Крипи истории^_^

Я как всегда лазил в интернете, как вдруг мне по электронной почте пришло сообщение, на которой была фотография собаки.
Это был ужас. Все, кто посмотрят на эту фотографию, станут говорить непонятные фразы с преобладанием буквы «ю» и мягкого знака. Лица этих людей скорчатся в ужасной гримасе: рот станет дугой, а брови поднимутся. Некоторые начинают дико ржать без остановки истерическим смехом.

Вот этот опасный файл! Не смотрите!

Глава 1. Странный файл.

В эту ночь я чувствовал себя как обычно. Разбито. Растрёпанные волосы, заляпанная всевозможной едой домашняя одежда. Из окна веет тёплым летним ветерком. Но сегодня меня это уже не радовало. Я сидел и тупо уставившись в монитор «листал» страницы в интернете. Вот открыта вкладка «Вконтакте», вот ещё одна с адресом «4stor.ru», рядом с ней великий «Гугл». Внезапный гудок на столе, комната наполнилась гулом от вибрирующего на столе телефона. Я нехотя взял телефон в руки и посмотрел на дисплей. На экране высветилось имя моего друга. Я нажал на кнопку ответа:
— Алло
— Привет Ник, не разбудил?
Я посмотрел на часы. В самом деле время уже было позднее, но я не обратил на это внимание.
— Привет Стас. Нет. Я ещё не ложился. Ты что то хотел?
— Да. Я тут наткнулся на один странный файл. И причём, не где-то в сети. И не на флэшке. А в корневой папке системы.
Я не обратил особого внимания. Мало ли что этот начинающий ПК юзер мог обнаружить в папке WINDOWS. Но я всё-же решил уточнить, что за файл он нашел.
— Что за файл?
— Не знаю. Он называется MICRO. Наверное это от Microsoft, но такого расширения я ещё никогда не видел.
Я встрепенулся. Во мне появился азартный огонёк исследователя.
— И какое же?
— .deth
И вот тут пришло удивление. Никогда раньше не слышал о подобном типе файлов. Я решил проверить в «Гугле», но ничего стоящего я не нашел.
— Так-с. Я ничего не нарыл в интернете об этом файле. Что довольно странно.
— Да ладно, забей. Наверное какой-нибудь системный файл. Спокойной ночи.
Значок его ICQ стал красным.
Конец первой главы.

Глава 2. Странные события.

Проснувшись утром, я первым делом посмотрел на часы. Был полдень. Я быстро встал ногой, ткнул кнопку включения компа и пошёл делать себе завтрак. Дойдя до кухни, я услышал входящее сообщение в аське. «Ну ничё,»- подумал я, подождут. Сделав бутерброды и налив чай, я понёс всё это к компу. На экране виднелось сообщение от Стаса:
— Собирайся и приходи ко мне немедленно!!!
— Хорошо, хорошо, что за спешка?
— Нет времени! Придёшь объясню.
Значок его аськи стал красным. Я доел бутерброды, допил чай. Глянул новости в интернете. Одна из них гласила: «Девушка скончалась по неизвестной причине».
В конце новости были строчки: «Труп девушки нашли в её комнате за компьютером». Это меня насторожило, но позже, выйдя из квартиры, это вылетело у меня из головы. И вот я добрался до дома Стаса. Звоню в дверь.
— К-кто там?
— Это я, Ник, открывай.
— Х-хорошо.
Стас был явно чем-то обеспокоен.
— Ну? Что случилось.
— П-помнишь т-тот файл?
— Помню. А что с ним?
— Я сегодня отправил его своей подруге, которая шарит во всех этих делах… Так вот, сегодня её нашли мёртвой! Понимаешь? Я убил её! Отослав этот файл!
В памяти всплыла новость про смерть девушки.
— Ну давай посмотрим, что за файл.
— А м-может не н-надо?
— Нет. Мы посмотрим. Это единственный способ выяснить, что тут происходит.
Мы прошли в его комнату.
— Ну, показывай тот файл.
Стас трясущимися руками взял мышку и стал искать в системе нужный файл.
— В-вот он.
Я посмотрел и удивлению моему не было предела! Файл назывался «MICRO», а расширением было ".deth". И в голову ничего, кроме слово «death» не пришло. Получается этот файл несёт в себе MICRO, то есть маленькую, и death — смерть. Мне стало не по себе.
— Стас удали его на...!
— П-пытался. Так эта сволочь при каждой перезагрузке компа появляется снова.
— Твою м-мать.
Я поразмыслил и решил проверить, на самом ли деле он убивает?
— А давай запустим? — предложил я.
— Ты с ума сошёл?
— Да ладно тебе! Ты что веришь в всю эту чушь про смертельные файлы?
— Да н-нет.
— Ну вот! Так что давай, открывай.
— Х-хорошо.
Он два раза кликнул по файлу. И тут случилось нечто довольно странное и в тоже время пугающее. Мрак стал сгущатся в комнате. За окном сверкнула молния, хотя погода была ясная, и день превратился в ночь.
— Ч-что это? — спросил Стас.
— Не знаю.
Вдруг на компе открылся «Ворд», и в нём стали «печататься» буквы, хотя мы даже не прикасались. Надпись гласила: «Ещё одни смельчаки, которые решили поиграть со смертью? Похвально, похвально. Сегодня в полночь вы должны будете открыть этот файл снова. И начнётся игра. В ином случае последует мнгновенная смерть.» После этого документ закрылся, и компьютер перезагрузился. Я посмотрел на часы было 18:59. Стас сидел и ошарашенно смотрел в монитор. Я размышлял, что делать.
— Вляпались мы Стас по крупному…
Промолвил я...

