Creepy III

Темная ночь. Лето. Духота. Город не спал ни минуты.
Я свернул в темные дворы и добавил шагу. Впереди послышались нетрезвые голоса и искаженная динамиком дешевого телефона музыка.
«Привет-привет».
Освещенная улица осталась далеко позади, когда у меня зазвонил сотовый. Не сбавляя хода, я откинул сальные волосы за спину и приложил трубку к уху.
— Да, мам… Привет… Ага… Ага… Да… Ну, мам! Нет, конечно. Нет…
А вот и компания — три темных фигуры на скамейке чуть правее дороги. Одна из них, завидев меня, поднялась с места и спешно направилась наперерез.
— Братан, слышь, братан! Погоди.
— Мам, я перезвоню.
Я убрал трубку в карман и внимательно посмотрел на собеседника. Передо мной стоял крепкий парень в шортах и красной толстовке с длинным рукавом. В руках он вертел связку ключей. В уголке рта дымилась сигарета, отчего он прищурил один глаз. Он тоже наметанным, беглым взглядом изучил меня, обратив внимание на длинные волосы, очки, черную рокерскую футболку с надписью «Ария», прыщи на лбу и кожаную сумку через плечо. Не ускользнуло от его внимания и ботанское выражение лица.
— Слышь, не выручишь мелочью. С пацанами отдыхаем, туда-сюда. Не хватило малость.
— А сколько надо-то?
— Ну че, сколько? Сколько не жалко!- хмыкнул он в ответ.
Я нервно полез за кошельком, уронив при этом пакет с тетрадями на землю. Парня происходящее позабавило. Он обернулся к своим и глумливо ухмыльнулся.
— Ты че, здесь где-то живешь?
— Но,- протянул я.- Вон в том доме.
Я кивнул в сторону.
— Ясно все с тобой. А чет я тебя здесь не видел раньше.
Я перевел на него взгляд и, подумав, ответил.
— Недавно переехал.
Наконец, мне удалось расстегнуть молнию на «комбатах» и я извлек кошелек. Внутри оказалось около тысячи сотенными и полтинниками. Парень явно подметил это.
— Вот, держи,- я протянул пятьдесят рублей.
— Да че это, давай больше!- фыркнул пацан, забирая при этом купюру.
— Не, не могу. Мне их отдать надо.
— Да че не можешь-то? Че ты гонишь? Давай еще, а то я все заберу.
— В каком смысле?- я удивленно уставился на наглеца.
— В пря…
«В прямом» очевидно хотел ответить он, но не успел. Его фразу прервал короткий, поставленный щелчок в челюсть. Так и не успев сообразить, что произошло, парень кулем повалился на землю.
— Так, что у нас тут…
Я склонился над поверженным противником и быстро проверил карманы. Бумажник забрал себе, а дешевый телефон небрежно отбросил в сторону. После этого я задрал рукава его толстовки, сорвал браслет, часы, цепуху с шеи и золотую гайку с пальца. Торопливо убрал все в карман и побежал прочь — оставшиеся дружки вот-вот поймут КТО КОГО прошманал, а двоих я могу и не вывезти.
— Э! Стой, бля!- донеслось позади.
Я ускорил темп, но один из преследователей оказался неплохим бегуном. Второй пока отставал от общей группы. Я перемахнул через забор и оказался на площадке какого-то детского сада. Огляделся и метнулся в сторону гаражей, однако мне явно не хватало скорости. Мерзавец едва ли не наступал мне на пятки.
Я оценил ситуацию, притормозил и, дав ему максимально приблизиться, резко повалился на землю. Преследователь не ожидал такого. Он не успел затормозить и кубарем полетел на грядку с цветами, ощутимо въехав мне коленями в правый бок. Я вскрикнул и заскрипел зубами. После таких ударов не встают, как говорит мой знакомый при просмотре очередного боевичка. Морщась от боли (не дай Бог ребра сломал!), я кинулся на врага сверху, левой рукой передавил горло и три раза опустил локоть ему на челюсть. Противник моментально обмяк и отключился.
К тому моменту, когда второй преследователь перелез через ограду, я уже закончил обыскивать его дружка. Золота на нем не оказалось, и я удовольствовался лишь кошельком и относительно неплохим, сенсорным телефоном (таким же, что сейчас лежал у меня в кармане, без симки и с настроенным на нужное мне время будильником).
Увидев, какая судьба постигла первых двух быков, третий в нерешительности замедлил ход. Он оказался настоящим здоровяком: даже под матерчатой курткой были хорошо видны его покатые плечи и широкая, накачанная грудь.
«Как бы не нарваться,»- с опаской подумал я, поднялся на ноги и двинулся навстречу.
— Ты че, сука!- здоровяк кинулся на меня.
Я уклонился и снова шикнул от боли (ребра, лишь бы не сломать ребра!). Здоровяк по инерции прошел немного вперед, и я пустил ему вдогонку кулак. Удар пришелся по челюсти, но оказался недостаточно сильным. Я ударил еще раз, угодив на этот раз в нос, и снова отскочил в бок. Со стороны могло показаться, что мы затеяли жесткий размен ударами, но на деле по репе получал только мой противник. Опешив, он стал пятиться назад и таки ухитрился на излете разбить мне бровь.
Вот ведь, падла! Как знал, сволочь, мое больное место!
Взбешенный, я уже стал бить по-настоящему. Еще два удара по кровоточащей морде, увесистый пинок в колено, челюсть, бедро, печень… В конец обалдев, здоровяк вздумал бежать. Едва не упустив добычу, я схватил его за грудки и хорошенько обработал коленями, после чего отпустил. Противник безвольно повалился на землю и застонал.
— Ничего-ничего,- подбадривающе говорил я, выворачивая его карманы.- Морда поболит и пройдет — а воспоминания останутся. Мы — русские — одной рукой скулу сворачиваем, другой подправляем.
Телефон мне не понравился, и я бросил его рядом. Кошелька нет, денег по карманам триста двадцать рублей. Так, что еще… Колечко.
— Спа-си и со-хра-ни,- по слогам прочитал я, не разбирая в темноте. Очки слетели еще раньше.- Не спас, не сохранил.
Я сунул кольцо в карман и продолжил обыск. Ничего путного найти больше не удалось. Я снял с его ключей прикольный брелок в виде патрона, чиркнул ручкой на лицевой странице паспорта «ты — х… й» и поднялся на ноги.
— Успехов, петушки.
Уже собирался уходить, но вернулся и забрал у второго пачку «честера».
Опасно по ночам в киоски за сигами бегать.

* * *
Дом мой находился в двух кварталах от того места, где я выхлопал троицу, поэтому добрался до него я только за полночь. Я снимал комнату в огромной сталинской квартире, хозяйкой которой была добродушная старушенция — тетя Ира, как я ее называл. Первым делом я прощупал отшибленный бок и облегченно выдохнул. Ребра были целы, хотя на месте удара уже образовался огромный синяк.
— Вот уроды,- проворчал я.
Торопливо обработав разбитую бровь и разодранные при падении ладони перекисью, я принялся за ревизию отобранного добра. Симка из телефона еще по пути домой отправилась в мусорный бак, как и один из бумажников. Второй я решил оставить, нормальный, кожаный. Часы, оказавшиеся махровой подделкой под швейцарские «свотч», полетели в ведро. Еще бы: откуда у гопоты такие побрякушки? В мусорку так же полетело серебряное «Спаси и сохрани» за которое не выручишь и сотки (на кой хрен вообще брал?). Золото я, предварительно завесив, бросил в специальную шкатулку, где уже лежала пара колец и одна цепочка. Приобретенный сотовый убрал на полку, достал из кармана второй такой же и положил рядом. Пересчитал наличность — почти полтора рубаса. Нормально.
— Ну, вот и все,- удовлетворенно выдохнул я, взял полотенце и отправился в душ.
В коридоре я чуть не столкнулся с сонной тетей Ирой.
— Здрасте!- улыбнулся я.
— Здравствуй, Валя,- старуха подслеповато прищурилась и ахнула.- Ой, а это что такое?
— Да так,- отмахнулся я.
— Ой-ой-ой, опять с финишем! Да как же так?
— Тетя Ира, да пустяки это. Пройдет.
Женщина недовольно покачала головой.
— Валюша, Валюша… Вроде бы такой парень хороший, спортом занимаешься, в институте учишься, на гитаре играешь, слова бранного от тебя не услышишь. А грабежом промышляешь. Ну как же так?
— Каким грабежом, тетя Ира?!- захохотал я.- Они сами ко мне подходят и… Типа «на – бери».
— Кончай с этим, сынок. Не доведет это тебя до хорошего.
«Ну да, ну да,- не без сарказма подумал я.- А кредит уже почти выплатил».
Вслух же я пообещал больше никогда не заниматься разбоем и отправился в ванную, по пути размышляя, когда бы в следующий раз нарушить данное слово.

* * *
Раздевшись, я оглядел себя с ног до головы. Желто-фиолетовое пятно на боку пульсировало болью и, казалось, налилось кипящей кровью. Колени и руки содраны, казанки разбиты, бровь опухла. Словом, жалкое зрелище.
Помокнув в прохладной ванной, я тщательно вымылся, обтерся и снова поглядел на себя. На этот раз сдержать улыбку не получилось — ну я и урод! Этакое классическое чмо в вакууме, при одном взгляде на которое наворачиваются слезы. Длинные волосы с секущимися концами, тощее бледное тело, треугольное, вытянутое лицо со впалыми щеками; сутулый, долговязый, болезненный, с кривыми зубами и целой россыпью прыщей разной степени зрелости. Прибавьте к этому вечно воняющую потом футболку «Ария», нелепые бертсы, очки и общую дешевизну прикида и можно сказать, что образ лошковатого нефорка создан гениально.
Но любимой моей фишкой была растительность на верхней губе. Клянусь, если эту убогую, жиденькую волосяндру кто-нибудь назовет вслух усами, скажем, при Михаиле Боярском, то он от пережитого тут же съест свою шляпу без соли! Ничего более дурацкого и уродливого в своем имидже мне до сих пор придумать так и не удалось.
Лукаво подмигнув собственному отражению, я сел посрать.

* * *
На ловца и зверь бежит. Этой же ночью мне позвонил Тюлень — мелкий скупщик краденого, с которым я имел дело.
«Хм, жертвы сами меня находят, барыги тоже сами звонят, когда мне надо — ни хрена делать не нужно!»- с удовольствием подумал я.
— На связи.
— Здарова, Валех.
— Здарова.
— У тебя есть че?
Я откинулся на спинку кресла и захохотал.
— Радостный мой, у тебя денюжка-то есть, что б мне звонить? Ты не забыл, что две тонны с прошлого раза торчишь?
— Есть у меня деньги.
— Хорошо, если есть.
— Что у тебя?
— Два аппарата, металл.
— Сколько с собой брать?
Я оценивающе посмотрел на добычу, стараясь прикинуть общую стоимость.
— С учетом долга кусков двадцать.
— О как!
— Вот так.
— Ну, все, отлично. Давай завтра в десять на рынке.
— Не,- лениво протянул я.- В десять не могу, у меня пары.
— Смеешься что ли? Давай к десяти подгребай.
— Не канает. В двенадцать на парке. Так и быть физкультуру пропущу.
— Ладом. До завтра.
— Ага. Мазику привет.
— Ок.
Похлебав супчика, заботливо приготовленного тетей Ирой, и оттяпав внушительный кусок нежно любимого адыгейского сыра, я уселся за комп. Проверил электронный кошелек — пусто. Открыл рабочую почту и тоже ничего не обнаружил. Посочиняв, отправил гневное, но при этом вполне культурное письмо заказчику.
Работать? Боже упаси!
Вон, разве что фрилансинг, да и то кидают на каждом шагу.
Устраивался я в пару мест, но нигде так и не смог прижиться. Слишком все по-идиотски, нелогично и дрянно. Я довольно быстро пришел к несложному выводу: все начальники — мудаки. Все. Без исключения. Вне зависимости от организации, пола и занимаемой должности. Все мудаки — и топ-менеджер межрегиональной транспортной компании, и заведующий по АХЧ мелкого расчетного центра. Мудаки. Неизлечимые. Положим, ты нормальный парень, приветливый, дружелюбный и, в принципе, неглупый. Но в какой-то момент ты становишься начальником и(!) можешь принимать поздравления — ты только что пополнил ряды мудаков.
Так что я решил крутиться как-то по-другому. Вот только не придумал пока ничего лучшего, чем то, что описал выше.
Да и вообще, к черту работу! Есть много более интересных и привлекательных занятий: компьютерные игры, рок-концерты, чтение книг, жевать жвачку.
— Пусть этот вечер принесет нам всем покой.
Закончив со всеми делами, я принялся с азартом рубаться в он-лайн шутер.

* * *
Богданов Валентин Федорович. Тысяча девятьсот девяностого года рождения. Окончил среднюю общеобразовательную школу №55. Рост: 188 см. Вес: 64 кг. Брюнет. Глаза карие. С пяти лет занимается боевыми видами спорта, в том числе кикбоксинг, бокс, рукопашный бой, спортивное самбо, карате. Спортивных разрядов не имеет. В крупных международных соревнованиях участия не принимал. В данный момент обучается на четвертом курсе ТМИ, факультет «Тракторостроения». Службу в РА не проходил.
Имеет условную судимость за разбой, кроме того, привлекался за нанесение телесных повреждений разной степени тяжести и превышение допустимого предела самообороны (соотв., ст. 162, ст. 115 и ст. 112, ст. 37 УК РФ).
Является участником рок коллектива «EatShiT».
Особые приметы: может дать по шарам.

* * *
Рано утром я проснулся бодрым и выспавшимся, только ушибленный бок продолжал ныть, да жгло ободранные руки и ноги. Я умылся, сделал щадящую зарядку и плотно позавтракал. Только после этого позволил себе откинуться на небольшом кухонном диванчике и выкурить утреннюю сигарету.
Рядом маняще покачивался видавший виды мешок, но тренироваться с разбитыми руками и отшибленными ребрами не было ни малейшего желания. Равно, как и подтягиваться.
Вы можете удивленно спросить: мешок? турник? на кухне? Ерунда!
Но вы просто не знаете, какая это кухня. Ничего подобного я никогда раньше не видал. Даже не могу прикинуть, сколько в ней квадратов, но никак не меньше тридцати. Не верите? И правильно делаете, потому что я и сам не верил, пока своими глазами не увидел.
— Доброе утро, Валюша.
На кухню зашла тетя Ира в своем пестром, старушечьем халате.
— Утро доброе, тетя Ира. Спасибо большое за суп, я поел с большим аппетитом.
— На здоровье, милый. Кушай побольше.
Эх, нет все-таки какая славная бабка, а! Мы поболтали с ней о том, о сем, она еще немного пожурила меня за ночные проделки. Все это время я с тоской поглядывал на грушу, но в конце концов отказался от тренировки. Все-таки мне вчера хорошо досталось.
Нет, я не супермен и не супер силач. И часто такие фокусы заканчивались весьма серьезными побоями и даже травмами. Двоих еще можно вынести, от троих уже лучше бежать, будь ты хоть трижды чемпионом. Здесь предпочтительнее иметь навыки легкоатлета.
Бывало, что я получал по мордасям совсем неожиданно, почти курьезно. Вот помню как-то пошел я на одну пивную движку. Разнородного мурла там, хоть жопой жуй. Выбрать есть из чего, короче. Долго ждать не пришлось, закусился со мной какой-то подвыпивший армянин. Дальше дело известное: отойдем, поговорим, туда-сюда и прочие набившие оскомину стандартности. Я без труда его воткнул и выпотрошил, как новогоднего гуся. Помню, смешно еще было, что в процессе драки выставил я ему пару зубов золотых, ага. Подумал-подумал, да и взял их тоже. Закончил я, значится, свое дело и ноги делаю. И вдруг нагоняет меня такой неприметный, лысеющий дядечка. Простой такой, в китайской футболочке, крестик на веревочке, потертые джинсики, стоптанные кеды. Нагоняет и говорит:
— Что же это ты творишь, сученок? А ну верни все, что взял. Разве дело это, пьяных грабить?
Ну, отмахнулся я от него и дальше топаю. Он меня догоняет и, вроде как, толкать начинает.
«Извини,- думаю,- ты сам напросился».
Только ему дать хотел, а он первей меня — на! И понимаю я секунд через тридцать, что лубцует он меня, как последнюю шельму. Не вдохнуть — не выдохнуть, не чихнуть — не пернуть. Короче, насилу я тогда копыта унес оттуда, да и то только после того, как сдал все честно отобранное. Зубы золотые, правда, прикарманил в качестве компенсации. Потом уже узнал, что воспитывал меня не кто-нибудь, а бывший главный тренер области по боксу. Даже стыдно стало.
Ситуации разные бывают, нам же остается только делать выводы. Мой вывод был таков: не стоит пробовать драться с бывшим главным тренером области по боксу.
— Что тебе сегодня приготовить?- тетя Ира не спеша разжигала плиту.- Пирожков настряпать?
— Ага,- я с удовольствием мотнул гривой.- С картошкой.
— Хорошо.
— Ладно, пойду. На учебу опаздываю,- я поднялся с диванчика и слегка ткнул кулаком мешок.- Доброго дня, тетя Ира.
— Беги, Валя. Храни тебя Бог.

* * *
— Это че за шляпа?! Ты ногой что ли пишешь?
Антон Нечаев (из мажоров) нашел меня в столовой. Я непонимающе уставился на него, замерев с пирожком во рту.
— В чем дело, Тоха?
— Это че?!
Он швырнул на стол кипу листов и зло уставился на меня.
— Кон… конспекты,- неуверенно ответил я, покрываясь напускным румянцем.
— Это дерьмо! Я ни слова не понял!
— А я-то что… ты же это… сам просил…
— Знал бы, что у тебя подчерк, как у курицы отпидоренной, хрен бы взял,- прорычал он.- Если зачет провалю — пи… ды получишь.
С этими словами он ушел прочь.
«О, как!»
Вот она благодарность. Ни тебе спасибо, ни тебе пивка — я еще и получу там чего-то. А ведь я специально, чтобы лошковатей выглядеть, распечатал ему этот конспект на свои деньги, да еще и привез в его район.
И таких типов в универе была добрая половина. Чморили меня нещадно и парни, и девки, и иные преподаватели. Один баклан на втором курсе поругался с преподом только из-за того, что тот решил посадить его со мной за один стол. Ругань затянулась на несколько минут. Я наблюдал за этим с обидой на лице, в то время, как внутренне покатывался со смеху.
Когда спор зашел в тупик, свое веское слово сказала староста:
— Андрей Миронович, вообще-то от Богданова правда иногда не очень приятно пахнет.
— Да вы сами понюхайте!- юморнул кто-то и аудитория разразилась смехом.
Смеялся и я, едва не давясь сигаретой в сортире, правда, перед этим оскорблено удалился вон из аудитории.
К таким вещам я относился легко, и, поймите меня правильно, даже с некоторым удовольствием. Ведь значит, что имидж выбран правильно! Это ли не профессиональное достижение? Как-то раз я даже позволил себя немного отмудохать на заднем дворе, после чего смотался, сверкая пятками и размазывая кровь по лицу.
Я проводил Антона выразительным взглядом.
«Ничего, доживем до пятого курса. Ты мне, говноед, зубами за каждое слово ответишь. Своими белыми зубами».
Люба, сидевшая рядом, смущенно закраснелась. Еще неизвестно, кому более стремно в такой ситуации, даме или кавалеру?
— Вот придурок,- выпалила она.- Видит, что человек за себя постоять не может и пользуется.
— Да не, нормально все,- я пристыжено потупился в пол. Натянуто улыбнулся.- У него сейчас проблемы, знаешь. Всякие. Вот на всех злобу и срывает.
— Да этот урод уже бесит!
Я помолчал.
— Хочешь, еще пирожок? Или пиццы?
— Нет, спасибо. Кто это тебя так?- Люба кивнула на бровь.
— Да, упал… Видишь, руки еще ободрал,- и я улыбнулся предательски лживой улыбкой. Такой, на какую вообще был способен.
— М-м-м… Понятно. Скажи, а что ты сегодня вечером делаешь?
«Опацэ! Чего это за крестики-нолики?»
— Да ничего, дома буду.
— Вчера стипендия пришла. Сережа предложил куда-нибудь сходить, может быть в кафе. Пойдешь с нами?
Сережа — это да. Глядя на него, я понимал, что нет предела совершенству, и мне есть, куда расти. Его даже никто не бил, таким чмом он был.
— Почему бы и нет,- пожал я плечами.
— Отлично,- Люба улыбнулась.- Тогда встречаемся в шесть на «пушках». Сережа будет на машине.
— По рукам.
— Я побегу, у меня семинар начинается.
— Ок. До вечера.
Люба упорхала, а я молча провожал ее взглядом. Новым взглядом. У меня никогда не было девушки. С моим интерфейсом только барышень и кадрить.
— А она ничего,- усмехнулся я и одним глотком допил остывший кофе.

