Предлагаю к ознаКомлению!
Действующие лица:
Габриель Ангелос, магистр ордена Кровавых Воронов.
Таркус, командир тактического отделения десантников.
Маха, Фарсир.
Горгутц, Варбосс.
1-ый и 2-ый космодесантники.
Первый и единственный акт Пустой холодный бункер с влажными подтеками на грязных бетонных стенах и запыленной, тускло мерцающей лампочкой. Посреди бункера стоит запачканный оружейным маслом стол, под одну с ножек которого подложен пустой магазин от болтера. На столе стоит портрет Императора с чёрной траурной ленточкой в углу. За столом сидят Ангелос с кислой миной и в новых отредизайненых доспехах, Маха, на лице которой одновременно застыла гримаса отвращения и злобного удовлетворения, и Горгутц, пьяный в зюзю. Время от времени Горгутц бьет аугментированным кулачищем по столу и матерится, портрет Императора взлетает в воздух, Агнелос ловит его и бережно ставит на место. Из подвала бункера доносится, хоть и приглушенный, но всё же чудовищный вой, смешанный с сатанинским хохотом. Ангелос морщится, будто у него одновременно начали болеть все зубы.
Ангелос, прокашлявшись, с унылым деловым тоном:
Итак, мои союзнички, сегодня здесь мы собрались,
На миг короткий позабыв о собственной вражде,
Дабы сплотить бесстрашных воинов и обнажить клинки,
Супротив общего врага.
Фара, ехидно улыбаясь:
Как новые штанцы — не жмут в паху?
Горгутц, безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд:
ЕБАН*ЦЦА ПРЯМ! КАКИЕ СОЧНЫЯ ЦВИТА!!!
Ангелос:
Ты не об этом размышляй, эльдарское отродье,
А лучше в будущее загляни и нам глаза открой
Как звать того врага, что нас перед опасности лицом
В узде держать заставил желание друг друга порубить
На части, кишки пустить и глотки перегрызть?
Фара:
Быть может имя этой гидре — целевая аудитория?
Ангелос, нервно сжимая кулаки:
Не смей дурить, вилять и извиваться средь ядовитых слов,
Дрянная ведьма! Ты правду не пытайся спрятать и скажи мне прямо
Кому теперь придется по еб*лу надавать?
Некроны, тираниды или тёмные эльдары?
Быть может Хаоса божок решился вызов бросить нам?
Кому тут дать по щщам?
Горгутц:
БЛ*ДЬ, СРАНЬ ХАСПОДНЯ! ПАЧИМУ ФСЁ ТАКОЕ ЯРКАЕ???
Фара, приподняв одну бровь:
В тумане будущего скрыт наш общий враг,
Мой миленький мон-кей, но, если уж желаешь,
Я имя колдуна, что правит адским балом,
Могу тебе шепнуть.
Агнелос:
Так не таи!
Фара, заливаясь зловредным хохотом:
Главный Маркетолог.
Ангелос яростно матерится. Из подвала звучит вой. Горгутц пьяно икает и бьет кулаком по столу. Повисшее на краткий миг неловкое молчание прерывает громкий хлопок двери, когда в бункер входят два космодесантника. Заметно, что в новой, яркой и обтягивающей броне, они чувствуют себя некомфортно — один едва переставляет ноги, второй постоянно поправляет шлем. У первого на спине кто-то нацарапал скабрезные надписи.
Ангелос, злобно:
Какого х*я, бл*дь, вы ворвались?
Что, вашу мать, случилось? Или, бл*дь, ослепли?
Или табличка «Не беспокоить, совещание идёт»,
Вас не смутила?
Фара, шепотом:
О, какие однако у них стали стройные ножки!
1-ый Космодесантник:
Несчастье, горе, и позор на наши имена, магистр.
Мы давеча в патруль ходили, с капелланом третьей роты,
И повстречали партизанскую ячейку — два кхорнита,
и демоническая сволочь в их главе.
Ангелос:
И что случилось? Потерпели поражение?
2-ой Космодесантник, всхлипывая:
О, если бы всего лишь поражение!
Пытались мы из тыла нанести удар врагу,
Но первыми они нас увидали, и, о позор мне,
Подняли на смех!
Спросили нас — где взяли, мол, мы броньку,
Такую модную и, мол, не жмет ль она в тазу?
И что мультяшные цвета совсем глаза не режут,
И что слаанешитский демонхост развратный
Теперь брутальнее чем мы.