Глава 3. Игра.

23:50. Мрак наполнил комнату. Мы сидели и вслушивались в тишину, размышляя, что же с нами будет. Все эти ужасные события отразились на нашем самочувствии. Я сидел и боялся подумать о том, что же с нами может сотворить этот злосчастный файл.
23:55. Стас заметно нервничал, и я его понимаю. Не каждый день в жизни столкнёшься с неожиданной смертью близкой подруги и предзнаменование смерти.
23:58. Господи! Осталось чуть меньше 2-ух минут. Вдруг я спросил его:
— Стас?
— Что?
— Ты боишься смерти?
— Конечно! О чём тут может идти речь! Я жить хочу! Все хотят!
— Я знаю…
Внезапный звон будильника возвестил нас о том что время пришло.
— Ну… Пора. — Сказал я.
Мы подошли к компу и нашли тот самый файл. Стас заметно занервничал и видимо сохранять спокойствие ему было адски тяжело.
2-ой клик мыши по файлу.
В комнате как будто стало ещё мрачней, хотя и до этого было довольно темно. На экран снова вышел Ворд, в котором начали появляться слова: «Что ж, вы, я погляжу, не из трусливых. Ха-ха. Но предупреждаю — если не пройти игру до конца, вы умрёте. Правила игры очень простые. Вам за отведенное время нужно пройти все места вашей жизни. Начиная от роддома, заканчивая университетом. На дороге вас ждёт множество опасностей. Если пройдёте игру до конца, вы ВОЗМОЖНО останетесь живы. В ином случае смерть. Всё ясно?»
Мы были вне себя от страха и ужаса. Мы собрали всё, что нужно было, и отправились на улицу. То что предстало нашему взгляду, невозможно было описать. Пустые, заброшенные улицы. Такое ощущение, что тут не было людей порядка 3 веков. Со столбов свисали странные субстанции, похожие на коконы. Мы двинулись вперёд по улице. Первым пунктом нашего путешествия стал родильный дом №13, тот самый в котором мы родились. Мы шли по пустым заброшенным улицам не веря, что это происходит с нами на самом деле. Но мы шли. Мы хотели выжить. Вот он. Тот самый родильный дом в котором мы родились. Зайдя в него, нас чуть не вывернуло от ужаса и мерзости творящегося там. На стенах, железными кольями были прибиты младенцы. Безглазые, безголовые, с распоротыми животами. За постом в кресле болталось нечто отдалённо напоминающее человека, у него отсутствовали голова и пара конечностей, позвоночник был вынут и сломан в 4х местах. Стаса вывернуло. Мы шли дальше. Повсюду были трупы. Трупы врачей, медсёстр, акушерок, детей, молодых, так и не родивших мам. Вот та самая палата. Войдя в неё, мы нашли записку. «Поздравляю! Вы прошли самый первый и лёгкий уровень игры. Теперь вы видите что я могу сделать с вашим миром? Впечатляет, да? Ну что же, следуйте дальше… И опасайтесь „Их“! „Они“ очень опасны.» Рядом со мной на пол упал маленький трёхгранный ключ, который напоминал собой треугольник. Он светился тусклым бежевым цветом. Выйдя из злополучного здания мы направились прямиком в школу. Но как только мы сделали пару шагов из за угла стали доноситься странные, невнятные звуки.
— Это «Они»? — С ужасом спросил Стас
— Похоже на то. — Ответил я.
Мы стали тихонько продвигаться по переулку так, чтобы «Они» нас не услышали. К счастью всё обошлось, мы быстрым темпом добрались до средне образовательной школы №342. Войдя в холл, мы увидели картину, похожую на ту что мы видели в роддоме, только на трупах детей сидели странные существа, которые пожирали их плоть. Вот один из них оторвал маленькому мальчишке руку и принялся ею почавкивать. Стаса вывернуло во второй раз, и вдруг «Они» обратили взгляд на нас. Их жёлтые глаза, излучали неутолимую жажду плоти и крови. Голод мучил их. И вот собравшись в месте они собирались атаковать.
— Бежим!!! — Заорал я.
Мы побежали к пункту назначения, то есть к кабинету №17. Это был тот самый кабинет, где мы учились. Добежав до кабинета, мы мгновенно захлопнули дверь и подпёрли её ближайшим шкафом. На столе лежал точь в точь такой же конверт, который был в роддоме. Открыв его, я прочитал очередное послание. «Браво! Не многим удавалось достигнуть конца второго уровня и при этом остаться в живых, да при этом ещё и невредимыми. Я удивлён. Думаю вы нашли первый ключ? Конечно нашли, я и не сомневаюсь. Второй ключ находится в этом конверте. И да. Время на исходе. Забыл предупредить, что на всё про всё вам отведено ровно час времени из которого 40 минут уже прошло. Поторопитесь, ведь неприятно когда смерть наступает вам на пятки, верно?» Из конверта выпал ключ формой напоминающий латинскую А, от него исходил приятный зеленоватый свет. Я взял его и положил в карман где был второй ключ.
— Стас!
— Что?
— Пол дела сделано, у нас два ключа из трёх. Но у нас осталось меньше 20 минут на то чтобы добраться до универа. Так что пошли.
— Как мы выйдем мудрец!? С той стороны кровожадные твари!
— Попробуем через окно.
— Ты с ума сошёл? Прыгать со второго этажа!
— У нас нет выбора. Пошли.
Я открыл окно и сиганул во мрак. Стас ждал пока я подам сигнал.
— Живой. Прыгай.
Вслед за мной приземлился Стас. Мы побежали к нашему родному университету медицины. Мы бежали минут 15, запыхавшиеся и уставшие мы ввалились в институт, где на удивление было светло и чисто. Мы обрадовались и пошли в деканат, где нас принимали в универ. Но тут потолок сотряс мощный удар чем-то тяжёлым. Сверху свалилась огромная туша, примерно 2 с половиной метра ростом. Чёрная шерсть, сверкающие, алые глаза. Существо гневно уставилось на нас. Мы стояли, ошарашенные увиденным. И лишь когда «Оно» издало громкий, утробный крик, мы пришли в чувство. Стас истошно закричал. Мы ринулись к деканату. «Оно» погналось за нами, с явно не хорошими намерениями. Удар. Меня откинуло метра на 2, стукнувшись головой о кафельный пол зала я потерял сознание. Я открыл глаза, по глазам плыла кровь из разбитого лба. Я вытер кровь и посмотрел на трещину в полу и ужаснулся. Там среди обломков кафеля лежал Стас. А точнее то, что от него осталось. Половина его тела была размазана на полу и превратилась в кровавую кашу, а другая часть свисала с уголка рта того существа. «Оно» было поглощено пищей. Я, утирая кровь со лба, побежал к кабинету деканата. Резко открыв дверь и так же резко её захлопнув я остался во мраке кабинета. Лишь на столе слабо светилась красноватым светом очередное послание. Взяв его со стола и открыв я, увидел следующее: «Невероятно! Ты выжил, а я думал что от Бефиала невозможно сбежать. Но, я не вижу тут твоего друга. Очень жаль. Что ж, ты прошёл все 3 уровня игры и остался заключительный уровень. Встреча со мной. Иди в северную часть города в район речного порта и зайди на пристань, в полу ты увидишь 3 отверстия. Вставь ключи по форме и цвету, и ты попадёшь в моё царство. Поторопись. Я не люблю ждать.» Сверкнула молния, раздался громовой раскат похожий на ужасный смех демонического существа. Я вытряхнул ключ из конверта и положил его в карман. Я подошёл к двери и взялся за ручку со словами:
— Теперь и смерть познает боль...

