«Мой друг Ночь. 1.»

Шум толпы остался позади, внутри дома, стеклянные двери захлопнулись и заглушили пьяные возгласы полсотни людей, так или иначе связанных с миром кинематографа. Кайл МакМиллан оглянулся, окинув взглядом тучных шоуменов, их шлюховатых любовниц, третьесортных актрис и актеров, не способных ни на что серьезнее роли в рекламе шампуня от перхоти. У них было множество интересных историй, но эти истории не рассказывали на подобных торжественных вечерах, лишь на приеме у своего психиатра, такого же параноика и наркомана, как и они сами. Ухмыльнувшись, Кайл достал пачку «Лаки Страйк», из внутреннего кармана своего серого, дешёвого, по здешним меркам, пиджака, и зашагал к бассейну.

Молочный диск луны на ясном летнем небе отпечатался на хлорированной воде, закованной в синий потертый кафель. Витающий вокруг душный, сладкий воздух вызывал лишь тошноту, столь популярное чувство у алкоголиков к которым относился Кайл, но ледяной напиток, немного переперченный, стирал из памяти следы попойки, начавшейся еще утром. Долговязый, с еле заметными следами малоподвижного образа жизни, острые черты лица и темно-каштановый цвет волос говорили о его итальянских корнях, под длинным носом прижились растрепанные густые усы, а причесанная назад шевелюра выдавала, и так не скрываемые от людских глаз, залысины. Поставив стакан с Кровавой Мери на покрытый тонким слоем пыли пляжный лежак, мужчина чиркнул кремнем зажигалки.

— Отличный вид, — процедил Кайл, сжимая зубами сигарету.

Застрявший в конце двадцатого века Дастфилд тянулся от Холма Скарлет, до Калифорнийского Залива, и россыпью ночных огней лежал у ног Кайла. В жилах города тек неон, с примесью дорогого и популярного белого порошка, к которому пристрастились даже домохозяйки. Особняк на самой верхушке холма с усмешкой взирал на неспящие, но почти мертвые улицы, а Кайл стоял прямо на ржавеющей короне этого тупеющего с каждым днем города. Клубы светили в небо прожекторами, заманивая имеющих толстые кошельки горожан, бутики сверкали ослепительными рекламными вывесками, обещающими летнюю распродажу, от пристани отходила похожая на новогоднюю гирлянду яхта, принадлежащая какому-то местному богачу, а над «Грандепалуза» кружила вертушка, без сомнения, с пьяным пилотом на борту. Все, как и всегда, и даже истошно воющая полицейская сирена, перемежающая с лаем собак, казалось чем-то родным и близким.

— Не дай бог, сдохнуть в этой дыре, — клубы дыма сопровождали каждое слово, вырвавшееся изо рта Кайла.

— Мне казалось, что тебе нравится в Дастфилде?

Голос принадлежал молодой женщине. Но еще до того, как Кайл услышал ее приятный тембр, он почувствовал до боли знакомый запах, напоминающий аромат только что открытой бутылочки «Рэд Стаг» – едкие вишневые духи, с крепкой ноткой не самого дорогого бурбона. Мария Вишер, медленно подошла к мужчине. Не удивительно, что Она тоже пришла на эту вечеринку.

— Нравилось, когда мне было шестнадцать. Нравилось, когда я снимался у Пакстона в его тупом, но чертовски популярном сериале про «Первую Мировую». Нравилось, когда кокс был чуточку дешевле, — мужчина даже не повернулся к своей собеседнице, сделал смачную затяжку, не сводя усталый взор с серебристо-черного залива, убегающего за горизонт. – Последнее, особенно острая причина, невзлюбить сегодняшний Дастфилд.

— В этом доме, похоже, все ноют о прекрасных и замечательных «старых временах», — девушка встала по правую руку от Кайла. – Но сегодня все изменится.

— Поэтому я здесь.

Тонкая бледная ручка потянулась к мужчине, не навязчиво выпрашивая сигарету.

— Отец не запрещает курить внутри дома, — тягучим тоном сказала девушка. – Вышел полюбоваться пейзажем?

— Подобное общество провоцирует моего внутреннего пьянчугу. Чем меньше я наблюдаю этих скучных и надутых насекомых, тем целее будет моя печень, пускай все напитки и за счет виновника торжества, — он достал изрядно помявшуюся в кармане пачку сигарет и протянул ее даме. – С каких это пор отец разрешает курить тебе?

Выкрашенные ровным слоем темно-вишневого лака ноготки, впились в белую бумагу одной из оставшихся в пачке сигарет и вытащили ее на свет тусклых ламп заднего двора. Кайл лениво взглянул на свою собеседницу. Высокая и стройная девица, недавно закончившая обучение в престижной академии искусств, на мешковатую белую майку с забавным черным рисунком кошки, поедающей сыр, падали кораллового цвета бусы, а из-под нее, к дорогим, и без сомнения умопомрачительно модным, черным туфлям, тянулись ровные ножки, обтянутые серебристыми легинсами. Недлинные светлые вьющиеся локоны аккуратно обрамляли миловидное личико, а большие, вульгарно подведенные глаза, с прищуром изучали полученную от Кайла сигарету.

