что-то случилось, и лифт сломался. Прошли века, и вот появился я! Но мне не давала покоя сама авария. Я хотел знать причину. Найти бы чёрный ящик! Сколько я не спрашивал про него, никто ничего не знал. Я даже перерыл весь Храм предков, нашёл много полезного, но ящика там не было.

Вскоре началось празднование дня основания города. Это был самый главный праздник в жизни новунгардцев. В часовню внесли таинственный металлический саркофаг. Ярл запел оду предкам, горожане подпевали. Каждый взял с собой по небольшому светящемуся кристаллику, чем дольше шла песня, тем выше их поднимали. Когда песня закончилась, в зале воцарилось гробовое молчание. Рогнвальд открыл саркофаг. Да там же чёрный ящик! Ярл залил в него жидкость, после чего саркофаг закрыли и унесли.
Во время пира я расспрашивал Рогнвальда про этот ритуал. Они называют чёрный ящик – кубом предков. Первые настоятельно наказали кормить его каждый год особой жидкостью – экстрактом из редкой коричнево-чёрной руды. Я попросил ярла показать мне куб, но он категорически отказался. Сказал, что с кубом нельзя долго контактировать, иначе можно заболеть страшной болезнью и умереть. Тогда я ушёл с праздника и направился домой, где взял планшет и счётчик Гейгера, как знал, что пригодится, когда ремонтировал его! Вернулся в часовню. Моё предположение оказалось верным – радиационный след! Тот экстракт, являлся концентратом урана! Теперь я понимаю! Чёрный ящик по неким причинам разрядился, а ведь с его помощью можно отправить сигнал бедствия. Ящик работает на урановом концентрате, который перерабатывают радиархеи. По сути эти микроорганизмы – миниатюрные ядерные реакторы, с которых удобно снимать энергию. Но для питания им нужен достаточно насыщенный концентрат урана. Вручную его получить крайне тяжело, на обогащение уйдёт ни один век. Вот он – истинный смысл ритуала! Постойте, но ведь прошло уже очень много времени! Может возникнуть цепная реакция и ящик взорвётся! Весь город будет уничтожен! Нужно сообщить ярлу! Нет, он не поймёт. Надо найти ящик самому!
Я пошёл по радиоактивному следу. Он привёл меня к покоям ярла, который, как и всегда охраняли два охранника – Хугин и Мунин. Пришлось сбегать на работу за баллоном с ксеноном. Вернувшись, я незаметно открыл его возле охранников. Вначале они тихонько смеялись, потом заржали, а затем и во все отрубились. Я перекрыл баллон и вошёл в покои ярла. След упёрся в стену. Тут есть скрытый вход! Но где? Вороны! Хугин и Мунин – это не имена, а должности! Так звали воронов у Одина. А тут как раз две статуэтки с изображением этих птиц. Я повернул их друг напротив другу. Открылся проход. Там стоял заветный саркофаг и множество других артефактов. Я вскрыл саркофаг и подключился через планшет к ящику. Слава богам, ящик работает исправно! Полный заряд, можно отправить сигнал! Очень повезло, что критическая масса не успела накопиться! Вот ещё лет пятьдесят бы и точно жахнуло! Я скачал данные ящика и покинул покои ярла.
Дома ознакомился с данными: авария была вызвана взрывом третьего реактора. Причина: дефективный узел охлаждения. Мне стало плохо, поскольку вспомнил, что перед тем, как лечь в стазис, видел аномальные показания этого реактора. Но я так спешил увидеть Рокси, что не стал проверять. Слил обязанности Снокерсу, а он оказался некомпетентным идиотом! Уже на третий день моего сна произошёл взрыв! Снокерс, ты кретин! Нет, это я кретин и конченная сволочь! Халатный эгоист, мразь и кусок говна! Моё отношение было не позволительным! Зачем я вызвался на эту должность?! Столько смертей… Как с этим жить? Я всех подвёл.
Открылась и другая страшная правда – город вымирает. Журнал показал, что изначально было три тысячи пятьсот семьдесят три поселенца, а сейчас в Новунгарде живёт всего девятьсот три человека. Вернее, девятьсот два, я не вправе называть себя человеком!