Глава 4. Смерть — это только начало.

Пустынный город. Ни единой души. Лишь я бреду по давно потрескавшемуся асфальту на встречу своей судьбе. Склонив голову, я думал о неизбежности своей гибели. Вряд ли мне удастся выбраться из этого кошмара живым. Я потерял лучшего друга. Потерял лучший мир, тот в котором я жил, смеялся. Лишь в этот момент я понял как для меня важен тот мир. Та рутина, трудовые будни, угрюмые люди. Сейчас мне это казалось раем. А сейчас… Сейчас я в аду. Я один. Надежды нет.
Виднеется река. Я уже близко. Громовой раскат прервал мои мысли. Хлынул дождь. Я совсем упал духом. Вынув из кармана ключи, я стал их разглядывать. Они наполнили своим светом мою душу, и мне стало чуть лучше.
Набережная. Такая же пустынная, как и весь мир. Чёрные воды некогда великой реки омывали грязные берега. И тут и там лежали трупы. Вывернутые на изнанку, изломанные, сожжённые, выпотрошенные. На кого-то упал фонарный столб. Кто-то налетел на ограждение. Кого-то прижало машиной. Множество трупов. Сотни. Тысячи. Но мне было всё равно. Я шёл на встречу тому, кто сделал это с этим миром. Я жаждал встретиться с ним лицом к лицу.
Пристань. Грязная. Мёртвая. Я стал искать ту самую дверь, как вдруг мне послышался знакомый вой. Это был Бефиал. Его гигантская 2-ух метровая туша двигалась прямо на меня. Я остолбенело смотрел на него. 10 секунд. Он пробрался на причал. 20 секунд. Удар. Пол пристани пошёл ходуном, и старые доски начали растрескиваться у меня под ногами. 30 секунд. «Оно» двигается на меня. Ещё чуть-чуть, и он размажет меня по всему причалу. 35 секунд. Резкий прыжок в сторону. Внезапная, ужасная боль в области груди. Удар головой о стену. Чудовище пробило деревянное ограждение, и свалилось прямиком в воду. Неприятный запах чего-то растворяющегося. Я подошёл к дыре в пристани и увидел, что чудовище начинает таять. Эта вода была не водой, а кислотой. Мерзкий оглушительный вой заставил меня попятиться. Осмотрев себя, я обнаружил, что небольшой деревянный осколок торчит у меня из груди. Аккуратно вынув его, я продолжил поиски заветной двери. Я заметил её лишь по небольшому отблеску от её гладкой поверхности. Небольшой стальной люк с 3 замками. По середине был большой круг, похожий на чашу. От каждого замка шёл канал который вёл к середине двери. 1 ключ. Беловатый свет «лился» по каналу. Достигнув центра он заполнил чашу. 2 ключ. Зелёный свет смешался с белым. 3 ключ. Чаша наполнилась светло-жёлтым светом. Внутри двери что то щёлкнуло, и по бокам люка появились две ручки. Я взялся обеими руками за каждую из них и потянул на себя. Люк поддался и отъехал в сторону. На стенке под люком была лестница. Внизу лишь темнота. Я не раздумывая начал спускаться по лестнице. Достигнув низа, я спустился на пол. Ноги начали увязать в чём-то мягком, но из-за темноты я ничего не смог разглядеть. Пройдя пару шагов по склизкому полу, мне в глаза ударил ослепительный красный свет. Попривыкнув к нему, я оглядел обстановку вокруг себя и пришёл в ужас. Пол состоял из элементов человеческого организма. Канделябры из черепов. Люстра из хребтов и позвоночников. Фонтан, в котором трубы состояли из человеческих артерий и из них хлестала кровь. Стены были увешаны все возможными скелетами. В конце ужасного зала восседала на троне девушка. Та самая которую нашли мёртвой у себя дома. Её чёрные глаза без зрачков наводили на меня ужас.
— Проходи! — Воскликнула она.
