История пиратства. Часть 4.5 Meanwhile in RUSSIA.

Ну тут по заголовку всё понятно. Ведь мир, и даже пиратский это не только Карибское море.

Прорубив окно в Европу и добившись господства России на Балтике, Петр I не собирался останавливаться на достигнутых результатах. Россия из региональной державы превращалась в мировую — он видел свою молодую империю посредником мировой торговли. А в своих мечтах он уже представлял, как русские корабли бороздят океанские просторы, прокладывая пути в Индию, Китай и Америку с их сказочными богатствами.

Уже к окончанию Северной войны снаряжаются экспедиции в Сибирь и Среднюю Азию — изучать возможности навигации в Северном Ледовитом океане, разведывать «песочное золото» на Иртыше и в пойме Амударьи, нащупывать, из устьев Оби, дороги в Индию и Японию. Российские дипломаты сближаются с Испанией, контролировавшей американские торговые потоки и владевшей ключами к золоту Америки, собирают сведения об алжирских корсарах, голландских китобойных флотилиях, французских военных портах и английских колониях в Вест-Индии.

В сентябре 1723 г. по мирному договору с Персией к России отошли прикаспийские области
Дагестана, Ширвана с городами Дербент и Баку, а также Гилян, Мазандеран и Горган — области на юге Каспия. Тогда же заложены военный порт в Астрахани, адмиралтейство в устье Волги, в преддверии возможной войны с Турцией возобновляется судостроение на Доне и Днепре. Все эти параллельные шаги Петра были призваны развернуть европейскую торговлю в российском направлении.

В самый разгар Северной войны Карл XII вел переговоры с прибывшими с Мадагаскара посланцами пиратов. Началось все в 1713 г., когда к секретарю шведского посольства в Ганновере явились два человека из южных морей. «Среди нас очень мало шведов, и мы никогда не нападали на шведские суда», — заявили эмиссары пиратов. У них были все основания для тревоги. В Индийский океан докатывались волны войны с пиратством, объявленной морскими державами. В Вест-Индии, на Багамских островах и у побережья Северной Америки безжалостная охота на морских грабителей шла уже несколько лет. Теснимые со всех сторон и осевшие на Мадагаскаре пираты решили «легализовать» свою деятельность и, получив охранную грамоту, принять подданство одной из держав. В первую очередь они рассчитывали на поддержку Швеции, Дании и Османской империи. Прекрасные гавани Мадагаскара должны были превратиться в укрепленные военные базы под покровительством Швеции, а пираты становились подданными короны. Они обещали передать королю часть накопленных сокровищ — всего около полумиллиона фунтов стерлингов. Кроме того, Гёртц рассчитывал использовать бравых моряков в своем проекте свержения ганноверской династии и реставрации в Англии Иакова III Стюарта. Пираты соглашались не только передать шведам 30 кораблей, но и участвовать во вторжении в Шотландию.

Эту историю Петру I рассказал датчанин Даниил Якоб Вильстер. Он успешно плавал в Ост-Индию и Вест-Индию, поле чего воевал на голландском, датском и шведском флотах. Был перспективным офицером но, довольно, своенравными и не всегда ладил с законом. В 1712 г., за просчеты при ведении боевых действий против шведов, датский военный трибунал приговорил его, уже — контрадмирала, к тюремному заключению. Это наказание было впоследствии заменено почетной отставкой. После чего он перешёл на сторону бывших противников. Многое в жизни этого человека окутано завесой тайны. Корабли, которыми он командовал, выходили в море под разными флагами. И до конца не известно от куда у него была такая информация, возможно он был консультантом у шведского короля. В 1721 г. Вильстера приняли на Российский флот, и он прибыл в Петербург, на свое последнее место службы.

Как бы то ни было, рассказ Вильстера пришелся как нельзя кстати и подтолкнул Петра I к тому, чтобы начать в Индийском океане свою игру. Летом 1723 г. в Рогервикской гавани развернулись масштабные работы. Сюда и приехал караван из столицы. Все приготовления к экспедиции проводились в условиях строжайшей секретности. Только несколько человек знали для чего снаряжаются корабли, кто такой Вильстер прибывший из столицы.

Ход делу Петр дал в начале ноября 1723 г., когда флот уже закончил кампанию и суда готовились к зиме. Скрытно, поспешно и в необычное для плаваний время года — глубокой осенью — начали снаряжать в путь суда. Для экспедиции были выбраны два фрегата голландской постройки — «Амстердам-Галей» и «Декронделивде», входившие в состав Ревельской эскадры. Было отдано распоряжение в десятидневный срок укомплектовать их лучшими матросами и солдатами, а «указ содержать секретно, не объявляя другим».

