Акробатка (Portal)

За общим ликованием зритель не видел главного — схватки со смертью, со случаем, хотя, может быть, это ликование и было той самой реакцией, которая охватывает человека каждый раз, когда он приходит в цирк — посмотреть, выиграет ли актёр эту дуэль. Это как гладиаторские бои, только в более элегантном тоне, однако Дженнифер достаточно было вспомнить фриков, которые приводили в восторг публику, чтобы понять, что цирк недалеко ушёл от гладиаторских поединков, разве что зрителю теперь нравилось смотреть на то, что осталось по ту сторону смерти.

Вариация на тему биографии Челл; какой она могла быть до событий Portal.

Розмэри не было дома. Дверь открыла её мать, миссис Линдер.

— Дженнифер! — улыбнулась миссис Линдер. Яркая и милая улыбка, прямиком с глянцевых снимков.

Дженнифер стояла на пороге, держа за руки дочку. Энни растерянным взглядом смотрела на миссис Линдер. Для ребёнка это был неприятный сюрприз — девочка ожидала, что в дверях появится Розмэри, весело поприветствует Энни, и они вновь будут играть на новом компьютере Розмэри, съедят по кусочку кекса, запивая его коктейлем, будут смотреть мультфильмы… так пройдёт полдня или весь день, пока Дженнифер будет мотаться по городу в поисках новой работы.

— Миссис Линдер, здравствуйте! — Дженнифер поправила лямку сумки, перекинутой через левое плечо. — А где Розмэри?

— Позвонили с работы. Какое-то срочное дело. Где-то полчаса назад уехала. Розмэри позвонила мне, сказала, чтобы я присмотрела за вашей дочкой.

Опять улыбка. Немного отвратительная, поскольку слишком добрая.

Энни прижалась к матери, сказав, что хочет домой. Дженнифер начала нервничать. Она знала, чем это может кончиться. Всё и так трещит по швам, не хватало ещё плача и визга от дочки. Очередной срыв Дженнифер был ни к чему.

— Ну что ты? — почувствовав приближающийся скандал, миссис Линдер наклонилась к Энни.

— Подождите, пожалуйста, миссис Линдер. — Дженнифер присела на корточки и обняла дочку, шепча на ухо: — Послушай, милая, я скоро приду. Мне жаль, что Розмэри нет дома, но потерпи, прошу. Потерпи. Я приеду к обеду, обещаю. (Или не успею? — подумала про себя Дженнифер) Потом поедем домой. А вечером пригласим к себе Розмэри, хорошо?

Последнее предложение было встречено широкой улыбкой, которую венчали несколько выросших молочных зубов, и неподдельный блеск в глазах. Дженнифер поднялась и слегка потрепала дочку по короткой причёске.

— Милая у вас дочка, — сказала миссис Линдер.

— Я вам очень признательна, миссис Линдер. Честное слово, даже не знаю, как вас отблагодарить!

— Ничего-ничего, Дженнифер. Придёт время, отблагодарите. Не переживайте.

Сладкий голос, по-старчески хриплый. Образцовая бабушка. Миссис Линдер вышла за порог и взяла Энни за руку. Для девочки это был новый опыт. Она никогда не видела своих бабушку с дедушкой, никогда не была рядом со стариками, и уж точно никогда не знала, каково прикосновение этой дряблой, ложащейся складками кожи. Как мокрая половая тряпка.

Напоследок Дженнифер сказала дочке:

— Приеду к обеду, как и обещала.

Энни попрощалась с матерью, и они с миссис Линдер вошли в дом. Дженнифер отправилась обратно на станцию подземки, что находилась в паре кварталов отсюда.

***

Дженнифер вернулась к обеду. Дочка спала. Миссис Линдер уложила её в комнате Розмэри. Когда миссис Линдер провела Дженнифер к Энни, Дженнифер долго не могла отвести глаз от девочки, таким сказочным и милым существом она казалась. Сердце Дженнифер сжалось. Судя по тому, как продвигаются поиски заработка, жить с дочкой им станет всё труднее и труднее. Квартплату и так завысили, набежали долги. Абсурд, подумала Дженнифер, найти деньги, чтобы тут же их отдать.