* * *
Тюлень был классическим барыгой: чуть полноватый дядечка, в красной бейсболке, солнцезащитных очках, дешевых резиновых шлепках, шортах и гавайской рубашке. Ну и, разумеется, как непременный атрибут — черная «кондукторская» сумка на поясе. Казалось, изнутри она была больше, чем снаружи.
— Показывай,- сказал он, присаживаясь на лавку.
Я остался стоять. Стянул портфель и вытащил первый телефон.
— Че хочешь?- спросил Тюлень, мельком осмотрев трубку.
— Полтора.
— Не,- покачал головой барыга и мизинцем ткнул на хрен знает, откуда взявшуюся трещину.
Я не поверил своим глазам. Видать, при падении разбил, а потом уж не заметил.
— Бля-я-я… Ладно, давай за полцены.
Следующую трубку он осмотрел внимательнее.
— Нормаль. Полтора.
Удовлетворенно кивнув, я принялся доставать украшения.
— Кольцо — два двадцать семь. Это — два шестьдесят один.
— Ничего не путаешь?- Тюлень глянул на оба кольца.
— Тьфу, то есть наоборот!
«Вот ведь ты жук навозный, до чего глаз наметал!»- подумал я с улыбкой.
— Так, цепь — три двенадцать. Шайба — четыре двадцать два. Браслет — два пятьдесят два. И эта цепуха с крестом, цепь — два восемьдесят шесть, жердь — грамм двадцать пять.
— За… бал ты со своей «жердью»!
— О, тоже мне ортодокс нашелся. На хер иди. Сколько?
Усмехнувшись, Тюлень извлек из сумки калькулятор.
— Так значит, золото… пр-пр-пр...- секунд пятнадцать он молча тыкал кнопки.- Восемнадцать восемьдесят шесть. Шестьсот за грамм…
— Как так?!- изумленно выпучился я на него.- Ты че, шакал?! Семьсот же было!
— А это не от меня зависит.
— Вот вы, барыги, паразиты кишечные! Всех бы вас…
— Не дерзи,- усмехнулся Тюлень и продолжил.- Одиннадцать триста шестнадцать. Десять процентов за грязь, значится, девяносто процентов… десять сто восемьдесят четыре. Плюс две двести пятьдесят и должок… Итого: четырнадцать тысяч четыреста тридцать четыре рубля.
— Четырнадцать пятьсот, короче,- буркнул я.- Сдачи у меня нет.
— Ок.
Тюлень убрал в сумку товар, вытащил пачку денег и отсчитал нужную сумму.
— Че, когда еще че будет?
— В пятницу звони,- ответил я, убирая деньги в задний карман.- Может, чего будет.
— Лады. Про Сямыча слышал?
— А что с ним?
— Взяли его. Шесть грамм.
— Шесть грамм ЧЕГО?- уточнил я.
— Шесть грамм ТОГО.
— Дела,- раздосадовано протянул я.- Предупреждали его, дурака. Когда суд?
— На неделе, вроде.
Да, уж. Жалко Сямыча. Хороший был мужик, умный.
Мы коротко попрощались с Тюленнем, еще раз уговорившись на пятницу.

* * *
— Да х… ня это все, если человек нормальный, то это сразу видно.
Зиге было скучно. Он сунул руки в карманы и прошелся по остановке. Скука… Именно она заставила вести его этот бессмысленный, дурацкий разговор. Когда уже подойдет маршрутка?
— Жарко,- протянул он.
— Не, не обязательно,- Леха полез в карман за новой порцией семечек.- Всякое бывает.
— Да че бывает?- хмыкнул Зига.- Тот раз Женя этот корчил из себя че-то, корчил, а кем он потом оказался?
Леха кому-то махнул рукой и помолчал.
— Женя — это другое дело. Пидорок.
— Именно, что пидорок.
— Всякое бывает,- повторил Леха.
— Да че ты заладил со своим бывает?!- вспылил Зига.
— Ну… Вон видишь нефорка?
Зига лениво обернулся. На другой стороне улицы среди прохожих мелькала высокая, худощавая фигура.
— Ну, вижу,- кивнул Зига.
— Что про него скажешь?
— Черт, как черт.
— Ага,- улыбнулся Леха.- А я его знаю.
— И что?- с вызовом бросил Зига.
— Да ничего. Просто он тебя с закрытыми глазами в расход пустит.
Зига внимательнее присмотрелся к прохожему. Сказанное Лехой задело его, но поводов не верить корешу у него не было.
— Спортсмен что ли?
— Вроде того.

* * *
Покинув парк, я пешком направился к банку. Львиная часть полученных мной денег должна была отправиться на погашение кредита, который я выплачивал уже без малого четыре года. Еще часть — в НЗ. Хитрый — запаслив, запасливый — хитер. И только небольшая сумма полагалась мне на личные расходы, благо я предпочитал аскетичный и скромный образ жизни.
Пройдя по дворам несколько кварталов (авось заработок подвернется), я вывернул на центральный проспект, где, в одном из магазинов, располагался нужный мне банкомат.
— «Я хочу, чтобы песни звучали!» — пел в одном из киосков Вахтанг Кикабидзе.
— … Чтоб вином наполнялся бокал!- подпел я.
Хорошая песня. В этот момент я подумал о вине. А почему бы и нет? Тренировка в связи с травмой отменяется, можно и разогнаться немного перед кафе.
«Решено! Возьму себе холодного пива. И до пяти буду тупить за компом. Клево...».
Ободренный этими мыслями, я добавил шагу. Махнув рукой в знак приветствия старому знакомому Лехе, я зашел в магазин, где меня обдало свежестью и прохладой кондиционеров. Поежившись от удовольствия, я протопал к банкомату, внес на счет нужную сумму и встал в очередь в пивной отдел.
— Дайте, пожалуйста, три бутылки светлого — самого холодного! — и большую пачку картофельных чипсов,- попросил я, когда дошла моя очередь.
Пока молодая продавщица выбивала товар, я исподтишка разглядывал ее. Что-то в ней было. Нет, она мало кому показалась бы красавицей: невысокая дурнушка с нулевым размером груди и к тому же с татуированной шеей. И все же было в ней что-то неуловимо привлекательное. Магия? Возможно.
— Алиса,- вслух прочитал я ее имя на бейджике.- Какое у вас интересное имя!
Она окинула меня уставшим, серым взглядом. Когда обнаружилось, кто стоит на кассе, к взгляду добавилось еще и пренебрежение.
— Сто тридцать восемь шестьдесят.
— Сейчас, попробую без сдачи,- улыбнулся я, и принялся ковыряться в кошельке, чем вызвал еще более презрительные взгляды. А ведь я не отыгрывал роль и действительно хотел дать без сдачи!- Вот.
Она молча пересчитала деньги, подала пиво, чипсы и чек. Я отошел от кассы, по пути укладывая покупки в портфель.
— Денек, да...- хохотнул во весь голос появившийся откуда-то грузчик.- Еще и лошье всякое клеится. Да, Алиска?
— Не говори,- в задумчивости пробормотала Алиса, обслуживая следующего покупателя.
Я обернулся.
«То ли здесь же тебя опрокинуть...»- подумал я рассерженно, не обращая внимания на крепкие мышцы грузчика.

* * *
Оставшийся день прошел великолепно, как и другие предыдущие. Я сидел в любимом кресле, за любимым компом; я играл в любимые игры и думал любимые мысли; наконец, я пил ледяное пиво в этот знойный летний день! И что может быть лучше?
В шестом часу зазвонил телефон. Звонил Серега.
— Алле.
— Здарова, Валя. Ну что, ты с нами?
— С вами, конечно.
— Все, мы тогда с Любой сейчас за тобой заедем.
— Ладно. Жду.
Не успел я одеться, в коридоре заверещал домофон.
— Да. Вы что, уже подъехали?
— Так ведь недалеко были.
— Ясно с вами все. Спускаюсь.

* * *
Когда-нибудь я добьюсь успеха. Не знаю где, как и в качестве кого, но это случится. Все, что происходит вокруг — мишура, пустое. Самое правильное отношение к жизни — философское, потому что мы все счастливые теоретики, которые могут проверять свои теории на практике. Другое дело, что один навсегда остается этим самым теоретиком, а другой всю жизнь занимается практикой, и это две крайности. Одинаково хреновые крайности. Ни в одну из них я не ударялся. Я умен. И когда-нибудь, не знаю где, как и в качестве кого, но я добьюсь успеха.
А пока я еду на развалюхе-противне 24-й модели, за рулем «мсье Лошпеновский», а близ меня грудастая студенточка Люба, явно немного сконфуженная столь идиотской компанией, но изо всех сил старающаяся держать на лице натянутую улыбку. Типа все нравится, ага. Серега в очередной раз по-глупому съюморил (на этот раз что-то про небезызвестную в России группу «КиШ»), Люба фальшиво засмеялась, а я невольно проговорил:
— Ну да, Айросмит просто плачут от зависти.
— А-а-а,- понимающе протянул Серега, подняв указательный палец.- Плохие парни из Бостона? Уважаю-уважаю…
— Ты за дорогой следи!- рыкнул я и добавил в полголоса.- И вообще, «Король и Шут»…
Серега, считавший по какой-то причине себя душой компании, смущенно заткнулся. Повисла неловкая пауза.
— Ребята, вы такие классные,- ничего глупее Люба сморозить не могла.- Давайте сегодня классно отдохнем?
— Давайте!- бодро отозвался Серега.
«Давайте сегодня ваш отдых не превратим в мою работу»- промелькнуло у меня в голове.
Мысль вызвала улыбку. На что я надеюсь, Господи?
Мы выехали за город. Позади скрылся спальный микрорайон Заречный. Если я правильно понял намерения Сереги, то ехали мы в кафе на трассе «Легион». Очень и очень мягко выражаясь, не самый правильный выбор. Потирая ушибленный намедни бок, я уставился в окно. Странно, меня никогда не напрягали такие поездки, так отчего же я сегодня так волнуюсь? Дурное предчувствие, что-то вроде этого.
— И все же, откуда у тебя эти ссадины?- спросила Люба.
— Да, правда, у тебя и руки разодраны.
— Говорю же, упал.
— На улице?
— Ну.
— Небось, в подпольных боях участвует, а нас не зовет,- обернулся к Любе водитель, и они оба засмеялись.
Я снова поглядел в окно. Ослы.

* * *
Серега припарковал свою «Волгу» рядом с двумя другими легковушками. Мои догадки оказались верными, и мы приехали к дешевскому кафе «Легион». Оно представляло из себя этакую шашлычку для городской гопоты и точкой пятиминутного перекуса для дальнобоев. Все верно: где еще могут отдыхать три небогатых студента технического ВУЗа?
Само кафе располагалось в чаще длинной, но узенькой (метров триста) лесопосадки, чуть сбоку от трассы, проходящей рядом с нашим городом (М-51 или что-то в этом духе — я не в курсе). Еще в 90-е случился один интересный конфликт, как и всегда у нас в России связанный с распилом и коррупцией. Сутью его было то, что некий чиновник по фамилии Ярминский ухитрился доказать необходимость постройки дублирующей дороги, так как основная трасса может не выдержать транспортной нагрузки в связи с активным строительством. Короче, лабуда. Строительство дополнительной дороги таки началось. Местные ушлые предприниматели даже принялись возводить там мотели, шиномонтажки и кафе, как вдруг работы по строительству прекратилось из-за недостатка финансирования. Кто-то на этом деле погорел, кто-то оказался «там», Ярминский увалял за бугор, а заброшенная трасса, вместе с недостроями, фонарными столбами без проводов, грудами строительного мусора и всего такого, так и осталась лежать по ту сторону лесопосадки.
— Ну что, идемте внутрь?- Серега закрыл водительскую дверцу на ключ. Сигналки у него не было.
— Вы идите, я покурю.
— Там покуришь,- заспорила Люба.
— Курить за столом?! П-ф-ф… Нет, надо иметь уважение к пище. Валите, я сейчас догоню.
Люба пожала плечами (при этом ее грудь заманчиво подпрыгнула) и зашагала первой. Серега двинулся следом, а я остался в размышлениях на улице, стараясь настроить себя на нужный лад. Я не инертный человек и, не смотря на то, что застать врасплох меня трудно, с соответствующим настроем действую лучше. Если я иду на заработок, то я готовлюсь к физическому труду, если в универ — к умственному; если вызываю проституток, то думаю о женщинах, а если еду в баню — о бане. Вот и сейчас я старался прикинуть, что же нас ждет. В такой компании, как утырок Серега и аппетитная Люба, нарваться на проблемы, было раз плюнуть, а потому стоило морально подготовиться к драке. С другой стороны Люба… Черт подери, я бы очень хотел, чтобы сегодня все прошло спокойно! Может, у нас с ней что-нибудь получится?
Краем глаза отметив камеру видеонаблюдения, повернутую в сторону леса, я вошел внутрь и тут же понял, что надеждам моим не суждено сбыться. Будто в замедленном действии увидел я троих типов за одним столом, спокойных вроде, но по общему виду не внушающих доверия. Еще двое в сопровождении пьяной, быдловатой девицы сидели за другим столиком. Один из них с недоброй улыбкой косился на Серегу с Любой, которые в свою очередь расположились в самом невыгодном месте — около ди-джея. Еще один (совсем пьяный) плясал, а вернее шатался из стороны в сторону, периодически подергивая конечностями. Судя по всему, он принадлежал к столу с девушкой, потому что та в момент, когда я вошел, пыталась зазвать его обратно. Среди них туда-сюда носилась официантка, чем-то, кстати, похожая на Любу.
А я узнал того, что косился на столик с Серегой и Любой. Я видел его сегодня на остановке со своим давним знакомым Лехой, и, поверьте мне, ничего хорошего это не значило. Сам Леха был нормальным, но общался почему-то исключительно с отморозками вроде Зиги… Ба! Да это и был Зига!
Мысленно выругавшись, я двинулся к своим, едва увернувшись от пьяного танцора.
— Что будем брать?- задорно спросил Серега когда я подошел, и шутливо добавил,- Водка, пиво, коньяк?
Я уселся рядом с Любой, продолжая разглядывать местную аудиторию.
— Предпочту филе кролика, запеченное в глине, фасоль, обжаренную в шампанском и немного салата из спаржи.
Господи, как же по-идиотски они ржали над моей намеренно притупленной шуткой! Обнадеживало только то, что Люба ржала чуть слабее.
Подошла официантка.
— Будете что-то заказывать?
— Да. Три шашлыка с запеченной картошкой, овощную и мясную нарезки, салат «Цезарь»…
— Три?
— Три.
— Что будете пить?
— Пока что пиво — три разливного. И графин конька. Да про лимончик не забудьте! Если есть лайм, то его.
— Коньяк с лаймом?- удивилась Люба.
— А что такого?
— Лайм есть,- кивнула официантка.- Его будете брать?
— А он свежий?
— Ну… свежий.
— Тогда его.
Девушка уже развернулась, когда я остановил ее.
— Еще одна просьба, принесите пиво в первую очередь.
— Хорошо.
— Спасибо.
Девушка удалилась, а я с притворной расслабленностью откинулся на кресло и снова закурил.
— Так ведь уважение к пище? Или нет?- улыбнулась Люба.
— Ее не принесли еще.
— А уважение к девушке?
Серега был прав, и я затушил сигарету.
— Серж, а ты что, пить не будешь?
— Чего это?
— Так ведь на машине.
— Такси закажем,- отмахнулся он.
«Такси отсюда,- поразмыслил я.- Рубасов пятьсот. При ваших стипендиях в полтора касика… Хм, такси...».
— Или так поедем,- продолжил Серега.
— То есть?- не поняла Люба.
— Пьяными?
— Ага,- кивнул Серега.
«Выпил ты уже, что ли? Сядешь за руль бухим, найдешь утром свою машину у себя в заднице».
Вслух я лишь проговорил:
— Не надо. Поедем на такси.
Вовсе не желая сегодня работать, я все же отметил у некоторых из посетителей неплохие телефоны, а у одного золотой браслет с замечательной бирюлькой в виде черепа.

* * *

От этого вечера я мог ожидать чего угодно, кроме одного — несвойственного мне поведения. Зная, что без унижений от приключений мы не отобьемся, меня вдруг в какой-то момент потянуло, что называется, «в залупу». А поначалу все шло нормально, играла пусть и скучноватая, но довольно неплохая музыка (я с уважением поглядывал на ди-джея), Люба оказывала мне свои женские знаки внимания, а Серега даже произнес неплохой тост.
Он сказал:
— Наша жизнь… она наша. Не твоя и не ее — только наша. То есть моя жизнь только моя.
Здесь даже я засмеялся.
— И все, до чего я могу дотянуться, и все, что я вижу в свое окно, все это мое,- продолжал Сергей.- Все песни, которые я слышу – мои. Все фильмы, что я смотрю – мои. И книги, прочтенные мной — тоже мои. А все, что не наше, может стать таким. Только бы дотянуться. Давайте, ребята, выпьем за то, чтобы мы всегда дотягивались. Выпьем!
— Выпьем!- первым крикнул я, восхищенный тостом.
Кто-то за соседним столиком одобрительно покивал. Мы опрокинули залпом по чуть-чуть коньяка и стали закусывать мясом.
— Отличный, прекрасный тост!- прочавкал куском шашлыка я.
— Иногда думаю,- туманно заметил Серега.
Я по-новому взглянул на него. Не такой уж он и идиот.

