«Правосудие» [заморожено]

В общем вот начало нового рассказа. Не знаю, что из этого получится в итоге, давно ничего не писал.
В рассказе возможны отклонения от действительности. Действие рассказа происходит в будущем, может там что нибудь поменяется от классического устройства групп такого рода. В общем это сугубо художественное произведение, так что ошибки возможны.
Итак, поехали. Комментарии и критика уместны.
P.S. Название рабочее и может измениться.
___________________________________________________________________________
Прошлые рассказы:
«Плен»
«Над пропастью»
«Nihil»
«Ненужные люди»
«Двенадцать»
_____________________________________________________________________________

_____________________________________________________________________________
Пролог

«Игорь! Просыпайся»! – истошно завопил будильник. Аграмов медленно протянул руку и хлопнул по кнопке выключения. Затем заложил руки за голову и уставился в потолок. В окно медленно проникали лучики солнца, играя на полу. Начинался день.
Игорь, лениво потягиваясь, прошел на кухню, поставил чайник. Пока вода закипала, он побрился и привел себя в порядок. Позавтракал. Включил телевизор.
Диктор торопливо рассказывала последние новости. «…В центре Москвы на Манежной площади сегодня начался митинг. Сотни граждан вышли на улицу в знак протеста недавнему восстановлению смертной казни…», «…президент заявил… необходимости…».
Аграмов выключил телевизор.

1 глава

Игорь сидел и писал отчет по делу Васюкова, когда его вызвал к себе полковник. Руки еле заметно дрожали, но Аграмов мысленно отдал себе приказ успокоиться. Помогло.
Он подошел к кабинету и постучался.
— Товарищ полковник, разрешите?
Иван Васильевич Пашков, проработавший в органах почти тридцать два года, сидел во главе длинного стола в кресле. Он не был стар, но в волосах пролегли проседи, а лицо пошло морщинами. Пашков как всегда был подтянут, спокоен и бодр. Сегодня на полковнике был скромный серый костюм.
— Аграмов, иди сюда. Ну что, решил все? – спросил Иван Васильевич.
— Ну да, товарищ полковник. – Аграмов помолчал. – Когда?..
— А, да это ты не торопись. Ты работай, работай пока. Через неделю все документы подготовятся. Вот тогда и начнешь. А пока – не забивай себе голову этим. Понял?
— Так точно.
— Ну иди, сынок, — полковник хлопнул Аграмова по плечу. – Работай.

Спустя неделю

Игорь стоял, вцепившись в край раковины и вперив взгляд в зеркало. Он не помнил, чтобы когда либо волновался так же сильно как сегодня утром. Даже на первом задержании, когда тот грабитель, Миртов вдруг открыл огонь из пээма. Хотя, пожалуй, тогда была страшнее.
Аграмов проглотил успокоительное, глубоко вздохнул и вышел из квартиры.
У его подъезда уже стояла машина. Обычная газель. Рядом стоял водитель, Сашка Муратов. Он курил, периодически поглядывая на ночное небо.
— Здорово, Игорь. Поехали?
— Привет, — Аграмов пожал протянутую руку. – Да, погнали.
Он залез в машину.
— Григорий Тимофеевич, судмедэксперт, — представился невысокий человек с залысинами в тонких очочках. – Будем знакомы. Остальные уже на месте.
— Игорь Владимирович, — Аграмов неуверенно кивнул в ответ.
Машина резко выехала из двора Аграмова и понеслась по ночному городу, набирая скорость.