— Дженнифер, как ваша нога? — поинтересовалась миссис Линдер, усадив Дженнифер за чашку чая.

— Уже не болит. Кости срослись, но выступать я больше не смогу. Врачи сказали, никаких нагрузок сверх меры. С моей прошлой работой «сверх меры» звучит даже по-детски.

— Мне жаль вас, Дженнифер. Марк повёл себя недостойно.

— Ну его! — Дженнифер не хотела обсуждать своего мужа и его поступок. Она вычеркнула его из своей жизни, забыла, стёрла. Ничто не должно было напоминать о Марке. Разве что Энни, но Энни никогда не станет такой же скотиной, как Марк. От отца у Энни только цвет глаз.

— Простите, — добавила Дженнифер. — Просто не хочу обсуждать Марка. Он ушёл — и точка.

— Вы сильная женщина, Дженнифер.

Миссис Линдер встала со стола и подошла к столешнице за спиной Дженнифер.

Дженнифер услышала, как открывается дверца верхнего шкафчика, как рука потянулась и достала с полки пару тарелок. Затем едва скрипнула открывающаяся дверца духовки.

— Вы же не против кусочка пирога?

Звякнуло лезвие ножа.

— Нет, конечно, миссис Линдер. Вы очень добры.

Миссис Линдер расставила тарелки с нарезанными кусочками пирога и села обратно за стол.

— С работой всё так же?

— Да, миссис Линдер.

Дженнифер съела кусочек пирога и запила чаем. Потом спросила:

— Энни не капризничала?

— Нет-нет. Она славная девочка. Очень умная.

— Ага, ума у неё не отнять. Правда, дома становится жутко капризной.

У Дженнифер будто что-то застряло в горле. Близок день, им с дочкой негде будет жить. Дженнифер сжала кулак — ногти впились в кожу, — этого не может произойти. Нельзя превращать жизнь Энни в кошмар.

— Вы в порядке? — спросила миссис Линдер.

— В полном.

Из коридора послышались маленькие шаги.

— Энни… проснулась…

Дженнифер, отложив вилку, направилась в прихожую. Там, в полумраке, стояла Энни и потирала глаза. Увидев мать, дочка в мгновение ока преобразилась; от дрёмы не осталось и следа. Энни бросилась в объятья матери.

— Ну вот! Я же говорила!

***

Денег у них оставалось немного. Кое-как они с Энни продержатся до конца октября, но потом их попросту выселят. Ладно, Дженнифер отдаст дочку на попечение маме, в Колорадо, но куда деваться ей самой?

Великая и неповторимая Челл! Гимнастка, выполняющая головокружительные и смертельно опасные трюки под самым куполом цирка! Карьера блистательной артистки ухнула в пропасть после аварии. Последовали операции, долгое лечение. Дни истекали, и вернуться в цирк Дженнифер уже не смогла. Врачи сказали, что слишком большие нагрузки сделают её инвалидом, и Дженнифер до конца жизни придётся ходить на костылях, в худшем случае — она будет прикована к каталке.

Самый рискованный вклад в жизни циркового артиста — здоровье.

Дженнифер постоянно вспоминала об одном русском атлете. Он был чемпионом по прыжкам в высоту. Даже после страшной аварии, в которую спортсмен угодил вместе со своим другом, он не покончил со своей карьерой. Ценой больших усилий русский вернулся в спорт и поставил новые рекорды. Дженнифер не представляла, какой волей нужно обладать, чтобы не отступить перед такими препятствиями.

Уложив Энни спать, Дженнифер позвонила Розмэри и позвала к себе. Розмэри приехала с парой бутылок пива. Они сидели на кухне и вполголоса беседовали о нынешнем положении Дженнифер.

