Кто сказал, что в СССР не было мобильных телефонов и ноутбуков?

Доктор Мартин Купер со своей первой моделью мобильного телефона 1973 г. Фото 2007 г.

Обычно об истории создания мобильного телефона рассказывают примерно так.

3 апреля 1973 года глава подразделения мобильной связи Motorola Мартин Купер, прогуливаясь по центру Манхеттена, решил позвонить по мобильнику. Мобильник назывался Dyna-TAC и был похож на кирпич, который весил более килограмма, а работал в режиме разговора всего полчаса.

До этого сын основателя компании Motorola Роберт Гелвин, занимавший в те далекие времена пост исполнительного директора этой фирмы, выделил 15 миллионов долларов и дал подчиненным срок 10 лет на то, чтобы создать устройство, которое пользователь сможет носить с собой. Первый работающий образец появился всего через пару месяцев. Успеху Мартин Купера, пришедшего в фирму в 1954 году рядовым инженером, способствовало то, что с 1967 года он занимался разработкой портативных раций. Они-то и привели к идее мобильного телефона.

Считается, что до этого момента других мобильных телефонных аппаратов, которые человек может носить с собой, как часы или записную книжку, не существовало. Были портативные рации, были «мобильные» телефоны, которыми можно было пользоваться в автомобиле или поезде, а вот такого, чтобы просто ходить по улице — нет.

Более того, до начала 1960-х годов многие компании вообще отказывались проводить исследования в области создания сотовой связи, поскольку приходили к выводу, что, в принципе, невозможно создать компактный сотовый телефонный аппарат. И никто из специалистов этих компаний не обратил внимание на то, что по другую сторону «железного занавеса» в научно-популярных журналах стали появляться фотографии, где был изображен… человек, говорящий по мобильному телефону. (Для сомневающихся будут приводиться номера журналов, где опубликованы снимки, чтобы каждый мог убедиться, что это не графический редактор).

Мистификация? Шутка? Пропаганда? Попытка дезинформировать западных производителей электроники (эта промышленность, как известно, имела стратегическое военное значение)? Может быть, речь идет просто об обыкновенной рации?
Однако дальнейшие поиски привели к совершенно неожиданному выводу — Мартин Купер был не первым в истории человеком, позвонившим по мобильному телефону. И даже не вторым.

Человека на снимке из журнала «Наука и жизнь» звали Леонид Иванович Куприянович, и именно он оказался человеком, сделавшим звонок по мобильному телефону за 15 лет раньше Купера. Но прежде чем речь пойдет об этом, вспомним, что основные принципы мобильной связи имеют очень и очень давнюю историю.

Собственно, попытки придать телефону мобильность появились вскоре после возникновения. Были созданы полевые телефоны с катушками для быстрой прокладки линии, делались попытки оперативно обеспечит связь из автомобиля, набрасывая провода на идущую вдоль шоссе линию или подключаясь к розетке на столбе. Из всего этого сравнительно широкое распространение нашли только полевые телефоны (на одной из мозаик станции метро «Киевская» в Москве современные пассажиры иногда принимают полевой телефон за мобильник и ноутбук).
Искать розетку было не слишком удобно, так что идея мобильного беспроводного телефона появляется где-то в самом начале 20 столетия. Так, американская газета «Солт Лэйк Телеграм» со ссылкой на агенство «Ассошейтед пресс» 3 марта 1919 года сообщает, что Годфри С. Айзекс (Godfrey C. Isaacs), управляющий директор компании Маркони, сообщил, что проведенные опыты позволяют поверить в идею беспроводного карманного телефона, как повседневной вещи. «Так, лицо, гуляя по улице, может услышать в своем кармане телефонный звонок, и приложив трубку к уху, услышит голос другого, того, кто возможно, летит на самолете со скоростью сотни километров в час из Варшавы в Лондон».
Однако обеспечить подлинную мобильность телефонной связи стало возможно лишь после появления радиосвязи в УКВ диапазоне. К 30-м годам появились передатчики, которые человек мог без особого труда носить на спине или держать в руках — в частности, они использовались американской радиокомпанией NBC для оперативных репортажей с места событий. Соединения с автоматическими телефонными станциями такие средства связи еще не обеспечивали.

Однако о возможности замены такими радиоустановками телефонов уже сообщала людям советская фантастика «Ближнего прицела» В опубликованных в первом номере журнала «Техника-молодежи» за 1939 год главах романа «Генератор чудес» писатель Юрий Долгушин устами своего героя, инженера Тунгусова, провозглашал:
"- Современный телефон — уже архаизм. Телефонная сеть растет буквально с каждым днем. Вы представляете, каким громоздким станет скоро наше подземное хозяйство, если каждый аппарат мы будем и впредь связывать с районной станцией особым проводом? Это ли передовая техника? Связь на ультракоротких волнах — радиосвязь — поднимает технику телефона на новую, высшую ступень. Подземное хозяйство ликвидируется. Никаких «линий», никаких проводов и кабелей. Освобождается целая армия людей для более производительного труда. Чтобы обзавестись телефоном, нужно только пойти в магазин, купить готовый приемопередающий аппарат и получить в телефонном управлении волну, которая и будет вашим абонентским номером."
В романе Долгушина радиотелефон можно было носить в портфеле, но он, по сути дела, представлял собой все ту же мобильную рацию: диск служил только для фиксированной настрйки на определенную волну. Не решалась проблема звонка на номер проводного телефона, по сути дела, мобильный телефон противопоставлялся проовдному. Не удивительно, что в таком виде радиотелефон проблему связи еще не решал.
Подобные идеи не оставляли изобретателей и за рубежом. В июньском номере журнала «Modern Mechanics» за тот же 1939 год мы можем найти краткую заметку о том, что South Caliphornia Telephone Company близка к практическому созданию беспроводного телефона, который можно везде носить с собой. Технические детали в заметке не раскрывались. Во всяком случае, можно считать, что намерение создать такой телефон было.

Следующий шаг, уже во время Великой Отечественной войны, сделал советский ученый и изобретатель Георгий Ильич Бабат в блокадном Ленинграде, предложив так называемый «монофон» — автоматический радиотелефон, работающий в сантиметровом дипазоне 1000-2000 МГц (сейчас для стандарта GSM используются частоты 850, 900, 1800 и 1900 Гц), номер которого кодируется в самом телефоне, снабжен буквенной клавиатурой и имеет также функции диктофона и автоответчика. «Он весит не больше, чем пленочный аппарат „лейка“» — писал Г. Бабат в своей статье «Монофон» в журнале «Техника-Молодежи» № 7-8 за 1943 год: «Где бы ни находился абонент — дома, в гостях или на работе, в фойе театра, на трибуне стадиона, наблюдая состязания — всюду он может включить свой индивидуальный монофон в одно из многочисленных окончаний разветвлений волновой сети. К одному окончанию могут подлючиться несколько абонентов, и сколько бы их ни было, они не помешают друг другу». В связи с тем, что принципы сотовой связи к тому времени еще не были изобретены, Бабат предлагал использовать для связи мобильников с базовой станцией разветвленную сеть СВЧ — волноводов.