* * *
— Давайте сегодня нахлещемся!
— У меня заночуем! На хрен пары!
— Еще коньяка! Еще лимона!
— Ди-джей! Нагрузи музла!
— Да есть у меня филки! Мамка бычка заколола, выслала!
Не было у меня ни мамки, ни папки. И бычок тоже цел, потому что и его никогда не существовало. Соврал я. Все эти реплики прокинул я. Не стоило пить сегодня перед поездкой, теперь меня несло, как последнего болвана.
— Братан, вот тебе сотка за песню,- я кинул на стол две и еще полтыщи.- А вот питик за вкус. У тебя отличная музыка.
— Что заказать хотите?- польщенный ди-джей спрятал деньги в карман.
— Бадди Холли есть?
— Э-м-м… нет.
— Чак Берри?
— Это «You Never Can Tell»?
— Она… Так есть?
— Она есть.
— А еще?
— Нет
— Ладно.
Я почесал затылок.
— ZZ Top?
— Нет таких.
— Чувак, ты меня огорчаешь… Led Zeppelin?
— Бро,- пожал плечами ди-джей,- ты хочешь забрать свои деньги?
Я поглядел на него и засмеялся:
— Нет-нет, извини, друг… я сегодня, как штафорд… Просто хочу чего-нибудь вообще по душе…
В этот момент танцор, вновь поднявшийся с места, воткнулся мне локтем в больной бок. Я, сморщившись, согнулся пополам, и не жить бы ему в спокойствии несколько следующих месяцев, если б он не успел уйти. Но он ушел, глянув на меня через плечо. И не извинился. Залупнулся значит… За всем этим пристально наблюдал ди-джей.
— Вот что,- наклонился я к нему.- Плачу любые, ЛЮБЫЕ деньги за песню…
Я нагнулся ближе и прошептал название. Ди-джей сперва удивился, но потом понял и кивнул:
— Есть такая.
— Красава!!! Сколько с меня, брат?- захохотал пьяный я и обернулся на обидчика. Тот с удовольствием оттанцовывал под одну из популярных композиций.- При условии, что она заиграет сейчас, резко оборвав это говно?
Ди-джей помедлил.
— Еб… ло бить мне будут… Еще пятьсот и иди, наслаждайся.
— Вот,- я кинул тысячную купюру на ноутбук и, уходя за свой столик, добавил.- Будет кто спрашивать, ссылайся на меня.
Ди-джей проводил меня скептическим взглядом.
«Этот нефор-гривотряс явно перепил. Пох, главное бабки у меня».

* * *
— Валя, зачем ты заказал это?- изумленная Люба вытаращила на меня глаза. Они были прекрасны в своем удивлении!
— А что? Классная песня!- покачнулся я и, поймав куплет, подпел.-… Нас лишь трое Д'Артаньянов! Остальные все вокруг… ты-ды-дыц, ты-ды-ды, ды-ды-дыц! Пидарасы! Ас-са!..
Я был пьян. И я сумел найти самую неподходящую в этой ситуации песню.
— Валя уже пьян,- проговорил Серега, тихонько озираясь по сторонам.
— Ас-са!..
И тут до меня дошло…
Я пьян. Неадекватен. Я провоцирую всех вокруг. Еще днем я выпил, а теперь я в хлам. Зачем? Ведь не хотел я драться. Я хотел приударить за Любой, потанцевать с ней… Но было уже поздно, хоть я и начал все понимать.
Снова танцор…
Под песню, что я заказал, невозможно танцевать, но он ухитрился невзначай влететь в меня. Невзначай ли?
— Э, ты че буксуешь, а?
Никогда, НИКОГДА я бы так не сказал при людях, которые меня знают. Конспирация — мой заработок. Но я был в говно.
— Ну, извини, хули...- пробормотал он, ухмыляясь, в то время, как двое его парней (включая Зигу) поднялись из-за стола.
— Че значит извини? Второй раз влетел — два раза извиняйся!
— Ты ох… ел?
Он пихнул меня в грудь, и я отошел на несколько шагов. Слава Богу, мне хватило ума не ломать его тут же.
— Сейчас ты оху… еешь.
— Тебе че надо, а?
Танцор снова пихнул меня.
— Пи… зда тебе...- буркнул я и первым двинулся к выходу.- Иди со мной, сука!
Как жешь меня несло!

* * *
Я вышел на улицу (уже смеркалось) и двинулся в лесопосадку, отмечая и анализируя каждый шаг за моей спиной. Эх, если бы ему вздумалось вдруг напасть со спины!.. Но нет, мурло было из честных и пешило следом. Правда, в какой-то момент остановилось. Я прошел еще несколько шагов и, пошатываясь, обернулся:
— Иди сюда, на х… уй!
— Подойдешь…
Я почти незаметно глянул в сторону — он стоял аккурат под камерой. Н-да, бить без гешевта наглеца было бы глупо. Дело-таки дошло до работы, хоть меня и качало после выпитого.
— Ты че, сука-петух, иди сюда, конь еб… аный!
— Ты че, сука, ох… ел что ли…
Он ринулся на меня, не зная, что теряет единственную хоть сколько-то действенную защиту. Замедленное действие: танцор в радиусе моего удара; в этот же миг из дверей вываливаются трое — Серегу тащит Зига с приятелем; следом за ними пьяная телка волочет за волосы Любу. Вот это зря… Я выбрал Любу сегодня своей женщиной. Если твоя женщина так обходится с моей, то не сдобровать, в первую очередь, тебе.
— Лови…
Я задумал сложный и, пожалуй, неуместный в данной ситуации и в данном состоянии трюк: круговой удар ногой в голову. Слишком рискованно и глупо — в пьяном виде лучше рубить руками, а еще лучше бороться, если умеешь. Плюс ко всему, я был в бертсах и стоял на не самом удобном покрытии из хвои и шишек. Но неожиданно для меня самого атака прошла. Конечно, свернуть челюсть сразу не удалось, я всего лишь чиркнул ногой по лицу противника. Но и этого было вполне достаточно, учитывая глубину протектора и шиповку подошвы.
— М-м-м...- сдавленно простонал танцор, схватившись за лицо.
В свою очередь я, потеряв равновесие, отлетел в сторону и с разгону врезался в ствол дерева многострадальными ребрами. Это меня почти взбесило. Я вскочил на ноги, прямым ударом повалил на землю корчащегося врага, добавил еще пару раз носком в дых и уже без спешки наклонился.
— Та-а-к…
Понимая, что его самым наглым образом шмонают, танцор заворочался и даже промычал что-то угрожающее. От первого удара губы его превратились в кровавую мочалку, потому фраза вышла невнятной. Я успокоил его еще одним ударом и продолжил обыск. Золота, к моему разочарованию, не нашлось. Часы оказались разбиты. Но зато я заимел неплохую трубку и почти три тысячи рублей. Но самой любопытной находкой стало другое.
— Оба-на,- пропел я, извлекая из внутреннего кармана травмат.- Ничего себе.
Покончив со сбором барахла, я разложил ценности по карманам, сунул пистолет за спину под ремень, выпрямился и осмотрелся.
Моим глазам открылась прелюбопытнейшая картина: у кафе разыгралась настоящая драма. Пьяная кошелка таскала несчастную Любу из стороны в сторону, отчаянно при этом матерясь. Но и Люба не оставалась в долгу и угрожающе размахивала руками, норовя залепить сопернице оплеуху. Неподалеку Зига с приятелем били Сергея. Били жестко, не щадя и не задумываясь о последствиях. Но, говоря откровенно, подобная взбучка пошла бы Сереге даже на пользу. Будет знать, как по таким злачным заведениям мотаться. За всем этим с видом философской отрешенности наблюдал ди-джей, по всей видимости, привыкший к подобным представлениям.
В один из моментов и Любе, и Сергею удалось каким-то чудом вырваться. Не сговариваясь, они оба пустились наутек от нападавших прямо в лес. Глупо, очень глупо. Зига с подругой кинулись вдогонку, а третий остался недоуменно стоять, очевидно, не желая верить, что жертва ушла. Это был здоровенный детина, к тому же, судя по физиономии, цыган.
Я сунул два пальца в рот и изо всех сил свистнул.
— Э, чертила, глянь-ка сюда!
Убедившись, что внимание его приковано ко мне, я резко присел и опустил правое колено на лицо поверженного танцора. Что-то неприятно хрустнуло.
— С-с-сука…
Цыган метнулся на выручку другу, но на этот раз я не собирался драться. Довольно с меня, и так весь потрепан. Вместо этого я подпустил противника поближе, не забывая про камеру видео наблюдения, достал оружие, снял предохранитель и трижды выстрелил по ногам. Как минимум один заряд настиг цели, потому как цыган как бежал, так и полетел на землю, рассыпая на ходу бранную ругань и проклятия. В тот же миг я подскочил к нему, выстрелил еще раз в плечо и несколько раз опустил рукоять пистолета на угловатую, загорелую рожу. Второй враг оказался в глубокой отключке, и я мог беспрепятственно изучить его внутренний мир на предмет баблеца и украшений.

* * *
Цыган оказался дойной коровой, не разочаровал чертяга. Удовлетворенный полученной наживой, я поднялся на ноги и огляделся. Ни Сереги, ни Любы, ни их обидчиков видно не было. Только издалека, уже с той стороны лесопосадки раздавались приглушенные, едва слышные крики.
— Вот черт,- выругался я, спешно перетянул резинкой распустившиеся волосы и бросился на выручку.
Слухи о Зиге ходили крайне нехорошие, и теперь я уже всерьез обеспокоился за жизнь и здоровье своих спутников. Добравшись до середины леса, я зашвырнул подальше пистолет и перешел на легкий бег. Вскоре я оказался на той самой заброшенной дороге, о которой рассказывал выше.
— Серега! Люба! Эй!
Откуда-то донеслись голоса. Я обернулся. Метрах в семистах левее, там, где дорога уходила на поворот, зияло пустыми окнами небольших размеров одноэтажное здание из красного кирпича. Голоса звучали из него, и я бегом кинулся туда. Бежать было тяжело, мучительно болели ребра, да и вообще я порядком подзапыхался. Фу, черт, даже протрезвел!
— Ну вот, теперь еще и башка трещит,- проворчал я, переходя на шаг метрах в тридцати от стройки.- Люба! Серега! Вы где?
— Помогите!..
— О, как…
В спешке я едва не угодил в глинистый котлован, где за годы скопилось изрядное количество дождевой воды. Обогнув вонючий пруд, я подошел вплотную к дому.
— Вы где все?
— На помощь!.. Валя!
— Да что происходит…
Я шагнул в дверной проем, но в этот момент кто-то из темноты крикнул:
— Нет! Стой там! Не заходи сюда!
Судя по голосу, это был Зига. Сейчас могло показаться, что отморозок серьезно напуган.
— Не заходи внутрь!- он чуть не плакал.- Скорее беги! Вызывай ментов, скорую!
Я присмотрелся и увидел его неподалеку от дальнего окна большого, округлого зала. Рядом с ним кто-то неподвижно лежал.
— Ты… ты что убил кого-то?!
Я опрометью бросился внутрь, в два прыжка пролетел небольшой холл, и в этот момент земля ушла у меня из-под ног.

* * *
По всей видимости, на некоторое время я отключился от удара о бетонный пол. Придя в себя, я понял, что по-прежнему нахожусь внутри недостроя. Кто-то кричал благим матом, с другой стороны раздавались стоны и всхлипы. Я попробовал пошевелиться. Это мне удалось, вот только мою правую ногу мертвой хваткой стискивало нечто… шевелящееся.
Я резко сел.
— Вот дерьмо! Вот, блять, сучье дерьмо!- распалялся справа Зига.- Какого хрена?!
— Что происходит…
— Валя! Валя!- заверещала из центра зала Люба.
Я осмотрел ногу, но увидел на ней только какой-то комок, вроде гигантского пучка ниток. Приглядевшись, я брезгливо отдернулся назад.
— Блять!
Мою ногу обхватило в плотное кольцо бесчисленное множество отвратительных, длинных, темно-коричневых червей. Они непрестанно шевелились и скользили друг по другу, однако пока выше колена не поднимались. В приступе отвращения я попытался вырваться, но хватка уродливых созданий была сильна и все мои старания оказались тщетными.
— Можешь даже не пробовать,- убито проговорил Зига.
— Это что?
— Мы не знаем.
Любу тем временем обильно выполоскало. И у Зиги, и у Любы на ногах извивалось по такому же пучку.
— Как это не знаете?- закричал я в панике.- Вы сюда прибежали, вы…
— Нас схватили так же, как и тебя.
— Еб твою мать… Какого…
Несколько минут ушло на то, чтобы осознать ситуацию. К счастью, мыслить конструктивно я еще не разучился. Осмотревшись вокруг, я пришел к выводу, что мы находимся в основном помещении строящегося некогда кафе.
— Где остальные?
— Эля вон там,- Зига указал на подсобное помещение.- Она упала и, кажется, отрубилась.
Я кивнул на тело рядом с отморозком.
— А с Серегой что?
— Похоже, что все…
— Ты гонишь!- рванулся я.
Зига тем временем достал зажигалку и осветил помещение. Скользнув взглядом по заплаканной Любе, я обратил свой взгляд на тело Сергея.
— О, Боже!
Увиденное повергло меня в шок. Все тело парня густым слоем покрывал слой червей. Они обвивали его руки, ноги, голову; в неглубоком кратере, полностью забитом червями, угадывался рот. Ни волос, ни одежды видно из-под отвратительных созданий не было, ни одного свободного кусочка. Тело едва заметно подергивалось.
— Твою мать…
Люба заорала в полную силу и обхватила руками голову. Зига то и дело шмыгал носом, по лицу его было видно, что он вот-вот прочистит желудок.
— Люба, перестань орать,- попросил я, но она не унималась.- Люба, заткнись сейчас же!!!
Шокированный увиденным, я не мог не то что собраться с мыслями, но и вообще вызвать в голове хоть что-то осознанное.
— Они прямо ныряют в него… Они его насквозь… Чавкают...- мертвым голосом проговорил Зига и потушил огонь.
— Что нам делать? Что нам делать?- вопила Люба.
— Заткнитесь! Завалите еб… ало оба!
Я и сам готов был закричать. Серега более всего походил сейчас на карася, присыпанного песочком на солнце и оставленного там для разведения опарышей. Это было невероятно, фантастично страшно, но это было так. И, судя по всему, любой из нас в ближайшие несколько минут мог оказаться на его месте. Я старался не смотреть на свою ногу, но не мог не чувствовать, как тысячи тонких, склизких тел скользят по коже и щекочут мою ногу. Это сводило с ума.
— Телефон,- проговорил я.- Давайте позвоним.
Переглянувшись, мы принялись шарить по карманам.
— Моя сумочка… Она там…
— Где?
— В «Легионе»,- Люба вновь разрыдалась.
— Я свой на столе, кажись, оставил,- Зига досадливо сплюнул.
— Эх, вы…
У меня оказалось сразу две трубки. Припоминая, что мой аппарат тоже остался лежать на столе, я торжественно извлек из кармана отобранные сотовые.
— Щас, погодите.
— Звони в МЧС,- посоветовал Зига.- Пусть скорее приезжают.
— Ага… Так-так-так…
— Ну же!- поторапливала сквозь слезы Люба.- Звони!
— Да подожди ты! Сейчас…
Я судорожно давил на кнопку включения, и в этот момент что-то темное зашевелилось у меня под сердцем. Когда мне стало ясно, с чем связано предчувствие, душу мою разорвало на части.
— Бля-я-я…
— Что? В чем дело?
— Это конец,- выдохнул я.
«Болван… Какой же я болван...».
На глаза навернулись слезы, губы затряслись. Телефон с глухим стуком выпал из рук.
— Да объясни, наконец, в чем дело?
— Позвонить не получится.
— К-как?.. По-че-му?
— Сим-карты… Я выбросил их… Я всегда выбрасываю их, если забираю у кого-то телефон. Сразу же…

* * *
С того момента, как я оказался внутри, прошло не больше десяти минут. Как минимум три из них я потратил на то, чтобы придти в себя от собственной оплошности. Люба впала в коматоз, непрестанно всхлипывая и дрожа всем телом. Зига присел, опершись спиной о стену. Даже в сумерках было видно, насколько он бледен.
— Зига. Эй, Зига! У тебя курить есть?
— Откуда ты знаешь, как меня зовут?- спросил он после долгой паузы.
— Я много, что знаю. Так есть?
Тот порылся по карманам и, найдя сигареты, сперва закурил сам, а потом бросил пачку и зажигалку мне.
— Ты их вынес, да?
— Кого?- не сразу понял я.
— Цапу с Халявой.
Те еще погоняла.
— Вынес,- кивнул я, задумчиво выпуская дым.
— Сильно?
— Достаточно.
— Может… Может, когда они придут в себя, они станут нас искать?
— Возможно. Ди-джей должен был видеть, куда мы побежали.
— Хорошо.
Мы помолчали. Тишина. Только Люба хлюпает носом, ворочается в другой комнате Эля, да потрескивают угольки сигарет. Да изъеденное червями тело булькает.
— А ты их вообще сильно вынес?
Достал он уже…
— Обоим больница.
Зига сокрушенно выдохнул и опустил голову на грудь.
— Нам пиз… дец.
Я не ответил — поспорить с этим утверждением было трудно. Докурив сигарету, я приготовился щелчком отправить окурок в дальний конец зала, но остановился.
— Поучайте уроды,- не без удовольствия процедил я, пихая окурок в пучок тварей на своей ноге.
Они сжались плотнее. При этом я не мог не отметить, что дрогнули они разом, будто бы являясь единым организмом.
«А может и так?».
Я пошарил рукой по полу, нашел оброненный минутами ранее телефон и включил его. Используя дисплей, как фонарик, я осветил помещение. Сделанное открытие не очень-то меня порадовало: весь пол тонкой паутинкой покрывали черви.
— Это одна система,- вздохнул я.
— Что?- не понял Зига.
— Глянь, они как одна система. Они как бы по отдельности, и, в то же время, как бы вместе. А еще они боятся огня.
— Все боятся огня.
— Да, все.
Люба в этот момент особо громко шмыгнула носом и утерла лицо руками.
— Ну что, мужчины, будем что-нибудь делать? Или так и сядем в панике? Разве не ясно, жрать нас будут по очереди. Мы у них, как припасы. Консервы.
— Типа того.
— Так что будем делать? А? Я спрашиваю вас, мужчины, что будем делать?
Люба поочередно окидывала нас призывными взглядами, чем-то напоминая комиссара, поднимающего солдат в атаку. Ее прямо подергивало от возбуждения. Мы с Зигой переглянулись. Быстро же девчонка спятила.
— Так что, что будем делать?
— Можем в города поиграть,- пожал я плечами.

