Reminiscentia

Тесная лавочка, зажатая с обеих сторон двухярусными уличными стоянками, редко пустовала. Трущаяся носами молодёжь, школьники, курящие тонкие седативные папироски или же лысые пенсионеры – обычные, но всегда благодарные посетители этого тенистого уголка нашего двора. Едкая пыль саморазрушающихся окурков, тонким слоем покрывающая тротуарные плитки, всё ещё хранила когтистые следы управляемых е-петов, которых гоняли утром по улице сопливые детсадовцы, прогуливающие свою смену. Не проходит и минуты, как их покрытые ужасными татуировками лица выглядывают из засохшего куста акации. Убедившись, что сидящие на лавочке два старикана в нелепых проклёпанных шароварах никуда не собираются сваливать, пацаны выпускают им на шлёпанцы по тонкой струе вонючей жидкости из своих iVurt-ов и с гоготом исчезают обратно в ворохе жухлой листвы.

— А помнишь, как в молодости мы голодали! – затянул свою любимую тему один из дедов. – Интенет был по ка-а-арточкам. Компьютер занимал половину стола, и из него торчал десяток шлангов.

— Из стола, что ли?

— Да не. Не помнишь, что ли? Компьютер был отдельно от монитора, размером с теперешнюю стиральную машину, и внутри там всегда что-то жужжало, гудело и вращалось, как в двиге автобуса. И чтобы пользоваться этим чудовищем, надо было уметь не запутаться в кабеле от мыши, клавы или монитора.

— Деда! У тебя, когда ты был маленький, на столе жила мышь? – спросила появившаяся из-за куста рожица детсадовца, окружённая ореолом торчащих волос, выкрашенных в синий.

— Да не. Просто, чтобы лазить по монитору, надо было двигать специальным девайсом по столу. Это была такая коробочка с батонами и маленькой круглой пиписькой наверху, которую надо было крутить средним пальцем туда-сюда. Вот она и соединялась тонким шлангом с компьютером.

— Пиписька, что ли? – другой дед, казалось, очнулся от дремоты и стал внимательнее слушать ностальгические вздохи приятеля.

— А мониторы – они были большие? На них надо было залазить? – спросил Синеголовый.

— А батоны на коробочке – для еды? – второй мальчуган, прижимая к груди тихо шуршащего сервомоторами пета-щенка, выбрался на белый свет из зарослей и присоединился к слушателям.

— Да не. Мышью называли устройство для работы с компом. Когда его двигли, по экрану монитора бегал курсор в виде махонькой стрелочки. Когда она, стрелочка… – рассказчик на секунду замолчал, поглядел на друга и, убедившись, что тот не будет снова переспрашивать, продолжил, – …попадала в какую-нибудь нарисованную кнопку, можно было нажать на кно-о-опки наверху мыши (вот их и называли «батонами»), чтобы что-то включить или запустить. Ну и маленькое колёсико там же, хотя раньше и того не было. Крутишь его – и странички сами перелистываются. Внизу мыши в древние времена вставляли большой шарик, которым она ездила по столу. Для этого покупали разные коврики с забавными рисунками, чтобы было удобнее, и чтобы мышь не скользила или не буксовала.

— Ага-ага! Помню! – оживился приятель, - Но мы тогда совсем мелкие были. У меня эти коврики со временем загибались углами кверху. А внутри мыши вокруг шарика наматывались волосы и какая-то страшная шерсть. Хотя дома мы и не держали живых питомцев.

— А какие е-петы тогда были у вас? – спросил тот пацан, у которого на руках был никелированный щенок.

— Да не было их вообще! Ни у кого. У японцев, разве что. Да и живые – нафиг? У нас же были КОМПЬЮТЕРЫ! – дед-слушатель, совсем проснувшись, гордо поднял к небу худой палец, покрытый рябыми пятами.

— А мониторы были разные, – продолжал другой дед. – В древние времена с виду они были как коробки. Занимали на столе всё оставшееся от компьютера место. Спереди экран был выпуклым, словно глобус проглотил.

— А что такое глобус? – спросил Синеголовый.

— Я знаю! Я знаю! – радостно подпрыгнул на одной ноге Мальчик-с-петом. – Я по Дискавери смотрел, – выкрикнул он, тыча в лица пенсионеров своим поцарапанным iVurt-ом. – Это такая карта для GPS-навигатора, но только распечатанная на принтере и наклеенная на большой мячик.