В декабре 1947 года сотрудники американской фирмы Bell Дуглас Ринг и Рей Янг предложили принцип шестиугольных ячеек для мобильной телефонии. Это произошло как раз в разгар активных попыток создать телефон, с помощью которого можно звонить из автомобиля. Первый такой сервис был запущен в 1946 году в городе Сент-Луис компания AT&T Bell Laboratories, а в 1947 году была запущена система с промежуточными станциями вдоль шоссе, позволявшая звонить из автомобиля на пути из Нью-Йорка в Бостон. Однако из-за несовершенства и дороговизны эти системы не были коммерчески успешными. В 1948 году еще одна амеиканская телефонная компания в Ричмонде сумела наладить сервис автомобильных радиотелефонов с автоматическим набором номера, что уже было лучше. Вес аппаратуры таких систем составлял десятки килограмм и размещалась она в багажнике, так что мысли о карманном варианте о взгляде на нее у неискушенного человека не возникало.

Тем не менее, как было отмечено в том же 1946 году в журнале «Наука и жизнь», № 10, отечественные инженеры Г. Шапиро и И. Захарченко разработали систему телефонной связи из движущегося автомобиля с городской сетью, мобильный аппарат которой имел мощность всего в 1 ватт и умещался под щитком приборов. Питание было от автомобильного аккумулятора.
К радиоприемнику, установленному на городской телефонной станции, был подключен номер телефона, присвоенный автомобилю. Для вызова городского абонента надо было включить аппарат в автомобиле, который посылал в эфир свои позывные. Они воспринимались базовой станцией на городской АТС и тотчас же включался телефонный аппарат, который работал, как обычный телефон. При вызове автомобиля городской абонент набирал номер, это приводило в действие базовую станцию, сигнал которой воспринимался аппаратом на автомобиле.

Как видно из описания, данная система представляла собой что-то вроде радиотрубки. В ходе проведенных в 1946 году опытов в Москве была достигнута дальность действия аппарата свыше 20 км, а также осуществлен разговор с Одессой при отличной слышимости. В дальнейшем изобретатели работали над увеличением радиуса базовой станции до 150 км.

Ожидалось, что телефон системы Шапиро и Захарченко будет широко использоваться при работе пожарных команд, подразделений ПВО, милиции, скорой медицинской и технической помощи. Однако в дальнейшем сведений о развитии системы не появлялось. Можно предположить, что для аварийно-спасательных служб было признано более целесообразным использовать свои ведомственные системы связи, нежели использовать ГТС.

В США первым попытался сделать невозможное изобретатель Алфред Гросс. Он с 1939 года увлекался созданием портативных раций, которые десятилетия спустя получили название «уоки-токи». В 1949 году он создал прибор на базе портативной рации, который назвался «беспроводным дистанционным телефоном». Прибор можно было носить с собой, и он подавал владельцу сигнал подойти к телефону. Считается, что это был первый простейший пейджер. Гросс даже внедрил его в одной из больниц в Нью-Йорке, но телефонные компании не проявили интереса к этой новинке, как и к другим его идеям в этом направлении. Так Америка потеряла шанс стать родиной первого практически действующего мобильного телефона.

Однако эти идеи получили развитие по другую сторону Атлантического океана, в СССР. Итак, одним из тех, кто продолжил поиски в области мобильной связи в нашей стране, оказался Леонид Куприянович. О его личности пресса того времени сообщала очень мало. Было известно, что он жил в Москве, деятельность его пресса скупо характеризовала как «радиоинженер» или «радиолюбитель». Известно также, что Куприяновича можно было считать по тому времени успешным человеком — в начале 60-х у него была машина.

Созвучность фамилий Куприяновича и Купера — лишь начальное звено в цепи странных совпадений в судьбе этих личностей. Куприянович, как Купер и Гросс, тоже начинал с миниатюрных раций — он делал их с середины 50-х годов, и многие его конструкции поражают даже сейчас — как своими габаритами, так и простотой и оригинальностью решений. Радиостанция на лампах, созданная им в 1955 году, весила столько же, сколько первые транзисторные «уоки-токи» начала 60-х.

В 1957 году Куприянович демонстрирует еще более удивительную вещь — рацию размером со спичечный коробок и весом всего 50 грамм (вместе с источниками питания), которая может работать без смены питания 50 часов и обеспечивает связь на дальности двух километров — вполне под стать продукции 21 века, которую можно видеть на витринах нынешних салонов связи (снимок из журнала ЮТ, 3, 1957). Как свидетельствовала публикация в ЮТ, 12, 1957 г., в этой радиостанции были использованы ртутные или марганцевые элементы питания.

При этом Куприянович не только обошелся без микросхем, которых в то время просто не было, но и вместе с транзисторами использовал миниатюрные лампы. В 1957 и в 1960 годах выходит первое и второе издание его книги для радиолюбителей, с многообещающим названием — «Карманные радиостанции».

В издании 1960 года описывается простая радиостанция всего на трех транзисторах, которую можно носить на руке — почти как знаменитая рация-часы из фильма «Мертвый сезон». Автор предлагал ее для повторения туристам и грибникам, но в жизни к этой конструкции Куприяновича интерес проявили в основном студенты — для подсказок на экзаменах, что даже вошло в эпизод гайдаевской кинокомедии «Операция Ы».

И, так же, как и Купера, карманные рации навели Куприяновича сделать такой радиотелефон, с которого можно было бы позвонить на любой городской телефонный аппарат, и который можно брать с собой куда угодно. Пессимистические настроения зарубежных фирм не могли остановить человека, который умел делать рации со спичечный коробок.

В 1957 году Л.И. Куприянович получил авторское свидетельство на «Радиофон» — автоматический радиотелефон с прямым набором. Через автоматическую телефонную радиостанцию с этого аппарата можно было соединяться с любым абонентом телефонной сети в пределах действия передатчика «Радиофона». К тому времени был готов и первый действующий комплект аппаратуры, демонстрирующий принцип работы «Радиофона», названный изобретателем ЛК-1 (Леонид Куприянович, первый образец).
ЛК-1 по нашим меркам еще было трудно назвать мобильником, но на современников производил большое впечатление. «Телефонный аппарат невелик по габаритам, вес его не превышает трех килограммов» — писала «Наука и жизнь». «Батареи питания размещаются внутри корпуса аппарата; срок непрерывного использования их равен 20-30 часам. ЛК-1 имеет 4 специальные радиолампы, так что отдаваемая антенной мощность достаточна для связи на коротких волнах в роеделах 20-30 километров На аппарате размещены 2 антенны; на передней его панели установлены 4 переключателя вызова, микрофон (снаружи которого подключаются наушники) и диск для набора номера».

Так же, как и в современном сотовом телефоне, аппарат Куприяновича соединялся с городской телефонной сетью через базовую станцию (автор называл ее АТР — автоматическая телефонная радиостанция), которая принимала сигналы от мобильников в проводную сеть и передавала из проводнйо сети на мобильники. 50 лет назад принципы работы мобильника описывались для неискушенных чистателей просто и образно: «Соединение АТР с любым абонентом происходит, как и у обычного телефона, только ее работой мы управляем на расстоянии».
Для работы мобильника с базовой станцией использовались четыре канала связи на четырех частотах: два канала служили для передачи и приема звука, один для набора номера и один для отбоя.

У читателя может возникнуть подозрение, что ЛК-1 был простой радиотрубкой для телефона. Но, оказывается, это не так.

«Невольно возникает вопрос: не будут ли мешать друг другу несколько одновременно работающих ЛК-1?» — пишет все та же «Наука и жизнь». «Нет, так как в этом случае для аппарата используют разные тональные частоты, заставляющие срабатывать на АТР свои реле (тональные частоты будут передаваться на одной волне). Частоты передач и приема звука для каждого аппарата будут свои, чтобы избежать их взаимного влияния».