Несколько дней я не покидал свою комнату. Силь приходила пару раз, но я отнекивался от неё, мол болею. Тем временем я продумывал план действия. Взял реактивный двигатель из Храма предков и установил его на сани, и стал дожидаться новой пьянки. Пока ждал, вёл себя как обычно. Правда Силь всё равно заметила, что мучаюсь, терзаю себя. Но я отшучивался и ссылался на обычное недомогание.
Наконец, наступил очередной праздник. Я ушёл в самом начале, сказав Силь, что разболелся живот. А сам принялся осуществлять план: надел свой скафандр, вновь нейтрализовал ксеноном «воронов». После вытащил ящик из саркофага и положил на сани. Заодно прихватил заряженную модерор-флюидом капсулу, её я приметил ещё в прошлый раз. Дальше нужно было незаметно покинуть город. Фиг мне! Я нарвался на несколько пьянчуг. Они подняли тревогу, пришлось бежать со всех ног. Нескольким встречным вломил по голове. Надеюсь не сильно, и они быстро оправятся.
Самое тяжёлое испытание ждало у шлюза. Там было несколько охотников с копьями. Они сразу кинулись на меня. Одного сбил санями, у другого выдернул копьё. Его тупой частью накастылял остальным. Они рыдали как дети. Не могли поверить, что я мог их предать! Похитить самое сокровенное! Мне было горько от этого. Но всё же я пошёл дальше. Уже почти вошёл в шлюз, как Силь окликнула меня:
– Финн, зачем ты это делаешь? – её голос дрожал.
Я обернулся. В руках Силь было копьё, она крепко сжимала его. Из глаз текли слёзы, а взгляд был полон разочарования, не понимания и злости.
Я снял шлем и сказал:
– Поверь мне, так нужно! Я хочу вас спасти! Исправить ошибки прошлого! Этот куб – чёрный ящик, с его помощью можно призвать первых, они всех спасут!
– Спасут от чего? – Силь подходила ближе.
– От вымирания! Новунгард вымирает! А этот ящик опасен! Он может взорваться! Я обязан его унести!
Силь внимательно посмотрела на меня. Она поняла, что я был искренен, но всё же должна остановить меня, это её долг.
– Делай, что считаешь нужным. Я не могу поднять на тебя руку, – я закрыл глаза, когда Силь замахнулась. Послышался стук. Открыл глаза, копьё лежало на полу.
– Иди, делай что должен. Но я более тебя не знаю! Ты мёртв! Для нас всех! И забери это, – Силь отдала плеер, развернулась и ушла.
Мне было очень тягостно и паршиво на душе. Я включил плеер на максимум, чтобы заглушить мысли, одел шлем и прошёл через шлюз.
Играла песня: «There are many here among us Who feel that life is but a joke, but, uh But you and I, we've been through that And this is not our fate So let us not talk falsely now The hour's getting late…»
За мной не было погони, я отмудохал всех охотников. Довольно быстро дошёл до лифта… Подключил сани к источнику скафандра. Репульсоры двигателя заработали, возникла тяга. Я взлетел по шахте вверх! В ушах играло: «All along the watchtower Princes kept the view While all the women came and went Barefoot servants, too, but, uh Outside in the cold distance A wildcat did growl Two riders were approachin' And the wind began to howl Hey!»
На подлёте из шахты я отрубил двигатели, но тяга была слишком сильной. Сани вмазались об потолок иглу. Было чертовски больно! Но всё же я выбрался на поверхность. Правда пришлось отдать почти всю энергию скафандра. Ничего. Сейчас запущу ящик и пойду к капсулам. Благо модерор-флюид есть.
Я врубил ящик, но ничего не произошло! Нет питания! Почему? Холод! Тут очень холодно, радиархеи замерзли! Их нужно прогреть! Я могу это сделать репульсором, но тогда не останется энергии, чтобы добраться до капсул. А если пойду туда вместе с санями, то уже не будет энергии на прогрев! Что за злая ирония! Недолго думая, я всё же решил прогреть ящик. Получилось. Сигнал отправлен! Но энергии почти не осталось. В лучшем случаи протяну пару минут, а затем замерзну.
