Крабонятина в сметане [рассказ]

     Мисс Джарвис прогуливалась по мясным рядам больше по привычке, чем из реальной необходимости. Торговое место Ронта ей было известно, и она в любом случае собиралась скупиться там, но женское любопытство не позволяло ей просто прийти и взять необходимое. Ведь надо посмотреть по сторонам, сравнить цены, поболтать с торговцами, узнать – а где-то и пустить – новые слухи. Своеобразный ритуал выполнялся при каждом выходе из дома, а поскольку магазины мисс Джарвис посещала ежедневно, то и свежие новости узнавала раньше других: то, что все обсуждали днем, ей становилось известно ещё утром.
     Она переходила от стола к столу, осматривала предложенный товар, перебрасывалась парой слов с его владельцем, выслушивала ворох дежурных комплиментов как в свой адрес, так и в адрес обсуждаемого товара, и шла дальше, не забывая крутить головой в попытках узнать всю информацию, даже для неё не предназначенную. Так, например, вчерашним днём мисс Джарвис стало известно, что у мистера Питерсона неравное количество пальцев на руках: на правой – семь, на левой – четыре сросшихся и едва заметных, – а у его младшего ребенка такого недуга нет: он родился здоровеньким пятипальцевым малышом. Большинство списало бы различие на последствия аномалий, продолжающих воздействовать на жителей планеты, но только не мисс Джарвис. Она, зная о лёгком дружелюбном нраве миссис Питерсон, составила собственную версию, в которой главное место отводилось мистеру «Н» – незнакомцу, имеющему непосредственное отношение к пальчикам малыша Питерсона или, что вернее, малыша «Н». Догадки мисс Джарвис, к слову, совершенно не знакомой с упомянутым семейством, попали в нужное ухо, и сегодня история о супружеской неверности стала главной темой для обсуждения.
     – Здравствуйте, Ронт, – произнесла мисс Джарвис. – Что у нас на выбор?
     На её лице появилась лёгкая улыбка – намёк на несерьёзность вопроса. Мисс Джарвис соблюдала ритуалы придирчивого покупателя, однако прекрасно осознавала, что сегодняшний выбор ничем, кроме свежести, не отличается от выбора вчерашнего, недельной давности, месячной, годовой. Смена мясника, магазина или города также не принесла бы разнообразия: в любом месте мясной ассортимент на девяносто девять процентов состоял из мяса крабов, в миру именуемого «крабонятиной». Перекос в продукции произошёл задолго до рождения мисс Джарвис и являлся следствием ядерных экспериментов далёкого прошлого. Неконтролируемое распространение изотопов и повышенный радиационный фон повлияли на все живые организмы, но крабы среди изменённых существ стояли особняком: усиление репродуктивной функции, активизация клеток тела, повышение стойкости к внешним воздействиям привели как к росту их популяции в целом, так и к росту каждой отдельной особи. Крабы заполнили океаны, поедали всё подряд, часть видов морских обитателей уничтожили, часть – выгнали на сушу, послужив своеобразным катализатором незапланированного эволюционного развития. С крабами боролись разными способами, но самым эффективным оставалось обычное физическое уничтожение – их отлавливали, убивали, а затем – не пропадать же добру! – разделывали на мясо и употребляли повсеместно.
     – Приветствую, мисс Джарвис, – ответил Ронт, вытаскивая из холодильной камеры огромный ломоть мяса. – Крабонятина. Ночной разделки.
     Мисс Джарвис осмотрела лежащее на столе мясо, понюхала и, приняв от торговца кусочек на пробу, произнесла:
     – Великолепно! Именно то, что нужно для моего Майкла! Вы же знаете, Ронт, у него такой изнеженный желудок, и чуть что не так – дело заканчивается… кхм… казусом.