Я послушно пошёл по склизкому полу зала и наконец достиг конца зала. Я поднял глаза и увидел за троном странное существо, которое водило лапой над девушкой. Небольшие чёрные нити отходили от каждой части её тела. Существо дёрнуло на себя все нитки, и девушка распалась на кровавые куски. «Оно» вышло из за трона, стряхнуло оставшиеся части девушки и посмотрело на меня. Огромные жёлтые глаза прожигали меня взглядом насквозь. Из здоровой пасти медленно сочилась слюна. Чёрные крылья за спиной нервно подёргивались. Громовой голос спросил меня:
— Тебе понравилась игра?
— Настолько, что я готов прямо сейчас вырвать твои глаза и скормить их тем существам!
— Ой! Откуда столько ненависти! Присядь лучше, отдохни.
Резкий толчок в грудь усадил меня на неизвестно откуда взявшийся стул. Я попытался встать, но неведомые силы сковали меня, не давая возможности пошевелиться. Ненависть сжигала меня изнутри, я был готов прямо сейчас разорвать его на части. «Оно» стало приближаться ко мне. На смену ненависти пришёл страх.
— А знаешь… — промолвил демон. — Я пожалуй оставлю тебе жизнь, если ты станешь моим проводником в твой мир.
— Ни-ко-гда. — уверенно произнёс я.
— Ты точно уверен в своём выборе? — насмешливо произнёс демон.
— Точно.
— Тогда мне придётся убить тебя. — С ухмылкой на лице сказал демон.
Но умирать мне не хотелось. Я решил бороться. Собрав все силы, что у меня были, я дёрнулся и невидимые оковы спали с меня. Я схватил с пола первую попавшуюся кость и прыгнул на демона, метя ему прямо в глаз. Кость достигла цели. Бешеный вой заполнил зал, и кровь хлынула и его жёлтого глаза. Бешено метаясь и размахивая руками, он ударил меня и отправил меня в непродолжительный полёт. В ногу вонзилось что-то острое, и безумная боль пронзила ногу. Я попытался встать, но безуспешно. Демон взревел:
— Ты! Да как ты посмел! Я разорву тебя на части!
Демон приближался ко мне. Я начал отползать, но он настиг меня и, схватив за горло, поднял над землёй.
— Приготовься умереть! — со страшной ухмылкой произнёс он.
Когти начали сжиматься на моей шее. Ещё чуть-чуть и они отделят голову от тела. Миг. Демон ужасно захрипел и так истошно закричал, что меня на несколько мгновений оглушило. В области сердца (хотя я и не был уверен, что оно там есть) торчал огромный железный штырь. Кровь хлынула из раны. Глаза демона налились кровью. Он отпустил моё горло, вытащил штырь из груди и обернулся в сторону моего спасителя. Это был Стас. Верхняя часть его тела была обезображена до такой степени, что я еле его узнал. Нижняя часть состояла из обрывков разных частей тела. Один миг, демон распорол когтями воздух и полоснул когтями Стаса. Верхняя часть его тела развалилась на ровные кусочки. Кровь хлынула и залила пол. Я немедля взял штырь и приготовился. Демон стал оборачиваться. Как только он полностью повернулся ко мне, я воткнул штырь в его единственный оставшийся глаз. Он свалился на пол и стал кричать. Ужасно кричать. Взмах. Штырь в горле демона. Взмах. Штырь пронзил голову. Демон начал медленно издыхать. Его пасть расплылась в ужасной улыбке и он сказал:
— Запомни… Смерть — это только начало! — Он расхохотался, но тут же прервал смех. Он был мёртв. Я изнеможенный, лёг на пол и закрыл глаза. «Неужели это всё?» — спросил я себя. Видимо так. Меня разбудила внезапная вспышка. Я сидел перед монитором. Болели глаза, в горле пересохло. На полу лежал Стас. Он был мёртв. Компьютер выдал критическую ошибку и потух. Выдернув его из розетки, я улёгся на кровать и забылся сном...