* * *
Прошло в общей сложности минут пятнадцать. Люба снова ушла в себя. Признаюсь, это ее состояние мне нравилось гораздо больше, чем безумная гиперактивность. В какой-то момент из соседнего помещения раздались громкие вздохи и стоны.
— Эля в себя приходит,- прокомментировал Зига.
— У-у-у… У-у-у...- тихонько застонала Люба.- Что же это…
Я закурил вторую сигарету и кинул пачку Зиге.
— Спасибо.
— От души…
— Тихо!
Я поднял руку и повернулся в сторону тела Сереги.
— Глядите!
Все, включая сбрендившую Любу, уставились на покойника. Черви на нем в эту минуту задвигались особо активно, а спустя еще несколько секунд стали расползаться в стороны. Слой за слоем они покидали изъеденное тело; показались лохмотья одежды, туфли, ткани. Только сейчас я обратил внимание на огромную лужу под телом — скорее всего кровь. Вскоре почти все черви покинули труп Сереги. Последние выползали изнутри, через нос, рот, впадины глаз и несчетные сотни дырок на теле. Серега теперь не походил на человека, даже бывшего. Любой эксгумированный труп выглядел бы на его фоне вполне эстетично. Не было у него больше ни глаз, ни носа, ни губ, ни хоть сколько-нибудь цельного кожного покрова. Огромная, раздувшаяся кровяная губка — вот, чем он сейчас был.
— Бля,- Зигу обильно вырвало.
Он отвернулся в сторону. Люба, не мигая, глядела на то, что еще недавно было ее одногруппником и приятелем. Я тоже наблюдал, изо всех сил стараясь отрешиться от происходящего и сохранить крупицы разума, который еще мог мне пригодиться.
— Страшная смерть,- скорбно пробулькал Зига и снова свернулся в рвотных судорогах.
— Да.
— Надеюсь, эти твари пока наелись,- мертвым голосом проговорила Люба.
— Я тоже.
Но мы зря надеялись…
— М-м-м, что за х… ня,- простонала Эля.- Где мы? Цапа? Ты тут?
— Эля, это я.
— М-м-м…
— Эля. Эля!
— Зига…
— Да, это я.
— Зига? Где все? Что произошло?
— Эля…
В этот момент девка завизжала.
— Что это… Что это? ЧТО ЭТО НА МНЕ?!
Я нервно усмехнулся, делая глубокую затяжку.
— Ты про ногу?
— Нет!!! Что за… грлх… а-а-а… хорлгх…
— А-а-а!!!- заорала Люба, уставившись в сторону подсобки.
Она единственная имела возможность видеть Элю. Через секунду за стеной послышались утробные, клокочущие звуки. Люба заорала еще громче и в истерике забилась на полу.
— Эля! Эля!!!- заорал Зига, но, судя по звукам, было уже поздно.
Я ощутил, что мой желудок вот-вот опорожнится, когда до нас донеслись уже знакомые влажные пошлепывания едва подергивающегося тела.

* * *
Еще никогда минуты не тянулись так долго. Подобно капле сгущенки, стекавшей по краю открытой банки, они ползли и ползли, замирали на мгновение-другое, а потом, словно не хотя, продолжали путь. Я не терял надежду собраться с мыслями, пытался мыслить спокойно и рассудительно. Но ничего не удавалось. Это похоже на те игры, а вернее миссии, присутствовавшие во многих играх, помните? Тебе дается совсем немного времени (например, пять минут) и за этот срок ты должен положить кучу врагов, найти хитро запрятанный ключ от главной двери, спасти заложника (или брата, или что-нибудь выкрасть) и в спешном порядке ретироваться обратно, одолев при этом босса. Такие миссии тщательно прорабатывались, оттачивалось каждое движение, порой для их успешного прохождения тратилось по нескольку часов, а то и дней. Редко, кто с первой попытки одолевал подобные задания…
— Ребята!!!- донеслось до моего сознания.
Я, наконец, сообразил, что Люба тщетно пытается дозваться до нас.
— Чего тебе?- угрюмо отозвался Зига.
— Слушайте, это действительно что-то ужасное...- несчастная девчонка буквально захлебывалась в рыданиях.- Умоляю… Прошу… Не молчите, пожалуйста. Только не молчите!
— Знаете, что,- задумчиво протянул я.- А ведь возможно нас уже потеряли и ищут.
— Дальше что?
— Ничего,- пожал я плечами.- Какова вероятность, что нас будут искать здесь? В недостроенном, заброшенном здании? С какой стати нам тут сидеть?
— Ты думаешь я бы сидел здесь, если бы не эта х… ня у меня на ноге?- прорычал Зига.
Я облизнул губы и покосился на то, что недавно было Серегой. Подавив новый приступ тошноты, я жестом приказал Зиге замолкнуть.
— Он прав,- всхлипнула Люба.- Никто не будет искать нас здесь.
— Вот-вот. Нам надо… Нам надо привлечь внимание.
— Что ты предлагаешь?
— Ну… Можем мы немногое — мой косяк,- я снова мысленно дал себе по лбу за телефоны.- Давайте кричать. Ведь я нашел вас по крикам.
— Точно! Давайте звать на помощь!- от этой идеи Люба радостно встрепенулась и первой заверещала.- По-мо-ги-те!!! По-мо-ги…
— Тихо ты!- оборвал ее я. От неожиданного отрезвления голова гудела царь-колоколом.- Кричать нужно вместе, хором. На три-четыре.
— Толку-то?- Зига попытался отодвинуться подальше от кровавой подушки-Сереги.- Ну нашел ты нас? И что теперь?
— А вот тут главное не упустить момент и тормознуть их на входе.
— Я пытался тебя остановить.
— Еще один мой косяк,- согласился я.- Но попытаться стоит.
— И что они сделают?- судя по голосу, Зига впадал в панику.- Ты видишь, с какой скоростью нас жрут? Ни скорая, ни спасатели не успеют. Даже если поспешат.
— Нет-нет, все получится,- в безумном отчаянии заверила Люба.
— Не знаю, получится или нет, но попытаться стоит,- я оглядел оставшихся.- Итак… Три-четыре!..

* * *
— По-мо-ги-те!!!
— По-мо-ги-те!!!
— По-мо-ги-те!!!
— А-а-а-а-а-а-а!!! Да на помощь же, бл… ять вашу!..- хрипло простонал я и откинулся на спину.
— Нет-нет, не останавливайтесь! Надо кричать! Нас кто-нибудь услышит!
— Подожди, Люба…
— Чего ждать? Времени нет! Давайте…
— Да заткнись ты!- рявкнул Зига и медленно повернулся ко мне.- Все без толку, да?
Я косо поглядел на него и не смог удержать усмешки.
«Ну, надо же, Зига признал во мне лидера!».
— Надеюсь, что нет. Просто надо прислушаться. Может быть, нас зовут там, в лесу.
— Плевать...- плакала Люба.- Давайте кричать…
— Помолчи, Люба.
Я поднял вверх указательный палец, и мы прислушались. Ничего. Никаких голосов. Только отдаленный звук моторов, да музыка гремела на открытой площадке в паре километров отсюда.
— Беда,- нахмурился я.
Мы вновь замолчали. Нет, мы не были консервами для червей, как сказала Люба. И припасами мы не были тоже. Мы были меню. Самым настоящим меню. Как то: первое, второе, третье, закуски и десерт. Кто останется на десерт? Однако, Люба была права в другом: молчать в такой ситуации было еще большим испытанием для нервов. Слушать, как мерзкие черви жрут очередную свою жертву было выше всяких сил.
— Даже если они услышат,- проговорил Зига,- и придут за нами. Даже если они не войдут сюда и не вляпаются в этих тварей, что тогда? Что они смогут сделать?
Я задумался.
— Бензин.
— Что?- не понял Зига.
— Нам понадобится бензин. Или спирт, или керосин. Что-нибудь горючее,- я огляделся по сторонам, но не найдя ничего подходящего, продолжил.- Этим уродам явно не по душе огонь.
— Ты предлагаешь облиться бензином?
— Я ничего не предлагаю, потому что бензина у нас нет.
— Нам конец,- Люба зарылась руками в волосах.- Давайте еще позовем… Пожалуйста… Давайте попробуем. Давайте сделаем хоть что-то… Я не могу… Что это за гадость у меня на ноге. Я ненавижу тварей. Я ненавижу тварей!..
— Успокойся, Люба.
Но успокоить ее уже не представлялось возможным.
— Такие гадкие. Такие склизкие. Ползают по твоему телу… Жрут тебя… Я не хочу, чтобы они были на мне! Я не хочу, чтобы они жрали меня заживо!!!

* * *
— Зига! Эй, Зига!
— Что?
— У меня есть идея.
— Говори.
Я огляделся по сторонам, отметив мимоходом простую хлопчато-бумажную блузку Любы и упругую грудь, что вздымалась под этой блузкой.
— Короче… Бензина у нас нет, это так. Но у нас есть зажигалка!
— И что?- усмехнулся он.- Ты предлагаешь распугать червей зажигалкой?
— Нет. Конечно, нет. Но если запалить что-нибудь… мна-мна… такое,- я поискал взглядом подходящую вещь и мысленно улыбнулся.
На Зиге была красная майка, облегающая тело, подчеркивающая каждый мускул и, разумеется, насквозь мокрая от пота. Моя футболка (выцветшая, нестиранная и вонючая «Ария») тоже промокла, а кожаная «косуха» из дешевого кожзама вряд ли будет достаточно хорошо гореть. Но вот Люба другое дело. Люба чистая. Люба наверняка с ног до головы облилась дезодорантом перед поездкой и не так вспотела. Ее блузка была самым подходящим вариантом.
— Люба!
— А… А?- слабо простонала девушка. Голос ее был хриплым.
— Стягивай кофточку!
— Что?
Девушка непонимающе уставилась на меня опухшими от слез глазами.
— Стягивай с себя кофточку. Быстрее!
— Еще чего…
Подумала, должно быть, что я свихнулся и решил передернуть перед смертью.
— Снимай блузку и брось ее Зиге. Мы запалим ее и попробуем распугать червей.
— Да, нет…
— Раздевайся быстрее, дура!- проорал Зига, сообразив, в чем мой план.
Люба еще некоторое время смущенно ломалась, но потом расстегнула пуговицы, стянула блузку и кинула ее Зиге. После этого девушка закрылась руками, что выглядело, пожалуй, еще более соблазнительно.
— Не знал, что ты ходишь без бюстгальтера,- пропел я, с вожделением глядя на обнаженную одногруппницу.
— Отвернитесь, оба!- крикнула она.
— Да нужны нам твои сиськи,- буркнул Зига, расправляя блузку.- Что дальше?
Я не хотел экспериментировать на себе. Уж простите мне мой эгоизм. Хотя, это стоит называть не эгоизмом, а природной осторожностью. Мне было плевать на Зигу, а на себя нет. Для начала я хотел посмотреть, что из всего этого получится.
— Теперь подожги кофточку,- скомандовал я.
— Почему я?
— Давай Зига, времени мало!- отмахнулся я.- Разожги ее, как следует, и быстро обмотай вокруг…
— Что же это...- хлипнула Люба.
— … ноги. Если ощутишь, что хватка ослабла, сразу же вскакивай и прыгай в окно. Ясно?
— Ясно.
— Если будет жечь — потерпи. Это всяко лучше, чем...- я кивнул на Серегу.- Главное следи за хваткой. Начинай уже!
Зига левой рукой поднял вверх кофточку, а правой судорожно нащупал зажигалку. Вскоре в помещении сверкнул огонек.
— Не надо с рукава, там толстый манжет,- советовал я.- Лучше снизу давай. И держи кофту на весу, чтобы разгорелась.
— Заткнись на х… уй,- напряженно буркнул Зига, но все же последовал моему совету.
Он водил пламенем взад и вперед, но блузка не столько горела, сколько тлела. Зига потушил зажигалку, подул на металлическую часть и снова зажег.
— Ни хрена не горит,- процедил он сквозь зубы.
— Прекрасно горит!- крикнул я не столько Зиге, сколько проклятой кофточке.- Давай!
Зига весь вспотел от напряжения. Капли пота стекали по его узкому лбу на брови; на верхней, чисто выбритой губе, скопились крупные капли. От старания он вытащил язык, его тяжелое дыхание вырывалось через нос шершавым звуком. Наконец, пламя задалось. Зига улыбнулся, как мальчишка, и оглядел нас радостным взором.
— Сейчас жди,- не дыша, проговорил я, глядя, как пламя охватывает все новые и новые участки.- Не дергайся, жди еще.
— Быстрее!- Люба чем-то походила сейчас на футбольного болельщика.
— Нет! Жди еще!
— Жжет,- пожаловался Зига.
— Когда станет невыносимо, обмотай вокруг ноги.
— Жжет!
— Жди!
— Не могу! Пальцы!
— Терпи!
— Не могу!
— Не роняй ее!
— Все!..
Морщась от боли, Зига схватил кофточку другой рукой и накинул на ногу.
— Обмотай! Обмотай ее вокруг!- неистово орал я.
Я видел, что блузка вот-вот потухнет, что пламя утихнет и наша последняя надежда отправится в ад для последних надежд. И Зига пытался, но у него ничего не вышло. В какой-то момент он откинулся назад и заорал.
— Что? Что такое?- Люба почти не дышала.
— Терпи!
— Не в том дело...- простонал Зига, извиваясь на полу.- Они впились мне в ногу. Они впились.
Он потянулся за горящей тряпкой.
— Не скидывай ее!
— Не могу! Им плевать!- Зига убрал с ноги полусгоревшую блузку и она потухла, испуская вокруг клубы вонючего дыма.- А-а-а! Больно!
— Сейчас-то что?- скрипнул я зубами.
— Кожа… Они впились, бл… ять, в мою кожу. В мясо. В кость. Везде… бл… ять, в ноге…

* * *
Зига ворочался на полу, мучаясь от боли. Я пытался с ним заговорить, попросить сигарету, но все без толку. Он либо отвечал невнятным мычанием, либо посылал нас всех подальше. Видимо, боль была действительно нестерпимой.
— Зига, скажи только одно,- взмолился я в какой-то момент.- Они ослабили хватку, когда ты их жег?
— Совсем… совсем немного,- прошептал он, морщась.- Недостаточно, чтобы освободиться.
Значит, я был прав. Тряпки мало, нужно что-то другое. Я бы с радостью оказался сейчас в огромной, глубокой луже авиационного топлива.
— У Сережи всегда в багажнике была большая канистра бензина,- с грустью проговорила Люба.- Однажды, еще на первом курсе, мы застряли с ним за городом. Кончился бензин. Шел дождь, осень,- девушка улыбнулась, будто вспоминая что-то хорошее.- А мы толкаем его «Волгу» до ближайшей заправки. С тех пор он всегда возит с собой канистру бензина.
— Возил,- на автомате поправил я.
— Возил,- задумчиво повторила Люба.
Она перевела взгляд на останки Сергея и снова заплакала.
«А вы случайно не..?»- подумалось мне.
Вслух же я проговорил:
— Эта канистра сейчас очень бы нам пригодилась.
Люба закрыла лицо руками, и я теперь мог беспрепятственно созерцать ее соблазнительные формы. Не подумайте, я не изврат. Но в такой ситуации возбуждение доходит до предела, достаточно только искры. Стоит так же отметить, что искры эти были более чем впечатляющие.
— А-а-а...- застонал Зига.- Уберите их… Мне больно…
— Потерпи. Потерпи, немного.
«Какие идеи, брат?»- вопрошал я сам себя: «Давай… Давай! Ты же молодец! Ты же чертов на хер молодец! Придумай еще что-нибудь!».
Мысль не шла, и я тупо уставился на свою ногу, отчаянно желая проснуться в своей кровати или, на худой конец, закурить.
— Зига, кинь сигарет,- попросил я.
— А-а-а, иди на х… уй…
— Боже!..- воскликнула Люба.
— Что?
— Они расползаются.
— Кто? Куда?- не понял я.
— Черви. Они расползаются от… этой… от Эли.
— Проклятье...- выдохнул я.
Следом послышались отвратительные, неописуемые звуки. Представьте, что у вынимаемой из тела иглы есть звук, сделайте его в сто раз громче и помножьте на тысячу. Это он. Я в панике задергался, словно пытаясь рывками тела вызвать мысль в голове. Кто следующий? Я откинулся назад и отчаянно задышал, попеременно оглядывая оставшихся. Кто следующий? Кто?
— Расползаются в разные стороны,- почти спокойно комментировала Люба. Она была на грани.- Расползаются. Прямо, как там…
Зига с трудом поднял голову. Он вспотел еще сильнее, хотя казалось, что сильнее уже некуда. Глаза его округлились от ужаса.
— Все,- отрезала Люба.
Как и любой другой, я не мог поверить, что следующим стану я. Не-е-ет… Кто угодно, но только не я. Я однажды родился, но не умру никогда. Я буду жить вечно, а если и нет, то момент смерти наступит быстро и незаметно. Не так, как сейчас.
— Кто-то из нас следующий...- бледными губами проговорила Люба.

* * *
Следующим стал Зига.
Не знаю, связано ли это как-то с тем, что он предпринял попытку избавиться от тварей или нет, но следующим был он. Я же отметил про себя, что перестраховался не зря.
В тот момент, когда черви стали обвивать его ногу все выше и выше, перекинулись на другую, забрались под одежду и стали подниматься по телу, глаза Зиги были устремлены вниз. Он пытался отбросить их, стянуть, как кусок обгоревшей на солнце кожи, но ничего не выходило. Черви схватили его руку, перекинулись на грудь, живот, горло. Вскоре свободными оставались только голова и левая рука.
— Прощай, Зига,- скорбно промолвил я, в то время, как Люба забилась в очередном припадке.- Ты еще слышишь меня?
— Боль-но...- простонал он.
— Зига, ты еще слышишь меня?- повторил я.
— С-с-слышш…
— Как тебя зовут?
— Сер… р-р-р-ега.
— Серега,- я с трудом сглотнул, глядя, как в адских мучениях умирает человек. Пусть и дерьмовый.- Серега, брось мне сигареты.
Он всхлипнул. Черви поднимались все выше и выше.
— Совсем скоро мы увидимся, Серега,- почти оптимистично заверил я.- Кинь мне сигареты. Я хочу покурить перед…
И случилось чудо. Левая рука его дрогнула. Сперва едва заметно, совсем слабо. Потом все заметнее и заметнее. Она тянулась к пачке, в которую Зига незадолго до этого убрал зажигалку. Рука грубо схватила пачку, так, что из нее вывалилось несколько сигарет. Черви были уже у локтя, на его руке, и быстро заползали на лицо. Тем не менее, Зига глянул на меня, болезненно, остро, так, чтобы запомнилось, и слабо прошуршал:
— На… кури…
С этими словами он последним рывком швырнул пачку, после чего был полностью поглощен. Пачка пролетела мимо и оказалась ближе к Любе, чем ко мне. Девушка стеклянными глазами смотрела на новую жертву, но, тем не менее, дотянулась до сигарет и переадресовала их мне.
Я жадно закурил, глядя, как тело еще недавно живого и дерзкого Зиги подергивается в предсмертных конвульсиях.