— У меня есть идея, — сказала Розмэри, прикончив свою бутылку. — Мне Аманда сказала. Есть одна компания, куда требуются спортивные инструктора.

Дженнифер хмыкнула.

— Розмэри, я, по-твоему, чем занимаюсь? Мне который раз уже отказывают в фитнессе.

— Нет же, это не фитнесс-центр. Это какое-то оздоровительное предприятие. Я слышала несколько раз об этих ребятах у себя на работе.

Дженнифер вперила взгляд в пенящееся пиво и немного взболтала его. Пена поднялась выше, и напиток, будто шепча, зашипел. По окну забарабанили капли надвигающегося дождя. Огни по ту сторону улицы размылись, как на палитре, а ночь загустела, став похожей на смоль, и будто бы сделавшись более ощутимой.

— Вот, гляди!

Розмэри вынула из сумочки буклет.

Внутри говорилось о компании под названием APERTURE SCIENCE. Открыты вакансии инженера-технолога, переводчика, бухгалтера, программиста IT и инструктора, причём последний пункт был особо помечен, рядом была приписка: «Требуются люди в хорошей физической форме и навыками в акробатике и атлетике».

— Да-да, предложение прямо для меня, — саркастично заметила Дженнифер, чувствуя, что уже захмелела и допивать пиво не собирается.

— На твоём месте я бы не упрямилась, — сказала Розмэри. — Это шанс.

— Хорошо, я схожу завтра, — ответила Дженнифер. — Шанс… У меня был однажды шанс, только я его упустила.

***

Дождь продолжался до самом утра, и когда Дженнифер вышла из дома, оставив Клариссу, соседку сверху, присмотреть за Энни, на улице было прохладно и свежо. Небо было чистым, ни одного облачка. Судя по карте, офис APERTURE SCIENCE находился в противоположном конце города, рядом с окраиной, так что на поездку придётся убить час или больше. Однако дороги оказались свободны, и Дженнифер добралась до указанного места минут за сорок.

Это было массивное четырёхэтажное здание с полностью застеклённым фасадом, в котором можно было наблюдать за людьми в офисных боксах и за тем, что происходит в фойе на первом этаже. Над входом висел логотип компании. Непримечательный рисунок и громадная надпись APERTURE.

В фойе, весьма просторном и светлом, нового посетителя встретила девушка-консультант. Дженнифер сказала, что пришла в поисках работы по объявлению и показала буклет.

— Замечательно! — отчеканила работница и попросила следовать за ней.

Поднявшись на второй этаж, они прошли по короткому мостику и затем миновали пост проверки, где консультант выспросила у Дженнифер фамилию и контакты — её и родственников. Дженнифер дала номер своей матери. Отец давно бросил семью, как в своё время это сделал Марк.

После проверки и регистрации, девушка проводила Дженнифер в отдел кадров, который состоял из нескольких кабинетов с целиком застеклёнными стенами, так что можно было наблюдать за тем, как столь же улыбчивые, как консультант, менеджеры отбирают на работу таких же счастливчиков, как Дженнифер. Да, отметила про себя бывшая акробатка, именно счастливчиков, если привнести в это слово изрядную долю сарказма.

В кабинете, куда зашла Дженнифер, за широким и абсолютно пустым столом (не считая ноутбука и стационарного телефона) сидел немолодой мужчина и просматривал какие-то документы, которые, завидев нового кандидата, отложил на близстоящий шкафчик.

— Добрый день! Меня зовут Оливер!

— Добрый день! Я Дженнифер. Я бы хотела устроиться к вам на работу и…

— Присаживайтесь.

Дженнифер села напротив Оливера и сложила руки на коленях, в ожидании тех вопросов, какими обычно начинают осыпать на собеседовании.

— Кем вы хотите у нас работать?

— Инструктором, — тут же ответила Дженнифер. Ей не верилось, что ею возьмут, потому отвечала со спокойным сердцем.

Оливер смерил её озадаченным взглядом; впрочем, озадаченность вмиг прошла, и Оливер сказал:

— Богом клянусь, я вас где-то видел… Ваше лицо… Вы, случаем, не знаменитость?