     – Сочувствую, – ответил Ронт, не меняя выражения лица. Он не разделял стремления некоторых личностей к содержанию экзотических животных в домашних условиях, но поддержал разговор, лишь бы покупатель не передумал и взял товар у него. Из-за повального распространения и сильной дешевизны крабонятины, доходы мясников находились в районе пола и не стремились подниматься. Ради повышения заработка приходилось идти на опасные шаги, впихивая, в буквальном смысле, непопулярный товар, и Ронт предпринял такую попытку:
     – У меня есть первоклассная оленина, от неё вашему Майклу будет куда больше пользы. Таким, как он, важно разнообразие в рационе. Цена, конечно, чуть выше…
     – Ронт, – перебила мисс Джарвис, – дело не только в очевидной пользе, – снизив голос до шёпота и придвинувшись к прилавку, она продолжила: – Доктор Макмут утверждает, что раз крабы выросли, то их мясо особенное и своими свойствами поможет Майклу! Он же такой кроха, и я мечтаю добавить к его росту хоть немного сверху.
     – Макмут – шарлатан, – Ронт был знаком с теориями названного доктора и не скрывал скептического к ним настроя. – Если бы от крабонятины росли, мы с вами не смогли бы протиснуться в родные дома и ночевали бы под открытым небом.
     – Знаете, что! – в голосе мисс Джарвис прорезалось негодование. – Вы разбираетесь в мясе, а не в докторах, так что, будьте любезны, выбирайте выражения! То, что доктор Макмут отказался осматривать пятый рядов ваших зубов, ещё не говорит об отсутствии у него профессионализма!
     Одним резким движением мисс Джарвис схватила мясо и сунула его в сумку. Наглец! А ведь она скупалась у Ронта уже трижды, практически стала постоянным клиентом – и столкнулась со столь дремучим невежеством: усомниться в докторе Макмуте – это ли не признак недалёкого ума? Определенно, здесь ей больше делать нечего. Возмущенная мисс Джарвис выложила деньги на стол – хотела швырнуть, но сдержалась – и, не прощаясь, направилась к выходу. Ронт посмотрел ей вслед, качнул головой: он не одобрял слепую веру в слово, сказанное доктором с просроченным патентом на врачебную деятельность.
     Тем временем мисс Джарвис дошла до дома, поставила мясо вариться и приступила к типичным женским занятиям. Спустя некоторое время, когда крабонятина была готова и источала насыщенный аромат самой себя, сметаны и специй, мисс Джарвис стояла у клетки и смотрела на Майкла.
     Тело, покрытое редкой, едва заметной, да и то не на всех местах, шерстью, было светло-розовым. Руки с развитыми – мечта большинства! – пальцами вцепились в металлические прутья. Перевитые мышцами ровные ноги – ещё одна мечта – удерживали тело в неподвижном положении, не подкашивались, не дрожали и не тряслись от напряжения.
     – Скажи: дель, – повторяла мисс Джарвис, помахивая кусочком мяса. – Дель, дель.
     – Эаххх… дхэал, – горло Майкла, его речевой аппарат, не было приспособлено к таким звукам, но он старался, за что и был вознаграждён крабонятиной.
     – А теперь – фин. Скажи: фин, – мисс Джарвис не унималась, настаивая на повторении слов. Ей очень хотелось научить Майкла разговаривать и показывать его друзьям.
     – Х-хффымн, – Майкл издал ещё один протяжный хрип и мгновение спустя вцепился в мясную подачку.
     – И всё вместе: дельфин. Давай же, солнышко. Дельфин.
     – Дх-хэлф-фы… кх! Кх! – Майкл закашлялся.
     – Ну, ничего, – сказала мисс Джарвис. – В следующий раз получится лучше, а пока кушай, мой маленький, – ещё один кусок мяса полетел в клетку, – кушай и расти.
     Дельфин стоял на тонких, гнущихся во все стороны ногах, что когда-то были хвостом, вытирал искореженные радиацией, разделенные на концах плавники и с умилением смотрел на клетку, внутри которой рвал крабонятину одичавший представитель некогда гордого и многочисленного, а ныне вымирающего вида Человек разумный.