***
Аграмов выпрыгнул из газели и громко втянул свежий ночной воздух, потирая руки.
— Пойдемте, — сказал врач. — Нас ждут.
— Да-да, конечно.
Вокруг были одни гаражи, они подъехали к одному из них. Эксперт быстро зашагал внутрь гаража. Игорь оглянулся – Саша тоже вышел из машины и курил, смотря в другую сторону. Аграмов зашел вслед за врачом.
Ему было страшно, страх противно ползал внутри, щекотал внутренности. Приходилось незаметно передергивать плечами, пытаясь хоть как-то выгнать мерзкое ощущение. Без результата.
Он уже понял, что это были несколько гаражей, соединенных между собой.
В одном из них стоял обычный письменный стол. За ним сидел худощавый мужчина с черными волосами в безукоризненном костюме. Прокурор. Рядом двое молодых парней, ровесников Аграмова.
— Здравствуйте, меня зовут Виктор Павлович Суховеев, — поднялся из-за стола прокурор.
Аграмов представился.
Перед прокурором за столом сидел молодой мужчина. Он тихо покачивался, сидя на стуле и негромко постанывая. Руки были скованы наручниками за спиной.
— Что ж начнем, — сказал Суховеев, садясь за стол. – Фамилия, имя, отчество?
Игорь уже понял, что это приговоренный.
— Ва-вассилий Сте-теппанович Ме-меньшшов, — заикаясь выдавил смертник.
— Так… Вам предъявлено обвинение по статье 131 УК РФ за изнасилование несовершеннолетней Григорьевой. Вы признаете свою вину?
— Аааа, — завыл Меньшов. – Помилуйте, да что же такое тооо, аааа…
Прокурор посмотрел на него, что-то подписал в бумаге и проговорил:
— Ну что… давайте.
Аграмов неуверенно подошел к приговоренному. Рядом встал второй парень. Он крепко ухватил его за одну руку, Игорь за другую.
— Аааа, ну дайте еще чуть-чуть, ну пожалуйста… — захлебываясь слезами, прохрипел смертник. Меньшов начал кричать, извиваться и брыкаться, но Аграмов резко ударил его в живот, и смертник согнулся пополам. Парни затолкали его в маленькую комнатку рядом. Меньшов вдруг перестал дергаться. Он встал спиной к членам группы, выпрямившись как истукан. Тело била дрожь.
Прокурор протянул Аграмову обычный пээм с глушителем. Игорь резко поднял пистолет и прицелился точно в голову Меньшову.
«Помни, что он сделал…»
Выстрела почти не было слышно, пистолет только дернулся в руке. Кровь и ошметки брызнули в стороны и тело медленно завалилось лицом вперед.
Игорь выдохнул. Суховеев быстро забрал у него пистолет, который он чуть не выронил.
Врач подошел к трупу и присел, проверяя его на признаки жизни. Встал.
— Мертв. Записывай.
Прокурор составил документ, под которым подписались врач с Игорем и он сам. Аграмова чуть не вывернуло на стол, пока он расписывался.

Группа вышла на улицу. Аграмов жадно глотал ночной воздух. Все, что угодно, только не затхлость этого гаража.
— Ну что, я доктора и Игоря отвезу, хорошо? – спросил Саша.
— Я c вами еду. Артем с Никитой сейчас поедут закапывать тело. Так что я с вами… — немного растерянно сказал прокурор. – Подбросьте меня тогда до дома.

***
Аграмов, не чувствуя ног, ввалился в квартиру. Первым делом он прошел на кухню, где схватил бутылку водки и жадно и гулко глотал, пока не почувствовал, что еще чуть-чуть и его вывернет. После Игорь добрел до своей кровати и, не раздеваясь, рухнул на нее, мгновенно провалившись в черноту.