Я пишу это в толстую зеленую тетрадь. Ее мне принесли родители. Зеленый цвет умиротворяет. Напоминает о листве снаружи. Ручка синяя. Потолок белый. Кровать жесткая. Времени предостаточно. Мне нравится возить ручкой по бумаге – это помогает отгородиться от того, что вокруг. Не знаю, способен ли еще что-нибудь чувствовать. Они сделали свое дело.

Я встаю и иду умываться. Потом в туалет. Затем – на завтрак. Поднимаю ложку. Опускаю. Жую. Ложусь на кровать, беру в руки «Робинзона Крузо». Это безопасная книга. Она не может повредить мне. Ха. Что может? И все же я не раз швырял ручку в дальний угол перед тем, как решиться написать сюда о том, что стало причиной всему. Должен пройти через это еще раз – в своих воспоминаниях.

Мне нравятся страшные истории – с этим я спорить не буду. Скорее всего, именно одержимая жажда быть напуганным и стала колыбелью многих кошмаров. Я всегда боялся оставаться дома один, даже когда на улице было светло. Отсиживался у себя в комнате, включив телевизор или музыку на полную; в туалет или на кухню несся, как ошпаренный, лихорадочно соображал перекус и пулей стремился обратно, не оборачиваясь, плотно захлопывая дверь в коридор. Если дверь была приоткрыта, мне казалось, что из-за нее, не ровен час, покажутся длинные серые пальцы с когтями, обхватят край двери и будут поглаживать его, как бы говоря – вот я, взгляни на меня, дружок, однажды я покажусь тебе полностью. Ничего такого, конечно, не случалось, но воображение исправно рисовало мне силуэты в ночной прихожей, тени, мелькающие в зеркалах и прочие необъяснимости. Соседские шумы за стеной и вовсе мнились мне попытками потусторонних созданий связаться с нашим миром, посредником которого я был. Словом, заурядные фобии любителя страшилок, перечитавшего всего Стивена Кинга с Лавкрафтом еще в младших классах. Но была у меня спасительная веточка на всякий свой иррациональный ужас: я знал, что рано или поздно домой придут взрослые, и дом вновь сделается приветливым и уютным, а все страшилы уползут в свои темные норы… до тех пор, пока я вновь не останусь наедине с ними.

Время шло, я вырос, сменил несколько мест работы и дам сердца, а потому детские мнительности сами собой покинули меня, уступив место повседневным заботам и деловой рутине. Но ничто на земле не проходит бесследно, как и ничего не возникает просто так. Это я понял, когда вновь остался один.

Обиталище мое представляет собой квартиру-однушку в пятиэтажке спального района. Дом старый, в нем немало людей прожило жизнь и встретило смерть – кто какую. Квартира мне досталась в наследство от почившего деда, и я, недолго думая, перебрался в нее из-под надоевшего родительского крыла. Все это кудахтанье вокруг единственного внучка и сыночка давно стояло поперек горла, я мечтал, наконец, почувствовать себя настоящим взрослым с деловой жилкой. Я занимал не последнюю должность в крупной компании, что как-то не вязалось с попытками домашних продолжать выращивать из меня комнатное растение. Поэтому, когда квартира наконец отошла в мои руки, я чувствовал себя освобожденным узником. Вебсерфинг до рассвета, полуночные посиделки под атмосферик блэк и глинтвейн, свободный график жизни, — что еще нужно молодому человеку немного за двадцать?

Новый дом был весьма уютен: светлая кухонка, широкая прихожая, просторная единственная комната, главной достопримечательностью которой был массивный книжный стеллаж под два метра высотой. Все здесь было пропитано духом старого доброго Совка: пожелтевший от старости холодильник «Днепр» на кухне, портрет молодого Есенина с трубкой в прихожей, древний транзисторный радиоприемник в жилой комнате… Я помнил эти вещи еще из детства, родители частенько передавали меня дедушке, чтобы была возможность заняться своими делами. Казалось, с тех пор в комнате ничего не изменилось. Время шло, а это место так и застряло в середине семидесятых. Старые обои в пестрый рисунок и тяжелые бордовые шторы на окнах я оставил нетронутыми – они добавляли комнате уюта, как и старые часы с маятником, висевшие на стене. Завез свою мебель с бытовой техникой из родительского дома взамен дедушкиной, на балконе припарковал велосипед, провел интернет — и холостяцкая берлога готова.