Таким образом, в ЛК-1 имелось кодирование номера в самом телефонном аппарате, а не в зависимости от проводной линии, что позволяет его с полным основанием рассматривать в качестве первого мобильного телефона. Правда, судя по описанию, это кодирование было весьма примитивным, и количество абонентов, имеющих возможность работы через одну АТР получалось на первых порах весьма ограниченным. Кроме того в первом демонстраторе АТР просто включалась в обычную телефонную параллельно существующей абонентской точке — это позволяло приступить к опытам, не внося изменений в городскую АТС, но затрудняло одновременный «выход в город» с нескольких трубок. Впрочем, в 1957 году ЛК-1 существовал еще только в одном экземпляре.

Тем не менее, практическая возможность реализации носимого мобильника и организации сервиса такой мобильной связи хотя бы в виде ведомственных коммутаторов была доказана. «Радиус действия аппарата… несколько десятков км.»- пишет Леонид Куприянович в заметке для июльского номера журнала «Юный техник» 1957 года. " Если же в этих пределах будет лишь одно приемное устройство, этого будет достаточно, чтобы разговаривать с любым из жителей города, имеющим телефон, и за сколько угодно километров." «Радиотелефоны… могут быть использованы на автотранспорте, на самолетах и кораблях. Пассажиры смогут приямо из саиолета позвонить домой, на работу, заказать номер в гостинице. Он найдет применение у туристов, строителей, охотников и т.д.».

Кроме того, Куприянович предвидел, что мобильный телефон сумеет вытеснить и телефоны, встраиваемые в автомобили. При этом молодой изобретатель сразу использовал нечто вроде гарнитуры «hands free», т.е. вместо наушника использовалась громкая связь. В интервью М.Мельгуновой, опубликованной в журнале «За рулем», 12, 1957 г. Куприянович предполагал производить внедрение мобильных телефонов в два этапа. «Вначале, пока радиотелефонов немного, дополнительный радиоприбор устанавливается обычно возле домашнего телефона автолюбителя. Но позднее, когда таких аппаратов будут тысячи, АТР уже будет работать не на один радиотелефон, а на сотни и тысячи. Причем все они не помешают друг другу, так как каждый из них будет иметь свою тональную частоту, заставляющую работать свое реле.» Таким образом, Куприянович по существу, позиционировал сразу два вида бытовой техники — простые радиотрубки, которые было проще запустить в производство, и сервис мобильных телефонов, при котором одна базовая станция обслуживает тысячи абонентов.

Можно удивляться, насколько точно Куприянович более полувека назад представлял себе, как широко войдет мобильный телефон в нашу повседневную жизнь.
«Взяв такой радиофон с собою, вы берете, по существу, обычный телефонный аппарат, но без проводов» — напишет он спустя пару лет. «Где бы вы не находились, вас всегда можно будет разыскать по телефону, стоит только с любого городского телефона (даже с телефона-автомата) набрать известный номер вашего радиофона. У вас в кармане раздается телефонный звонок, и вы начинаете разговор. В случае необходимости вы можете прямо из трамвая, троллейбуса, автобуса набрать любой городской телефонный номер, вызвать „Скорую помощь“, пожарную или аварийную автомашины, связаться с домом...»
Трудно поверить, что эти слова написаны человеком, не побывавшем в 21 веке. Впрочем, для Куприяновича не было необходимости путешествовать в будущее. Он его строил.

В 1958 году Купрянович по просьбам радиолюбителей публикует в февральском номере журнале «Юный техник» упрощенную конструкцию аппарата, АТР которого может работать только с одной радиотрубкой и не имеет функции междугородних вызовов.

Пользование таким мобильником было несколько сложнее, чем современными. Перед вызовом абонента надо было, помимо приемника, включить на «трубке» также и передатчик. Услышав в наушнике длинный телефонный гудок и сделав соответствующие переключения, можно было переходить к набору номера. Но все равно это было удобнее, чем на радиостанциях того времени, так как не надо было переключаться с приема на передачу и заканчивать каждую фразу словом «Прием!». По окончании разговора передатчик нагрузки отключался сам для экономии батарей.

Публикуя описание в журнале для юношества, Куприянович не боялся конкуренции. К этому времени у него уже готова новая модель аппарата, которую по тем временам можно считать революционной.

Модель мобильного телефона 1958 года вместе с источником питания весила всего 500 грамм.

Этот весовой рубеж был снова взят мировой технической мыслью только… 6 марта 1983 года, т.е. четверть века спустя. Правда, модель Куприяновича была не столь изящна и представляла собой коробку с тумблерами и круглым диском номеронабирателя, к которой на проводе подключалась обычная телефонная трубка. Получалось, что при разговоре были либо заняты обе руки, либо коробку надо было вешать на пояс. С другой стороны, держать в руках легкую пластмассовую трубку от бытового телефона было куда удобнее, нежели устройство с весом армейского пистолета (По признанию Мартина Купера, пользование мобильником помогло ему хорошо накачать мышцы).
По расчетам Куприяновича, его аппарат должен был стоить 300-400 советских рублей. Это было равно стоимости хорошего телевизора или легкого мотоцикла; при такой цене аппарат был бы доступен, конечно, не каждой советской семье, но накопить на него при желании смогли бы довольно многие. Коммерческие мобильники начала 80-х с ценой 3500-4000 долларов США тоже были не всем американцам по карману — миллионнный абонент появился лишь у 1990 году.

По утверждению Л.И.Куприяновича в его статье, опубликованной в февральском номере журнала «Техника-молодежи» за 1959 год, теперь на одной волне можно было разместить до тысячи каналов связи радиофонов с АТР. Для этого кодирование номера в радиофоне производилось импульсным способом, а при разговоре сигнал сжимался с помощью устройства, который автор радиофона назвал коррелятором. По описанию в той же статье, в основу работы коррелятора был положен принцип вокодера — разделение сигнала речи на несколько диапазонов частот, сжатие каждого диапазона и последующее восстановление в месте приема. Правда, узнаваемость голоса при этом должна была ухудшиться, но при качестве тогдашней проводной связи это не было серьезной проблемой. Куприянович предлагал устанавливать АТР на высотном здании в городе (сотрудники Мартина Купера пятнадцать лет спустя установили базовую станцию на вершине 50-этажного здания в Нью-Йорке). А судя по фразе «изготовленные автором этой статьи карманные радиофоны», можно сделать вывод, что в 1959 году Куприяновичем было изготовлено не менее двух опытных мобильников.

«Пока имеются лишь опытные образцы нового аппарата, но можно не сомневаться, что он получит в скором времени большое распространение на транспорте, в городской телефонной сети, в промышленности, на стройках и т.д.» пишет Куприянович в журнале «Наука и жизнь» в августе 1957 года. Но самая большая сенсация ждала впереди.