2 глава

Мобильник на тумбочке низко завибрировал. Аграмов не глядя, схватил трубку. Звонил Артем.
— Алло, Тем… Ты? – прохрипел в телефон Игорь.
— Здорово, пошли сегодня на футбол. – Аграмов мог поклясться, что Трофимов улыбался в этот момент. Он всегда улыбался.
— Знаешь, я что-то приболел немного, сегодня никуда не пойду. Голова, знаешь, раскалывается. Давай потом когда-нибудь.
— Да ладно, что ты раскис то! Пошли, повеселимся, заодно и пройдет голова твоя.
Игорь закрыл глаза. Голова и правда грозила треснуть по швам.
— Я тебе серьезно говорю, заболел. Сегодня не получится.
Трофимов разочарованно вздохнул.
— Ну как знаешь. Выздоравливай там.
Наверняка он опять улыбнулся, подумал Аграмов со злостью.
— Давай, до встречи.
Аграмов, покачнувшись, встал и, опираясь рукой о стены, кое-как дошел до ванной.
Холод воды почти не чувствовался и он, нагнувшись в ванную, подставил голову под ледяную струю. Струйки воды побежали по спину и груди, капая на пол. Стало легче.
Он попытался вспомнить, почему вчера нажрался водки. Он посмотрел на зеркало и увидел в отражении буроватые засохшие пятнышки на мятой рубашке. Вспомнил…
Холод стали пистолета, тепло брызг крови, грохот упавшего тела. Все встало на свои места. Он первый раз убил человека. То есть стрелять ему приходилось и раньше. Но до убийства никогда не доходило. Тем более до такого. Собственноручно выстрелить в затылок безоружному человеку. Его опять замутило…
Он знал, на что подписывался. Он был уверен в своей силе воли. Так что же случилось? Наверное, так было бы с каждым. Убийство ведь далеко не простая как бы это тебе не казалось после сотни убийств виртуальных противников. Это очень тяжело и не только из-за святости человеческой жизни. Представьте, перед вами висит картина. Картина мрачная и довольно неприятная. Но вы все равно чувствует ее… важность. Ее значимость в искусстве. Вы чувствуете, что ее устройство поистине грандиозно. И теперь представьте, что вам нужно сорвать ее со стены и разорвать в клочья. Сломать раму, разорвать холст. Вам будет это тяжело, не так ли? Уничтожить произведение искусства, полное смысла и значимости и красоты?! Несмотря на мрачность? Довольно трудно.
Так и с убийством любого, даже самого паскудного человека. Вы слышали его слова. Вы чувствовали его эмоции. Несмотря на его моральное уродство, вам тяжело прекратить жизнь этого уродливого и мерзкого, но… все-таки произведения искусства. Вы осознаете, что всего одно нажатие крючка уничтожит целую вселенную. Пусть и загаженную и изуродованную.
Аграмов вышел из ванной. Есть не хотелось. Мысли о еде вызывали тошноту. Он вдруг вспомнил лицо убитого. Худое, с заострившимися чертами мертвеца. Бесцветные волосы. Маленькая козлиная бородка. Глаза в полумраке гараже он разглядеть не смог, но в лицо, которое ему привиделось, они были карие. Наверное, потому что у многих его знакомых были такие глаза…
Он почувствовал, что из-за звонка Трофима совсем не выспался. А сможет ли он вообще нормально выспаться в ближайшее десятилетие? Аграмов горько усмехнулся и вдруг громко выматерился в тишине квартиры.

3 глава

— Дедушка! А расскажи еще как ты фашистов бил, — радостно улыбаясь, попросил восьмилетний Игорь.
Дедушка Ефим Максимович прошел всю войну от родного города до Берлина. Дед был белорусом. Игорь любил дедушку за его рассказы о боевом прошлом. Дедушка был высок в молодости, но старость согнула его.
— Игорек, что же тебе рассказать то еще, — усмехнувшись, подсадил внука на колено дедушка.
— Про первый раз!
— Как я впервые в бою то побывал? – задумчиво спросил дедушка.
— Да! Как на вас фашисты поперли, а вы держались!
Ефим Максимович прикусил губу, думая с чего бы лучше начать.
— Хм, ну слушай. Был это мой первый бой. Нашей роте отдали приказ – закрепиться в деревушке, название которой я подзабыл. Ну, ясное дело вошли мы в ту деревню. Там жителей местных еще немного оставалось, и они нас радостно встретили. Кормили, поили. Наш командир, лейтенант Мирохин приказал моему отделению закрепиться в костеле. То есть в церкви, как по-русски. Костел был на окраине деревни почти. Я спать лег на скамейке в костеле. Проснулся, когда меня мой товарищ Савка Горбунов тормошить начал. Я ему так заспанно говорю: « Савв, что случилось?» А он мне: — «Немцы на деревню идут».
— Сколько?
— Разведчики человек двести насчитали.
Тут слышу – пулемет стационарный загрохотал. Наш Максим, который мы в окно поставили, когда закреплялись. Немец какой-то что-то закричал, ну и началось. Я ППШ свой схватил и к окну костела. Выглядываю так осторожно и вижу – на холме, метрах в шестистах от костела фрицы залегли. Высовываются и стреляют. Вдруг очередь немецкая прям по окну прошла, где я стоял. Крошка каменная брызнула, мне щеку оцарапала. Я тут же на пол бухнулся, сердце колотится как сумасшедшее. Страшно! Ко мне Мирохин, согнувшись, подбегает и…