* * *
— Люба?- девушка не отвечала. Следовало ее расшевелить и как можно скорее. Любым способом.- Люба, сиськастая дура!
— Что?- мертвым голосом отозвалась она.
Я закурил вторую сигарету, подспудно думая, чем бы ее заинтересовать.
— А вы с Серегой… м-м-м… Типа… Э-э-э…
— Да.
Я улыбнулся, хотя в моей душе и растеклось чувство, некоторым образом похожее на разочарование или ревность. Как выяснилось, не было смысла ехать сегодня в это проклятое кафе.
— И давно?
— Мы познакомились еще на вступительных,- ответила она тем же голосом и, помолчав, добавила,- Знаешь, Валя, а ведь я тебя насквозь вижу.
— В каком это смысле?- искренне удивился я.
— В таком. Думаешь, я не вижу твоих глаз? Всех твоих выражений лица, которые ты, как ни старайся, не можешь укрыть? Или думаешь, никто не видит твоих мышц и ловких движений?
— Не понимаю, о чем ты.
— Перестань!- отмахнулась Люба. Все это время она смотрела в одну точку.- Тот же Антон Нечаев… Он берет у тебя конспекты, использует и оскорбляет тебя. Но со стороны все виднее, Валя. Все виднее. И я вижу, что ты его давишь, одним только взглядом. Он боится тебя.
— Антоха боится меня?
— Помолчи. Ты можешь размазать этого Антона. Без труда. Я подыгрывала тебе сегодня утром. Сама не знаю зачем, но подыгрывала. Трудно было удержать улыбку. А еще трудно было не зааплодировать.
— Ты несешь какую-то чушь.
— На кой черт ты нацепил на себя весь этот убор? Ты выглядишь, как урод, но я вижу… Я все вижу.
— Да объясни!- воскликнул я, продолжая блефовать.- О чем ты говоришь!
— Характер свой не скроешь. Как ни старайся, Валя,- Люба посмотрела на меня, а я не мог глядеть ей в глаза, потому что под ними соблазнительно вздымалась юная грудь.- Зачем весь этот маскарад? Сегодня я видела, как ты сыплешь деньгами. Те двое, которые убежали за тобой, где они?
— Не знаю.
— Не ври. Я слышала, как вы говорили с Зигой. Ты их покалечил.
— Никого я не калечил!- искренне возмутился я.
— Кто ты?- протянула Люба и, не моргая, уставилась на меня. Возможно, она окончательно сошла с ума.
Но над ее вопросом я задумался. Крепко задумался, так, что заржавелые шестеренки со скрипом завертелись в мозгу. Шучу: не было там ни одной заржавелой шестеренки. Все работало прекрасно.
— Я человек,- ответил я, небрежно выбрасывая окурок в сторону и, по всей видимости, меняясь в лице.- В худшем понимании этого слова.
Люба долго молчала, поглядывая то на меня, то на Элю, то на Зигу (все еще подергивающегося в предсмертной агонии), то на своего бывшего…
— Что мы будем делать, Валя?- спросила она. По ее интонации было слышно, что она обращается уже не к старому знакомому Вале, а к совсем другому человеку.
Я пожал плечами и закурил третью сигарету.

* * *
Сколько прошло времени? Не так уж и много. Сейчас мне мерещилось, что я сижу на этом бетонном полу целую вечность. У меня затек зад, и я устал нервничать. Каждую секунду я представлял, как придет моя очередь. Как эти отвратительные твари поползут по мне вверх, залезут под футболку. Я буду ощущать их ногами, руками, животом, каждым из двух сосков. Потом они заберутся ко мне в рот, в нос, в глаза…
Я глубоко затянулся. У меня были гораздо более грандиозные планы на вечер, равно, как и на жизнь.
— Валя?
— Что?
— Мне кажется, где-то поблизости шумит мотор.
Я прислушался, и комок радости и надежды подпрыгнул внутри меня, подобно каучуковому мячику. Действительно, где-то совсем рядом ехал автомобиль. Я еще не мог по звуку определить модель, но, тем не менее, он был ближе, чем любой из тех, которые мы слышали раньше, на трассе.
— Зовем на помощь? Давай, Валя! Надо кричать!
— Погоди!- оборвал я девушку, и прислушался.
Это был двигатель «Волги». Не знаю, «как», не знаю, «что», но это была «Волга», гореть мне в аду!
«Спасусь — всю жизнь буду на „Волгаре“ катать! Клянусь!»,- прокричал я мысленно.
Но мозг мой действовал трезво и разумно. Кто это мог быть? Это мог быть Серега, потому как во всей округе только у него был такой громкий и хрипящий агрегат. Но Серега был мертв. Я мог в этом убедиться, повернув голову немного вправо. Там доедали Зигу, а рядом лежало нечто, некогда являющееся Серегой. Значит, за рулем был кто-то другой.
— Смотри!- испуганно воскликнула Люба.
Я обернулся и вздрогнул. Черви медленно расползались от Зиги. Они выползали из носа, выеденных глаз, ушей и дырок, что насверлили в теле. Мы с Любой в отчаянии переглянулись. Опять встал вопрос, кто будет следующим.
— Люба, мы выберемся!- крикнул я.
Звук мотора все приближался. Его уже нельзя было спутать с чем-либо иным — это была «Волга» и, причем, именно Серегина «Волга».
— Если первым начнут жрать меня, то кричи, громко кричи, Люба, чтобы он не заходил сюда,- затараторил я, извлекая тем временем из кармана телефон.- Кто-то едет на Серегиной машине. Пусть он забросит сюда канистру. Ты поняла, что надо делать?
Девушка молчала, с надеждой уставившись на выход.
— Люба, бл… ять, ты поняла, что следует сделать?!- заорал я, что было сил.
— Да…
— Прекрасно. Если сможешь мне помочь — сделай это. Если нет…
— Валя...- выдохнула Люба.- Прощай.
Я увидел, как черви, подобно сотням коричневых струек устремились вверх по Любе. Машина в это время почти подъехала к заброшенному кафе, и я заорал:
— Эй! Эй!!! На помощь!!! По-мо-ги-те!!! Эй!!!
Двигатель заглох. Я глянул на Любу. Лицо и часть голой груди еще были свободны, но все остальное покрывал ужасный слой прожорливых червей. Лицо ее было бледно, как пухлый опарыш, что достает рыбак из специальной склянки, когда рыбачит на окуня или карася.
— Люба! Люба!!!- закричал я так, будто это может облегчить ее положение.- Нам сейчас помогут. Держись, красотка!
Я схватил телефон, включил фотоаппарат и выбросил левую руку в сторону. Нажав нужную кнопку, я поглядел на фото. Оно было смазавшееся, почти неразличимое, но, тем не менее, я лишний раз удостоверился, что к нам подъехал автомобиль именно Сереги.
— Эй! Эй!!!

* * *
Люба уже была полностью покрыта червями. Они шевелились в ее глазах, на ее груди, на ней. И в ней, я был уверен, они тоже шевелились. Четыре человека. Четыре человека только что погибли перед моими глазами. Спасти Любу уже не представлялось возможным. По всей видимости, она была еще немного жива (совсем чуть-чуть, как порой шутил наш преподаватель). Она еще брыкалась, иногда ее коленный или локтевой сустав судорожно сгибались, временами поворачивалась голова. Но это был конец.
«Соберись, чувак!»- мысленно приказал я себе, отворачиваясь от ужасного зрелища.
На улице послышались шаги. Кто-то осторожно и, как мне показалось, прихрамывая, шел в нашу сторону.
— Эй! Есть кто?- позвал он.
По своеобразному говорку я догадался, что это был цыган, в которого я разрядил половину обоймы из травмата.
— Есть! Есть!
— Зига, это ты?- он двинулся ко входу.
— Нет!!!- заорал я.- Это не Зига! Это я. Стой там, где стоишь!
Ответом мне было недоуменное молчание.
— Стой там, дружище! Если хочешь жить, стой там.
— Каво?!- с усмешкой и удивлением воскликнул он.
— В жопу себе свое «каво» засунь!!!- крикнул я настолько свирепо, насколько умел.- Слушай сюда…
— Где все?
— Слушай сюда, урод! Мы все в беде, ясно? Говорить могу только я…
— Эй, я понял, кто ты,- улыбнулся цыган.- Я тебя убью, ясно?
— Ясно,- честно ответил я.- Теперь послушай меня…
— Это ты послушай меня,- он двинулся ко входу.
— Нет, бл… ять, это ты послушай меня!- пуще прежнего закричал я.- Стой там!
— Где Эля? Где Зига?
Нужно было врать, но врать по-умному. Я поглядел на Любу, пожираемую червями, и задумался.
«Правдоподобность!».
— Я не знаю, кто такая Эля,- медленно проговорил я.- Здесь только одна баба. Моя баба, ясно?
Молчание.
— Зига здесь,- продолжал я.- Но он не может говорить.
— Почему?
— Не может и все!- сорвался я на крик.
— Тебе конец, ты понял? Я тебя прикончу,- проговорил он, судя по всему, улыбаясь.- Я не знаю, что ты сделал с Зигой, но когда ты выйдешь оттуда, я тебя убью. Это тебе ясно?
— Да, ясно,- вздохнул я.
Черви все быстрее ползали по телу Любы. Грудь ее перестала вздыматься, а тело дергаться.
— Только не заходи внутрь.
— Что с Элей? Где Зига?
— Я не знаю, где Эля,- во второй раз соврал я. Он видимо был ее парнем.- А Зига здесь, у меня.
— Пусть отзовется.
— Хер там! Он в отключке,- продолжал врать я.- Зря вы меня задели.
— Чего хочешь?
— Зря вы меня тронули, ублюдки!- крикнул я, сам не зная зачем.- Теперь-то вы нажретесь дерьма!
— Скажи, чего ты хочешь?
— Че, сука, в террористов поиграть решил? Я, блять, твоему Зиге сейчас глаза вырву!
— Чего тебе надо?
Я медленно сглотнул, смочив горло слюной. Любу продолжали жадно поедать черви. Они ныряли внутрь ее тела, выныривали, шелудили. Жидкости ее тела растекались под ней, как сок от ягод растекается по асфальту, если ты собрал их в дырявый пакет и поставил на остановке. Кровь, гумус, сукровица… Со всем этим я только что разговаривал. Все это, такое же, находилось сейчас во мне. Моя очередь была не за горами.
— Ты сделаешь все, что я скажу,- скорее утвердительно, нежели вопросительно произнес я.
— Ну?..
— Слушай сюда. В багажнике машины, на которой ты приехал, есть канистра…
— Так.
— Что «так»?- закричал я.- Иди и проверяй!!! Быстрее!
Он бросился к багажнику. Сам не знаю как, но мне удалось взять его «на понт».
— Есть!- крикнул он.
— Что?
— Канистра.
— Проверь, чтобы в ней был именно бензин.
— Как?
— Понюхай, олух!!!
Некоторое время цыган молчал. Черви тем временем стали все как-то больше выныривать из тела девушки, и я окончательно понял, что происходит.
— Быстрее!
Вскоре стали видны испорченные джинсы и ее голый, некогда прекрасный бюст.
— Давай скорее!
Ужас накрывал меня с головой. Мне повезло, что я оказался десертом, но этого было мало. Я уже видел место, где еще недавно была привлекательная, пусть и заплаканная мордашка Любы. Волосы висели на ее голове, как ветви плакучей ивы ранней весной висят на крутом берегу.
— Цыган!- взмолился я.- Давай скорее!
— Бензин!- крикнул он.- Что дальше?
— Иди сюда! Только осторожно!- я не хотел губить лишнего человека.
Послышался специфический скрип закупориваемой канистры, после чего цыган, видимо, двинулся внутрь. Вскоре я услышал его хромое ковыляние в холле, который я полчаса назад перепрыгнул за долю секунды.
— Слыш, олень, мне надоели эти игры,- сказал он.- Я тебя этим же бензином тут сожгу!
— Стой!- предостерегающе крикнул я.- Стой! Можешь меня убить, можешь меня трахнуть в задницу, можешь облить меня дегтем, облепить перьями и выпустить в таком виде на байк-фест. Только умоляю тебя, не двигайся с места!
— Ну?- промычал он, видимо повеселенный моей тирадой.
— Загляни внутрь. Аккуратно.
В этот миг черви на моей ноге зашевелились. Вот так да! Вовремя, будьте вы все прокляты!
— Быстрее!
— Че за ху… йня… Зае… бало меня это все,- буркнул он и зашел внутрь.
Я увидел его громоздкое тело, а в следующий миг здоровяк оказался на лопатках. Рядом с грохотом опрокинулась десятилитровая канистра бензина.

* * *
— Эй! Эй, цыган! Как тебя там… Цыпа! Тьфу, бл… ять, Цапа!!!- орал я во что было сил.- Приходи в себя! Приходи в себя, урод еб… учий!!!
Черви уже почти полностью покрыли мои ноги, но пока еще не впивались в тело, как это было с Зигой. Наконец цыган пошевелился и приподнялся на локтях, ошарашено глядя по сторонам. Настал самый удобный (да и, чего юлить, единственный) момент.
— Цапа! Цапа! Ни о чем не спрашивай. Просто возьми и брось мне канистру.
— Что… М-м-м, бля… Что…
— Бросай канистру, сейчас!!!
Не то испугавшись моего крика, не то еще что, но цыган схватил алюминиевую ручку и с силой бросил емкость ко мне. Канистра упала неподалеку.
— Приходи в себя, Цапа. И чем быстрее, тем для тебя же лучше,- приговаривал я, с трудом дотягиваясь до канистры.
Черви, тем временем оккупировали мою грудь и левую руку. Счет шел на секунды.
Я подтянул канистру к себе и оставил ее рядом. В первую очередь стянул с себя всю одежду, которую мог, откупорил емкость и обильно полил себя горючей смесью, стараясь по возможности не забрызгать лицо.
— Что здесь…
— Завали еб… ало!!!
Все было готово. Свободной рукой я нащупал на полу зажигалку. Скоро и эта рука станет пастбищем, но, видимо, черви начинали пиршество только когда вся жертва будет полностью покрыта ими. Твари уже были у моего горла.
— Лови. Сам догадаешься, что делать,- спешно проговорил я и бросил канистру обратно цыгану.
Не успел я закончить фразы, как черви устремились мне в глотку. Я всхлипнул.
— Огрлхртах…
«Зажигалка… Где же она...».
— А-р-л…
«Э-э-э… Господи, где зажигалка...».
Рука схватила что-то знакомое. Это была она. Она! Я чиркнул раз-другой. Не зная, есть ли огонь на конце, я поднес зажигалку к ноге, и тот час же по моему телу с легким хлопком расплылась обжигающая волна.
«Горю!»- с глупым облегчением подумал я.
Не могу сказать, как долго это все происходило. В следующую секунду я почувствовал ужасную боль. Я попытался дернуться, но черви все еще крепко сковывали мои конечности. Сколько я мог так протянуть? Недолго. Гадкие создания плотным, извивающимся канатом вошли в мое горло, спускаясь все ниже и ниже к желудку. Ничего более отвратительного я в жизни не испытывал.
Что-то кричал в стороне Цапа, но я не мог его расслышать. Я горел. Жар охватил меня мгновенно, как серную головку охотничьей спички. На свое счастье я не мог даже вздохнуть из-за червей, потому что если бы сделал это, то тут же обжег все дыхательные пути.
Наконец, черви замерли. Рукам и ногам стало немного свободнее. Я почувствовал, как полыхают мои штаны и моя кожа. Черви в глотке спешно полезли обратно, рот освободился. Последних тварей я отрыгнул вместе с обильным количеством блевоты. Я плотно зажмурил глаза и вскочил на ноги. Последние твари покидали меня, как тонущий корабль.
Боль была невыносимой, практически несносной. Я стал бесцельно хлопать себя руками и крутиться на месте, стараясь сбить пламя. Безрезультатно. Еще заранее я проработал план спасения: прикинул маршрут, по которому следовало бежать, припомнил овраг с вонючей водой, в который чуть не свалился, когда бежал на выручку. Я все просчитал, все продумал и был молодцом, но…
Ситуации бывают разные, нам же только остается делать выводы. Помните это? Так вам скажу: не очень-то просто действовать по заранее заготовленному плану, если ты объят огнем. Это мой вывод.
— А-а-а-а-а!!!- взревел я и кинулся бежать.
Сознание и последняя толика разумного покинули меня. Я был зверем, животным, бегущим никуда. Я врезался в стену и упал. Наверное, следовало бы там и остаться, спокойно догореть и вонять себе на радость Цапе. Горело все, горели руки, ноги, шея, волосы, пупок; горел даже воздух вокруг меня. Боль вышла за пределы возможного, за ту грань, когда еще можно представить мир без боли.
Но я вскочил и снова побежал. Я ударился обо что-то твердое, но только плечом.
«Дверь! Это дверной проем! Только бы не дышать, только бы не открыть глаз!».
Едва не споткнувшись о порог (во второй раз я бы уже не поднялся), я выскочил на улицу и побежал в направлении оврага. Мне хотелось верить, что бегу я в нужном направлении и тело мое вот-вот окунется в грязную, мутную, дурно смердящую, но, вне всякого сомнения, самую желанную воду во всех четырех океанах. Боль, боль, боль… Она не кончалась. Не было у нее ни начала, ни конца. Я все бежал и ревел; ревел так, как не ревут ни раненные львы, ни пещерные медведи. Человек-факел, мать его раз так.
«Не в ту сторону… Я бегу не в ту сторону!»- в панике подумал я, и в этот миг моя нога, не нащупав твердой поверхности, провалилась куда-то под землю.
Кувыркнувшись через голову, я огненным шаром покатился по крутому склону оврага. В другой момент, это падение показалось бы мне весьма болезненным, но сейчас некогда было считать шишки — я по-прежнему полыхал. Наконец, я достиг воды и с громким всплеском плюхнулся в зловонную лужу.
— А-а-а… А-а-а...- не переставал я стонать.
Бензин плохо тушится водой. Мне пришлось несколько раз нырнуть с головой, прежде чем языки пламени погасли. Мучительно хотелось дышать. Я хотел сделать глоток воздуха, но тут же захлебнулся и закашлялся. Следующие несколько минут почти не отпечатались в моей памяти. Я барахтался в воде, бестолково размахивал руками, стонал, кричал, возможно, плакал. Сознание и осознание вернулось, когда я уже лежал на спине, на склоне оврага.
Я выжил.

* * *
Я открыл глаза и осмотрелся по сторонам. Луна еще не взошла, но на небе уже показались первые звезды. Оценивать полученный ущерб мне не хотелось, хватало и ощущений. Все тело продолжало гореть, каждое движение приносило мучительную боль. Лицо обгорело тоже, как я ни старался защитить его: лоб, щеки, подбородок, нос, губы. Брови и ресницы спалило, волосы сгорели почти полностью.
Из груди почти непроизвольно вырывались стоны. Сколько я так лежал, не помню. Потом до меня донеслись уже знакомые крики:
— Эй! Э-э-э-й!!! Что здесь происходит? Боже! Господи, Боже мой!
Я облизнул обожженные губы и хрипло прокричал:
— Э, цыган, слышишь меня?
— Это ты все подстроил? Что это такое? Что это творится здесь?
— Тебе лучше сейчас собраться.
Говорить было сложно, сознание то покидало меня, то возвращалось вновь. Любое напряжение отдавалось по телу миллионом уколов. Отдышавшись, я продолжил:
— Не задавай лишних вопросов. Мне трудно говорить. У тебя есть бензин. Облейся им, подожги себя и беги сюда. Только так ты спасешься.
Молчание. Неуверенное, испуганное молчание.
— Оглянись вокруг. Видишь трупы? Видишь.
— Что с ними?
— То же самое будет и с тобой, если не последуешь моему совету.
— По… Помоги мне! Умоляю, спаси меня!- взмолился не на шутку перепуганный Цапа.- Что хочешь для тебя сделаю. Помоги!
— Я не могу.
— Прошу!
— Я не могу!- закричал я.- Бензин у тебя. Спасайся сам.
Я обессилено откинул голову. Некоторое время сохранялась тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями, проклятиями, да причитаниями попавшего в западню цыгана.
— Эти твари… Что они делают? Что они делают?!
«Погляди вокруг и сам поймешь, болван,»- подумал я, не в силах отозваться.
Снова тишина, за которой последовал нечеловеческий крик. Я с трудом повернул голову и увидел отблески пламени в оконных проемах здания. Решительный сукин сын. Свет переносился из одного конца зала в другой, цаган носился, как угорелый (каламбур, да?), падал, вскакивал снова и без остановки кричал. Бедолаге так и не удалось найти дверной или оконный проем. Спустя пару минут, крики утихли.
— Вот и все,- вздохнул я и снова простонал от боли.
В этот момент в окне, почти перед моим носом, возник полыхающий силуэт. По всей видимости, Цапа стоял на коленях. Он поднял правую руку, будто в победном броске, и в последний раз закричал: протяжно, измученно, хрипло.
— Давай же… Давай!- процедил я сквозь зубы.- Еще немного и в водичку.
Но он не смог. Крик заглох медленно, по убывающей, как звук мотора отдаляющегося самолета и Цапа повалился на пол. На этот раз навсегда.