В наушниках играло: «In the year 2525 If man is still alive If woman can survive…»
Да, это было явно не про меня. Я вышел на улицу. Стояла тихая ночь, за северным сиянием виднелись звёзды. Они образовывали знакомые созвездия, такие же как в часовне. Восхитительное и безмятежное зрелище, жаль Силь не видит. Но может быть мой поступок это изменит? Она и другие люди выберутся на поверхность и покинут этот холодный мир?
«Now it's been ten thousand years Man has cried a billion tears…»
А, что идея! Последний отчаянный шанс. Я взял капсулу с модерор-флюидом и подсоединил к фильтру воздуха на шлеме. Скафандр не приспособлен удерживать флюид, он быстро разлетится в пространстве. Но быть может это даст немного времени.
«For what, he never knew Now man's reign is through But through eternal night…»
Я впрыснул флюид.
«The twinkling of starlight So very far away...»

Во тьме была слышна последняя строфа: «maybe it's only yesterday».
Я резко вскочил с постели.
– Тише, тише, успокойтесь, – сказал с небольшим акцентом усатый мужик, стоявший возле меня.
– Кто вы? Где я? – я бегло осмотрел помещение. Типичный медотсек: всё белое, минималистичное и стерильное, во всех смыслах слова.
– Я доктор Эрвин Шюльц. Вы на медицинской станции «Коссель». Вы помните своё имя?
– Финн.
– А последние события? – доктор внимательно смотрел на меня.
– Ну, я, кажется, героически умер на одной заснеженной планете?
– Почти верно, только вы не умерли, – Шюльц улыбнулся.
– Фуф, а я уж подумал, что брежу!
– Чувство юмора, очень хороший знак! – доктор сделал запись в планшете.
Я посмотрел на свои руки. Они выглядят иначе, моложе что ли:
– Я как-то странно себя чувствую. Трудно объяснить, будто моё тело какое-то другое.
– Это нормально, у вас новое тело. Более молодое.
– Синтетическое?
– Нет, биологическое, созданное на основе вашего ДНК.
– Я, что клон?! – испугался я.
– Нет, не совсем. Голова ваша родная. Когда мы нашли вас, только она почти не подверглась глубокой заморозке. Всё остальное погибло. Пришлось выращивать новое тело, а ещё восстанавливать несколько миллионов нейронов в мозгу. Из-за этого могут быть небольшие потери в памяти.
– А сколько я был в отключке?
– Мы нашли вас через семнадцать лет после отправки сигнала. Ещё пять лет ушло на восстановления здоровья.
– Двадцать три года! Ну по сравнению с семью веками, это не много! – я усмехнулся, – Доктор, а что с другими выжившими?
– Да всё хорошо. Капсулы эвакуировали. Людей разморозили, выплатили страховку и интегрировали в современное общество.
– А Новунгард?
– Всё прекрасно. Некоторые новунгардцы покинули город, другие остались. Наша корпорация заключила с ними договор о сотрудничестве.
– Договор?
– Планета оказалась настоящим Клондайком тяжёлых элементов. Сейчас там шахтёрское поселение. Новунгардцы активно участвуют в разработке месторождений. За это мы снабжаем их ресурсами.
– Значит всё было не зря! – Я выдохнул с облегчение, – А зачем вы решили меня спасти? Это же дорого и не выгодно?
– Ну хотя бы из чувства благодарности. Финн, вы герой! Вы не только спасли людей, но и принесли большую прибыль нашей корпорации.
– А я могу посетить Новунгард?
– Нет, не стоит, местные вас ненавидят. Мы пытались им объяснить, что к чему, но они слишком упёртые. Ярл Силь так и сказала, разрыв всех отношений, если увидят вас.
– Какой злобный парень!
– Женщина, дочь ярла Рогнвальда Снокерсона.
– Хм… не помню, чтобы у него была какая-либо дочь. Ладно, что теперь будет со мной?
– А что вы хотите?
Я посмотрел в иллюминатор.
– Хочу быть поближе к звёздам.