***
— Рядовой Аграмов! Встать!
Мирохин схватил ППШ Аграмов и сунул тому автомат. Затем грубо схватил за шиворот и, резко подняв, толкнул к окну. Аграмов неловко перехватил пистолет-пулемет и дал длинную очередь в сторону немцев. Ствол резко задрался вверх.
— Фима! – крикнул Савва.
— Что?
— Суки, прут и прут. Откуда же их столько? – отчаянно спросил Горбунов.
— Откуда надо. Не боись, еще тыщу немцев с тобой перестреляем, сейчас надо держаться.
Аграмов мог поклясться, что лично убил одного немца. От осознания своего первого убийства руки затряслись, Ефим как-то странно всхлипнул. Но перед костелом прогремел взрыв немецкой гранаты, который вернул его в чувство. Вдруг рядом осел на пол Фомочкин, держась обеими ладонями за простреленное горло. Он захрипел, изо рта хлынула кровь, и повалился на пол. Аграмов, тяжело дыша, смотрел, не отрываясь, от трупа сослуживца. Вокруг головы Фомочкина расплывалось свежее пятно. Аграмов сглотнул. Только сейчас до него дошло, что товарищ стоял за Максимом. Немцы, уйдя из-под огня пулемета, начали действовать решительно. По окнам церкви прошлись длинными очередями немецкие пулеметчики. Пули защелкали по стенам, выбивая крошки. Аграмов и товарищи залегли на землю, боясь приподняться. Огонь по окнам не ослабевал, не давая высунуться. За пулемет никто не решался встать.
— Ууу, собаки. Ни на что не пригодные, — прорычал Мирохин и подбежал к пулемету. Затем, широко размахнувшись, швырнул в сторону фашистов осколочную гранату. Бухнул взрыв, и огонь на долю секунды прекратился. Это хватило Мирохину, чтобы встать за пулемет и открыть подавляющий огонь по фрицам.
— Что, прикурили, гниды?! – заорал Мирохин. — Ребятки, бейте по ним из всех стволов, чтоб знали…

***
Через час все было кончено. Аграмов ходил, низко опустив руку с ППШ, среди трупов немцев. Н восточной окраине деревни гитлеровцам удалось прорваться в окопы, но в жестокой рукопашной схватке фрицы были уничтожены.
К нему подбежал Савва с немецкой шоколадкой в руке, видимо снятой с одного из трупов.
— Будешь? – улыбаясь и жуя, спросил Горбунов. – Вкусная, зараза.
Вместо ответа Ефим резко отвернулся и, согнувшись, начал блевать на землю.
— Фим, Фим, ты чего? – недоуменно спросил Савва. — Ты чего?..
Аграмов не отвечал, а только смотрел, зажимая рот, на изорванное пулеметной очередью тело немца. Немец был еще жив.

***
— Не дай Бог тебе, Игорек, на войне оказаться. Страшно это все…
— Я храбрый, деда! Я никого не боюсь! – серьезно ответил ему маленький Игорь.
— Не в храбрости тут дело…
Не в храбрости.