В 1961 году Л.И. Куприянович демонстрирует корреспондентам АПН Юрию Рыбчинскому и Ю. Щербакову карманный мобильный телефон. Увидев этот аппарат, современный читатель наверняка воскликнет «Не может быть!» В самом деле, создать в 1961 году телефон с размерами наладонника 21 столетия — это выглядит совершенно невероятным. Однако АПН, Агенство печати «Новости» созданное в том же 1961 году на базе бывшего Совинформбюро — организация весьма солидная, в задачах которой — доносить информацию об СССР зарубежным средствам массовой информации. Тут туж никаких непроверенных фактов, грозящих разоблачениями и скандалами, быть не может.
Полагаю, читатель уже пришел в себя после вида совестского наладонника, и может спокойно воспринять другие данные аппарата. Куприянович довел вес мобильного телефона всего до 70 грамм. В начале второго десятиления 21 века этим могут похвастаться далеко не все мобилы. Правда, функций у наладонника 1961 года минимум, дисплея нет и номернабиратель маленький — вертеть, видимо, придется карандашом. Но лучшего нигде в мире пока нет, и еще долго не будет. По описанию Рыбчинского, этот аппарат Куприяновича имел два передатчика и один приемник, был собран на полупроводниках и питался от никель-кадмиевых аккумуляторов, которые использовались в мобильных телефонах и в начале нового столетия.

Ну и наконец, мы подходим к кульминации. Корреспонденты АПН сообщили, что представленный мобильник — «последняя модель нового аппарата, подготовленная к серийному выпуску на одном из советских предприятий».
Именно так и написано — «подготовленная к серийному выпуску». В том, что завод не указан, ничего удивительного по тем временам нет. Бывали случаи, когда завод-изготовитель бытовой электроники не указывался даже в инструкции по эксплуатации.
«Уже сейчас многие специалисты считают новое средство связи серьезным соперником обычного телефона.» — сообщал читателям корреспондент АПН. — «Транспорт, промышленные и сельскохозяйственные предприятия, геологоразведочные партии, строительство — вот далеко не полный перечень возможных областей применения телефонной связи без проводов. Для того, чтобы обслужить радиофонией связью такой город, как Москва, потребуется всего десять автоматических телефонных радиостанций. Первая из таких станций запроектирована в новом столичном районе — Мазилово.»
Ну и, конечно — планы на будущее. Л.И. Куприянович ставит перед собой задачу создать мобильник размером со спичечный коробок и дальностью действия 200 километров.

А потом наступила тишина. На данный момент — это последняя из известных автору страницы публикаций о радиофоне Куприяновича, планах его производства и строительства инфраструктуры. Странно и то, что публикация корреспондентов международного новостного агенства всплыла лишь в областной газете «Орловская правда» (12, 1961). В центральных изданиях о сенсационном наладоннике — ни слова. Не говоря уже о зарубежных.
При этом те же издания продолжают публиковать другие статьи изобретателя. В февральском номере «ЮТ» за 1960 г. Куприянович публикует описание радиостанции с автоматическим вызовом и дальностью действия 40-50 км, в январском номере «Техники — молодежи» за 1961 год — популярную статью о технологиях микроэлектроники «Радиоприемник под микроскопом». В ноябрьском номере «ТМ» — еще одна статья: «Европа смотрит на Красную площадь». Все это, конечно, нужно и актуально, но как же мировое достижение нашей, совесткой науки?

Все это так странно и необычно, что невольно наталкивает на мысль: а был ли на самом деле работающий радиофон?

Скептики прежде всего обращают внимание на тот факт, что в публикациях, которые научно-популярные издания посвятили радиофону, не был освещен сенсационный факт первых телефонных звонков. Из фотографий тоже нельзя точно определить, то ли изобретатель звонит по мобильнику, то ли просто позирует. Отсюда возникает версия: да, попытка создания мобильника была, но технически аппарат не удалось довести, поэтому о нем больше и не писали. Однако задумаемся над вопросом: а с какой стати журналисты конца 50-х — начала 60-х должны считать сам по себе звонок отдельным событием, достойным упоминания в прессе? «Так это значит, телефон? Неплохо, неплохо. А по нему, оказывается, еще и звонить можно? Это просто чудо! Никогда бы не поверил!»
Здравый смысл подсказывает, что про неработающую конструкцию в 1957-1961 г. ни один советский научно-популярный журнал писать бы не стал. Таким журналам и без того было о чем писать. В космосе летают спутники, а затем и человек. Физики установили, что каскадный гиперон распадается на лямбда-нуль-частицу и отрицательный пи-мезон. Звукотехники восстановили первоначальное звучание голоса Ленина. Добраться от Москвы до Хабаровска благодаря ТУ-104 можно за 11 часов 35 минут. Компьютеры переводят с одного языка на другой и играют в шахматы. Начато строительство Братской ГЭС. Школьники со станции «Чкаловская» сделали робота, который видит и говорит. На фоне этих событий создание мобильного телефона — это вообще не сенсация. Читатели ждут видеотелефонов! «Телефонные аппараты с экранами можно строить хоть сегодня, наша техника достаточно сильна» — пишут они в том же «ТМ» … в 1956 году. «Миллионы телезрителей ждут, когда же радиотехническая промышленность приступит к выпуску телевизоров с цветным изображением… Давно пора подумать о телевизионной трансляции по проводам (кабельном ТВ — О.И.)»- читаем в том же номере. А тут, понимаете, мобила какая-то несовременная, даже без видеокамеры и цветного дисплея. Ну кто о ней бы написал хоть полслова, если бы она не работала?
Тогда почему же «первый звонок» стали считать сенсацией? Ответ простой: так захотел Мартин Купер. 3 апреля 1973 года им была проведена пиар-акция. Чтобы компания Motorola смогла получить разрешение на использование радиочастот для гражданской мобильной связи у Федеральной Комиссия по Коммуникациям (Federal Communications Commissions или FСС), необходимо было как-то показать, что мобильная связь действительно имеет будущее. Тем более, что на те же частоты претендовали конкуренты. И не случайно первый звонок Мартина Купера, по его собственному рассказу журналистам San Francisco Chronicle, был адресован сопернику: «Это был один парень из AT&T, продвигавший телефоны для автомобилей. Его звали Джоэл Энджел. Я позвонил ему, и рассказал, что звоню с улицы, с настоящего „ручного“ сотового телефона. Я не помню, что он ответил. Но вы знаете, я слышал, как скрипят его зубы».
Куприяновичу не требовалось в 1957 — 1961 годах делить частоты с конкурирующей фирмой и выслушивать по мобильнику их скрежет зубовный. Ему не требовалось даже догонять и перегонять Америку, ввиду отсутствия других участников забега. Как и Купер, Куприянович тоже проводил пиар-акции — так, как это было принято в СССР. Он приходил в редакции научно-популярных изданий, демонстрировал аппараты, сам писал статьи о них. Вполне вероятно, что буквы «ЮТ» в названии первого аппарата — прием, чтобы заинтересовать редакцию «Юного техника» разместить его публикацию. По непонятным обстоятельствам тему радиофона обошел только ведущий радиолюбительский журнал страны — «Радио», как, впрочем, и все другие конструкции Куприяновича — кроме карманной рации 1955 года.

