Едва переступая за порог
Я повалился студнем в чье-то ложе
Морфей принять меня в объятья смог
Но пригрозил, что утром будет строже.
Вопящий ветра свист и шелест дня
Бил словно наковальней по макушке
— «Подайте мне карету и коня»
Похмельный шум звончее стонов пушки
— «Карету! Я отбуду на обед»
Смахнув остаток сна, решил подняться
Но вместо свежих жареных котлет
Мне предлагалось в темпе изъясняться
— «Куда ушел в ночи и где гулял
И почему приполз, когда светало
Честь пионера подло потерял
И заблевал к тому же одеяло»
Вожатой взгляд сердито полз по мне
Цепляясь за последствия пирушки
И на прощанье хмыкнув тишине
К дискуссии готовясь, словно Пушкин
Картину маслом смог я лицезреть
Внезапную, как Ленин среди троллей
Отчаянно пытаясь не смердеть
Над полом возвышался Анатолий
Его лицо оповещало всех
О кутеже вчерашнем неприличном
В глазах кружок, и пьяный Шуркин смех
Алиса… да бутылочка столичной.
Красивым пируэтом повернув
Свое от водки пухлое еба*о
И разве что слепого обманув
Свалилось тело рядом с покрывалом
«Семен» — меня потряс нежданный вскрик
«Ответь, чем занимались вы намедни?
Пропах твой алкоголем воротник»
На ум не приходили даже бредни
Нести опять вожатой чепуху,
И врать ребятам было бы негоже.
Отвечу не таясь, как на духу
«Толян мне друг, но истина — на роже».