4 глава

«Прав ты был, дедушка. А я тогда не понял тебя. Думал, что храбрости достаточно. Что с храбростью все по зубам. Ошибался я, дедушка… Ошибался» — думал Аграмов, сидя в кабинете.
Вдруг в помещение зашел начальник отдела, Андрей Комиссаров.
— Аграмов, на Кропоткинской огнестрел. Лови Прохорчука с Котовым и поехали.
— Есть, — ответил Игорь.
Аграмов встал, подошел к выходу и снял с вешалки свою старую куртку. Кожа потерлась, но на новую он пока тратить деньги не хотел.
— Все, давай, давай, давай, — заторопил Комиссаров.
Они вышли из кабинета.
Дорога до места преступления выдалась без пробок… На город опустился легкий туман, небо помутнело, и вот-вот грозил хлынуть дождь. «Да уж атмосфера как в кино», — подумал Аграмов. Романтизм работы из него еще не выветрился, и он любил такие моменты. Детство, конечно. Но ему нравилось.
Машина резко свернула в подворотню и остановилась в маленьком внутреннем дворе. Аграмов и Прохорчук вышли и пошли за начальником к карете скорой помощи и телу, лежащему на асфальте.
Быстро подошел знакомый эксперт.
— Здравствуйте, Григорий Тимофеевич, — поздоровался Аграмов и тут же выругал себя за беспечность. Информация о группе была совершенно секретна, а своим приветствием он ее чуть не выдал.
— И вам, и вам, — рассеянно ответил доктор.
— Что ж, — заговорил он, обращаясь к Комиссарову. – Огнестрельное ранение. Пуля вошла точно в сердце. Либо поразительная удача, либо мы имеем дело с профессионалом. Гильзу не нашли, убийца унес ее с собой.
— Хм, тогда может и профессионал, раз все продумал, — задумчиво ответил Комиссаров. – Есть еще что-то важное?
— Пока нет. Личность установить не удалось, документов нет. Все остальное после экспертизы, — ответил Лисицын и отошел к телу.
Оперативники направились за ним.
— Так, Прохорчук, опроси жителей квартир, вдруг видели что-нибудь. Котов! Выйди на улицу, поспрашивай продавцов в магазинах, ларьках… Может убийцу видели.
— Есть, — нестройно ответили опера и разошлись.
— Кто нашел тело? – спросил Комиссаров.
К ним вышел небольшой мужичок лет пятидесяти. По виду – обыкновенный пьяница в мятой куртке, брюках в том же состоянии и ссадиной на скуле.
— Вы?
— Ага, — ответил мужичок.
— Аграмов займись пока этим, — сказал Комиссаров.
Игорь мысленно вздохнул из-за необходимости допрашивать этого типа. Но что поделаешь.
— Имя, фамилия?
— Куприянов Павел, — недовольно засопев, сказал пьяница.
— Ты поворчи мне еще. Рассказывай, что видел.
— Я этого, иду значит тут по Кропоткинской то. Иду, значит, ага. Вдруг слышу хлопок такой тихий. Я сначала значения не придал, как тут из двора этого быстро выходит мужик. В сторону зыркнул как-то, но меня не заметил. Так я сюда захожу, а тут этот… лежит, — закончил Куприянов.
— Как был одет тот человек?
— А ну в куртке был кожаной, черной и брюках спортивных тоже черных, в полоску, — с готовностью ответил Куприянов.
— Как выглядел внешне?
— Да лысая башка такая, лицо обыкновенное такое…
— Ладно, с нами поедешь, фоторобот составим.
Пьяница уже было хотел отойти в сторону, как вдруг Аграмов его остановил.
— Ты к телу прикасался?
— А, да нет конечно, я мертвых того, боюсь, — скованно посмотрел в сторону алкаш.
Аграмов шагнул вплотную к Куприянову и схватил его одной рукой за воротник.
— Мне тебе карманы вывернуть, гнида?
Пьяница задергался, лицо противно искривилось.
— Ну взял я триста деревянных, я все, все отдам, — заскулил Куприянов, вытаскивая из карманов бумажки.
Аграмов резко ударил пьяницу в живот так, что тот согнулся пополам. Но железная рука тут же его выпрямила.
— В обезьянник бы тебя, да времени нету. Пшел пока, стой и жди.
Алкаш отошел на безопасное расстояние, радуясь, что легко отделался.
Аграмов подошел к трупу и замер. Знакомая родинка. Знакомое лицо. Перед ним лежал его брат.

