Февральская будня сапера или о Романтике

Ангелов нет.
Ни какающих, ни пьющих, ни тех, что из фильма Догма. Я понял это, когда в минус тридцать лежал лицом на прошлогодней траве, покрытой инеем и ждал команды старшего, боясь не расслышать ее сквозь стук сердца…
В нескольких метрах от меня в яме лежала стакилограммовая эрэска, которую уронил криворукий грузчик-такелажник. От удара, а эрэски очень боятся ударов, ее хвост открылся. Это значило две вещи — ложись! И МАТЬТВОЮГРЕБАНЫЕЕЖИКИЕДРИСЬОНОВНОГУЛОСОСЕВЫЕДЖУНГЛИ!!! Сейчас гильза хлопнет и ракета полетит до первого препятствия. Потом взорвется. А в яме из препятствий — края ямы и еще восемь таких эрэсок, корорые только и ждут, когда их уничтожат. Когда начнется шоу, мои кишки, изрезанные осколками, будут висеть на каждой ветке каждого дерева в этом искалеченном мною же лесу…
Какого хрена я делаю в лесу в такой мороз? И почему рядом со мной вообще ракеты падают? Ну я же старший сапер, служу в Батальоне Утилизации Боеприпасов… Не читали предыдущие посты про мою армейскую жизнь? У вас есть вкус! Для остальных продолжу. Спустя месяц лекций о видах подрывов и взрывчатых веществах, меня и мою роту окунули в рабочие будни. Подъем в пять утра, тут же завтрак. Инструктаж, сборы лопат, катушек с проводами, бронежилетов и в семь я уже бьюсь копчиком об лавку КАМАЗа в сторону полигона. Подрывные поля находятся посреди леса, вдали от населенных пунктов, правда лес больше маячит на горизонте, а тут мало, что осталось — за два месяца одни ямы кругом. В чем состоит моя работа? С утра до ночи складывать снаряды, взрыватели, мины и ракеты (мать их!) в красивую стопку, дабы потом накрыть кубиками тротила или специальным шлангом с пластидом, засунуть в тротил взрыватель, прикрученный к проводам и в ужасе убежать. Потом по проводам пойдет ток и вся моя пирамидка увеличит ямку, в которой лежит. Снаряды приезжают в КАМАЗах и подаются мне такелажниками. Учитывая срок годности, снаряды эти давно протухли и ронять их очень вредно для здоровья.
Эту ракету уронили. Она не взорвалась, я лишь поцарапал лицо. Романтика, мать ее!