— Отец хотел, что бы я стала скрипачкой, а не спортсменом. Если я ничего не путаю, у музыкантов, размеренно убивать самих себя – хороший тон.
Девушка, пожав плечами, зажала сигарету тонкими губами, выкрашенными в темно красный, почти черный, цвет.

— Здраво мыслишь, ничего не скажешь.
Откинув большим пальцем металлическую крышку зажигалки, Кайл резким движением чиркнул ею по своей штанине, и дал даме прикурить.

— Мерси, — тихо поблагодарила она.

— Ты не в курсе, когда твой отец выберется из своих покоев и выйдет к своим назойливым гостям? – Кайл убрал сигареты и зажигалку обратно на место и взял с лежака свой стакан, лед в котором порядком подтаял.

— Какое мне до него дело? Может быть, повесился от радости, — Мария плотно прижала руку к малозаметной груди, обильно вдохнула никотиновые пары. – Спроси у Трис, она теперь за главного в этом доме.

— Буду откровенен, я жутко боюсь, эту гарпию. Такое чувство, что она вот-вот вонзит свои коготки мне в шею, завалит на пол и начнет глумиться над моими потрохами, — глупо усмехнувшись, мужчина встретился с безразличным взглядом собеседницы. — Шучу. Твоя мачеха – святая женщина.

— Да ладно тебе, Трис лишь чуть лучше конченой мрази, — покачала головой девушка. – По большей части, это ее заслуга, что отец выбрался из выгребной ямы, в которой прибывал последние лет десять.

— Разумное заявление, но пока рано говорить о триумфальном возвращении, некогда великого Боба Вишера, в лоно богини кино. Слышал он много лет носился со своим сценарием, словно навозный жук с засохшим комком дерьма. Похоже, это дерьмо неожиданно показалось кому-то сладким на вкус.

— И сулящим неплохую прибыль. Трис об этом все уши прожужжала. Она давно прогревала почву, добилась, что бы отец стоял у штурвала своего нового проекта, — девушка стряхнула пепел на прозрачную гладь бассейна. – Ей даже пришлось откопать где-то два отцовских Оскара, полученных им еще в восьмидесятых. Представляю, как Трис трясет ими перед лицами продюсеров.

— Удручающая картина. И кто же заглотил наживку? – Кайл попытался придать своим словам самый незаинтересованный в этом деле тон. – Кто этот счастливчик, который подписал контракт со стариной Бобом?

— Никто еще ничего не подписывал. Это, само собой, секрет. И Трис меня со стопроцентной вероятностью заживо закопает, если узнает, что я сболтнула кому-то правду, — девушка многозначительно посмотрела на него, тонкие губки ее ехидно изогнулись. – Будет обидно, если гости узнают, что подняли свои бокалы раньше времени. Но контракт все равно подпишут. Не раньше, чем завтра, но подпишут, будь уверен.

Кайл потушил окурок о каблук своего, чуть поношенного, ботинка.

— Не переживай, я не выдам эту шокирующую тайну. И, что бы полностью очистить твою совесть, скажу — я уже знал о состоянии контракта, — он с шумно допил остатки коктейля и, приподняв брови, одарил взглядом девушку. – Просто нужно было убедиться в актуальности полученной ранее информации.

— И кто же доверил тебе такое? Ммм? – девушка отправила окурок щелчком прямо на другую сторону бассейна. – У кого язычок длиннее, чем у меня?

— Язычок потрясающе длинный, и ловкий к тому же, — оскалив потускневшие от табака и кофеина зубы, он убрал руки в карманы брюк и поднял голову к звездному небу.

— Догадываюсь о ком ты.

— Да, но пускай это будет нашим с тобой секретом.

— Был бы это секрет. Даже бродяги в Дастфилде в курсе, кого натягивает Кайл МакМиллан.

— Где ваши манеры, Мария?

— Какое знакомое слово – манеры, — девушка легонько ударила его по плечу. – Любуйтесь пейзажами, Мистер Джентльмен, и в следующий раз возьмите с собой сигареты получше.

— Пренепременно.

— Захочешь чего по крепче, ищи меня внутри.

Плавно развернувшись, девушка зашагала ко входу в дом своего отца. Стеклянные створки распахнулись за несколько мгновений до того, как Мария прикоснулась к покрытой отпечатками пальцев, изготовленной из нержавеющей стали, ручки двери. На задний двор вышел Некто, добавив в палитру ночных запахов тошнотворную порцию мужского одеколона, с привкусом намокших, еще свежих углей.

— Добрый вечер, — бросила новопришедшему девушка, и скрылась в вырвавшейся из дома аритмичной музыке.
Некто, ничего не ответив ей, бесшумно пересек задний двор и остановился у бассейна в паре шагов от Кайла. Поддавшись любопытству, Кайл медленно повернул голову в его сторону.

— Отличный вид, вы со мной согласны?

Незнакомец с явно наигранной улыбкой смотрел на Кайла. В руках он держал бархатное, пахнущее полевыми цветами, синее полотенце. С виду ему было не многим за сорок, хорошо одет, костюм тройка пепельного цвета прекрасно сидел на его, визуально совершенном, теле. Отсутствие галстука придавало мужчине хулиганский вид, но идеальная прическа, короткая, зачесанная на бок, доводила общую картину до удивительно гармоничного состояния.