Дженнифер смущённо улыбнулась.

— Я работала в цирке.

— В цирке… — произнёс Оливер таким тоном, будто решал сложнейшую загадку и ответ вот-вот должен быть всплыть в сознании: столь простой, что загадка, в конце концов, оказывалась лёгкой, как математические уравнения в третьем классе.

— Чёрт возьми! — Оливер пристукнул ладонью по столу. — Точно! Я как-то раз водил сына на представление в Калифорнийский цирк. Вы акробатка, так ведь?

Дженнифер кивнула.

— Да-да! «Великая Челл». Вы выполняли умопомрачительные трюки на безумной высоте. У меня дух захватывало. Хах! Что же, хотите быть у нас инструктором?

— Да. В буклете сказано, что необходимы навыки в атлетике и акробатике. У меня есть эти навыки… Только…

Оливер был весь внимание.

— Только что?

— Я ушла из цирка, потому что получила серьёзную травму ноги. Каждый день я делаю упражнения по восстановлению, но врачи сказали, что к активному спорту я вернуться не могу. Но в качестве инструктора я могу вам пригодиться.

Оливер насупился и тихонько цыкнул. Дженнифер добавила:

— Мне очень нужна работа. У меня маленькая дочь.

Оливер поднял руку в знак того, что сказано достаточно. Дженнифер смирилась с тем, что через секунду её так же благодушно, как в начале, выпроводят отсюда, и она отправится домой, будет вновь просматривать кучу объявлений о подённой работе, пока её будут съедать мысли об их будущей с Энни жизни. Оливер же, вместо того, чтобы сказать Дженнифер, что она может быть свободна, снял с телефона трубку и набрал какой-то номер.

— Алло! Дайте Стивенсона. Срочно? Мне всего на две минуты. Дайте, я сказал. — Молчание. — Алло! Джордж, привет! Слушай, наш недавний проект ещё жив? Да. Он ещё актуален? Превосходно! Похоже, я знаю, как можно провернуть презентацию. Начальник будет доволен. Все будут довольны. Я нашёл сотрудника. Не спрашивай как, просто будь готов к тому, что в твой отдел отправят нового служащего. — Оливер заговорщицки глянул на Дженнифер. — Ты будешь доволен. Всё, давай! До связи!

Оливер положил трубку.

— Вы приняты, — сказал он. — Что у вас за травма?

Новость была неожиданной и немного выбила Дженнифер из колеи. Она ответила не сразу.

— Перелом бедренной кости. Всё срослось, но осталась трещина, из-за которой, если займусь вновь акробатикой, я могу стать инвалидом.

— Так… У вас этот день как-то запланирован?

— Нет. А что?

— С вашей травмой мы разберёмся. Вы готовы к работе?

— Да.

— Отлично. Начнём сейчас же. — Оливер вновь снял трубку.

Дженнифер попросила дать ей телефон, чтобы позвонить домой. Она сказала Клариссе, что задержится сегодня до вечера. В трубке был слышен нарастающий плач Энни — дочка не могла вынести того, что целый день она не увидит маму.

***

Домой она вернулась за полночь. Дочка спала на диване в гостиной. На кухне, устроившись за ноутбуком, сидела Розмэри.

— Дженнифер, привет! — прошептала Розмэри.

Дженнифер, ничего не ответив, поставила на огонь чайник и достала из шкафчика пару керамических кружек.

Розмэри поднялась из-за стола и подошла к Дженнифер.

— Что с тобой?

— Чай будешь? — спросила Дженнифер, стараясь не поднимать на Розмэри взгляда.

— Что случилось, Дженнифер? С работой не вышло?

Дженнифер почувствовала, как на плечи легли руки Розмэри; пальцы чуть сжались. Сделав глубокий вдох, Дженнифер посмотрела на Розмэри и попыталась улыбнуться.

— Всё в порядке. Я нашла работу. В APERTURE.