* * *
Но и на этом мои приключения не завершились.
Цапа был мертв, как и все в том проклятом здании. Все, кроме меня. Я отключился на неопределенное время, а когда снова пришел в себя, то увидел темный силуэт на фоне Луны. Он склонился ко мне и что-то нечленораздельно бубнил.
— Ге ои? Ге се? Сыш, иор!- он неожиданно пнул меня по ребрам.- Ге ои се? Гоори!
Еще удар. Я сморщился от боли (не очень приятно, когда тебя пинают по свежеобгорелому боку) и пригляделся.
— А-а-а, это ты, танцор,- усмехнулся я.
Это был последний из их компании. Все встало на свои места: танцор пришел в себя, узнал, в какую сторону отправился приятель и, наплевав на медицинскую помощь, двинулся следом. Морда его опухла от побоев, нос более всего походил на полежавшую картофелину, а губы на располосаную мякоть сливы. К тому же, судя по его манере говорить, коленом я таки сломал ему челюсть.
Он ударил меня снова и снова.
— Ты шо, гухой? А? Ге ои?- еще несколько ударов.
Терпеть это было невозможно.
— Подожди, подожди же секунду!- взмолился я.- Хватит меня бить… Не надо.
Он попятился назад, не отрывая от меня разъяренного взгляда.
— Я тя ща убью тут на уй,- промычал танцор.- Гоори!
— Хочешь знать, где они?- я с трудом приподнялся на локте. Глумливая улыбочка сама расползлась по лицу.- Там.
— Ге?
— Там,- я кивнул в сторону здания.- Можешь сам сходить и посмотреть, что с ними.
Танцор подозрительно покосился на меня, еще раз со всей силы пнул (на этот раз по лицу) и медленно, покачиваясь, двинулся внутрь.
— Эй, братан!- я снова приподнялся на локте, утирая хлынувшую из носа кровь. Танцор обернулся, и я серьезно посмотрел на него.- Но я тебе не советую…
Последнее, что я видел перед тем, как окончательно отключиться, был танцор. Он медленно и осторожно входил внутрь недостроенного кафе.

С ТЕХ ПОР МЕСЯЦ УШЕЛ В НОЛЬ

* * *
Кафе «Легион» в этот день и в этот час (а был полдень) пустовало. Официантка и бармен, скучая, перебрасывались короткими фразами, уделяя куда больше внимания кабельному телевидению. Вещал какой-то скучный музыкальный канал.
— Здравствуйте! Будете что-то заказывать?
— Да, пару стаканов пива,- ответил я официантке и прошел в зал.
В зале не было никого, кроме уже знакомого мне ди-джея. Увидев меня, он улыбнулся, по-видимому, узнав. Я подошел ближе.
— Эк тебя потрепало,- покачал он головой, отметив мои увечия.- Кто это тебя так?
Я неопределенно цокнул языком.
— Подобрал что-нибудь в моем вкусе?
— Возможно,- пожал он плечами.
— Что это играет сейчас?
— Это «Максим».
— Полагаю, официантке очень нравится?
Он улыбнулся и я понял, что попал в точку. Мне принесли два стакана пива в дешевой пластиковой таре.
— Будешь?
— Не, я на работе.
— Глядишь, не на ядерной кнопке дежуришь,- фыркнул я и протянул пиво.
Ди-джей отхлебнул немного и отставил стакан в сторону. Было видно, что ему очень хотелось попить пива.
— Что ты делаешь здесь в будний день?- спросил я.
— В каком смысле?
— Обыкновенно ди-джеев вызывают по вечерам, да и то в выходные.
— Банкет,- пояснил он и кивнул в зал.
Я сделал несколько больших глотков и обернулся. И впрямь, все столы были накрыты.
— Что празднуют?
— Да хрен их знает.
— Не фортануло тебе,- посочувствовал я.- Погода на улице приятная.
— Да уж.
Мы помолчали. Я уже почти допил свой стакан, когда парень сказал:
— В тот раз, помнишь? Ты здорово их раскидал! Честное слово, мне такого видеть еще не приходилось.
— Спасибо,- усмехнулся я и добавил.- Мне тоже…
— А вот и первые гости,- скривился ди-джей.
В зал вошли две нарядные женщины в сопровождении высокого, лысеющего кавалера. Я недолго наблюдал за ними, допил пиво, смял стакан и собрался на выход:
— Пора мне. Желаю удачи.
— Спасибо. Тебе тоже.
Когда я уже выходил из зала, очередная поп-композиция резко оборвалась, и из колонок зазвучал голос… Джина Винсента.
— Вот ты красавец,- улыбнулся я и повернулся к ди-джею.
Тот почти заговорщически подмигнул.

Я сел в «Волгу», некогда принадлежавшую Сереге, завел двигатель и выехал на шоссе. Интересно, значится ли она сейчас в угоне?
Проехав пару километров, я свернул на неприметную дорогу и вскоре оказался напротив недостроя, где месяц назад при «загадочных» обстоятельствах погибло шесть человек. Видимо, с тех пор к нему так никто и не приближался. От одного взгляда на здание по коже пробежал холодок.
— Всем привет,- пробормотал я и, заглушив двигатель, выбрался наружу.
Некоторое время я молча стоял, прислушиваясь к доносившимся со стороны трассы звукам и глубокими затяжками втягивая сигаретный дым.
Здание безмолвствовало.
Я открыл багажник и извлек три больших канистры, наполненных керосином, после чего тщательно облил снаружи все здание, не забыв про вход, окна и углы. Эта процедура заняла у меня не больше десяти минут (я все боялся, что керосин испарится, а потому спешил). Одну канистру я открытой забросил внутрь, после чего запалил тряпку и кинул следом.
Огонь распространился мгновенно. Уже через пару минут недостроенное кафе напоминало гигантский пионерский костер.
Я спешно завел двигатель и отогнал машину подальше, боясь взрыва, после чего вновь выбрался наружу. Некоторое время ничего не было слышно, кроме шума огня. Но вскоре в хаосе пожарища показалось какое-то движение. Я замер и присмотрелся внимательнее.
— Что за дерьмо…
В эту секунду из огня вырвалось непонятное существо, более всего походящее на змею или гарпун Скорпиона из «Смертельной битвы», только гораздо крупнее. Тварь почти достала меня, ей не хватило каких-то пары метров, чтобы вцепиться своими острыми зубами мне в лицо. Я отшатнулся назад, выпучив на урода изумленные глаза. От ужаса и отвращения дыхание сперло, я оцепенело наблюдал за движениями неизвестного мне существа.
Оно покачнулось влево, потом вправо, будто выискивая жертву. А, может быть, оно искало спасения от огня, все разгорающегося позади. Тварь дернулась раз, второй, третий и беспомощно заверещала пронзительным, скрипучим голоском.
От греха подальше я забрался в машину и закрыл окна.
Тварь продолжала дергаться и верещать, но вскоре затихла. Могло показаться, что она, смирившись, поникла головой. Она еще немного покрутила башкой и медленно, нехотя убралась обратно. Прямиком в огонь.
Я был ошеломлен, но уже не настолько, чтобы сойти с ума. Некоторое время я наблюдал за пожаром, после чего вновь повернул ключ в замке зажигания.
— Что-то скоро будет,- пробормотал я и уехал прочь.

Выдумка или нет, судить Вам. Историю эту я услышал от знакомого, который просто помешан на «Файлах смерти». Сам то я в них не верю… Но не в этом дело, вот сама история. Дословно не скажу, но вот как я это понял:
Данный файл — видео. Распространяется на детских сайтах и на дисках для обучения. Называется файл «ClownBob» — что в переводе «Клоун Боб». Видео длится 5 минут. Первые 2 минуты все нормально. Клоун развлекает детей на дне рождении. Понятно по имени и месту праздника (двор дома), что действия разворачиваются в Америке. На 3-х минут видео начинает заедать и на 3:30-3:40 вылетает ошибка, мол, ошибка проигрывателя. После повторного запуска, те же самые заедания, но ошибки нет.
На 4 минуте заедания прекращаются и видно, что дети разъезжают домой. Клоун получает свои деньги, и уходит восвояси. На этом видео кончается.
Эффекты после просмотра видео для людей со слабой психикой могут привести к смерти. Через несколько минут у человека начинаются галлюцинации, начинает казаться, что кто-то смеется. А иногда и во снах снятся. Но после 3 дней все прекращается…
Ну вот и вся история, читатель. Слабо верится, не правда ли? А вот если представить, что ты сейчас услышишь смех ребенка в пустой квартире… Жутко становиться, не правда ли?

Приветствую всех, уважаемые читатели сайта 4stor.ru.
Я отсутствовал, так как мне запрещена авторизация на сайте в любом виде, вплоть до окончания моего бана. Итак… что же на этот раз?
На очереди сайт со звонким названием — DigiCrime.
Что же в нем такого особенного? Ответ: ВСЁ! Начиная от ссылок и разделов, заканчивая описанием и различными фразами.
Для начала, я расскажу, как я столкнулся с ним… Опять же ночью. Я лазил по закрытым архивам ФБР, пока не наткнулся в помойке на линк, с этим названием — DigiCrime. Я кликнул на него.

Начал загружаться сайт, а потом… Появился черный экран с темно-оранжевыми буквами:
«It's now unsafe to turn on your computer». Рабочий стол исчез, оставив лишь панель, появился синий экран с некой фатальной ошибкой. Но, естественно, пугаться было нечего, так как я успел заметить, что ко мне на компьютер попал некий скрипт… Так оно и оказалось. Экран исчез, и появился сам сайт.

Сперва я нажал на «free cupholder». Вылезло следующее:
«Did I knock anything over? Wow that was fun».

«Wanna keep exploring DigiCrime?». {Он издевается? Мде...}
Меня кинуло обратно на сайт.
На следующей строчке было написано кое-что поинтересней:
Whatever you do, do NOT click here.
Естественно кликнул. Черный экран с текстом:
«Your only hope may be to use alt-F4. The task manager doesn't even seem to work. We DID warn

you not to click here».

«Be sure to visit DigiCrime again (if possible)».
Адресная строка заблокирована и возможность возврата отсутствует. Этакая черная дыра сайта.

Хотя можно спокойно закрыть вкладку. Ну-с, идем дальше по сайту.

Я обратил внимание на это (желтый блок ссылок с левой стороны, в самом низу):
«Still with Java, javascript, PDF, and ActiveX.
Be afraid.
Be very afraid».
Дело в том, что если навести туда курсор, то появится окно с сообщением:
«I WOULD NOT DO THAT IF I WERE YOU!».
Если повторить попытку, то (лично у меня в браузере мозилла) появится возможность заблочить появление окна, и можно будет кликнуть на варианты.
Я кликнул на «Java». Появилась страница, где можно было ловить кнопку (типа игры) и надпись:
«By the way, don't touch this».
Откроется новая страница с кнопкой «don't touch this». Тем, у кого стоит «Java» — будет неприятно! (Что произойдет — узнаете сами).
Если же в разделе выбрать ActiveX, то там есть возможность скачать какие-то сертификаты, и странный файл — BOOM.lnk (по сути даже не файл, а ярлык какой то). Вреда никакого не принес (вроде бы) + там куча текста, а читать было в лом.
Далее…
Чуть выше в желтом блоке есть ссылка:
«Subscribe to our channels at your own risk!».
При нажатии вылезет окно. Можете потыкать на ссылки и кнопки. Удачи, так сказать, в этом.
Дам подсказку: сайты-каналы могут открыться лишь в определенный момент времени.
Так же вверху блока есть меню:
«services»
«products»
«foreign policy»
«exploits»
«in the news»
«downloads»
«people»
«disclaimer»
Хоть и выглядит сайт сомнительно и неправдоподобно (особенно, если почитать дисклеймер сайта), но опасаться есть чего. Скрипты и вирусы на сайте есть. И сайт угрожает иногда своими сообщениями.
Например, если полазить на сайте некоторое время, то открывается Outlook с предложением отправить письмо в DigiCrime. Если закрыть, то появится сообщение: «Just send this letter»… (Или что то в этом роде, точно уже не помню). Позже, снова повторяется.

Сайт: www.digicrime.com

Дверь в квартиру в одном из многочисленных спальных районов была надёжно закрыта, но тревожные чувства не хотели покидать его. Человек, лет 37, с сединой на висках, ещё сильнее стиснул бутылку в своей руке. Мелкая дрожь шла по всему телу. Что-то… что-то должно произойти!

Странный треск деревянного пола вывел его из оцепенения. Нечему было скрипеть там, в коридоре. Внезапно, в дверном проёме показалась нога в чёрном ботинке. Человек с бутылкой судорожно сглотнул, глаза расширились, рука с бутылкой начала подниматься в защитном жесте.

— Стоять, — произнёс голос из-за двери, — ничего особенного не происходит.

Т-ты кто? — Только и смог произнести человек с бутылкой.

Владелец ноги вошёл в комнату целиком. Это был обычный парень лет 20-25. Из внешности примечательными были только глаза. Странные, размытые зрачки на тусклом светло-зелёном фоне.

— Предлагаю сыграть, — заговорил он.

— Во что? — человек опустил бутылку и скосил взгляд на включенный компьютер, стоящий в углу.

— Нет, отбросим эти электронные игры в сторону, — парень подошёл к компу и нажал кнопку выключения. — Играл когда-нибудь в словесные игры?

— Эээ, — человек наконец поставил свою бутыль на пол, при этом ему пришлось наклониться, что давало ему возможность просчитать пути побега из квартиры.

«Кто же он, как он сюда попал? Неужели кредиторы решили пойти на радикальные меры, чтобы вытрясти с него оплату долгов?» — Проносилось в его голове.

Парень видимо понял его намерения, поэтому подошёл к двери и плотно закрыл её:

— Давай так: Как бы ты не старался, ты не сможешь открыть эту дверь, дёргая её за ручку.

— Не понял? — ноги у человека начали подкашиваться.

— А ты попробуй, — парень протянул руку в сторону двери приглашая испытать её на прочность.

Человек медленно прошёл к ней и потянул на себе, затем от себя — дверь словно монолитная, не сдвинулась с места.

— Что происходит? Выпустите меня отсюда! — в голосе у него появились истеричные нотки.

— Да ничего особенного. Просто показываю правила игры на примере, — спокойным голосом произнёс парень. — Давай так: я произношу утверждение и оно становится верным и неизменным, затем ты. Один из вариантов победы в игре, когда это утверждение не станет реальностью.

— Что за бред. Не верю! — у человека всё больше поднималась паника, но внезапно его осенило: — Значит так, я сейчас сдвину кровать в сторону, а под ней тридцать тысяч долларов!

«Да, столько я и должен тем кредиторам. Если под кроватью ничего не будет — этот придурок уберётся из квартиры. А если будет… нет, это уже настоящий бред».

Человек подошёл к кровати и начал отодвигать её от стены. Скрип возвестил о возникновении новых царапин на и без того загаженном полу. Внезапно челюсть у человека отвисла:

-Т-там, т-там! О-о. Они!

— Ну ведь так оно и должно было быть, — парень равнодушно посмотрел на груду стодолларовых бумажек устилающих пол. — Теперь моя очередь. Внесём в игру остроты: через 15 минут грянет гром и ты умрёшь.

— Что?? — Человек выронил все купюры, которые уже успел собрать. — Как это так? За что?

Он посмотрел на часы на руки — было ровно 20:45.

Пот прошиб всё тело.

«Зачем этот парень тут появился? Кто он? Маг, колдун? И зачем ему его убивать?» — судорожно думал человек. Он опять глянул на часы — осталось уже 10 минут.

«Что делать? Что делать? Это же игра, да? Гром? Значит, я умру от молнии или...?»

— Ага, тааак, — протянул человек уже с облегчением. — Тут то я тебя и поймал. Внимание! Сейчас моя очередь и моё утверждение:

Ровно в 21:00 зазвенит телефон, и я услышу новость, что меня уволили с работы, это новость и убьёт меня, хехе.

— Проверим? — Произнёс парень. — Если это утверждение не сбудется — я выиграл.

«Ах ты чёрт» — пронеслось в голове у человека и он судорожно взглянул на часы — оставалось две минуты.

Одна. Уже ровно 21:00. Зазвенел телефон. Человек поднял трубку:

— Да?

— Здравствуйте, к сожалению, вынуждены сообщить вам, что наша компания начала сокращения. И…

В это время грянул гром. Человек опустил трубку — капли слёз появились в глазах.

«Как же так… Почему… Прямо умереть хочется.» — грустные мысли полезли в голову.

— Ну, неплохо. Тебе повезло, — ухмыльнулся парень.

— Т-ты… Ты дьявол! — человек угрожающе поднял кулаки.

— Ээ, ты что — это все лишь игра, — парень протестующе поднял руки ладонями вперёд.

— Как это всё происходит? Как? — Человек смирил своё гнев, поняв что может навлечь уже гнев со стороны это парня и мало ли что что тогда случится.

— Ты веришь в существование параллельных миров?

— Нет!

Уж что что, а вот в параллельные миры он отказывался верить. В детстве наслушавшись сказок, что в параллельных мирах всё наоборот и он, выходец из бедной семьи, мог быть богачом в другом вызывало у него диссонанс.

— Тогда давай введём новое правило в игру, — улыбнулся парень. — Как только ты скажешь в своём утверждении или частично затронешь тему параллельных миров — ты проиграешь.

О-о… — у человека закончились слова.

«Опять этот парень хитрит» — подумал он.

— И что же я проиграю? — спросил он вслух.

— Всё, что получил в игре. Например, эти деньги. А вот что потерял, не вернёшь.

— Работу?

— Именно.

— Ах ты чёрт! — Больше слов у человека не нашлось.

— И теперь моя очередь: Люди могут казаться людьми, а на самом деле ими не являться.

Тишина окутала комнату.

«В чём тут подвох?» — Думал человек. — «Большинство людей действительно не люди, а свиньи или ещё кто похуже. Кстати, надо от него как-то отделаться, например, выбраться из этой чёртовой квартиры.»

— Что если я скажу, что эта дверь открывается ключом, который лежит в шкафу? — Спросил человек.

— Попробуй.

Человек подошёл к своему шкафу и открыл его. На средней полке лежал металлический ключ. Он взял его, подошёл к двери, вставил в замок и повернул. Дверь бесшумно отворилась.

— А теперь я пошёл! — Крикнул человек и сиганул к входной двери. Щёлкнул замок, и он оказался на лестничной площадке.

Где-то внизу стоял Форд, который он купил за эти несчастные 20 тысяч долларов, из-за которого он попал в этот дурацкий кредит.

Возле машины стоял подозрительный человек. Огромные рыбьи глаза, круглый рот. Своим телом он заслонял водительскую дверцу.