Мне и раньше нравилось бывать тут в гостях, а теперь квартира и вовсе была отдана в мое распоряжение. Разделяй и властвуй! Впрочем, впечатление от новоселья смазывалось воспоминанием о прощании с дедом. Он отдал Богу душу в той самой комнате, где мне предстояло теперь жить. Помню широкий раскладной стол, на котором он лежал, одетый в черный костюм, руки сложены на груди; помню его вытянувшееся лицо, словно вылепленное из воска, как пронеслось у меня в голове: «Это не он. Предмет. Кукла. Манекен. Не он больше.». Мать плакала рядом. Ее было не узнать: казалось, смерть украла не только дедушку, но и мамин цветущий вид. Мне не раз уже доводилось видеть покойников, но то, что лежало на столе, было когда-то любимым дедой. Я стоял в дверном проеме и не решался подойти к нему, чтобы поцеловать в лоб. Так этого и не сделал. Развернулся и ушел, чувствуя спиной умоляющий взгляд матери. Домой не вернулся. Пропустил похороны, отсиживаясь на квартире у друга. Нет, меня никто не упрекнул в этом, все понимали, насколько это больно. Вот только у них хватило совести, а у меня – нет. Как будто, не видя, как его зарывают, я не осознал бы до конца, что дед окончательно покинул нас. Никто мне ничего не сказал. Но муки за несделанное не покинут меня, наверное, и в собственный смертный час.

Однако жизнь не стоит на месте, и со своим проступком смирился, зажив припеваючи на новом месте. Я был предоставлен самому себе, и это было сладкое чувство. Конечно, ходил на работу, платил квартплату и коммунальные, покупал еду и промтовары, но это доставляло скорее радость: полная независимость! Я был безраздельным хозяином собственной жизни. Легкими наркотиками и шумными пьянками перебесился еще в подростковом возрасте, а потому вел размеренное уединенное существование, иногда выбираясь на ночной кинопоказ, в кафе или просто прогуливаясь с коллегами по работе и интернет-приятелями. Домой возвращался всегда с радостью, просиживая ночи у интернета, нередко до рассвета зависая в соцсети или читая очередной ворох страшных историй.

И это началось снова. Страх вернулся. Не могу сказать, в какой точно момент это произошло, но стал ловить себя на мысли, что иной раз мне некомфортно находиться дома. Ощущение тревоги забиралось под кожу, минуя голову, поэтому я не придавал значения подобным взбалмошностям, считая их атавизмами своего детства. Стыдно, пожалуй, здоровенному детине бояться бабаек из-за дверей. Не верил я, что такой страх мог вернуться ко мне. Стыдно было поверить. Но я вновь с опаской вглядывался в ночную темноту коридора, старался не оглядываться на балкон за спиной, чтобы не увидеть там висельника, и всегда плотно закрывал дверь в комнату. Беспокойство закралось постепенно, поэтому я привычно соблюдал свои спасительные детские ритуалы, свыкнувшись с личными демонами и живя с ними в ладах, понимая, что они – суть плод подогретого страшилками воображения. И стоит ли сейчас говорить, как я струхнул, когда мои опасения стали оправдываться…

Все началось в один ничем не примечательный вечер, когда я сидел за компьютером и пытался скачать какую-то новинку кино. В моей комнате начали легонько дребезжать стекла, как если бы они неплотно стояли в рамах, а подо мной пролегал тоннель метро. Но окна стояли накрепко, а метрополитена в нашем городе попросту нет, да и вообще двор у нас очень тихий, стоит на отшибе. Выйдя на кухню, ничего странного я не услышал, окна были в порядке. Но вот в комнате они продолжали безостановочно звенеть. Мне стало слегка не по себе, и я дёрнул на улицу, в магазин. Когда вернулся, все уже стихло. Вечер добил за просмотром кино и блужданием по сети, но сон не задался. Я снова стоял в дверном проеме напротив деда, лежащего на столе. Стоял и смотрел на его тело, дурацкий ряженый манекен, пока мать заходилась в рыданиях рядом с ним, пока ее плач не превратился в монотонный вой, пока не услышал, кажется, звуки органа и какой-то трубы; к вою подключились прочие глухие голоса, всхлипы, шепот, причитания заполнили мою голову, комната утонула в какофонии звуков, и тут покойник начал шевелиться.

Я вскочил на кровати. Было полшестого утра. Огляделся: все тихо, только едва слышно шумит системный блок компьютера да тикают дедушкины часы.

Тик-так, тик-так.

На пол легли первые солнечные лучи веселого июньского солнца; улица звала. Решив позавтракать и выйти в парк с книгой, я проследовал на кухню соображать бутерброды. Нарезая крупными ломтями докторскую колбасу, я чуть не отхватил себе палец — в комнате что-то шумно обрушилось на пол. Что-то увесистое, судя по звуку удара. Вздохнув, я направился проверить, что могло отвлечь меня от столь важного кулинарного процесса. Нарушителями спокойствия оказались дедушкины часы: они каким-то образом грохнулись оземь, слетев с гвоздя. Гвоздь я проверил – вроде бы, целый, вбит неглубоко, в стене сидит прочно. Черт с ним, с гвоздём, а вот часы жалко: они встали, и, похоже, навсегда. Вздыхая, проводил их в последний путь до мусоропровода, вспомнив мимоходом строки Олега Григорьева:
«Время устало и встало… И ничего не стало».