— Ага. Оно самое… Так вот, мониторы те невозможно было поднять и двоим. От сидения за ними болели глаза, шея и кривились спины. Мамы сильно ругались, когда мы долго играли, а папы, чтобы мы шли погулять на улицу, вынимали из компьютеров кабели питания (их даже для этого делали съёмными) и прятали в шкафу под полотенцами. Да вот только у каждого крутого пацана в ящичках с тетрадками лежал запасной кабель, и когда родители прятали основной у себя, доставали его из тайника, и спокойно гоняли Кваку!

— А кто такой Квака? – спросил Синеголовый.

— Во! – Мальчик-с-петом, секунду повозюкав по своему гаджету, приставил его к глазам дружка. На чёрном мониторе iVurt-а пульсировал толстый медный гвоздь с изящными серповидными крыльями, поднятыми вверх.

— Ого! – округлил свои карие глаза мальчик с синими волосами, не обратив внимания на экранчик друга. – Да вы там, деда, не хлорно жили! У каждого, что ли, по несколько ноутбуков было?

— Да не. Раньше в школах писали на бумаге ручками. Ну не руками. Тьфумля… Руками конечно, но были такие девайсы, их называли «ручками»…

— Ручки – это как маленькие руки? Это что?

— Я ж говорю. Такие приборчики, устройства, значит. В виде палочки, внутри было специальное чернило, им писать можно было. Держишь рукой эту ручку, водишь ей по бумаге - за ней остаётся текст. Ещё можно было и рисовать этим.

— А! Это такой микропринтер. Здорово! У меня тоже есть, – хозяин iVurt-а пробежал пальцем по его экрану, встряхнул, стукнул ладошкой сбоку, и через секунду из тонкой щели откуда-то выполз полупрозрачный квадратик. Мальчишка аккуратно двумя пальцами подцепил его за край, пришлёпнул к своему плечу, затем содрал с квадратика плёнку и через мгновение всем продемонстрировал новую «татушку» – какую-то руну в виде большой разорванной сверху буквицы Q с прямой палочкой внизу.

Дедки сразу развеселились, показав миру свои белоснежные форпластовые улыбки.

— Да ну вас, – рассказчик, хихикая, хлопнул ладонью по своему колену. – Писать надо было по-настоящему, вручную. А бумагу прошивали в стопочки и так продавали. Это называли тетрадками. А эти ваши ноутбуки появились позже. Сперва их ни у кого не было – дорого. Молодёжь владела только настолками. Персоналками. Пи-и-и-и Си-и-и-и. И на них не только играть можно было. Взрослые в те годы на них работали. Компьютеры что-то там считали, на них рисовали, сочиняли музыку. Общались через них и смотрели сериалы. Это теперь развелось всякой ерунды – на одном играть, на другом работать, через третье общаться. А тогда – были только Персоналки. И всё! Потом уж появились ноутбуки. Но на них тоже всё можно было делать. И писать, и играть. Это теперь вы с ними только в школы ходите. Вот вам и тетрадки, и учебники, и лекции, и учебные передачи. Ни тебе ручек, ни тебе карандашей с линейками.

— Мы ещё в школу не ходим, пока только в детсад, но у нас уже есть ноутбуки, – Синеголовый с гордость повернул ко всем свою спину, за которой прятался рюкзачок из полупрозрачной ткани. В нём, кроме нескольких пакетиков с алго-чипсами, был на самом деле и настоящий ученический ноутбук. И даже – для средних классов школ. На полированной поверхности корпуса бледно мерцали анимобаннеры с товарами для тинейджеров.

— Ага. Оно по вам и видно, как вы в детсад ходите, – дед-слушатель попытался похехекать, да только зашёлся в глухом кашле, украдкой сплёвывая в запятнанный платочек кусочки своих протравленных в молодости лёгких.

— Да там сегодня – тоска. Будут учить, как надо заполнять какие-то там нудные дека…, декра…, декларации. А вот вчера был поход в центральное биобежище. Там раздавали светящиеся конфетки.

— Биоубещище, малой, – поправил друга Мальчик-с-петом.