5 глава

— Игорь, Игорь, осторожно. Ты чего? – бросился к покачнувшемуся Аграмову начальник отдела.
— Это… мой… брат. Мой брат… — медленно проговорил Аграмов.
Комиссаров озабоченно вгляделся в лицо Игоря.
— Ты серьезно? Уверен?
— Уверен, конечно. Он это…, — упавшим голосом произнес Игорь.
— Кхм, я сочувствую твоему горю, Игорь… И все-таки нам необходимо узнать личность убитого, род деятельности… Сам понимаешь, — мягко сказал Комиссаров. – У кого-нибудь вода есть?
Резво подошел санитар и протянул Аграмову бутылку воды. Игорь схватил ее и сделал пару глотков.
— Брат мой родной… Аграмов Максим Владимирович., — закрыв глаза ответил Игорь.
— Чем занимался? – спросил Комиссаров.
— Бизнесменом был…. Мы с ним в последнее время особо не общались, но так знаю, что он владельцем какой-то сети супермаркетов… был, — Аграмов глубоко вздохнул.
— То есть не знаешь, были у него проблемы какие, терки с конкурентами?
— Нет, не общались особо, — проговорил Игорь.
— Мотив… Мотив, скорее всего, чисто бизнесный. Конкурент, все дела…, — начальник помолчал. – А что он тут вообще делал? Он тут живет?
Аграмов вспомнил, что брат жил где-то в центре. А это разве центр?
— Нет, не здесь.
— О как. В гости, что ли приезжал? Или на встречу с киллером?
Вдруг к ним, тяжело дыша, подбежал Прохорчук.
— В общем, тут женщина все видела. Она цветы полить к окну подошла и все видела. Говорит, что мужчина, убитый то есть…
— Это брат Игоря, — прервал на секунду Комиссаров.
— Что? Серьезно? Извини, Игорь, не знал… Сочувствую… Значит, убитый зашел во двор, и затем в дом. Минут через пятнадцать вышел наружу, у подъезда уже сидел убийца. Ну, убитый выходит, проходит мимо киллера, а тот встает и говорит ему что-то, вытаскивая ствол. Брат твой повернулся и тот ему пулю и всадил. Потом быстро гильзу подобрал и к трупу подошел. Затем что-то из-за пазухи у убитого вытащил и свалил.
— Вот оно как… А как выглядел то убийца, не сказала?
— В черное был одет во все, — ответил Прохорчук.
— Как наш знакомый алкаш и сказал… Сейчас, надо Котову позвонить, что-то он долго.
Комиссаров достал мобильник и набрал оперативника.
— Алло, Серега, узнал что-нибудь? Твою мать. Ладно, возвращайся, — отсоединился Комиссаров.
— Так, Степ, а ты не узнал к кому в гости ходил убитый? – спросил Комиссаров Прохорчука.
— Я опросил жильцов, никто ничего не видел и не слышал. Одна квартира запертая.
Комиссаров задумчиво помолчал.
— Ладно, квартира потом осмотрим, ордера пока нет.
Оперативники пошли к машине, стоявшей на Кропоткинской улице. Тело грузили в труповозку, а Аграмов думал, как же его все задолбало. Трупы, трупы… Теперь и брат. Нужно родителям позвонить… Что он им скажет? И как? Холодно-отстраненно или скорбно? Трагически или спокойно? Они с братом общались в основном давно в детстве… Да уж, никогда бы не подумал, что придется ломать голову над такой дилеммой. Ему вдруг сильно захотелось напиться, благо, что завтра воскресенье. Может, не придется никуда ехать. А и если придется, черт с ним.

« Привет, мам. Максима убили».

***

« Дай бутылку водки и рюмку. Спасибо».

Рассказ завершен не будет. Спасибо за внимание.