Решив не изменять своим планам, дозавтракал и отправился в парк, нескучно просидев до вечера за «Осиной фабрикой» Бэнкса. Воодушевленный захватывающим чтивом, я спешил домой учинять ужин. Однако, едва ступив за порог, испытал необъяснимый прилив тоски: едва закрыв за собой дверь, я остался наедине с тишиной в темной прихожей. Как ни крути, одинокая жизнь порой заставляет сожалеть о том, что тебя некому встречать. Приуныв, я поставил чайник и включил веселую музыку, чтобы отвлечься, а сам пошел в ванную ополоснуть лицо – июнь выдался не на шутку знойным. Над раковиной у меня висит зеркало, поэтому я всегда вижу, что происходит у меня за спиной. Обычно там происходит дверь, потому что я закрываюсь, даже если нахожусь дома один – наследие страхов детства. Но в этот раз я оставил дверь открытой, потому что забежал ненадолго, да и музыка поднимала настроение, доносясь из комнаты. Я наклонился над раковиной, а когда поднял глаза, почудилось, будто мимо дверного проема метнулась какая-то серая тень. Я, конечно, вздрогнул, но не так чтобы совсем перепугался: раньше мне часто чудились всякие химеры, уловить молниеносные движения которых можно было лишь краем глаза. У страха глаза велики, решил я и храбро налил себе чай.

Вернувшись в комнату, окинул ее хозяйским взглядом, еще раз посетовав о безвременной гибели ходиков. Теперь стена без них выглядела пустовато. Надо бы картину какую повесить. Да и ковёр на полу совсем протерся и бахромится по краям. Обои поблекли, а местами даже пожелтели, облупилась побелка на потолке. Транзисторный приемник я безжалостно отнес на свалку еще при въезде, теперь его место занимала приличная аудиосистема, приобретенная за честно заработанные денежки. На компьютерном столе аккуратно расставлены фигурки героев компьютерных игр. Эта коллекция была предметом гордости, и всякий раз, глядя на нее, на душе у меня теплело. В углу комнаты примостилось потемневшее от времени кресло-качалка. Когда я был маленьким, дед часто садился в него и сажал меня на колени, где я и засыпал под мерное поскрипывание полозьев. Теперь я иногда садился в него, когда хотел поразмышлять или просто расслабиться с книжкой. Парадоксальное соседство анахроничного хлама с интерьерными новшествами и престижной электроникой веселило. Здесь мог жить как шагающий в ногу со временем пенсионер, так и менеджер-алкоголик.

Мой взгляд скользнул по балконной двери, и расслабленное течение мыслей сменилось беспокойством. Я оставлял дверь на балкон распахнутой настежь, иначе комната превратилась бы в парилку под жарким летним солнцем. Задумался: память никогда не была моим коньком, может быть, захлопнул дверь, а теперь всполошился почем зря? Но тревога во мне уже пустила корни. Вспомнил про эпизод со стеклами, свой сон, часы, невесть как свалившиеся со стены, тень за спиной, теперь вот еще дверь… С квартирой было что-то не так. Или я был в ней не один?

Что за детский сад! Ты всегда был растяпой, захлопнул и забыл на свою голову – стал я ругать себя, тем не менее, тревожась все сильнее. Я не должен идти на поводу своего испуга, мне тут жить и жить. Или я не хотел выбраться, наконец, из родительского дома на вольные хлеба? Вот что: будь мужиком, в конце концов, и выкини дурь из головы!

Кое-как договорившись с собой, я сел за компьютер, но веселья это не приносило: беспокойство донимало меня. Спинным мозгом чувствовал напряжение, стоящее в комнате. Стучало в голове, и я прилег на кровать, взяв в руки книгу. Но погрузиться в чтение тоже не удавалось, глаза бессмысленно блуждали по строчкам, не выхватывая смысла. Я то и дело бросал книгу и оглядывался. Это не было буравящим взглядом в спину, скорее, стены сжимались вокруг меня, протягивали невидимые руки и шептали что-то неслышное, сводя с ума. Напряжение росло,, воздух стал спертым и липким; у меня начала кружиться голова. Я отложил книгу и сел на кровати, пытаясь подавить этот приступ паранойи, и тут настенная лампа ярко вспыхнула в последний раз и с громким хрюканьем перегорела. В комнате стало темно. Все вмиг утихло. Даже, казалось, системный блок задохнулся. Я пощелкал выключателем люстры. Глухо. Так и есть – отрубился свет. Видимо, лампочка не выдержала перепада напряжения и приказала долго жить. Я сидел в темноте, вслушиваясь в ночные шумы. Тишина такая, что, упади пылинка, можно услышать это.

