Нагат

Я почти уснул: окутавшая сознание раскалённая дрёма тащила меня во тьму. Откуда -то раздался сладкий аромат южных фруктов, смешанный в весьма причудливом и заворожительным ассорти, и я подумал, какой же замечательный мне снится сон — лучше и быть не может. Но вдруг прямо надо мной, громче всех шумов, окружавших меня, прозвучал тонкий женкий голос:
— Здравствуйте.
Голос был вполне реальным — он жёстко разовал полотно сновидения, заставив меня раскрыть глаза; в ту же секунду солнце залило собою весь мир. Я простонал, нечто вроде: «Какого чёрта?» Солнечный свет начал утихать, обрисовывая контуры стоящей надо мной человеческой фигуры. Фигура подняла руку и убрала локон своих длинных волос за ухо.
— Прошу прощения, — сказал я, — но не могли бы вы немного посторониться: вы загорожаиваете солнце.
— Я? Я загораживаю солнце? Быть не может. Я, такая маленькая, а солцне… Вы не хуже меня знаете, насколько солнце громадно, чтобы я взяла да загородила его вам. Как же смешно! — Раздался смех.
— Просто отойдите, — возразил я. — Мне не к чему ваш дурной нрав, но вашей тени вполне достаточно, чтобы я остался без солнечного света.
Одному богу известно, что удерживало меня запустить в лоб назойливой особы одну из валявшихся кругом галек. Я отдыхал, и меньше всего мне хотелось, чтобы меня тревожили, причём таким издевательским способом.
— Хорошо-хорошо, не сердитесь, я отойду. Присяду здесь… — Незнакомка, от которой и веяло тем самым приятным фруктовым ароматом, присела рядом, прямо на разгорячённую гальку; аромат зазвучал сильнее и стал более манящим; я взглянул на незнакомку, она в тот же момент обратила свой взор на меня. Мы оба щурили глаза и видели друг друга сквозь частокол собственных ресниц.
— Может, вы уйдёте?
— Я не хочу уходить.
— Упрямство здесь не к чему. Я хочу побыть один.
Девушка промолчала. Пауза вмиг заполнилась мерным морским шумом — вода оступала и прибывала вновь, гладя берег; шуршали камни. Над пляжем в горячем и густом воздухе парил непрекращающийся и бурлящий в самом себе людской гомон. Я положил голову обратно на полотенце, как девушка вымолвила:
— Вы и так один.
— Неужели? — Я приподнялся, вновь обратившись к незнакомке. — Вы мешаете моему отдыху. Понимаете? Я отдыхаю. Я хочу отдохнуть в одиночестве. Я жутко устал. Понимаете? Это мой первый день отпуска. До этого я как проклятый горбатился на работе… Да зачем вам вообще об этом знать! Кто вы такая! — Я чуть не сорвался на крик; переняв дух, я сказал: — Вы мешаете мне.
— Чем же я вам мешаю?
— Своим присутствием, девушка, вот чем. Уйдите от меня.
— Да не уйду я.
— А если я в море полезу купаться, вы за мной поплывёте?
— Смотря как хорошо вы умеете плавать.
— Очень хорошо.
— Ну и я тогда тоже!
Я набрал в лёгкие побольше воздуха и, задержав дыхание на пару секунд, медленно выдохнул. Незнакомка неотрывно смотрела на меня, улыбалась, иногда смеялась. Я же пытался спрятать от неё свой взгляд, чувствуя, как во мне что-то против моей воли смещается. Возможно, мне и не хотелось быть одному — но это вздор! Я выбил у начальства отпуск специально для этой цели — побыть одному. По-настоящему ощутить рай одиночества, когда ты не зажат стенами городской квартиры, которую некоторые смельчаки отваживаются называть домом, когда ты — не взъерошенный клочок нервов, готовый взорваться ко всем чертям в любой момент, а хотя бы какое-то подобие гармонического существа. В конце концов, я люблю море и тёплую погоду. Но судьба, по обыкновению, всё решила иначе, подослав ко мне некую спятившую особу. Ситуация начинала рядиться в одеяния абсурда. Мне это не нравилось.
Я заглянул незнакомке в глаза, и как только я сделал это, мне почудилось, что незнакомка прильнула ко мне всем телом, будто оно было совершенно невесомым и двигалось по мельчайшему велению ветра; наши лица оказались на поразительно близком друг от друга расстоянии, и я уже чувствовал её дыхание на своих щеках, а она — моё. Но моё дыхание было прерывистым, точно у зверя, угодившего в западню, а её — предельно спокойным, гладким, похожим на осенний ветер, который я так любил в детстве. Это дыхание с лёгкостью возрождало в моей памяти давно забытые картины из моей жизни, когда мне было пять ли, шесть или девять лет — когда я был ребёнком, — и обогощало их новыми красками, насыщенными и яркими, словно эти воспоминания остались у меня ещё со вчерашнего дня; более того, дыхание незнакомки представлялось мне чем-то родным, неотрывным от меня.
— Кто вы такая? — спросил я; где-то внутри сердце моё колотилось дико.
— О чём вы?
— Не прикидывайтесь! Отвечайте! Кто вы такая?
— Я не…
Я вскочил. Под голыми ступнями загорелась галька, но от силы накатившего на меня шока тело отключило все свои рецепторы. Девушка теперь смотрела на меня с удивлением.
— Вы интересный. Сначала гоните, теперь боитесь. Успокойтесь. Может быть, у вас солнечный удар…
Незнакомка встала и пришагнула ко мне; я хотел отступить, но что-то остановило меня. Люди на пляже словно и не заметили произошедшей сцены.
— Пойдите искупайтесь. Окуните голову в воду и вынырните с чистыми мыслями.
Незнакомка положила руки мне на плечи — какими же лёгкими были эти руки, прикоснования почти не ощущалось, разве что раскрасневшаяся от солнца кожа ответила почти незаметным раздражением, — и опустила вниз, достигнув локтей. Потом она отпустила меня и отошла. Я решил воспользоваться советом незнакомки и пошёл к воде, хотя ничего толком не соображал — произошедшее никак не укладывалось у меня в голове. И как это могло быть объяснено? Меня посетило нечто сверхъествественное, что-то задев, что-то разрушив внутри меня; или наоборот, собрав воедино всё то, что уже давно должно было сплотиться, но на что у меня до сих пор не хватало присутствия духа.
Я далеко уплыл. Пока силы не иссякли, я поплыл обратно и когда я уже вышел на берег, то увидел, что незнакомка куда-то исчезла. Людей на пляже было много, но я точно знал, что этой девушки здесь нет.