(Тут был Flash-плеер, но с 2020-го года Flash не поддерживается браузерами)
Блуждая по просторам космической станции Stopgame.ru и заглядывая в различные отсеки я добрался для блогового реактора. Там была уйма дверей. Одни были знакомы, другие манили к себе неизведанностью. И я решил рискнуть и зайти в ту, на которой было написано «Литература», ведь я был готов к этому уже многие годы… еще с детства я умел читать.
Но чтение было одной из сторон этой монеты, интереснее было описывать свои впечатления. И так как школьные годы уже за плечами, своё сочинение по произведению Станислава Лема я напишу сюда! *злобный смех*
Так. Стоп. Как это вы не слышали про такого? Нет, это не очередной современный «писатель». 12 сентября вообще было 95 лет с его рождения. Что, даже про «Солярис» не слышали!? Не удивительно. Я категорически честно признаюсь: если бы любимая жена не поведала мне про день его рождения — я бы и не взялся за ту книгу, что пылилась на полке. Но провидение решило иначе и я таки приобщился.
Что, вам всё еще интересно что это за человек? Даже если нет, я возьму на себя смелость рассказать. Станислав Лем — простой польский писатель, еврейского происхождения, родившийся в 1921 году в городе Львов. И я, как человек не очень сведущий в польской научной фантастике, позволю себе назвать его польским Стругацким. Оговорюсь при этом, что с творчеством Стругацких я знаком в гораздо большем объеме чем один рассказ. Поэтому судите строго, главное чтобы справедливо. Он как и братья-фантасты пишет про космос, будущее и место человека в этом будущем. Но пишет насколько похоже, настолько же и своеобразно.
О нём не узнаем ничего, но быть может о себе
Ярким примером его творчества и является пресловутый «Солярис». И о чем же этот рассказ? Рассказ этот о многом. В первую очередь надо разобраться что же такое этот Солярис и в чем конфликт всего происходящего? Солярис — некая планета однажды в далёкой-далёкой галактике, которая находится в системе, где свет дают две звезды — красное и синее «солнце», а сама планета заполнена океаном неизвестной природы, на поверхности которого выстраиваются странные образования. Исследования этой планеты породили целую науку — соляристику. И в момент, когда читателя вовлекают в происходящее, эта наука, которая зиждется на вере в то, что этот океан — разумный инопланетный разум, находится в упадке. На счет океана составлены сотни теорий и ни одна из них не является истинной. Исследование этого циклопического образования и является камнем преткновения между работниками станции. Также разворачивается сначала несколько детективная, потом мистическая, а после — многофилосовская история.
За высокими окнами верхнего коридора пылал закат исключительной красоты. Это был не обычный, унылый, распухший багрянец, а все оттенки затуманенного, как бы обсыпанного мельчайшим серебром розового цвета. Тяжелая, неподвижно всхолмленная чернь бесконечной равнины океана, казалось, отвечая на это теплое сияние, искрилась мягким буро-фиолетовым отблеском. Только у самого горизонта небо упорно оставалось рыжим.
Это произведение заставляет задуматься о многом, задаёт уйму вопросов и не отвечает даже на половину из них. При всём этом, оно остаётся годной научной фантастикой, в которой многие научные аспекты поясняются с должной тщательностью. К сожалению, мои познания в точных науках не позволяют мне с уверенностью судить насколько они соответствуют действительности.
Тут бы и закончить разговор о книге, резюмировав — годно, читайте если только у вас нету аллергии на этот жанр. Но в наше время всеобщей глобализации, совмещения и переплетения всего и вся, нельзя не упомянуть об искусстве кинематографическом, которое и подарило нам две экранизации этого рассказа.
Люди больших способностей и большой силы характера рождаются с более или менее постоянной частотой, но выбор ими сферы деятельности неодинаков.
Солярис 1972 года В целом, всё станет ясно, если сказать, что режиссёром тут выступил Андрей Тарковский это шедевр, расходимся. То, что Тарковский умеет снимать научную фантастику, он докажет еще раз в 1979 году, когда снимет легендарный фильм «Сталкер». Правда этот жанр у него всегда очень своеобразен. Там, где, казалось бы, должны торжествовать технологии, инопланетные чудеса и прочие необычные вещи, у Андрея Арсеньевича торжествует человек. В общем тем, кто знаком с его творчеством и рассказывать не надо о его авторском стиле, а тем кто не знаком, словами не объяснишь — тут смотреть надо. Единственное, чем грешат все его работы — это затянутость некоторых моментов и кадров, которая многим может показаться чрезмерной и навевающей скуку.