Идти на кухню за свечой совсем не хотелось. Я просто сидел на кровати, поджав колени к подбородку, и ждал, когда дадут свет. Секунды складывались в минуты, минуты – в десятки минут. Я уже начал было клевать носом, когда вдруг услышал это. Этот звук я не спутал бы ни с чем. Нет, это не могло быть ошибкой. Именно он. Сипение. Свист, вырывающийся из изъеденных раком легких. В дальнем углу комнаты, там, где сгустился весь мрак этой ночи, в двух метрах от меня, кто-то сипло дышал. Дышал. Кто-то. В моей комнате. В которой еще полчаса назад горел свет, и были только я, компьютер да чашка чая. Меня попросту вырубило от ужаса. Я бы начал тихонько скулить, но дыхание напрочь перехватило. Сиплый все еще шумел в углу, похоже, не двигаясь. Я боялся даже покоситься в ту сторону. Реальность приобретала сюрреалистический окрас. Все мои представления, базировавшиеся на делении разряда «бывает-не бывает», рухнули. Не отдавая себе отчета, что делаю, я как можно более бесшумно накрылся покрывалом с головой. И там, под одеялом, я услышал то, что окончательно вышибло из меня дух. Из угла донесся скрип. Мерзкий скрип старого кресла, на котором так любил восседать деда. Скрииип-скрип. Скриииип-скрип. В глазах у меня заплясали оранжевые круги, в горле горело, слезы сами катились из глаз. Я готов был распрощаться с жизнью тут же, на своем диване. Скрип-скрип. Кресло мерно покачивалось, а я под одеялом трясся как осиновый лист и готов был метнуться к столу и вспороть вены канцелярским ножом, если бы не был парализован ужасом. Воображение взбунтовалось, оно рисовало мне картины одна хлеще другой. Там, в кресле, впившись длинными ногтями в подлокотники, сидит разложившийся дедушка в тлеющем костюме, он ухмыляется своими сгнившими губами, и с его голых ребер падают на пол трупоеды. Он смотрит на меня провалами глазниц. Он шепчет: здравствуй, внучок. Я лежал в земле, слушал песни червей, тебя не дождался, вот, сам пришёл. Казалось, я чувствую ноздрями пряный запах перегноя. А кресло всё скрипит. Это и не кресло вовсе, а сама смерть на телеге, груженой трупами, баюкает меня, выжидая, когда я испущу дух с разорванным сердцем. Скрип-скрип, усни, мой мальчик. Сжавшись в комок, я обливался потом под жарким одеялом, а самому было ужасно холодно. Сердце сковал мороз, по спине бил озноб, зубы едва не выбивали чечетку. Господи, как я хотел сейчас, чтобы дверь открылась, загорелся свет, и мама сказала мне – привет, сын!
Но матери не было, не было никого, лишь я, тьма и дед в скрипучем кресле.

Внезапно шум прекратился. Кресло тяжело вздохнуло в последний раз и смолкло. Я трясся под одеялом, не помня себя от страха. Неужели кончилось? Тишина свинцовым куполом нависла надо мной, и от нее было еще тошнее. Навалилось тупое безразличие. Так чувствует себя смирившийся со своей судьбой приговоренный к казни, увидев, что топор палача впивается не ему в шею, а в пень рядом с ней. Тело обмякло, я сидел, открыв рот и тупо уставившись перед собой, пока не услышал старческое шарканье, направляющееся ко мне из угла. Шаги с садистской неспешностью приближались к дивану. Он идет. Истлевшее тело, скрипя суставами, ковыляет за мной. Шаг…хрип…шаг. Каждый шорох отдавался в черепе скрежетом.

Наконец все прекратилось. Вновь тишина. Не знаю, сколько еще выдержу. Время сдохло. Я был в оке шторма, стены окружали меня, а рядом стоял тот, кем я пренебрег. Смел ли я рассчитывать на милосердие? Только и смог, что пискнуть чужим, незнакомым голосом:

— Деда…

Его ладони легли мне на лицо. Мороз обжег кожу, вгрызаясь в кости. Я почувствовал, что куда-то падаю…или лечу? Это было неважно. Я утратил ощущение тела. Вокруг клубился мрак, наполненный тысячами шелестящих голосов. Каждый клочок пространства был исполнен страдания. Я растворялся в мириадах слепых скорбей, не дыша, не чувствуя и не видя.

***

Я проснулся. Перед глазами белел незнакомый потолок. В тот вечер моим родителям поступил звонок с моего номера, где кто-то моим голосом нес околесицу, визжа и хныча. В последнее время я вел себя странно, говорили они, но предпочли не вмешиваться. Меня нашли без чувств в своей комнате. Все вокруг было перевернуто вверх дном.
Из кататонии меня выводили несколько дней. Диспансер, в который меня определили, вполне приличный. Родители часто навещают меня. Они плачут. Мне все равно. Меня держат на транквилизаторах и каждый день выводят гулять. Я не смотрю телевизор, не читаю книг, компьютером нельзя и грезить. Не знаю, когда смогу вернуться домой. Дома у меня больше нет.

Мне всё равно.

Всю ту вечность, что провел во мраке, я просил у него прощения. И, знаю, он услышал.