Рассказ. ''Renaissance''.

Задумывалась повесть, или рассказ, хроники небольшой группы людей, отважных путников, гонимых, ведомых мечтой, байками о волшебной стране, стране великих возможностей, стране счастья. Находясь в условиях постъядерной России, эта
кучка людей, изо всех сил пытается выжить в страшном своей безысходностью мире, где нет никаких монстров, мутантов, есть только люди, своим ужасом в глазах косящие на монстров.

Представленное здесь — только малая доля того, что задумывалось.

…I Товарищ

Стал подбирать слова.
— Привет…
— Привет-привет, Кирилл! Ну, рассказывай, как твои делишки?
— Вкратце?
— Что?
— Я говорю, в подробностях?
— Что?
— Боже, что я несу
— Да, ты уж давай думай, что говоришь. Есть русская поговорка на эту тему, афоризм на эту тему.
— Валяй
— «Слово не воробей, вылетит — не поймаешь» Народная поговорка, «Прежде чем что-то написать, посмотри — насколько красив чистый лист бумаги» Конфуций.
— Хмм… Мудро…
— А то… это я умею!
— Только логика вот сейчас не складывается – Ты создан, чтобы болтать всякую ерунду, на потеху юзера. Через час ты ему надоедаешь, потому что слишком глуп. Конфуций тебя бы не одобрил…
— Вот не надо только! Ты на себя хоть посмотри!? Сидишь в дурацком доме, снаружи похожем на гнилой деревянный сарай… а может быть, где-то там, за горизонтом, за этими пустынными вымершими холмами, подальше от Москвы, где-то, огородившись высокими бетонными стенами, каждый день просыпается не меньше тысячи человек, умываются теплой фильтрованной водой, запивают твои любимые круасаны с шоколадной начинкой горячим чаем с двумя ложкам сахара, читают «Аргументы недели» и идут на работу сытые и довольные…
— Что за бред? Какие Аргументы недели? Какие вообще газеты? Новостей больше нет! Это всё слухи! Теперь ничего нельзя сказать точно! Не будет больше «корреспондентов-с-места-событий», нет никаких операторов, и свидетелей произошедшего! Теперь только рассказчики! Усталые лица с седыми волосами, на минуты повествования историй впадающие в детство, пририсовывая истине усики и рожки! Иди ты к черту!
Товарищ ещё что-то бросил ему в ответ, после того как Кирилл нажал Enter на клавиатуре. Яростно схватив мышь, он не с первого раза попал по крестику. Самая простая программа типа «Собутыльник»… в Интернете их была масса. И все умели изрекать глупые фразы, спрашивать «как дела?», бросать несколько поговорок и известных фраз. Но большинство слов можно было бы прилепить к любой теме разговора — после каждого твоего сообщения мгновенно — ведь программа не пишет, а вытаскивает из библиотеки данных — возникало универсальное «Ага, вот это точно, друг», «Возможно», «Допустим», «Заинтересовал» «Ну ты и умник», «Бесподобно», «Блестящая идея! Продолжай в том же духе!» и так далее. Кирилл был не самым худшим программистом, по сему разобрал коммерческую программу на кусочки, добавил несколько длинных экспрессивных фраз, эмоций, восклицательных знаков, и каплю логики в словах.
Он снова нашел ярлык Товарища на рабочем столе, и щелкнул два раза. Почесывая затылок подумал, как в этот раз начать разговор…
— Здравствуй, друг… — …только, какой смысл быть оригинальным с тупой программой, сидя на ржавом раскладном стуле в холодной катакомбе. Временами где-то позади проскакивала унылая капель – за свинцовыми стенами, если прислонить к ним ухо, журчал подземный поток. Пятьдесят лет назад дачники выкачивали тут воду артезианскими скважинами. Теперь оставалось только ждать, когда невинный ручеек начисто размоет бетонный купол пещеры, сдерживающий давление толщи земли.
— Привет-привет, Кирилл! Ну, рассказывай, как твои делишки?
— Ну, не так плохо как могло быть… есть некоторые проблемы… собираюсь решить их в краткие сроки… может даже сегодня. Я ещё не определился
— «Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня» Народная поговорка.
— Сломался диод на электростатической машинке… Электричества конечно хватит ещё месяца на два – я подкачивал аккумуляторы годами, но диод достану поскорее. Нужно сохранять порядок в системе жизнеобеспечения.
— Что ещё расскажешь?
— Я подсел на группу Машина Времени…
— Ха-ха-ха… Да, это ты… хе-хе-хе…
— Чего тут смешного-то?
— Что? НАПОМИНАЕМ ВАМ, БЕСПЛАТНЫЙ ПЕРИОД ЗАКОНЧИТСЯ ЧЕРЕЗ 1 ДНЕЙ. Купите полную версию «Товарища», и откроете такие темы для разговора, как Новости (требуется подключение к Интернету), Кинематограф, Живопись, Муз. Хиты (требуется подключение к Интернету), Инновации (требуется подключение к Интернету), Политика (требуется подключение к Интернету)!
— Замолчи… сегодня около полудня пойду к дороге. Эти бродяги, со своими караванами подпитывают машины на солнечных батареях, а значит – там мы найдем диоды. Только у меня больше нет патронов… зато полно динамита.
— Блестящая идея! Продолжай в том же духе!