Были ли у самого Куприяновича мотивы показывать создавать и показывать журналистам на протяжении целой пятилетки аж три разных неработающий аппарата — например, чтобы добиться успеха или признания? В публикациях 50-х годов место работы изобретателя не указывается, СМИ представляют его читателям как «радиолюбителя» или «инженера». Однако известно, что Леонид Иванович жил и работал в Москве, ему было присвоена ученая степень кандидата технических наук, впоследствии он работал в Академии медицинских наук СССР и в начале 60-х имел машину (для которой, кстати, сам создал радиотелефон и противоугонную радиосигнализацию). Иными словами, по советским меркам был человекам весьма успешным. Два из изобретений Куприяновича в 70-е годы запатентованы в США. Сомневающиеся могут также проверить пару десятков опубликованных любительских конструкций, включая и адаптированный для юных техников ЛК-1.
Посмотрим на вопрос с другой стороны. Может быть, в то время в тех же США было много подобных любительских конструкций? Откроем февральский номер журнала «Modern Mechanics» за 1958 год со статьей Джона Робинсона Пирса (J.R.Pierce), директора исследований в области электросвязи компании «Bell Telephone Laboratories», под названием «Телефоны завтрашнего дня». Кому как не ему знать об этом.
«Убеждает ли это (появление карманных пейджеров — О.И.) нас в возможности телефона в каждом автомобиле, или, может быть, даже в каждом кармане?» — пишет господин Пирс. «Технически, это скоро станет возможым. Мы можем создать миниатюрный приемник на транзисторах, который может работать 24 часа в день без существенной разрядки автомобильного аккумулятора. Вместе с подходящим передатчиком автомобильный телефон можно разместить в „бардачке“ или объединить с радио. А в дальнейшем не будут абсурдом и карманные телефоны».
Если считать, что руководитель исследовательских подразделений фирмы «Белл» говорит абсолютно искренне, то выходит, что в 1958 году он ничего о подобных телефонах в США не слышал. Он всего лишь считает идею не бредовой. Разумеется в будущем.
Не надо думать, что американцы вообще не мечтали о подобном телефоне. В сентябре 1956 года тот же журнал публикует захватывающую статью «Ваш телефон завтрашнего дня». О том, как однажды ночью в будущем на Рыночной улице в Сан-Франциско молодой человек звонит по мобиле своему другу в Риме. С видео. С 3-D видео. В Америке будущего телефонный номер будут давать каждому младенцу с рождения. Если до человека не дозвонились, значит он умер. Вот такой оптимистический прогноз.
Радиофон сыграл, пожалуй, только одну важную роль в жизни Куприяновича — определил выбор жизненного пути. «Несколько лет работал Леонид Куприянович над своим изобретением, сначала как любитель, а затем радиодело стало его профессией.» — писал Юрий Рыбчинский.

Итак, нет сомнений, что радиофон существовал, работал, имелись в каком-то виде решения о его производстве, как и развертывании системы базовых станций в Москве. Тогда почему это все не пришло в нашу жизнь еще тогда?

За время перестройки читатели привыкли к печальным рассказам о гениях в СССР, чьи изобретения были безжалостно похоронены бюрократией (в сравнении с их коллегами, процветающими в условиях частной инициативы на Западе). И было бы весьма заманчивым сказать — вот, была у советского народа возможность еще при Хрущеве шагнуть в мобильную эпоху, но из-за запретов иметь в частном пользовании рации возможность сия была утрачена. И было бы такое объяснение простым и понятным.

Только вот в жизни развитие событий в эту немудреную схему не укладывается.

Прежде всего, бюрократические препятствия сотовой связи существовали как в СССР, так и в США. FCC потребовался 21 год, чтобы официально разрешить широкомасштабное использование сотовых телефонов гражданскими лицами. С другой стороны, в СССР довольно быстро решались вопросы пользования радиосвязью гражданскими лицами, если речь шла не личном, а о служебном использовании. В 60-е годы в СССР был запущен общенациональный сервис автомобильной связи «Алтай», для того времени довольно неплохой. Тогда, может, всему виной бюрократическое недомыслие? Дескать, не оценили чиновники достоинств сотовой связи и не дали хода. Да еще и кто-нибудь из авторитетных экспертов заявил: «Сотовые телефоны не имеют будущего, в то время как связь в автомобилях используется уже сегодня»… Стоп. Но эти слова прозвучали не в 1959, а в 1973 году, не в СССР, а в США, и заявила это частная фирма Bell. Причем, по мотивам, знакомым по советским производственным фильмам — фирма продвигала устройство автомобильной связи, весом 14 килограммов. Дальнейшее развитие сотовой связи в США тоже напоминало сюжет из советского кино. После исторического звонка Купера сотовые телефоны еще не были одобрены FCC и не могли попасть на прилавок. Из-за этого желающие обзавестись дорогостоящей новинкой американцы были вынуждены записываться в очереди на 5-10 лет вперед. Исправить ситуацию удалось лишь в 1983 году, причем чисто советским способом — «по блату». Основатель фирмы Motorola Пол Гэлвин, используя свое личные связи и знакомство с вице-президентом США Джорджем Бушем, смог добиться у него встречи с Рональдом Рейганом. Основным доводом в разговоре был чисто политический — Япония могла догнать и перегнать Америку по сотовой связи. Судьба разработки в прямом смысле была решена по звонку свыше.

Могла такая история произойти в СССР? Могла. Более того, она и произошла в конце 50-х годов, как рассказывают, после визита правительственной делегации в Японию (и здесь Япония сыграла роль). Вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о разработке новой системы УКВ радиотелефонной связи, в которой разработчиками этой системы были назначены целый ряд предприятий и институтов: Государственный союзный проектный институт (ГСПИ), г. Москва, НИИ коммутационной техники, г. Ленинград, НИИ связи, г. Воронеж, и завод «Дальняя связь», г. Ленинград. Проект получил шифр «Алтай-1». Работы над проектом начались в 1958 г, а в 1959 году система «Алтай» получила Золотую медаль на Брюссельской международной выставке.

«Алтай» с самого начала имел конкретных заказчиков, от которых зависело выделение средств. Кроме того, основная проблема при реализации обоих проектов была вовсе не в том, чтобы создать портативный аппарат, а в необходимости значительных вложений и времени в создание инфраструктуры связи и ее отладку и расходов на ее содержание. При развертывании «Алтая», например, в Киеве выходили из строя выходные лампы передатчиков, в Ташкенте возникали проблемы из-за некачественного монтажа оборудования базовых станций. Как писал журнал «Радио», в 1968 году систему «Алтай» удалось развернуть только в Москве и Киеве, на очереди были Самарканд, Ташкент, Донецк и Одесса.
Мобильная связь в начале 60-х в любой стране была бы достаточно дорогим сервисом, который могла позволить себе лишь небольшая часть населения. У потенциального заказчика — крупного западного бизнесмена или советского руководителя — вовсе не было тогда потребности носить телефон в кармане. На работе или дома они были обеспечены проводной связью, а на открытом воздухе к их услугам вседа была машина с шофером, где можно было не задумываться о габаритах и весе аппаратуры. С этой точки зрения «Алтай» хорошо соответствовал тогдашнему спросу. Восемь передатчиков обслуживали до 500-800 абонентов, а качество передачи было сопоставимо только с цифровой связью. Реализация этого проекта выглядела более реальной, чем развертывание национальной сотовой сети на базе «Радиофона».

Тем не менее, идею мобильника, несмотря на видимую несвоевременность, вовсе не похоронили. Были и промышленные образцы аппарата!

В начале 60-х эхо публикаций о радиофоне Куприяновича еще не утихло. Так, в книге К.К. Бобошко «Интересно знать» упоминается модель 1958 года. В 1964 году об этом изобретении написали и в Болгарии, в третьем номере подросткового научно-популярного журнала «Космос». При этом описывался аппарат в пластмассовом корпусе меньших размеров, чем был на снимке 1958 года — 110*80*30 мм, хотя и потяжелее — 700 грамм., выполненный полностью на транзисторах. Вместо телефонной трубки (согласно текстовому описанию), в аппарате использовался пьезокристаллический динамик, одновременно служивший громкоговорителем; для питания были использованы никель-кадмиевые аккумуляторы, дальность действия аппарата составляла 80 км. Сообщалось также, что радиофон найдет широкое примение в промышленности, сельском хозяйстве и службах спасения, а сам Куприянович работает над усовершенствованной моделью, радиус действия которой составит 200 километров!