— Мы знакомы? – тихо сказал Кайл, сам не заметив, как потянулся к пачке сигарет.

— Мир полнится знакомыми, Мистер МакМиллан, — мужчина щелкнул замком своих золотых часов. – Знакомы ли мы с вами? Давайте предположим, что еще нет.

— Ну что же, давайте предположим, — он нащупал в пачке последнюю сигарету и выпустил ее на волю. – Раз вы уже знаете, кто я, осталось лишь представиться вам.
Незнакомец скинул с запястья часы и положил их на один из лежаков, а рядом с ними и свое полотенце.

— Вы не против, если я немного освежусь? Такая духота, сами понимаете.
Положительный ответ, похоже, не сильно интересовал незнакомца, он невозмутимо продолжал снимать с себя одежду и аккуратно складывать на лежаке.

— Не против, — Кайл отвернулся, встав лицом к бездушному городу, утекающему вниз по склону, по направлению к заливу. – Так, как ваше имя, я не расслышал?

— Мое имя? Что я могу сказать про него? Наверное, лишь то, что оно длинное и некрасивое, — незнакомец уже снял жилет и пиджак, и уже расстегивал позолоченные пуговицы рубашки. – Предлагаю остановиться на том, что оно у меня есть.

— Остановимся на этом, — Кайл продолжал вертеть сигарету между указательным и большим пальцем, держа ее в нескольких сантиметрах от своего лица.

— Вы когда-нибудь видели, как стервятники добывают себе ужин, Мистер МакМиллан? Или постойте… Может вам больше нравится, более неформальная форма, и мне называть вас просто – Кайл?

Незнакомец с длинными и некрасивым именем, бережно сложил рубашку и разместил ее поверх, лежащего на жилете, пиджака.

— Мне больше нравиться, когда ко мне обращаются, как “просто — Кайл”, те, чье имя мне уже известно, — в его голосе начали проявляться нервозные нотки.

— Никогда не любил стервятников, Мистер МакМиллан, — спокойно продолжал незнакомец, щелкнув пряжкой кожаного ремня. – Подлая птица, ничего не скажешь. Хотя каждый из нас по своему подлый, не так ли?

— Возможно, — сигарета хрустнула и сломалась пополам во вспотевшей руке. – Но я немного не понимаю о чем вы.

Нагнувшись к своим вещам и запустив руку во внутренний карман пиджака, незнакомец извлек из него нечто продолговатое, протянул это Кайлу.

— Не «Лаки Страйк», но думаю вам понравиться.

Кайл не торопился, внимательно оценивая подарок в руках собеседника.

— Это «Партагас Черчилль», — все тем же спокойным тоном пояснил незнакомец. – Не курите сигар?

— Отнюдь, — не уверенной рукой, Кайл принял сигару.

— Секунду, — незнакомец протянул ему серебряные ножницы для сигар, и подготовил свой подарок к употреблению. – Вот теперь идеально.

— Благодарю, — к своему удивлению, голос его не успокоился, и даже на оборот. – Вы, что рассказывали про птиц.

— Ах, эти птицы! Несправедливо, что создатель выборочно наделял смертных тварей возможностью воспарить в небо, — незнакомец вернулся к незаконченному делу и стянул с себя брюки. – Вам тоже кажется, что это несправедливо, Мистер МакМлиллан?

— Конечно, несправедливо, — Кайл прикурил сигару, пряный и насыщенный вкус дыма, устремившегося к его легким, немного урезонил его взвинченные нервы. – Мой отец был пилотом испытателем. Разбился в семьдесят восьмом.

— Извините, Мистер МакМиллан, этот печальный факт, как-то вылетел у меня из головы, — грустно улыбнулся незнакомец. – Очень бестактно с моей стороны, понимаю. Но и вы поймите меня, трудно держать все и вся в голове, особенно если эта голова не трезва.

Кайл с недоверием сверлил взглядом стоявшего перед ним мужчину. Тот был уже в одном нижнем белье, сворачивал в ровный рулон свои брюки.

— Когда вы бредете под палящим солнцем, выбиты из сил, изранены и на грани истерики, следует почаще поднимать голову вверх. Кто знает, может быть, крылатые силуэты уже подметили вас, уже считают секунды до вашей кончины.

— Тягостная ситуация, — выдохнув приятный, но тяжелый клубок дыма, заключил Кайл.

— Вот именно! Как хорошо, что мы друг друга понимаем, — воскликнул его собеседник. – Но не стоит забывать и о наземных хищниках, особенно, если эти хищники из семейства кошачьих. Ни один стервятник не осмелится посягнуть на добычу более сильного, не менее жестокого существа. Хотя, нет. Некоторые из стервятников все же достаточны глупы, что бы пренебречь здравому смыслу и банальной иерархии пищевой цепи.

Скинув оставшуюся на нем одежду, незнакомец сделал глубокий вдох и рывком скользнул с бортика бассейна в темную воду.