1-ый Космодесантник:
И капеллан наш храбый, бравый Андуринус,
Услышав это, духом пал и, не найдя в себе отваги
Перенести позор сей, начал бить себя по голове
Он молотом с включенным полем силовым.
Фара, всё тем же шепотом:
И попки, однако, какие аппетитные!
Ангелос устало фейспалмит, закрыв лицо Императора второй ладонью.
Горгутц:
АХ*ЕТЬ Я КАКБЕ СЛОВНА УПАРОЛСЯ ВИЩИСТВАМИ!
2-ой Космодесантник:
Пытались удержать его мы от самоубийства,
Но он пинался и прескверно нас обматерил,
О матери Отца Святого весьма нелестно отзывался
И над героями полка он очень грязно надругался,
Еще и о ньюфагах что-то нам кричал,
Пока пытались мы под хохот хаоситов отобрать его оружие.
Пришлось нам ждать, пока себя он сам пошлёт в нокаут.
И лишь затем его в санчасть смогли мы унести.
Ангелос:
Святые яйца Императора, какой позор.
Ну почему ума мне не хватило пасть на поле брани,
Пока не начался вот этот сраный редизайн!
Ну почему не умер я от смертоносных лап ликтора,
Иль пиломеч скоррапченого маринада не пронзил мне грудь?
Ну почему? За что мне эта кара?
Фара, тяжело вздохнув, дружески похлопывает его по наплечнику, пытаясь поддержать боевой дух. Космодесантники тихонечко и очень неуклюже на цыпочках уходят. Все делают вид, что не слышат всхлипываний Ангелоса. Фара:
Мой милый человечек, хватит ныть и разводить тут нюни.
Ведь в каждой перемене и хорошее возможно отыскать,
Смотри на это шире — в сих доспехах пафос заменен на милоту.
Горгутц:
ЕП ТВАЮ МАТЬ НЕУШТА Я ПАПАЛ В АД ДЛЯ БОЙЗЗА? НЕСИТЕ ПИВА МЫНЕ!
Ангелос, всхлипывая:
Я помню, Хорус тоже о подобном говорил,
Что стал отец наш старомоден и что свежий ветер перемен
Ему щекочет ноздри, чешет руки и что скукожилась его мошонка
От тех возможностей, что эти перемены принесут.
Ну и к чему всё это привело? К коллапсу, хаосу, разрухе, бедам,
Смертям невинных, к пи*децу, к затерянным мирам,
К тому, что наши братья оказались по баррикад другую сторону!
Ну на*уй это всё! Пойду я лучше застрелюсь, не вынеся позора.
Ангелос вскакивает на ноги, едва не перевернув стол. Горгутц икает и бьет кулаком по столу, Фара едва успевает поймать портрет Императора и испуганно прижимает его к груди. Ангелос не успевает сделать шаг в сторону выхода, как в бункер вваливается Таркус, в одном белье и с улыбкой умственно отсталого на лице. Он тоже пьян. Ангелос:
Да ё* вашу мать, не армия, а сумасшедший дом!
Какого дьявола ты без брони тут бродишь?
Таркус:
А ты, бл*дь, попытайся натянуть её на собственные плечи!
Не терминаторский сей панцирь, а херня для дистрофичных скаутят!
Да я, бл*дь, соррориточку нетронутую натяну быстрее,
Чем этот переделанный дизайнером доспех!
Таркус замечает Фару и умолкает, неловко почесывая широкую грудь. Фара демонстративно краснеет. Горгутц икает и подмигивает Таркусу. Ангелос сплёвывает на пол. Таркус стыдливо присаживается на кресло Ангелоса, пытаясь прикрыть руками семейники с литаниями и цитатами из кодекса. Ангелос достает болтер и задумчиво смотрит внутрь ствола, прищурив один глаз. Таркус, смущенно уставившись взглядом в пол:
Там это, мой магистр… тебе еще, наверно, рапорт не прислали,
Но на складах произошла пренеприятнейшая ерунда…
Имперский рыцарь, что два дня назад в наш полк прислали,
Был мудаком каким-то перекрашен в новый цвет,
Слегка слаанешитский, к нашему позору.
И буквами большими написал он на ассолтке слово,
Что стыдно мне при женщине произнести.
Возможно в рапорте укажут, что был пьян подлец сей,
И что в одном исподнем был, и что кричал он что-то о ху*тках —
Так знай, что это был не я.