Конечно, мало ли что напишут в детском журнале? Однако желание стать пионерами мобильной связи в Болгарии было не только у детей. В 1959 году инженер Христо Бачваров (Бъчваров) взял патент в области мобильной радиотелефонии, а в 60-х годах создал мобильный телефон, концептуально сходный с радиофоном Куприяновича.

Как писал болгарский журнал «E-vestik.bg», Бачваров создал два экспериментальных образца мобильных телефонов, за которые получил Димитровскую премию. В интервью журналистке Зорнице Веселиновой Бачваров сообщал, что мобильный телефон экспонировался им в СССР на выставке в Москве, был показан космонавтам А. Леонову, Н. Рукавишникову и П. Беляеву, «но для серийного производства требовал американских и японских транзисторов», примение которых, по словам Бачварова, не было согласовано. По непроверенным данным, экспериментальный образец Бачварова имел два канала связи, работал в диапазоне частот 60-70 МГц и использовался в качестве демонстратора; второй образец аппарата был передан руководителю государства Т. Живкову в целях промоушена. То-есть, прототип Бачварова представлял собой две радиотрубки большого радиуса действия. В публикациях иногда заявляют, что Бачваров в 1959 г. якобы изобрел «по същество днешния джиесем», что неверно, т.к. спецификация стандарта GSM разрабатывалась с 1982 г. и была опубликована в 1992 г.

В дальнейшем в Болгарии были созданы и первые промышленные образцы мобильника. Уже на выставке «Инфорга-65» болгарская фирма «Радиоэлектроника» продемонстрировала мобильный телефон, который мог работать с базовой станцией на 15 абонентов. Данный телефон позиционировался как конкурент известной за рубежом системе пейджеров. «Болгарские конструкторы пошли по другому пути», писали инженеры Ю. Попов и Ю. Пухначев в своей статье «Инфорга-65», опубликованной в журнале «Наука и жизнь» номер 8 за 1965 год. «Для осуществления беспроволочной связи они применили систему, разработанную несколько лет назад советским изобретателем, инженером Л. Куприяновичем. К городской телефонной сети подключается специальная приставка, обслуживающая 15 радиотелефонов. Во время разговора ее антенна улавливает информацию, поступающую от радиотелефонов и направляет ее в телефонную сеть. Транзисторные радиотелефоны обеспечивают надежную двустороннюю радиосвязь».
Итак, журнал «Наука и жизнь» назвал отцом болгарской мобильной связи все же не Бачварова, а Куприяновича. Как минимум, это означает то, что при разработке аппарата офциально использовался задел, созданный Л.И. Куприяновичем. Аппарат фирмы «Радиоэлектроника» имел габариты больше, чем аппарат Куприяновича, продемонстрированный в 1961 году; это нисколько не удивляет, потому что здесь могли сыграть роль ограничения на передачу технологий за рубеж, в том числе и восточноевропейским странам.

Через год, среди экспонатов болгарской экспозиции на выставке «Интероргтехника-66» были так называемые «автоматические радиотелефоны» РАТ-0,5 и АТРТ-0,5 которые позволяют «осуществлять радиосвязь на УКВ диапазоне с любым телефонным абонентом города, района и предприятия без специального приспособления к его телефонному аппарату». Как видно на снимке, этот мобильник уже напоминал современный (за исключением, конечно, диска номеронабирателя), свободно умещался в руке и в целом подходил под описание 1964 года. Аппараты были собраны на транзисторах и могли быть включены в любую автоматическую телефонную станцию с помощью базовой станции РАТЦ-10.

Через одну базовую станцию первоначально могли работать одновременно шесть мобильных телефонов. Это, конечно, меньше, чем на первой базовой станции Motorola, где было 30 абонентов, но в 1966 году Motorola еще только занималась первыми портативными рациями. Ограничение числа абонентнов до шести было обусловлено системой распределения номеров: с единицы начинались номера экстренных служб, с нуля — городские, с девятки — внутренние ведомственные, и один номер надо было присвоить оператору базовой станции; таким образом, без установки дополнительного коммутатора для абонентов оставалось шесть номеров. В дальнейшем были созданы системы на 69 и 699 номеров.
Система селекции каналов на «кирпичах», как в просторечии называли мобильники в Болгарии в то время, была упрощенной и имела ряд недостатков для пользователя. Канал можно было выбрать либо вручную, двумя переключателями, либо селекция была автоматической под действием частотномодулированного сигнала в канале. Базовая станция непрерывно передавала в каждом канале тональный код из несколько тонов. В мобильнике имелись несколько узкополосных фильтров для детекции тонов после демодулятора, DIP — переключатели для выбора «своих» тонов и компараторы на 8 или 12 бит из 74-ой серии. Если в канале имелся «свой» тональный код то мобильник вел прием и передачу в этом канале. Если «свой» тональный код не находился, мобильник переключал передачу на «общий/служебный», канал, а канал приема начинал поиск своего кода последовательно по всем каналам. Переключение каналов каналов производилось, пока на выходе демодулятора не появлялся свой код.

Речевой сигнал имел амплитудную модуляцию, в связи с чем сигнал селекции воспринимался как существенный фоновый шум. Иногда внешный шум попавший через микрофон в канале приводил к самопроизвольному переключению каналов. Позднее стали использовать таймеры, ограничившие шум до коротких «пингов» каждые 4-6 секунд, чтобы мобильник не терял канал.

Тем не менее для 60-х годов данная система была вполне приемлема и получила распространение в Болгарии в качестве системы ведомственной связи для промышленных предприятий — открытых рудников, электросетей, химкомбинатов, тем более, что эта система предусматривала режим конференц-связи. Аппараты серии РАТЦ производились и совершенствовались до 80-х годов включительно. На ТЭС София-Восток оборудование было демонтировано и заменено более современным в девяностые. Таким образом, Болгария стала страной с развитой мобильной связью с применением носимых телефонов гораздо раньше, чем США.
К середину семидесятых уже были создан и испытан комплекс апаратуры для создания национальной системы мобильной связи(«национална система за радиовръзка»). К сожалению, после смери в 1977 году проф. Брадистилова работы были заторможены на 10 лет.

Западноевропейские страны также предпринимали попытки создания мобильной связи до «исторического звонка Купера». Не прошло и года послее того, как Болгария продемонстрировала свои мобильники в Москве, и в ноябрьском новмере журнала Science & Mechanics был представлен так называемый Carry Phone, как новый вид сервиса. Правда, по габаритам и массе новинка западной техники явно уступала новинкам восточной. Да и по удобству тоже.

Иобильник был создан американской фирмой Carry Phone Co. из города Студио-Сити, штат Калифорния и предлагался к продаже по цене 3000 долларов или в аренду по 50 долларов за звонок. В рекламе не упоминалось о радиусе действия, но сообщалось, что его можно брать в полет от Лос-Анжелеса до Чикаго.