Розмэри засмеялась.

— Ну вот! А ты волновалась!

— Тише-тише. Энни спит.

— Ой, прости.

Дженнифер заварила им обоим по чашке чая; они посидели ещё час, потом Розмэри отправилась домой, перед этим Дженнифер поблагодарила подругу и попросила её прислать данные банковского счёта. Розмэри смолчала, потому что эта просьба показалась ей странной, но минуту спустя пообещала сделать это завтра утром.

Дженнифер не могла заснуть. Она сидела рядом с Энни, понимая, что видит дочку, скорее всего, в последний раз.

Оливер заверил Дженнифер, что в APERTURE, ради будущей должности, ей сделают операцию, которая излечит её травму и позволит вернуться «великой Челл» к прошлым занятиям акробатикой, однако Оливер также проинформировал Дженнифер о том, что операция — это залог того, что Дженнифер будет хранить коммерческую тайну APERTURE SCIENCE — до определённого срока, когда эта «тайна» сможет быть разглашённой. Помимо этого APERTURE возместит молчание Дженнифер крупной суммой, которая позволит в будущем ей и её дочке прожить в достатке несколько десятилетий.

Отказываться было уже поздно. Как только в её жизни появилась Энни, Дженнифер поняла, что пожертвует чем угодно, даже собственной судьбой, ради этого милого, прелестного существа. Дженнифер не хотела, чтобы Энни столкнулась с теми же трудностями, с которыми пришлось в своё время столкнуться самой Дженнифер; но плата была слишком высока.

Завтра Дженнифер предстояло отправиться в APERTURE для заполнения формуляров и документов; потом на её домашний адрес фирма вышлет письмо, в котором будет говориться о том, что сотрудник Дженнифер Эйстер, как необходимый и особо ценный кадр, останется в пределах научно-исследовательского комплекса строго до того момента, когда компетентные органы APERTURE SCIENCE не предъявят доказательства того, что разработанные технологии, испытанием которых и занят сотрудник Дженнифер Эйстер, не представляют для современного социума и будущих поколений опасности. Дженнифер Эйстер в полном здравии и трезвой памяти дала согласие на подобного рода работы, основные издержки которых заключены в долговременной изоляции испытуемых на территории исследовательского комплекса. В этих действия нет ничего противозаконного.

Дженнифер легла на пол рядом с диваном и смотрела в потолок. Старые, ссохшиеся обои в темноте напоминали кожу умершего доисторического гиганта, с которого слой за слоем слезала чешуя, обнажая почерневшие от гноя мышцы, — разложение продолжалось, пока наружу не вылез костяной остов бывшего некогда могучим чудовища. Энни любила рассказы о драконах, а Дженнифер всегда было интересно, как драконы живут дальше. Как они умирают.

«Мы обеспечим вас всем необходимым», — говорил Оливер.

«А моя семья?»

«Они будут получать деньги каждый месяц. Зарплату и возмещение. Двойная сумма. Весьма неплохая, согласитесь. Пройдёт ещё немного времени, мисс Эйстер, и вы снова станете великой акробаткой».

Дженнифер подумала о том, что хорошо было бы сейчас разбудить Энни, собрать кое-какие вещи и сбежать из города. Жить впроголодь, но вместе с дочкой. Разве есть для ребёнка кошмар больший, чем остаться без матери?

«А сколько вы планирует меня держать здесь?»

Оливер задумался.

«Не больше года».

Не больше года. Это гигантский срок. Дженнифер уже отсчитывала по мгновениям то время, что она лежала рядом с Энни. Ребёнок тихо посапывал во сне и порой поёживался (наверное, увидела во сне какую-нибудь страшную рожу). Вслушиваясь в тишину, которая воздушным покрывалом расстелилась по всей комнате, Дженнифер прокручивала в голове разговор с Оливером. Он улыбался, как улыбалась миссис Линдер, как улыбались все, кто предлагал Дженнифер помощь. Это была какая-то проклятая улыбка, страшная — искусственная, вымученная, лживая. Дженнифер понимала, что это не так, но не могла отделаться от этой похожей на паразита мысли.

