Душевное стихотворение. Проповедник.

Сидел на унитазе давеча, и вот такая глубочайшая поэзия из меня вышла:

Проповедник.

Проснулся и взглянул в окно — На улице темным-темно.
Не сразу понял, что случилось
И как это так получилось,
Что все погасло в один миг.
Но тут передо мной возник
Ночной угрюмый силуэт,
Как призрак всех прошедших лет.
Тогда я у него спросил:
«Не ты ли, странник, погасил
Все звезды, Солнце и Луну?
Кто ты такой, ответь же, ну!».
Он начинал размеренно и тихо:
«Я вижу, ты слова кидаешь лихо,
Но почему же ты решил,
Что я весь свет собой затмил?
Ведь это дым, он заволок весь мир
Пока шел новогодний пир.
В себе он скрыл весь яркий свет
Теперь покоя миру нет.
Сей дым — лишь плод речей твоих:
Быть может, помнишь тех двоих,
Кому сказал ты, что их мамки просто секс?
Так вот из этих кексов один кекс
Был после этого так зол,
Что жопою прожег себе комзол.
Комзол тогда он поменял,
Но вот пердак его — пылал.
Как нету дыма без огня,
Так не бывает и огня без дыма-
Тогда заволокло с две трети Крыма.
Ну, а сегодня, в Новый год,
Здесь тоже затянуло дымом небосвод.»
Тут понял я — мой собеседник — Тот самый Темный Проповедник,
Что часто говорил о том,
Как плохи шутки с пуканом.
И я подумал:
«А он хорош, однако,
Но не могла же одна срака
Так запылать, чтобы весь свет погас...»
«Ты лжец, старик — я прокричал на раз — Того парнишку помню я,
Он был спокойнее тебя,
Он мне ответил на мои слова,
Что ничего такая мать моя.
Его пердак не запылал бы никогда —
Он был огнеупорным, как вода.
А с пацаном тем знаешь, что случилось?
Бригада школьников напилась
И в яге его ночью утопила.
Произошло это спустя два дня с тех пор,
Как в его мамку я засунул свой топор...»
Все это слушал старец с упоеньем
И после моей речи заявил:
«Остановись хотя бы на мгновенье,
Мне голос твой уже осточертел.
Да, это ложь, меня ты раскусил,
Но знай — всему есть свой предел
И шутки с пуканом заканчиваются плохо,
Запомни это и не шути про мамку,
Иначе бомбанет у лалки
И всем тогда придет пизда.»
Закончил свою речь старик
И развернулся, уходя во тьму,
А я очнулся в тот же миг:
«Но почему же все тогда в дыму?»
Ответ был ясным Паладина:
«Не дым это совсем, дубина,
А шторы на твоем окне.»
Я, охерев, отдернул занавеску
И свет залил мое литсо).

Такие пироги.