— Пшёл отседа! — Воскликнул человек и попытался отпихнуть верзилу, но тот внезапно начал отекать, словно мясо на костях стало жидким.

Вот показался череп, глаза ввалились в глазницы. Верзила постепенно превращался в скелет, который вздёрнул руки к верху. Человек заметил, что вместо пальцев у того были стальные когти.

— АААА! — Заорал человек и упал на землю. Затем он быстро пополз и внезапно оказался по днищем свое машины. «Как же так, как же так,» — крутилось в мозгу.

Но натруженные в компьютерных играх мозги сообразили верно:

— А под днищем машины у меня спрятан суперган убивающий эту фигню! — С криками и матами человек прополз ещё немного под машиной и обнаружил ту пушку, которая напоминала дамский пистолет.

Выполз с другой стороны от монстра машины человек выпрямился в полный рост, прицелился и выстрелил. Никаких спецэффектов и звуков. Просто скелет исчез в никуда.

— Уф, — человек утёр лоб.

Глаза наткнулись на фигуру, выходящую из подъезда. Её оказался тот самый парень.

— Стой! Не подходи! — человек угрожающе навёл пистолет на парня.

— Хе-хе, не думаю, что он будет иметь эффектам на обычных людях.

— А ты как будто бы обычный человек, — не согласился человек.

— Ну, уж точно не они.

— Прошу по-хорошему, верни всё, как было.

Парень улыбнулся:

— Да легко. Моя фраза: Сейчас всё вернется, как было.

Внезапно улицу застлало туманом, дорога под ногами стала покрыта ржавчиной, свет в окнах дома погас.

— Что случилось, почему всё изменилось? — Вопросил человек, опуская оружие.

— А что если мы в параллельном мире?

— Нет никаких параллельных миров! — Вскричал человек, уж очень ему не хотелось оказаться без денег и без работы. — Ты что-то сделал же, да? Точно! Ты не сказал время! Да и вообще ничего конкретного, — у человека снова началась истерика, — ты просто пытаешься обмануть меня этой фразой!

— Всё может быть — эта же игра, — спокойно произнёс парень.

-Значит так, значит так, — человек начал задыхаться от потока чувств, — ты сейчас исчезнешь. Раз и нету.

Парень пропал из поля зрения. Человек начал озираться по сторонам.

«Да, да! Я сделал это! Его нету!» — Ликовал он в душе. — «Но что это за странное место? Тот парень сказал, что вернёт всё как было. Как было где? Явно не как в мире, в котором я жил раньше. Вернётся как было в, ммм, Сайлент Хиле. Как в той компьютерной игре, в которую я играл в детстве.» — Человек улыбнулся своим мыслям и решил пройтись по улице и убедится в своих рассуждениях.

Завернув за угол, он чуть не упал в пропасть. Прямо перед носом дорога кончалась обрывом дна которого видно не было. Человек выругался про себя.

«Нужно быть осторожным, пойду как я дальше, держась левой стороны пути. Если это то, что я подумал, то такие обрывы будут ожидать меня везде».

Человек оказался прав, все 4-ре выхода из квартала были отрезаны от внешнего мира.

«Единственный способ выбраться — через дома вокруг,» — думал человек, — «нужны проверить окна, двери».

Но на его удивление все окна были словно из стали, разбить он их не смог. Даже дверь его собственного подъезда словно заклинило.

— Ээй! На помощь! Есть тут кто-нибудь? — Крикнул человек и прислушался.

Ответом ему был странный шум в тумане.

— Эй! Я здесь! — Ещё раз крикнул человек и побежал сторону шума. Но внезапно его радость оборвало то, что он увидел. По улице шла толпа из манекенов. Вместо головы у них был чисты болванки без глаз и каких бы то ни было черт лица.

— Чёрт! — Вскричал человек и проклиная того парня побежал прочь от толпы. Но впереди оказался обрыв, сигать в который он не пожелал.

— Тут должен быть выход, — воскликнул он.

По правую руку возник дом с очередным входом в подъезд. Кажется, прошлый раз человек его не заметил — во всяком случае, он хотел на это надеется. Судорожно бросившись к нему, он начал дёргать ручку, затем тянуть дверь на себя. Медленно и со скрипом дверь начала поддаваться и постепенно открываться. Когда появилась достаточная щель, человек скользнул её и начал закрывать дверь за собой.

Внезапно в щель сунулась рука манекена. Матерясь, человек сильнее потянул дверь, которая прижала, а затем отломала руку у манекена.

Лёжа на полу, рука продолжал шевелится. Человек яростно растоптал её в щепки.

«Уф, справился» — утёр лоб человек и осмотрелся.

Вокруг было темно и это был явно не подъезд, а, скорее, бар. Вон и стойка, вон и бармен.

— Ч-что?? — У человека упало сердце, и он потянул руку за пистолетом, но, видимо, тот потерялся где-то во время побега.

— Да ты не бойся, — ухмыльнулся человек за стойкой и человек признал в нём того парня.

— Т-ты? Я же…

— Ты не сказал, что я исчезну навсегда, вот я и снова появился.

Из всех живых людей на свете человек меньше всего мечтал встретить этого парня.

— Здесь нету тебя, в баре полно нормальных людей из моего мира! — Закричал человек, но ничего не произошло.

— Увы, но ты уже пожелал увидеть выход, когда бежал от тех людей.

Человеку было нечего возразить в ответ, поэтому он решил ждать хода от парня.

— Ты можешь легко всё это прекратить, если скажешь, что это параллельный мир. Я легко верну тебя назад.

«Так, соберись, тут явно есть лазейка,» — подумал человек про себя, — «что, если я обману его, но как?»

— Что, если я соглашусь с тобой?

— Тогда я пропущу свой ход, скажу что-нибудь безобидное.

— А деньги и работа?

— Увы, ты потеряешь их, но зато тебе не нужно будет больше испытывать страх и постоянно бежать.

— Дай подумать.

«Оставаться в этом мире опасно, но он мне очень напоминает ту игру, в которой я хотел бы побывать на самом деле. И тут мне не грозят кредиторы. А вообще, я могу своим следующим утверждением создать правило, в котором я бы смог ходить неограниченное количество раз и избавиться от этого парня, а затем переделать мир как того хочу. Мне нужно просто согласиться.»

— Я согласен, я признаю существования миров на следующем ходу. — Сказал человек.

— Что же, тогда моё следующее утверждение: Если ты нарушишь своё слово на след. ходу — проиграешь. — Парень захохотал, словно сказал удачную шутку.

— Ах ты, т-ты! — Человек задохнулся от злости. — Ты сейчас сгинешь! Навсегда!!!

— Да пожалуйста, всё равно мне тут надоело, — поджал губы парень и… исчез.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! — Бешено смеялся человек. В дверь начали барабанить, словно сотни рук били по железу.

Несколько историй.
1)Одна девочка из Америки решила себе сшить Тейлс Долла. Она за несколько дней почти его вышила, осталась только голова. Она решила вызвать дух Тейлс Долла и показать ему игрушку, типа чтобы оценил. Тейлс Долл не явился, но наутро эту девочку обнаружили накрытую одеялом полностью, но когда они откинули одеяло, девочка была без головы. На её месте была маленькая игрушечная головка ТД.

2)Также один американец решил написать письмо Тейлс Доллу. Он создал на рабочем столе текстовый файл с названием «Tails Doll» и там написал свое письмо. На следующий день компьютер не включился. Не включился он и через неделю. Когда этот американец сумел все-таки включить компьютер, он обнаружил там ответ на свое письмо. Потом ему на электронную почту стали постоянно приходить сообщения от неизвестного отправителя с одним и тем же текстом — «Can you feel the sunshine?» В конце этой истории компьютер американца выключился снова, но на экране при включении стало появляться только изображение куклы с пустыми глазами…

3)Салли была соникофанкой. В свои 23 года она несколько слишком сильно увлекалась сверхзвуковым синим ежом. Ее комната была заполнена всевозможным сониковским стаффом, будь то игрушки из МакДональдса или мягкие игрушки. В ее библиотеке были британские книжки типа «выбери свое собственное приключение», а в коллекции музыки такие редкости как «Соник Бум» и японский саундтрек к Иксу. Ее коллекция была полной.
Или по крайней мере так ей казалось.
Однажды она и ее очередной бойфренд (полный паренек, приятно напоминающий ей кота Бига) шли по «Литтл Токио» скупая в магазинах все коллекционные карточки Соник Х. По пути они наткнулись на антикварный магазин. На витрине была выставлена странная плюшевая игрушка с пустым взглядом и красным драгоценным камнем на голове.
Это был Тейлс Долл.
Салли была коллекционером и хотела завладеть игрушкой.
Зайдя в магазин, она спросила владельца, сколько она стоит.
Он отказался продать ее, сказав, что она слишком ценная.
Салли предложила ему все, что у нее было, но он все равно не желал продать ее. Она посмотрела на игрушку, и почувствовала, что просто обязана получить ее. Трясущейся рукой она взяла бутылку газировки из ближайшего ящика и разбила ее о стойку.
Она пырнула владельца магазина в горло.
Парень Салли был ошеломлен. Он сказал, что она сумасшедшая! Он сказал ей не приближаться к нему!
Она сказала ему УМЕРЕТЬ.
Через минуту покрытая кровью Салли пришла в себя и осознала, что сделала. Она стала убийцей и отняла жизни двух невинных людей.
Но по крайней мере теперь она могла завершить свою коллекцию. Эта кукла Тэилса была ее!
Только, когда она посмотрела обратно на витрину, куклы там уже не было. Витрина была крайне, абсолютно и неоспоримо пуста. Она взглянула вниз на свои дрожащие, испачканные кровью руки и по радио покойного владельца магазина заиграла песня.
"...Can you feel the Sunshine?..."

А! Вот легенда!: Все наверное знают что девчонки любят на парней гадать. И вот, девчонка на парня решила гадать. Вставила меж двух зеркал свечу и пялилась в зеркало 20 м. Она заметила в отражении зеркала силуэт лиса,
мёртвого лиса.(Тейлс долла) Та повернулась к нему с испуганным лицом. Быстро подлетев, Тейлс оцарапал ей щёку. Она упала в обморок.
А остаток ночи девочка провела у родителей. Странно только одно. Она была в своей комнате, а остаток ночи провела У РОДИТЕЛЕЙ! Как она туда попала?

Был обычный мальчуган у которого была игрушка, которую мы все знаем. И так вот однажды когда родители ушли на кухню тот пацан начал играться в Соник Р, а куклу всегда клал рядом с собой.И так вот тогда тот проходил тот самый проклятый уровень, все подумают что пацан просто прошёл уровень и встретил смерть, но тот не успел его закончить.Когда родители вернулись в комнату к его сыну то они увидели окровавленный труп пацана. В одной руке мальчика был ножик, а на животе у мёртвого мальчика лежала кукла ТД.

Дмитрий Илларионович, психиатр, повстречался с героем книги, Алексеем, не где-нибудь в поликлинике, а в церкви. Вера возникла и укрепилась в душе доктора благодаря профессии. Любопытный жизненный опыт.

«…Служа в центральной областной психиатрической больнице штатным психиатром в четвёртом отделении, и, сталкиваясь с отдельными проявлениями отклонений человеческой психики, не описанными в советских учебниках, я, по природной своей пытливости стал интересоваться опытом предыдущих поколений докторов… В частности, тогда я в первый раз встретился с понятием «одержимости» или «беснования», и в приведённых примерах опознал явные совпадения с наблюдениями из своей собственной практики… Вместе с таким же как я молодым доктором М. (сейчас он священник и настоятель домовой церкви…) мы решили опробовать старинный способ определения одержимости с помощью святой воды.

Способ этот предельно прост. Больному предлагают для питья на выбор несколько стаканов с водой, из которых только один наполнен обычной водой, а остальные — святой, то есть освящённой в церкви священником с помощью молитв и креста. Так вот, если болезнь душевнобольного имела природу не естественную а демоническую, то он любое количество раз безошибочно выбирал из всех стаканов тот, в котором была обычная, не освящённая вода.

Для эксперимента мы выбрали больного Т., страдающего припадками неясного происхождения, которые, достаточно условно были обозначены в его карте как «неорганическое заболевание центральной нервной системы». К тому же, сам Т. был среднего возраста, тихий кроткий человек, в котором болезнь, кроме ежедневных припадков, впрочем достаточно коротких, ничем иным себя не проявляла. Болен он был около трёх лет, за время которых, частота припадков прогрессировала с одного припадка в три месяца, до ежедневных. Лекарственные препараты того времени существенных результатов не давали.

Доктор М. принёс двухлитровую банку святой воды, которую доставила ему из церкви двоюродная сестра, мы взяли в пищеблоке шесть стаканов, пометили их с помощью кусочков лейкопластыря и шариковой авторучки, таким образом, что никто кроме нас самих, не смог бы отличить эти метки, и приступили к эксперименту.

Заранее, разлив по пяти стаканам святую воду и в один — простую, мы пригласили Т. и предложили ему выпить воды из стакана, который он сам может себе выбрать. Т. посмотрел на стаканы с водой, как-то съёжился, затем, устремив на доктора М. прожигающий ненавистью взгляд, с несвойственной для него хрипотцой, сказал:
— А, не боишься ты, батюшка, со мной в эти игрушки играть?
После чего уверенно взял единственный стакан с простой водой. Но мы, не дав ему выпить, переменили положения стаканов и вновь предложили взять один.В течение эксперимента, мы восемь раз меняли положение стаканов, и каждый раз Т. безошибочно брал тот, в котором была простая вода.

После восьмого раза, переставляя стаканы в девятый, закрывая свои действия от Т. своей спиной, доктор М. незаметно плеснул немного святой воды в стакан с простой. Реакция Т. не заставила себя ждать:
— Сам пей свою гадость, поп! — грубо рявкнул, обычно вежливый Т. и отвернулся к окну.

Оставшись одни, мы с доктором М. долго сидели молча. Потом, он поднимаясь выдохнул то, о чём думали мы оба — Значит есть Бог…».

8 лет назад случилось то, что для каждого самое страшное в жизни — потеря близкого человека. У меня умер отец. Сказать, что я горевал — значит ничего не сказать. Он любил меня больше других детей (то бишь больше моих братьев и сестёр). Помню, как я не верил, когда зашёл брат, и сообщил о смерти отца, и как плакал навзрыд, когда его гроб стоял в квартире на 3 день. Когда мы поехали на кладбище… Да, вот тогда моё горе заменил интерес к странным и пугающим событиям вокруг.
Отца в могилу погружали на тросах. Я не мог на это смотреть, и под шумок и плач родственников я скрылся среди могильных памятников. Убитый горем, я шёл сам не знаю куда. В один момент я почувствовал, что ноги меня сами куда-то несут. Вскоре я очутился у ветхого, поросшего мхом памятника. Саму могилу украшали не цветы, а жёлтая сухая трава — дело было осенью. На памятнике значилось имя: «Флорцев Михаил Юрьевич».
Фотографии не было, но по белому овальному силуэту на памятнике она там явно была. Но важно не это. Вдруг я нутром ощутил рядом присутствие кого-то… Почувствовал, как меня нечто зловещее пронзает взглядом. Мне стало очень холодно и страшно. Знаете это чувство, когда от страха не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой? Внезапно моё запястье обхватила ледяная ладонь. Я её не видел, но уж точно чувствовал. Охваченный ужасом, я ринулся прочь, крича и петляя среди памятников как заяц. Я не знал, где сейчас проходят похороны отца, и бежал куда глаза глядят. Увидев край, а за ней оградку кладбища, я кинулся туда, запинаясь и спотыкаясь…
Выбравшись за пределы кладбища, я увидел маму, которая, судя по её виду, давно искала меня. Сердитая, она подбежала ко мне, но увидев меня заплаканного и насмерть перепуганного, сменила лицо. Обняв меня, сказала чтобы я терпел, и что всё будет хорошо. Видимо решила, что слёзы на моём лице и испуганный вид из-за смерти отца. Знала бы она, из-за чего я так перепугался…
Но как оказалось, это нечто не оставило меня даже когда я оказался вне кладбища. Когда мы ехали домой, я постоянно ощущал его присутствие рядом с собой. И дома на поминках, я, можно сказать, чувствовал его дыхание мне в затылок. Я боялся ложиться спать, но тем не менее, пришлось; как бы я не тянул время, мать погнала нас с сестрой спать.
Мы с сестрой Светой спали в одной комнате. Моя кровать стояла у левой стены, напротив двери, кровать сестры, соответственно, у правой. Я лёг спать, и, стараясь не думать о страшных мыслях, которые лезли в голову, заснул.
Мне снилось, что я бегу по неким коридорам. Судя по развилкам, это был лабиринт. Бегу не просто так, а убегаю от кого-то. Это с диким рёвом бежало за мной. Обернувшись, я увидел здоровенного мужика, с длинными спутанными начёсанными на лицо волосами. В один момент он загнал меня в тупик. Я смотрел, как он приближается, скаля свои чёрные зубы. Тут справа от меня образовалась дверь. Она распахнулась и за ней оказался мой отец.
— Забегай, быстро, — с этими словами он пропустил меня и захлопнул за мной дверь, которая тут же испарилась в стене.
Отец обернулся ко мне:
— Как ты умудрился подхватить эту дрянь?
Больше он ничего не успел сказать, поскольку я радостно обхватил его. Когда я малость успокоился, он усадил меня на невесть откуда взявшийся стул и рассказал мне следующее:
— То, что ты подцепил на кладбище — это дух самоубийцы. А самоубийство — это самый страшный грех, какой может совершить человек. Самоубийцу нельзя отпевать, и должны хоронить за кладбищенской оградой. Однако, его родные не посчитали нужным обращать на это внимание. Его отпели и похоронили на кладбище, чего делать было никак нельзя. Теперь он там как в ловушке и не может отмучиться свои положенные 1000 лет в аду. Поэтому он решил доконать тебя… Через твоё тело (вскоре мёртвое) попасть в ад, заодно тебя с собой прихватить… Но ты не бойся. Как только начнётся рассвет, он исчезнет. Но до этого помни: когда ты проснёшься, он будет звать тебя. Ни в коем случае не оборачивайся на голос, чтобы он тебе не говорил!.. Ну, мне пора…
Я начал плакать, но он сказал:
— Не переживай, мы с тобой ещё встретимся, обещаю. Вы, главное, не забывайте меня, да и могилку мою посещайте. Не часто, конечно, но раза два в год можно, чтоб она не стала такой же неопрятной как у того бедолаги. Ну, до встречи сынок. Я люблю тебя. И помни! Ты, главное, не оборачивайся.
Силуэт отца становился нечётким, как через мутное стекло. В следующее мгновение я обнаружил себя в комнате. Взгляд мой был устремлён в левую стенку, вплотную с которой и стояла моя кровать.
Я лежал и не знал, верить ли в то, что мне приснилось… Не знал я до того момента, когда не услышал то, о чём меня предупреждал отец.
Я лежал лицом к стене, а сзади услышал голос своей сестры Светы, зовущий шёпотом меня по имени:
— Олег…
Услышав голос своей родной сестры, я уже было хотел обернутся, но что-то (скорее всего напутствие отца) удержало меня. Также несмотря на знакомый голос, в нём было нечто чужое. Не знаю, как это объяснить. Вроде бы и голос сестры, и вроде бы и нет.
— Олег! — Ещё настойчивее позвал меня голос.
— Что?
— Обернись. Мне, кажется, что-то в глаз попало.
— Так я в темноте всё-равно ничего не увижу. Включи свет.
— Ну… Обернись. Обернись.
Я ещё плотнее прижался к стене и не отвечал… Он звал меня ещё часа два. Постепенно голос становился более высоким, и вскоре больше походил на хриплый бас мужика. Мне стало очень страшно.
— Обернись! — Взревел вдруг он.
Не знаю как вам, но меня так парализовал ужас, что в глазах потемнело. Вскоре в окне показался рассвет. Голос пропал…
На утро я спросил сестру, не звала ли она меня ночью. Ответ был предсказуем. Света недоуменно посмотрела на меня, и сказала, что мне приснилось.
Я не знаю что это было. Вы, конечно, можете сказать, что присниться может каждое, но как объяснить тот голос?.. В любом случае я бесконечно благодарен отцу. Возможно, он спас меня. От чего? Я и сам не знаю… Спустя столько лет я всё ещё хожу к нему на могилу и ухаживаю за ней.