— Ага. Оно вам ещё пригодится, – проснувшийся дедок не на шутку приободрился, достал из выцветшего рюкзачка под ногами какой-то мутный стеклянный девайс, наполненный синей клубящейся жидкостью, и, взболтав его и откупорив, приложил тонкое горлышко к левой ноздри, которая и до того имела цвет морёного дуба. Втянув тёмный дымок, пенсионер чихнул, крякнул, и, пропев речитативом короткий куплетик какой-то бредятины, проснулся по-настоящему. – Это когда мы с Гудроном мелкими были, тупо каким-то то птичьим, то свиным, то сырным гриппом народ пужали. А теперь каждое лето, когда народ из Москвы на дачи в Сибирь слетает, токо по третьему кольцу в метро сотни две-три дохляков подбирают... И, не поверите, но... – дед, растопырив пальцы, попытался сделать буку ребятишкам, – не успеют их поднять наверх на улицу, а зольная плесень уже успевает прорасти через их одежду и обувь. То-та!

— Перестань, Додя, пугать детишек малых. Им же ещё даже аккаунты в Гугловере не завели. Пусть пока жизни порадуются, – одёрнул приятеля тот, который оказался Гудроном. И, воспользовавшись секундным замешательством друга, продолжил – Так. Значит. Вот... Потом у обычных мониторов появились настоящие плоские экраны. Хотя сперва на толщину самих моников это не повлияло. Технология была вялая. Одно время, я даже помню, если включить текстовый редактор, на белом фоне можно было увидеть тонкие металлические проводки, которые помогали удерживать изображение. До сих пор не пойму – как они не мешали нам. Тогда же появились и мыши, у которых вместо шарика внизу появился красный ярко-светящийся глаз. Это было клёво! Он сам видел, как двигается весь девайс и всё передавал компьютеру. Так стало намного надёжнее. А сами мониторы как-то незаметно для всех резко сменились, стали сами по себе тонкими, и даже плоскими. Их размер увеличивался каждый год. Потом они стали чувствовать прикосновения и работать сенсорами. И детям перестали запрещать подолгу просиживать за ними. Ещё бы! К тому времени уже сами родители были поколением, которое выросло при компьютерах. А однажды появилось тридэ!

— Деда, это как? Мониторы были без Тридэ? – пацан с iVurt-ом с искренним удивлением стал рассматривать на ладони своё любимое устройство, наивно пытаясь представить что-то более простое и древнее на его месте. – Это же отстой!

— Ну да. Оно нафиг никому и не надо было. Все до последнего умели любую шевелящуюся в компьютере картинку не то что объёмным в мозгах вообразить, но и дорисовывать всему нормальную детализацию. Оживлять. Одушевлять даже. Не то что теперь с вашими железяками. Попривыкали! То вам не так складочки на персонажах отрисованы, то там травинки не так шевелятся. Никакой фантазии! – дед Гудрон, расстроенный воспоминаниями, замолчал на недолго.

— Ну а Интернет? Был хоть? – с лёгким волнением в голосе спросил мальчишка с синей причёской.

— Да был. Только не тот, что ныне. Ну и скорости в нём были совсем никакие. Тормоза-а-а... Жу-у-у-ткие...

— Зато Свобода там была самая что ни на есть настоящая. Делай в нём – что хочешь, – дед Додя, утирая в уголке рта синие капли, аккуратно укладывал обратно свою стекляшку. – Все заходили в него анонимусами, ни тебе имён настоящих, ни тебе фамилий. Где кто сидит в реале, и то не просто было узнать. Это теперь вон как сделали – пока Ди-Эн-Эй-ку при входе в комп не пройдёшь – фиг что получишь. Ни компа, ни сети, ни ресурсов. И каждая ***ть в онлайне знает, кто ты такой и откуда. Не пошалишь. Вот ра-а-а-ньше было дело…

— Ага. Точняк! – продолжал дед Гудрон. – Теперь на половину форумов без лив-видео со своей рожей не войдёшь, и тексты стёбные не отправишь – комп сам всё отредактирует, аж противно. А уж ресурсы халявные так и не помню уже, когда убрали оттуда. Вот раньше даже название было специальное: Тырнет. В сети всё можно было или стырить, или народ свободно сам всё выкладывал. Хошь кино, хошь игру. Да и просто картинки нафотканные были бесплатные. А что теперь?

— Во-во! Остались только Сервисы. Чтоб им пусто было, – Додя в сердцах сплюнул себе под ноги, случайно попав на шлёпанцы приятеля. – Хочешь поглазеть на медиашоты новых игр или шоу – плати, хочешь в Гугломапе пообщаться с контактёрами из Минска – плати, хочешь, мать их так, заказать нанопластыри на мозоли – плати.