Все умолкают. Ангелос всё с таким же загадочным прищуром смотрит в ствол болтера, Таркус пялится на грудь Фары, делая вид что смотрит на портрет Императора, Фара задумчиво размышляет о том загадочном слове, которое какой то подлец вывел на стволе штормовой пушки, а Горгутц икает. Опять из-под земли доносится душераздирающий крик, смешанный с адским хохотом.
Фара, оторвавшись от размышлений:
О, души моих павших братьев, что это за страшный вой?
Последний раз с подобным криком Жаждущая родилась,
Отправив в место то, откуда родилась, почти весь древний мир.
Вы что, опять поймали тау и издеваетесь над ним?
Таркус, пофигистично:
А, барышня, не обращайте вы на этот вой внимание,
Не демон это воет и не плененный нами враг.
Сидит там старый ветеран настольно-миньковых баталий,
Которого назвали мы олдфаг.
Он и предыдущих оба раза, когда с врагами мы дрались,
Казался нам безумным, постоянно спорил с нами,
Ну а теперь, когда увидел он наш обновленный мир,
В край ебан*лся и вот теперь лишь воет и хохочет,
Ну и на стенках камеры, зараза, нацарапал,
«НИ ПА КАНОНУ, ДНИЩЕ И ОБВАФЛЕННАЯ ЙОБА».
Такие вот дела.
Лицо Гаргутца становится внезапно одухотворенным, в его глазах мелькает тень интеллекта. Он встает со стула и в героическом жесте приподнимает аугментированный кулак:
О, господа, почтившие меня своим присутствием,
И вы, мадам, цветок, украсивший сию компанию,
Позвольте также старому рубаке речь держать!
Вчера, покаюсь, столкнулся я с отрядом вашего десанта,
И хоть не смог я и сдержать свой смех над их броней,
Но дань отдам им — дрались они как черти,
Те, нет которым места в сорокатысячном аду.
Но вот одна беда — всё стало как-то слишком просто,
Везде какие-то подсказки и элементы, упрощающие бой,
А ваши командиры, уж простите, персонажи мобы,
Со всякими там спецумениями и прочей ерундой.
Минутку, джентльмены!
Горгутц размахивается и со всей силы бьет себя в челюсть. Интеллект с его глаз испаряется, а морда опять принимает привычное тупое и пьяное выражение.
МИНЯ ЗАВУТ ГАРГУТЦ И Я СЮДА ПРИШЕЛ ПАДРАЦЦА
ВАЗЬМУ БАЛЬШУЮ ЧОППУ И БАЛЬШУЮ ШУТТУ
ПАЙДУ Я ПА БАШКЕ СТУЧАТЬ ЛЮБОВА ПРАХАДИМЦА
НИ АСТАНАВЛИВАЯСЬ ДАЖЕ АТДАХНУТЬ АДНУ МИНУТУ!
ПУСКАЙ НА ПОЛЕ БОЯ НЕ СМАЛКАЕТ ДАККА
ПУСКАЙ РУБЯЦЦА БОЙЗЫ И ЕБ*Т ВРАГА ПА ФСЕМ ФРАНТАМ!
МАИМ ГЛАЗАМ НИ ВАЖНА — ЯРКА ТУТ ИЛИ ГРИМДАРКНА,
НИ БИСПАКОИТ ЭТА ХУ*ТА МЕНЯ — ПАНЯТНА?!
Я ПИЗД*ЦЦА ПРИШЕЛ СЮДА А НЕ Х*И ПИНАТЬ!
ФЛИПЁШКУ РАССТАПТАТЬ МАГУ ЛЮБОВА…
Горгутц не успевает закончить свою речь, так как внезапно бункер сотрясается от могущественного удара, часть стены разваливается и один из осколков метко ударяет варбосса между глаз. Горгутц умолкает и падает на пол. В возникшую дыру в стене просовывает голову 1-ый Космодесантник:
О, Император, защити, магистр и Таркус,
Несчастье снова нас преследует в сей мрачный час,
Мудак какой-то присланному Рыцарю сменил окрас
На нежно-розовый и на ассолтке начертал
Похабщину такую, что при даме не могу я повторить!
Увидел это рыцарь и немного разозлился
И, хоть немного, но успел нам лагерь поломать.
Бежим, пока он не успел еще увидеть, что сзади
Поверх аквиллы нечестивыми руками накорябал,
Безумец этот.
Таркус:
Вот ведь бл*дь!
Все, за исключением Горгутца, вскакивают и бросаются вон из бункера. Горгутц начинает храпеть. Из-под земли опять доносится адский вой.
Конец.
Читай также