Летом я часто живу на даче. А по соседству со мной участок принадлежит какой-то бабке, вроде сумасшедшей, но не буйной. Целыми днями сидит на лавочке у себя перед домом и бормочет что-то под нос, так, что не разобрать.

Я как-то обратил внимание, когда мимо проходил, что она вроде гладит кого-то, кто на коленях сидит. Думал, кот — присмотрелся, а нету никого, просто руки над коленями держит так, будто придерживает кого-то, и одной рукой по воздуху гладит. Я тогда подумал, что наверное у нее был кот когда-то, вот она и привыкла, и когда задумывается, рука у неё привычные движения совершает, будто кот на коленях сидит. Ну, как у Булгакова, когда Йешуа догадался, что у Пилата есть собака, когда тот во время головной боли делал движения, будто гладил её.

А однажды ночью, когда я спал на даче, вот что случилось. Просыпаюсь от того, что рука лежит на чем-то шерстистом, лежавшим у меня под боком. Ну, я спросонья решил, что кот мой, погладил по привычке, но чувствую — шерсть слишком жесткая какая-то. И тут вспоминаю, что я на даче, а кот-то у меня в городе. Просыпаюсь, естественно, сразу же, но не дергаюсь, и быстро думаю — что делать. В голове тут же план созрел — быстро накрыть одеялом, что бы это ни было, и в окно выкинуть.

И только я первое движение сделал, как это что-то с кровати спрыгнуло и к двери метнулось. Я только краем глаза заметил силуэт, и что-то странное в движении его было. Я вскочил, дошел до двери, вижу, приоткрыта, и успокоился, решил, что просто дверь забыл закрыть вечером и какой-то кот забрел ко мне, а может собачка чья-нибудь.

Возвращаюсь, прохожу мимо окна, и вдруг прямо за ним вижу лицо бабки с соседнего участка. Я еще никогда её такой не видел, волосы седые распущены, на ветру развеваются, глаза огромные, и прямо на меня смотрит. И так страшно мне стало, я от окна отпрыгнул назад, а она бросилась на свой участок, огромными прыжками. Я еще долго успокоиться не мог, но лег и уснул в конце концов. И уже когда засыпал, тут до меня дошло, что странного было в том убегающем коте, или собаке, кто бы уж там не был — двигался он так, как будто бы не бежал, а катился по полу к двери.

Наутро проснулся, пошел за водой, прохожу мимо участка бабки, а она как всегда, сидит на лавочке, и под нос себе что-то бормочет, причесанная, тихая, как обычно. Я уж подумал, приснилось мне ночью, как она в безумном виде по участкам бегала. А поближе подхожу, и слышу, как она произносит, разборчиво совершенно, и рукой, как всегда, гладит что-то невидимое у себя на коленях:

— Что же ты, зачем ночью бегать меня за собой заставил, а? Зачем к парню ночью залез, вон как напугал его!

Меня аж в дрожь бросило, я едва сдержался, чтобы на бег не перейти.

Стал потом справки об этой бабке наводить, никто толком ничего не знает, кроме того, что она лет десять в психушке провела, а с тех пор, как выпустили, все сидит у себя перед домом на лавочке целыми днями.

И только однажды, день победы был, выпили мы с одним мужиком в возрасте, из поселка, и он рассказал мне, что бабка эта лет пятнадцать назад своего деда зарубила топором, и голову ему отрубила. И когда менты приехали, она сидела на той самой лавочке у себя перед домом, улыбалась, а отрубленную голову деда своего держала на коленях, и всё гладила и разговаривала с ней.

Как-то пришлось мне устроиться ночным дежурным в один из моргов. Работа не пыльная, сутки через трое, клиентура покладистая, без особых претензий.
Поначалу, конечно, было страшно и противно. Потом ничего, привык. Однажды заступаю на дежурство. К вечеру появился Митрич. Он в морге этом лет, наверное, двадцать проработал. Приходит и говорит:
— Ты сегодня на ночь в дежурке закройся и не выходи, чтобы там ни случилось. Ночь сегодня плохая. Первая ночь полнолуния, всякое может быть.
Тут меня, естественно, прорвало. Какими только эпитетами я Митрича ни наградил. Обидно мне показалось, что мало образованный сторож меня, человека с высшим образование, пугать задумал.
Митрич молча выслушал и говорит:
— Как знаешь, я тебя предупредил, — развернулся и пошёл.
К концу рабочего дня об этом инциденте я, наверное, и не вспомнил бы, только насторожила меня одна деталь: Митрич был трезвым и говорил вполне серьёзно. После работы старший прозектор задержался со мной поговорить на философские темы, сидим в дежурке, спорим, а мне деталь эта – Митрич трезвый и спокойный – покоя не даёт.
Поздно вечером мой собеседник ушёл. Я запер за ним дверь и остался один. Проверил морозильную установку, посмотрел, всё ли в порядке в прозекторских, потушил свет и вернулся к себе в дежурку. Там так: входная дверь, рядом дежурка и длинный Т-образный коридор, в конце которого расположены двери, ведущие в трупохранилище, прозекторские и другие помещения. Всю ночь в коридоре горит несколько ламп. В дежурке тоже свет гореть должен, но сторожа, если спать ложатся, всегда его выключают. Двери, кроме выходной, нигде не закрываются, просто плотно прикрыты. В дежурке на двери задвижка, но всегда дверь оставляли настежь открытой. Как же было и в ту ночь. На лице тихо: ни ветра, ни шума машин. На небе низкая луна. Читаю Гримельсгаузена, но нет-нет да и прислушиваюсь к тишине. В полночь в сон потянуло. Решил прилечь. И тут слышу, как в коридоре скрипнула дверь. Осторожно, почти не слышно, но скрипнула. Выглянул из дежурки, в коридоре свет тусклый, рассеянный, там, где двери, темно, ничего не видно. Как-то не по себе стало. Однако думаю, пойду, погляжу, почему дверь открылась. Пошёл, а чтобы уверенности себе придать, ступаю твёрдо, шаги отдаются глухим эхом. И тут замечаю, нет, даже скорее чувствую – впереди, в темноте, какое-то едва уловимое движение.
Отчётливо вспоминаю: «Закройся и не выходи, что бы не случилось!» Медленно отступаю в дежурку, захлопываю дверь и щёлкаю задвижкой.
По коридору шорох быстрых шагов, обрывающихся у самой двери. Потом снаружи дверь сильно тянут за ручку. Она поддаётся на несколько миллиметров, дальше не пускает задвижка. В щели мелькает неясный тёмный силуэт, и в дежурку просачивается явственный сладковатый запах трупа.
В следующее мгновение я с дикой силой вцепляюсь в дверную ручку. А из коридора что-то безумно жуткое пытается проникнуть ко мне. Царапает дверь, дёргает ручку, шарит по косякам и стенам, и всё это происходит при полном молчании. Не слышно даже тяжёлого дыхания. Только тянет из-за двери запахом формалина и холодом.
Вместе с рассветом в коридоре наступает гробовая тишина. Никто больше не царапает, не рвётся в дверь. Но я ещё долгое время не могу выпустить ручку: так и стою, вцепившись в неё побелевшими от напряжения пальцами.
Настойчивый звонок возвращает меня к действительности и заставляет распахнуть дверь. Коридор обычен и пуст: оттого кажется, что всё происходящее ночью было диким, кошмарным сном. Замок, как всегда, заедает, и я долго не могу его открыть. Наконец, мне это удаётся. На крыльце весело скатился сменщик.
— Ну, ты здоров спать! Битый час звоню! – изумляется он.
Я невнятно мычу о том, что здорово перебрал спирта, ничего не слышал и что вообще меня лучше сегодня не трогать.
Рабочий день в самом разгаре, а я никак не могу заставить себя уйти домой. Нервно курю на крыльце служебного входа и отчаянно пытаюсь понять, что было ночью – реальность или сон. Рядом курит старший прозектор, о чём-то меня спрашивает, я ему что-то отвечаю, а у самого в голове только одна мысль: «Это был сон, этого не может быть!».
Тут на крыльцо выходит практикант:
— Андрей Андреевич, странный случай. Готовлю на вскрытие труп утопленника, ну того, что привезли позавчера, а у него под ногтями полно белой краски.
— Что же тут странного? – лениво спрашивает старший прозектор.
— Краска засохшая, старая, но надломы и срывы ногтей на руках трупа, по моему мнению, посмертные, свежие.
Они уходят, а я подхожу к двери в дежурку. На высоте человеческого роста, на гладкой белой поверхности отчётливо проступают полукруглые царапины и неровные сколы…

Года три назад рядом с нами жил сосед. Сейчас его квартира давно занята другими людьми и о нем помним, наверно, я, да баба Соня, тетка с нашего этажа. Звали мужичка Федором. Веселый дядька был, истории разные рассказывал, умел заинтересовать. Только одинокий совсем: детей нет, жена была, да умерла, как они только в наш дом переехали. Вот любила я с ним сидеть у дома и истории его слушать.
Вот сидим с ним, болтаем, а он мне о работе своей рассказывает (а работал он в нашем московском метро).
Строилось метро первоначально, как огромное бомбоубежище. То, что мы видим на стенах вагонов, эти пересеченные разноцветные линии, всего лишь десятая часть огромного подземного мегаполиса, лежащего под Москвой. Федор говорил о множесте тонелей, о темных ответвлениях, о которых знают только работники, о том, что делает обходчик путей, ходя по подземному «городу» с карманным фанатиком, что он видит в черных дырах метро.
Говорил долго, интересно. Потом замолчал, сплюнул, закурил и говорит:«А знаешь, что люди в метро пропадают каждый месяц, по одному-два человека?»
Я вся превратилась в слух…
Действительно, люди пропадают. Но это почти не заметно. Обычно это бомжи, которые остаются на ночь, чтобы погреться. Или сами работники — обходчики, как мой дядя Федор.
— Вы, пассажиры, не особо внимательный народ. Едете, газеты читаете, музыку слушаете, а если бы были наблюдательнее, то заметили бы их…
— Кого их? — спросила я.
— Настоящих обитателей, постоянных жителей метро. Мы же просто гости. Там своя жизнь. И тот, кто их тревожит, становиться их едой. Частенько они наблюдают за нами из черных дыр коллекторов и вентиляции. У нас, бывает, гадость всякую в тонелях находят: тряпье в крови, куски мяса равные, ссылаются на то, что это собаки забредают, или всякая другая живность, и под поезда попадают. Но, что интересно, быстро закрывают эту информацию. И не зря метрополитен держит людей большой зарплатой, а то давно уж поразбежались бы… И еще, будь внимательнее, всякое бывает, поздно не мотайся (я тогда училась в Москве на вечернем и поздненько возвращалась домой), а если уж стоишь на пустой станции, встань как можно ближе к середине, целее будешь…
После разговора было достаточно неприятно, но я особо не приняла это в серьез. Прошло какое-то время… Я возвращалась от мамы (неделю провела у нее), по обыкновению позвонила в квартиру Федору, поздороваться. Дверь открыла молодая женщина, я удивилась, это была племянница соседа, которая уже «сто лет» не приезжала к нему. Я спросила где Федор. Она наклонилась ко мне и сказала: «А вы что, не знаете?.. Он пропал в ночное дежурство… Ушел на работе в обход запасного тонеля и не вернулся… На рельсах позже нашли его перчатки и фонарик… Может куда провалился, мало ли там всяких дыр… надеюсь найдут тело, хоть похороним....»… и захлопнула дверь.
Мне стало так тоскливо… Я точно знала, что дядя Федор уже никогда не вернется из подземного города...

Это случилось со мной, несколько месяцев назад. Наши соседи сверху – замечательная семейная пара, Наталья и Виктор, у них двое детей. Сыночек Антошка, и доченька Люба. Антону только годик, а Любочке уже 5 лет. Девочка милая, смышленая, всегда много смеется. Вообще она очень активный ребенок. Переехали они в эту квартиру недавно, но все соседи уже успели их полюбить.

Как-то раз они все уехали на дачу. Я лично видела, как они все погрузили в машину и завернули за угол. Квартира опустела. В этот день я дома была одна, поэтому сидела и смотрела телевизор допоздна. Внезапно, я услышала ужасный, нечеловеческий крик из квартиры сверху. Я насторожилась. Ведь в квартире никого не было, и быть не могло. Если бы Наталья с мужем вернулась, я бы услышала, а до этого все было тихо. У нас вообще очень хорошая слышимость. Тут немного посидев, я уже было подумала, что это мне показалось, нот тут крик повторился. Я уже перепугалась. На часах было около двенадцати. Я вышла из квартиры, поднялась к двери соседей и начала вслушиваться. Когда крик опять повторился, я не колеблясь вызвала полицию. Пока дожидалось, из своих квартир выползло еще пару человек.

Оказалось, не одна я слышала вопли. Когда приехала полиция, нам никто не открывал. Всего страж порядка было двое, но как только они услышали вопли, то сразу вызвали бригаду и начали ломать дверь. Она долго не поддавалась, будто она была закрыта не только снаружи, но и изнутри. А из квартиры все еще слышались крики. Наконец, дверь открыли. Нам всем, кто стоял на лестничной клетке, предстала ужасная картина: маленькая девочка, вся в крови и синяках, лежит, свернувшись в клубочек в коридоре и только русые косы, которые были меньше всего заляпаны в крови, дали нам понять, что это Люба. Как только приехала «скорая», девочку сразу увезли в больницу. Тут примчались Наталья и Виктор с сыном. Глаза у них были круглые, Наталья вся в слезах, оба напуганы. Они были в панике, ведь их маленькая дочка поехала с ними, но по словам родителей, когда они прибыли на дачу, Люба забежала в дом и исчезла. Ее долго искали, кричали, и тут звонок: мол, приезжайте, ваша дочь дома. Звонок был сделан с неизвестного номера, голос был мужской, не знакомый. Конечно, они перепугались и выехали обратно.

На даче жила бабушка, и если это розыгрыш, то можно было не беспокоиться, что если дочка вернется, никого дома не будет. Тут им объяснили, как обстоят дела, что их дочь еле живая в больнице. Прошло немного времени, Люба шла на поправку, но молчала. Мать целыми днями сидела у кровати дочери в больнице. Самое странное, что в квартире не было обнаружено никаких следов посторонних. Всю эту историю окружает какой-то ужас, неизвестность. Сейчас все нормализовалось, Наталья с Виктором переехали. Я их больше не видела, знаю только, что врачи не уверены, сможет ли Люба когда-нибудь еще заговорить.

Случай этот произошел в 2002 году. В то время работал я водителем маршрутки. В тот день у меня был выходной. Ранним утром разбудил меня телефонный звонок. Приятель один звонил. Он врачом на скорой работал.
— Миш, тут помощь твоя нужна. Пассажира надо одного перевезти, – услышал я в трубке.
-Какого?
— Да тут, понимаешь, дело такое. У подруги жены муж умер. Он в морге, надо его домой привезти. Завтра хоронить. А у нас, как назло, водитель заболел. Тут дел много. А там какие-то заминки, и ей с ним надо помочь, в общем, кроме тебя больше некому.
Я немного растерялся от такого предложения, но, прикинув, что это не займет много времени — крутануться надо было всего лишь по району — согласился.

В 8 утра мы были в морге. Тело, накрытое простынёй, вывезли на каталке и загрузили в машину. Узнав у друга адрес доставки «пассажира», и забрав деньги за работу, я поехал в место назначения.
Состояние, которое испытываешь, находясь в одном помещении, пусть даже в машине, с покойником, не из приятных, скажу я Вам. Музыку я не включал. Старался не думать о том, кто у меня там «сидит». Изредка поглядывал в зеркало заднего вида. Почти забылся, когда почувствовал, что мне на плечо легла чья-то рука. На мгновенье потерял управление, хорошо быстро взял себя в руки. Смотрю назад – никого! Думаю, ну, всё. Перебор. Надо покурить. Полез в карман за сигаретами, мельком взглянул в зеркало и обомлел. Покойник, откинув простыню, сидел на своей кушетке и смотрел на меня. Я резко обернулся – ничего! Всё, как и было. На лбу у меня выступил пот. И тут я слышу голос:
-Эй, командир, ты куда меня везёшь — то?
Я резко выруливаю руль вправо и паркуюсь на ближайшей остановке. Сижу и смотрю на него в зеркало, а назад обернуться боюсь. А он мне:
— Домой не поеду, вези меня к мамке, там пусть хоронят. И ещё, цветы у тебя в животе… — и смеяться начинает.
И тут я как очнулся. Рванув дверцу, выскочил на улицу, чуть под машину не попал. Стаю и не пойму, что сейчас со мной было. То ли сон, то ли явь. Докурив сигарету, подхожу к задней двери, открываю — ничего, все нормально, лезу в салон. Откидываю простыню. Всё спокойно. Мужчина, лет сорока, как говорится, без признаков…
И тут на меня как нашло. Беру телефон, звоню другу. Рассказываю, что было. На его осторожный намек относительно моей нормальности, отвечаю матом и прошу приехать на эту остановку.
В общем, перевезли мы гроб, монашку, все необходимые причиндалы в квартиру матери. Шумиху подняли, конечно, несусветную, но, выполнили, так сказать, последнюю волю покойного.

Спустя некоторое время встретились с другом, вспомнили этот случай, выпили за упокой, а друг мне и говорит:
— Ты, знаешь, Миш, если все, что ты мне тогда рассказал, не плод твоего больного воображения, я начинаю догадываться, почему Костик умер. То есть, умер-то он от язвы желудка, но знаю, кто ему помог, так сказать. Он ведь выпить любил. Не до большого, конечно, но всё равно частенько прикладывался. А Катьке, жене его, это ой как не нравилось. Ну и кто-то надоумил её таблеточки специальные ему подсыпать. Эт мне жена моя потом рассказывала. Он-то пить бросил, потому, что проблемы с желудком начались. Долго лечиться не хотел, ну а когда пошел… Эх, царство ему небесное.

И вот тут до меня дошло, почему он к матери просился. Не хотел, видно, там последний день свой провести.
И ещё одно. Через месяц я с гастритом в больницу загремел. Боли сильные начались, решил провериться, а меня сразу и упекли. Вспомнил я тогда его слова про цветы в животе. Предупредить он меня решил. А я, дурак, не понял его.
Сколько лет уже прошло, а я до сих пор на могилу к нему захожу. Цветы оставляю и водочки сто грамм…

theuglydance.com/?v=pxuaiziisn