Я делаю это ради Энни, говорила себе Дженнифер, однако вдалеке звучал голос Оливера, что в APERTURE ей сделают операцию и восстановят ногу; Дженнифер сможет вернуться к акробатике. Она вновь сможет парить под куполом цирка, окружённая сотней заворожённых взглядов, под рукоплескания публики выделывать смертельные трюки и, спустившись на арену, как одержавший над смертью победу воин, посылать зрителям воздушные поцелуи. Дженнифер свернулась, отвернувшись от Энни, поскольку ничего, кроме стыда, она сейчас не испытывала по отношению к дочери. Энни осудит её. Энни возненавидит мать за то, что бросила её, и никогда не простит, сколько бы времени ни миновало.

Отказываться было поздно; выбор сделан.

Рано утром, пока Энни продолжала спать, Дженнифер тихо собрала вещи (уместив всё в один рюкзак), поцеловала свою малютку в лоб (та улыбнулась, когда почувствовала материнское прикосновение) и вышла из квартиры, закрыв дверь и положив ключ под коврик.

Позвонив Розмэри (это последнее просьба о помощи, подумала она, чувствуя глубокое отвращение к себе), Дженнифер попросила её приехать к девяти часам, чтобы посидеть с Энни.

Всю дорогу до APERTURE SCIENCE Дженнифер старалась ни о чём не думать. В сознании всплывали лица Марка, лицо её матери, лица её друзей и коллег по работе; авария, крики, боль — непрекращающаяся ни на секунду, нестерпимая, адская боль. Дженнифер глубоко вздохнула — так она всегда делала, выходя на манеж. Люди аплодировали, смеялись и ахали, когда великая Челл выполняла сальто на высоте нескольких десятков метров, цепляясь то за одну, то за другую качающиеся перекладины. За общим ликованием зритель не видел главного — схватки со смертью, со случаем, хотя, может быть, это ликование и было той самой реакцией, которая охватывает человека каждый раз, когда он приходит в цирк — посмотреть, выиграет ли актёр эту дуэль. Это как гладиаторские бои, только в более элегантном тоне, однако Дженнифер достаточно было вспомнить фриков, которые приводили в восторг публику, чтобы понять, что цирк недалеко ушёл от гладиаторских поединков, разве что зрителю теперь нравилось смотреть на то, что осталось по ту сторону смерти.

Я сама как фрик, подумала Дженнифер, участник долбанного фрик-шоу.

Я пожертвовала семьёй ради неё самой, сказала она себе, фрик из фриков, и это, наверное, самая моя глупая ошибка. Акробаты падают, разбиваясь насмерть от удара с кроваво-красного цвета полом арены. Акробаты умирают, и публика ждёт новых артистов.

Акробат, не выполнивший смертельного трюка, не обманувший и не победивший смерть, не найдёт успеха у зрителя, что равносильно гонению и позору.

Добравшись до офиса APERTURE, Дженнифер окинула взглядом жилые массивы вокруг — тихая жизнь городской окраины успокаивала её мятущееся сердце, убаюкивала. Глядя на испещрённые, подобно сотам в улье, окнами здания, Дженнифер воображала себя лишь одной из обитательниц этих высоток, одной из — жителей, людей, существ. Она меньше всех.

Великую Челл ожидало триумфальное возвращение, это всё равно как восстать из мёртвых; она вновь бросила вызов силе, имя которой — смерть, и даже больше — стремилась вырвать прочь из её объятий.

Дженнифер бросила дочь. Ради неё самой, ради её будущей жизни — безбедной и лучистой. Сколько стоит любовь ребёнка к собственным родителям? — видимо, столько же, сколько и ненависть.

Поднимаясь по ступеням к подъезду, Дженнифер вдыхала свежий и манящий воздух раннего утра, в котором тем не менее чувствовалась какая-то горечь. Челл была готова к очередному смертельному трюку.