— Не гони, дед, – Гудрон остановил причитания друга, тыча пальцем в анимобаннер ноутбука пацана. – Половина сайтов в сети до сих пор на халяву. Поглядишь-покрутишь рекламку – и будет тебе счастье.

— Достала она меня конкретно. Готов платить, лишь бы не видеть.

— Дык на это и расчёт.

— Уроды.

— А я недавно видел фильм «Пираты Карибского сервера». Историческое кибер-фэнтези! Сетевой капитан Джек Сперрор на своём сайте дарил друзьям и контактёрам новые краденые шоу и образы крутых игр, – Мальчик-с-петом достал из-за спины свой iVurt и снова покрутил им перед глазами старичков. – А что? Раньше реально можно было играть во что-то без Сетей? И про образы я мало понял. Как это?

— Ага. Точняк! – подтвердил дед Гудрон. – Игры запускались и работали без Интернета. Всё барахло, которое там бегало и мычало, хранилось внутри самой игрухи. Никаких сетей для работы не надо было. Файлы нарезали на пластиковые диски и продавали их в красивых коробках с картинками. Ну точно в таких же, в каких теперь продают пластиковые карточки с пин-кодами на доступ к играм и бонусам. Но народ всё хотел на халяву. Бесплатно. И мог получать эти файлы через сети на свой комп, скачивая нелегальную копию, которую в запакованном виде называли Образом.

— А я слышал, как моя баба Диана «образами» называла картинки в рамках, которые висят у неё в домике. Правда она их ещё по приколу называла «иконками». Хотя компьютера у неё, кажись, нет, – сказал, почесав свою синевыкрашенную башку, один из мальчуганов.

— Фильм-то стоящий? – спросил дед Додя.

— Да не, – Мальчик-с-петом направил в глаза электрощенка свой гаджет и принялся что-то набирать на светящейся клавиатуре iVurt-а. – В конце Джека арестовала медиа-полиция, и по решению онлайн-прокуроров ему вшили в череп какую-то капсулу. После этого он не мог находиться за монитором компа более получаса, чтобы не свалиться на пол от адской головной боли. Несчастному пришлось после всего уйти работать газонокосильщиком. И то у каких-то пердунов, которые ненавидели кибернетику. У них в садах даже были те древние косилки с ручным управлением. Как в кине «Газонокосилка-2».

Додя снова попытался похехекать, да только опять перешёл в неприятный кашель. Беззаботная молодость скоро приведёт его к небоскрёбу-могильнику. Одно такое «лужковище», как называют их в народе, недавно построили возле соседней метростанции Зеленоград.

— Кажись фильмец снят по реальному делу. Что-то такое было, – вспомнил дед Гудрон. – Тогда только взялись за медиапиратов по-настоящему. Стали их отлавливать пачками и отлучать от компьютеров новомодными прошивками… мозгов. А заодно получали по башке и те, кто скачивал такое. Бедолаг вычисляли, находили и кибершокерами прямо через сеть выжигали все порты на компе. Это уже опосля интеловцы да другие стали зашивать в процессоры пинч-блоки, которые по особым программным маркёрам на файлах находили нелегальные копии и ставили запрет на открытие этих файлов. Во было шуму…

— А я недавно видел сериал про прошлое, – синеголовый мальчик потянул за рукав деда Гудрона, – там все почему-то заморачивались на сосальных играх. Но я тоже ничего не понял.

— Социальных, малой, – снова поправил друга Мальчик-с-петом.

— Точняк. Глупили ими многие. Лет десять эта хрень была в ходу, – вспомнил дед Гудрон. – Нормальные игры никто почти не делал. Тоска была временами та ещё. Помню, как я по три раза проходил любимые игрухи, потому что было не во что гамать. Но потом всё это куда-то сгинуло резко. Если тупо пообщаться, то можно было потом и в настоящих играх пересечься с друганами, да и пошалить там же.

— Да-а-а-а, а ведь славные мы времена помним. Свободу!!! – дед Додя стал каким-то серьёзным. Обнял за плечи пацанов, и, улыбнувшись своему приятелю Гудрону, затянул свою любимую песню. – Стоять на месте, на месте стоять! Иначе рискуешь ничо не понять!