«Солярис» — это книга, из-за которой мы здорово поругались с Тарковским. Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой… Тарковский в фильме хотел показать, что космос очень противен и неприятен, а вот на Земле — прекрасно. Но я-то писал и думал совсем наоборот».
«К этой экранизации я имею очень принципиальные претензии. Во-первых, мне бы хотелось увидеть планету Солярис, но, к сожалению, режиссер лишил меня этой возможности, так как снял камерный фильм. А во-вторых (и это я сказал Тарковскому во время одной из ссор), он снял совсем не «Солярис», а «Преступление и наказание». Ведь из фильма следует только то, что этот паскудный Кельвин довел бедную Хари до самоубийства, а потом по этой причине терзался угрызениями совести, которые усиливались ее появлением, причем появлением в обстоятельствах странных и непонятных. Этот феномен очередных появлений Хари использовался мною для реализации определенной концепции, которая восходит чуть ли не к Канту. Существует ведь Ding an sich, непознаваемое, Вещь в себе, Вторая сторона, пробиться к которой невозможно. И это в моей прозе было совершенно иначе воплощено и аранжировано… А совсем уж ужасным было то, что Тарковский ввел в фильм родителей Кельвина, и даже какую-то его тетю. Но прежде всего — мать, а «мать» — это «Россия», «Родина», «Земля». Это меня уже порядочно рассердило. Были мы в тот момент как две лошади, которые тянут одну телегу в разные стороны… В моей книге необычайно важной была сфера рассуждений и вопросов познавательных и эпистемологических, которая тесно связана с соляристической литературой и самой сущностью соляристики, но, к сожалению, фильм был основательно очищен от этого. Судьбы людей на станции, о которых мы узнаем только в небольших эпизодах при очередных наездах камеры, — они тоже не являются каким-то экзистенциальным анекдотом, а большим вопросом, касающимся места человека во Вселенной, и так далее. У меня Кельвин решает остаться на планете без какой-либо надежды, а Тарковский создал картину, в которой появляется какой-то остров, а на нем домик. И когда я слышу о домике и острове, то чуть ли не выхожу из себя от возмущения. Тот эмоциональный соус, в который Тарковский погрузил моих героев, не говоря уже о том, что он совершенно ампутировал «сайентистский пейзаж» и ввел массу странностей, для меня совершенно невыносим»
Если не боитесь долгих фильмов — смотрите. И если боитесь — тоже попробуйте, вдруг понравится.
Солярис 2002 года Тут ситуация не настолько радужная советское кино — лучшее в мире, а американское — попса и слив. Казалось бы и режиссёр — Стивен Содерберг, не последний человек, обладатель оскара и тому подобных регалий. И Джордж Клуни тут хорош, играет как не в себя. Но суть фильма категорически сломана. Если без спойлеров — то это всё превратилось в обычную мелодраму со всеми вытекающими.
В фильме герои читают отрывок из стихотворения Дилана Томаса «Конец придёт всевластью смерти».
Конец придёт всевластью смерти
Нагие мертвецы сольются вместе
С открытым ветром, с западной луной,
Когда исчезнут их обглоданные кости
И под рукой и под ногами будут звёзды,
Они сойдут с ума, оставив разум свой
В пучину погрузятся чтоб воспрянуть вновь
Любовники погибнут, но не сама любовь
Конец придёт всевластью смерти.
И полновесный оригинал, для знающих словесы заморские.
And death shall have no dominion.
Dead mean naked they shall be one
With the man in the wind and the west moon;
When their bones are picked clean and the clean bones gone,
They shall have stars at elbow and foot;
Though they go mad they shall be sane,
Though they sink through the sea they shall rise again;
Though lovers be lost love shall not;
And death shall have no dominion.
And death shall have no dominion.
Under the windings of the sea
They lying long shall not die windily;
Twisting on racks when sinews give way,
Strapped to a wheel, yet they shall not break;
Faith in their hands shall snap in two,
And the unicorn evils run them through;
Split all ends up they shan't crack;
And death shall have no dominion.
And death shall have no dominion.
No more may gulls cry at their ears
Or waves break loud on the seashores;
Where blew a flower may a flower no more
Lift its head to the blows of the rain;
Through they be mad and dead as nails,
Heads of the characters hammer through daisies;
Break in the sun till the sun breaks down,
And death shall have no dominion.
Вот. Надо оно вам или нет — решайте сами. Фильм не то чтобы плох, но он обычен в худших смыслах этого слова.
Надеюсь, я пробудил хотя бы малый интерес к этому произведению. Так что читайте хорошие книги, играйте в хорошие игры, смотрите все подряд фильмы, чтобы спорить с Дмитрием Кунгуровым в «Кинологах» и до встречи на страницах Stopgame.ru, друзья.
Спасибо за интересный материал!)К вашим услугам.)