…II Одиночки

Одиночество. Одиночество бывает нескольких типов:
Несмотря на то, что человек – социальное существо, ему тоже необходим «социальный покой», для этого он строит каменные и бетонные замки, отгораживаясь от мира глухими стенами. Такой тип одиночества человеку даже полезен.
Ещё в древней Руси люди начали выдумывать призраков, проносящихся в темных лесах, вампиров, около полуночи выползающих из своих гробов, фантомов, как тени бродивших где-то позади. Все эти случаи связывает только факт, что потусторонних тварей замечали, как правило, одиночные люди, или же пара людей. В древней Руси это объяснялось боязливостью тех или иных потусторонних большой публики. В действительности ли, тот страх, который заставляет нас бояться темного леса, лишь ощущение незащищенности, мании преследования. Си есть детали второго типа одиночества.
Третий тип одиночества более серьезный: За окном стоит хмурая погода, городской пейзаж начинает постепенно раздражать, ты выходишь на балкон, чтобы умыться вечерним воздухом летнего Московского дня. Безобразный пучок проводов прямо перед твоим окном как бы зачеркивает весь вид. И вдруг тебя как будто осенило. Ты понимаешь что никому не нужен… если ты ляжешь так, по среди комнаты, раскинув руки вдоль пола, то услышишь как соседи ниже этажом спорят о цене купленных вчера баклажанов. И ты можешь лежать так днями, неделями, понимаешь, что тебе никто не позвонит, не скажет своим теплым голосом ободряющие слова. «Как дела, как ты?», «Не тоскуй, жизнь прекрасна», «пошли, пройдемся что ли?», «Зайдешь за мной?»… Хватит лишь нескольких слов, чтобы исцелиться. Ты можешь вдруг спохватиться, поехать в центр, где жизнь кипит, мимо тебя проходят симпатичные девушки в коротких юбочках, улыбаясь, и звонко смеясь тебе в след. Парадоксально лишь то, что даже тут ты чувствуешь, насколько одинок. В голову лезут пакостные мысли, «а что, если я умру, и никто не заплачет?», «а что, если мне не по кому будет плакать, ведь никто не умрет?»… такое одиночество легко развеять, но тяжко иметь.
Атомный век… хотя какой он век… человечеству и трех столетий не хватит, чтобы восстановить «равновесие» в мире… Последние пять десятков навеяли человеку четвертый, и самый тяжелый тип – Эмоциональное одиночество. Мир превратился в чашку с молоком, где оставшееся люди могут выжить, только усердно двигая лапками. Всё бытие превращается в борьбу. Жизнь превратилась в Выживание. Бог знает, когда это закончится, да и задумываться больше нет времени. Каждый сам за себя. Только это не «Дикий Запад» с его динамичными сценами разборок и перестрелок. День ото дня ты должен достраивать свое жилище, день ото дня искать пропитание, день ото дня убивать зверей, так похожих на нынешних людей. И как только на горизонте покажется человек, теперь так похожий на зверя, ты не задумываясь пристрелишь его, а другого выбора у тебя нет. Теперь запасов слишком мало, чтобы делить их друг с другом. Время становиться одновременно кашицей, но дни пролетают быстро, измеряясь лишь рассветом и закатом. В голове исчезают мысли или чувства – они мешают выживать, остается только одно – пустое одиночество, засевшее как жужжащий комар. Этакое забвение прокатывается по всему телу постоянными волнами. И ты привыкаешь к нему. Человеку в принципе свойственно привыкать ко всему. Кирилл думал об этом. Он заставлял себя думать… он заставлял себя чувствовать, чтобы, черт возьми, оставаться человеком. Именно для этого он наверно и написал Товарища, постоянно добавляя в его лексикон парочку провокационных фраз, обидных слов, скоблящих душу как наждачная бумага, снимающая дерево толстыми слоями, чтобы оставалось, что лечить чувствами и мыслями.