Carry Phone представлял собой чемоданчик-дипломат с телефонной трубкой внутри, весом 4,5 кг… При входящем звонке внутри чемоданчика раздавались короткие звонки, и для ответа надо было открыть чемодан. Для того, чтобы сделать исходящий звонок, надо было выбрать один из 11 свободных каналов, с помощью кнопок. После ответа оператора надо было набрать номер и назвать номер, с которым надо соединиться, после чего оператор (внимание!) звонил на телефонную компанию и соединял владельца мобильника с телефонной сетью. По сравнению даже с аппаратом Куприяновича 1957 года такой сервис был чрезвычайно примитивен, совершенно не автоматизирован и заведомо рассчитан на малое количесство абонентов. По сути дела, в таком виде мобильный телефон мог быть предложен в 30-е годы. Несмотря на рекламу, информации о сколь-нибудь успешном развитии данного бизнеса найти пока не удалось. Тем не менее важно, что и в США первый звонок по мобильному сделали за 5 лет до Купера.

11 апреля 1972 года, т.е. на год раньше, британская фирма Pye Telecommunications продемонстрировала на выставке «Связь сегодня, завтра и в будущем» («Communications Today, Tomorrow and the Future») в лондонском отеле Royal Lancaster, портативный мобильный телефон по которому можно было звонить в гордскую телефонную сеть.

Мобильник состоял из рации Pocketphone 70, применявшейся в полиции, и приставки — трубки с кнопочным набором, которую можно было держать в руках. Телефон работал в диапазоне 450-470 Мгц, судя по данным рации Pocketphone 70, мог иметь до 12 каналов и питался от источника напряжением 15 В.

Также имеются сведения о существовании во Франции в 60-х годах созданного мобильного телефона с полуавтоматической коммутацией абонентов. Цифры набираемого номера отображались на декатронах на базовой станции, после чего телефонистка вручную осуществляла коммутацию. Точных данных, почему была принята такя странная система набора, на данный момент нет, можно лишь предположить, что возможной причтиной были ошибки при передаче номера, которые устраняла телефонистка.

Но вернемся к судьбе Куприяновича. В 60-х годах он отходит от создания радиостанций и переключается на новое направление, лежащее на стыке электроники и медицины — использование кибернетики для расширения возможности человеческого мозга. Он публикует популярные статьи по гипнопедии — методам обучения человека во сне, а в 1970 году в издательстве «Наука» выходит его книга «Резервы улучшения памяти. Кибернетические аспекты», в которой, в частности, рассматривает проблемы «записи» информации в подсознание во время специального «сна на информационном уровне». Для ввода человека в состояние такого сна Куприянович создает аппарат «Ритмосон», и выдвигает идею нового сервиса — массового обучения людей во сне по телефону, причем биотоки людей через центральный компьютер управляют аппаратами сна.
Но и эта идея Куприяновича остается нереализованной, а в вышедшей в 1973 году его книге «Биологические ритмы и сон» аппарат «Ритмосон» в основном позиционируется как прибор для коррекции нарушений сна.
Причины, возможно, следует искать во фразе из «Резервов улучшения памяти»: «Задача улучшения памяти состоит в решении проблемы управления сознанием, а через него, в значительной степени, и подсознанием». Человеку в состоянии сна на информационном уровне в принципе можно записать в память не только иностранные слова для запоминания, но и рекламные слоганы, бэкграундную информацию, рассчитанную на бессознательное восприятие, причем человек не в состоянии это процесс контролировать, и даже может не помнить, был ли он в состоянии такого сна. Здесь возникает слишком много морально-этических проблем и нынешнее человеческое общество явно не готово к массовому применению таких технологий.
Решения в этой сфере, предложенные Куприяновичем, были защищены патентами, как в СССР (авторские свидетельства 500802, 506420, 1258420, 1450829, патент США 4289121, патент Канады 1128136). Последнее авторское свидетельство было заявлено в 1987 году.

Другие пионеры мобильной связи также сменили тему работы.

Георгий Бабат еще к концу войны сосредоточился над другой своей идеей — транспорта с питанием за счет СВЧ-излучения, сделал более ста изобретений, стал доктором наук, был удостоен Сталинской премии, а также прославился как автор научно-фантастических произведений.

Алфред Гросс продолжил работу, как специалист по СВЧ-технике и связи для компаний Сперри и Дженерал Электрик. Он продолжал творить вплоть до своей смерти в возрасе 82 лет.

Христо Бачваров в 1967 году занялся системой радиосинхронизации городских часов, за что получил две золотые медали на Лейпцигской ярмарке, возглавлял институт радиолектроники, был награжден руководством страны за другие разработки. Позднее переключился на системы высокочастотного зажигания в автомобильных двигателях.

Мартин Купер возглавил маленькую частную фирму ArrayComm, продвигающей на рынок собственную технологию быстрого беспроводного Интернета. К сорокалетию демонстрации своей модели был удостоен Премии имени Маркони.

Через 30 лет после создания ЛК-1, 9 апреля 1987 года, в отеле «KALASTAJATORPPA» в Хельсинки (Финляндия) генеральный секретарь ЦК КПСС М.С.Горбачев совершил мобильный звонок в Министерство связи СССР в присутствии вице-президента Nokia Стефана Видомски.
Так мобильный телефон превратился в средство влияния на умы политиков — так же как первый спутник во времена Хрущева. Хотя, в отличие от спутника, действующий мобильник на самом деле не был показателем технического превосходства — по нему имел возможность звонить тот же Хрущев…
«Постойте!» — возразит читатель. " Так кого же следует считать создателем первого мобильного телефона — Купера, Куприяновича, Бачварова?"
Думается, противопоставлять результаты работ здесь не имеет смысла. Экономические же возможности для массового использования нового сервиса сложились лишь к 1990 году.

Не исключено, что были и другие попытки создания носимого мобильника, опередившие свое время, и человечество когда-нибудь о них вспомнит.

Автор выражает искреннюю признательность Димо Стоянову и Петеру Хинкову за информацию об истории мобильной связи в Болгарии.

Сегодня, когда мы слышим об отечественных продуктах в области компьютерных технологий, то, как правило, речь идет о брендированных китайских технических объектах — их часто называют английским словом «девайс», которые продаются под торговыми марками, зарегистрированными на территории стран СНГ.

А ведь так было не всегда. Eще в Советском Союзе выпускались ноутбуки, выполненные из собственных комплектующих. Кстати, одним из первых такой ноутбук собрали на НПО «Интеграл». Ныне это открытое акционерное общество — «отверточная сборка», а тогда выпускалась своя продукция, причем на уровне мировых стандартов.

Стоявшие у истоков

На фотографии 1991-го года, сохранившейся в архиве БЕЛТА, молодые инженеры СКБ «Немига» Татьяна Дереченик и Маргарита Ткачева демонстрируют первый белорусский портативный компьютер ПК-300. СКБ «Немига», являющийся структурным подразделением «Интеграла», был молодежным творческим коллективом. В Минск, на перспективное производство, приехали работать даже выпускники престижных российских институтов. Зарабатывали на «Интеграле», по советским меркам, очень хорошо. В то время как 120 рублей считалась хорошей зарплатой, молодой интеграловский специалист получал 160—180 рублей. А в цехах высококвалифицированные рабочие имели и 200, и 250 рублей. Да и карьеру тогда делали без больших трудностей, было бы желание…

Отдел, где работали героини фотографии, возглавлял Вадим Шитов. Народ трудился с энтузиазмом, проявляя большой интерес к новым технологиям. От микросхемы до корпуса — все было полностью интеграловское.