Таже карта но в высоком разрешении
Фрегаты снарядили «без промедления », но зато в полнейшей «конфузии», и едва можно было бы «поверить, что морской человек оные отправлял». Корабли замаскировали под торговые суда. Им предписывалось плыть без вымпелов и «от всех церемоний (как в здешнем море, так и в большом) удаляться». Ни один член экипажа, разумеется, не знал, что у флагмана на руках личное послание Петра I. Вильстер, в свою очередь, не подозревал о запечатанных конвертах с секретными распоряжениями, лежавших в каютах командиров кораблей — вскрыть их они могли только при выходе в Атлантический океан, дабы удостовериться, что Вильстер идет верным курсом.

Указанный маршрут пролегал в стороне от оживленных морских трасс. Миновав Зунд и выйдя в Северное море, держать путь в Атлантику фрегаты должны были не через Ла-Манш, а вокруг Шотландии и Ирландии. Во встречные гавани заходить разрешалось только в случае поломки, но
производить ремонт следовало в кратчайшие сроки, так, чтобы не теряя времени идти дальше. Прибыв к месту. назначения, в район пиратской базы на острове Сент-Мэри у Мадагаскара, Вильстер мог поднять российский флаг и представить свои верительные грамоты некому абстрактному персонажу — «королю Мадагаскарскому», ну так, по крайней мере, его назвал Пётр.

Но замысел Петра не исчерпывался возможной «протекцией» пиратам Мадагаскара — Вильстеру следовало плыть дальше, в Индию. Данная ему инструкция гласила: «… явитесь там Великомочному Моголу и всякими мерами старайтесь его склонить, чтоб с Россиею позволил производить коммерцию, и иметь с ним договор, которые товары потребны в Россию, также и какие в его областях товары из России надобны суть...» В случае успеха предприятия
пиратским заливам Мадагаскара отводилась роль базовой стоянки России на торговых путях в Индию.

Но кораблям не суждено было выйти в море. 21 января случилась беда — при перегрузке якоря с «Амстердам-Галея» фрегат сильно накренился, в открытые пушечные порты хлынула вода, и корабль затонул. Погибло 16 матросов — они не успели выбежать из трюма. А ещё раньше На рассвете 20 декабря фрегаты вышли из Рогервика и уже через несколько часов на границе Финского залива, у Дагерорда, попали в сильнейший шторм. Флагманский «Амстердам-Галей» дал сильную течь. Помпы едва успевали откачивать соленую воду, корабль чудом не пошел ко дну. Спасла близость берега, течь кое-как залатали. Но в целом корабли пребывали в плачевном
состоянии, о продолжении похода не могло быть и речи. Пришлось вернуться в Ревель и встать на ремонт.

Все добытые сведения стекались к Вильстеру. К сожалению, то, что ему удалось узнать, не вселяло оптимизма. Неплохо информированный человек,40 лично знавший некоторых из участников шведских экспедиций,41 Вильстер к середине 1724 г. внес серьезные коррективы в свой первоначальный проект. «Можно видеть, — докладывал он в июле 1724 г., — что на тех островах короля не имеется, как речь о том неслась, и я лутче о том до сего сведом не был, но признаваю быть в оных местах республике»

Реальность была совсем другой, и не имела ничего общего с тем что думал Пётр. «Королей» как и «Республик» на Мадагаскаре было столько же, сколько пиратских банд, и в каждой из них руководствовались своими собственными законами, а все дела вершил бандитский совет. Царила круговая порука: на сходе под вынесенным вердиктом или договором свои «знаки» оставляли все его участники — умевшие писать ставили подписи, неграмотные рисовали крест. Все решало пиратское большинство, и никакие монаршие повеления силы не имели. Оказалось, что реального
правителя, монарха, каким его представляли в кабинетах Петербурга, на Мадагаскаре не существовало. На острове враждовали между собой главари разбойничьих шаек, и о ведении с ними переговоров не могло быть и речи.

После получения этих сведений Петру I стала очевидна бессмысленность посольства на Мадагаскар. Какую картину увидели бы его полномочные представители, если бы они все-таки ступили на землю пиратского острова? Их взору предстали бы чернокожие бандиты, уравненные в правах с белыми «собратьями» и озабоченные исключительно захватом и дележом добычи. О России они имели весьма смутные представления — какие уж тут дипломатический церемониал и установление государственных контактов. Тем более что, несмотря на все принятые меры, сведения о секретных операциях императора на путях в Индию просочились в Лондон, Копенгаген и Амстердам. В этих условиях союз с пиратами был бы слишком рискованной политической авантюрой. Петр I отменил экспедицию на Мадагаскар, но это не означало, что
он отступил от своих далеко идущих замыслов.

Император дал указания готовить корабли к плаванию в Испанию, а незадолго до смерти,
в декабре 1724 г., подписал инструкции для экспедиции Витуса Беринга — тому следовало отправиться на Камчатку и искать путь из Азии в Америку. Однако внезапная смерть царя нарушила планы проникновения на Восток.