— Так что нас по праву можно назвать первовопроходцами, — рассказывает Татьяна Дереченик, которую нам удалось разыскать. — Существовали цехи, где изготовляли микросхемы, а потом их собирали на платы. Впервые мы автоматизировали разводку печатных плат. Купили специальную программу «САПР» Саратовского НИИ. Затем наш отдел программистов адаптировал ее «под себя», и с помощью «САПРа» разводка стала занимать два дня! А раньше на нее уходило от трех недель до месяца. В общем, атмосфера была творческая, наполненная вдохновением для решения новых и интересных задач.

Биография Татьяны Дереченик во многом типична для молодого талантливого инженера той поры. Но обо все по порядку. Окончила Минский радиотехнический институт по специальности «программист». Хотя, как вспоминает сама, всегда мечтала о медицинском. Почему выбор пал на МРТИ? Возможно, сказался авторитет физика-репетитора, который в 1979 году готовил ее к экзаменам. Он сказал тогда фразу, которая во многом предопределила выбор девушки: «Через десять-пятнадцать лет мир опутает всемирная паутина. Будущее — за электроникой!». По сути, учитель дал футурологический прогноз, который и оправдался через десяток лет.

О том времени Татьяна рассказывает охотно. Ездили на уборку картошки, это мероприятие сплачивало коллектив, способствовало тому, что люди становились душевно ближе, помогали друг другу в работе.

Когда наступил развал Союза и финансирование многих отраслей народного хозяйства фактически прекратилось, на предприятии пошло сокращение, в первую очередь под него подпадали замужние женщины. По горькой иронии судьбы Татьяна одновременно распрощалась и со страной, в которой родилась, и с родным предприятием. Многие толковые инженеры, тот же Вадим Шитов, поняв, что перспективы нет никакой, уехали в Россию.

«Я успела поработать кассиром в банке, затем устроилась в частную косметическую компанию, а последние 18 лет работала в успешной и престижной компании, — рассказывает собеседница.

Кстати, нам не удалось разыскать Маргариту Ткачеву, которая изображена справа на снимке. И если кто-то из наших читателей знает что-то о ее судьбе, будем рады, если сообщите об этом в редакцию. «В Советском Союзе «Интеграл» был создан для разработки и производства высокотехнологичных интегральных микросхем и полупроводниковых приборов, — говорит один из членов коллектива СКБ «Немига» Юрий Чаховский. — Предприятие создавалось на потребность оборонно-промышленного комплекса Советского Союза. Потом появились и гражданские заказы. Однако постепенно оно утратило былую мощь и конкурентоспособность. А жаль, ведь к 90-м годам на «Интеграле» уже сложилась научная школа, которая, если бы не развал СССР, смогла бы составить достойную конкуренцию в мире».

Кстати, большинство специалистов — «местного розлива». Кадры для «Интеграла» готовили в Минске, в БГУ, например, существовала сильная кафедра физики полупроводников. Сначала был один физический факультет с двумя отделениями — общей физики и радиофизики, а в 1976 году радиофизику выделили в отдельный факультет, он и стал главной кузницей кадров для «Интеграла». Нынешний генеральный директор Виталий Солодуха сам окончил именно факультет радиофизики. Кроме того, был радиотехнический институт, ныне Государственный университет радиоэлектроники и информатики, а также ряд факультетов в политехническом институте. В политехническом готовили и специалистов для экспериментальных машиностроительных предприятий, выпускавших уникальное, не идущее в серийное производство, оборудование для Министерства электронной промышленности СССР, в том числе и для «Интеграла».

Портативный компьютер ПК-300.

«Электроника МС 1504», или просто ПК-300, был запущен в производство в 1991 году, а его разработка началась за несколько лет до этого.

В Советском Союзе с торговыми марками сильно не заморачивались. Все автомобили — это АЗы (МАЗы, КрАЗы, ГАЗы, ВАЗы), а вся электроника — это «Электроника».

Сейчас только старожилы и помнят, что под этой торговой маркой выпускалось практически все, имеющее в своем составе транзисторы и конденсаторы. Часы, калькуляторы, магнитофоны, телевизоры, видеомагнитофоны, карманные микропроцессорные игры, синтезаторы и масса других полезных советскому человеку вещей.

Как и положено крупной корпорации, торговая марка «Электроника» базировалась на нескольких предприятиях, располагавшихся у нас в Беларуси (НПО «Интеграл»), а также в Зеленограде (заводы «Микрон», «Ангстрем», НПО «Научный центр», Солнечногорске (Солнечногорский электромеханический завод), Ленинграде (завод «Светлана»).

Как видно из наличия в производственном цикле «Электроники» НПО, торговая марка не просто клепала ширпотреб, а делала свои товары на твердой основе советской науки.

Особым направлением деятельности «Электроники» были электронно-вычислительные машины (ЭВМ). Их ассортимент, конечно же, не сравнится с разнообразием у монстров, как HP или Dell, но для инерционной экономической машины СССР он был вполне масштабен. Одних микро-ЭВМ «Электроника» выпускалось более двадцати наименований! Как раз среди этой двадцатки микро-ЭВМ и скрывался первый отечественный лэптоп «Электроника МС 1504», в миру его называли ПК-300.

Глядя на «Электронику МС 1504», трудно поверить, что это отечественный продукт. Но факт остается фактом.
Снизу «Электронику МС 1504» украшала добротная советская марка. Специалисты считают, что нужно отдать должное «прародителю» данного ноутбука — лэптопу от японской компании Toshiba Т1100 Plus, который вышел в свет пятью годами ранее — в 1986 году. Именно он был взят за основу советской вычислительной машины. Тем не менее, инженеры сумели разработать аналоги практически всех компонентов данного ноутбука, что само по себе вызывает уважение.

Что же касается технических характеристик небольшого компьютера, выполненного в сером пластиковом корпусе, то они включают в себя процессор КР1834ВМ86, соответствующий модели Intel 80C86 с тактовой частотой 4,77 МГц, 640 Кб ОЗУ, которой, по заверениям Била Гейтса, должно было хватить всем, а также CGA-адаптер, способный выводить изображение в 16 цветах с разрешением 640*200 точек. Для хранения информации было установлено два 3,5-дюймовых дисковода, обеспечивающих поддержку 720 Кб дискет. Коммуникационный набор включал в себя параллельный порт типа ИРПР-М (интерфейс радиальный параллельный, модернизированный), который носил название ЦПУ-НСМД и использовался для подключения печатающего устройства цифрового типа или же внешнего дисковода. Также имелся COM-порт RS-232, видеовыход VGA и AV-порт для подключения стандартного телевизора с поддержкой NTSC.

Отдельно стоит упомянуть наличие кнопки «скорость», которая «разгоняла» процессор до частоты в 7,16 МГц. Такой мощности было с избытком для быстрой работы операционной системы MS DOS версии 3.2. Разрешение четкого жидкокристаллического экрана составляло 80*25 делений, что было удобно программистам того времени. Среди прочего, стоит отметить наличие русифицированного BIOS и дисководов TEAS.

…Несмотря на очевидную перспективность вычислительной промышленности, последовавшие после этого события 90-х годов практически полностью ее разрушили. Развал СССР решил судьбу и отечественных компьютеров. Импорт практически полностью заменил наши разработки. Предстоит ли нам увидеть технологический рывок, соизмеримый с тем, что произошел в конце 80-х? Поживем — увидим…