Мне было одиннадцать, когда я впервые заглянула за плакат на стене. Мне сказали, что я всё придумала. И с тех пор я всё время пыталась его снять. Поможешь мне?
На горизонте, подобно фонарю во тьме, маячит выход Alan Wake II, но ни трейлеры, ни геймплейные ролики, ни даже интервью с Сэмом Лейком (Sam Lake) не смогли пролить свет на происходящую в этой вселенной неразбериху. Оно и неудивительно — студия постаралась закрутить все события так, чтобы с каждой игрой, причастной к RCU (Remedy Connected Universe), однозначных ответов не появлялось, а вопросы только множились. Всё это побуждало фанатов строить всё новые и новые теории, изучать аллюзии, мономиф и концепции Юнга, которым подчиняется вселенная, закапываться глубже, копать усерднее. Изучать больше.
Но ведь это и не плохо? Львиная доля очарования мира Алана Уэйка всегда была заключена в этих маленьких расследованиях, сборе пасхалок, внимательном чтении записок, в спорах на Reddit и сотнях теорий, которые рождались и разбивались одна о другую в момент рождения или позже, с выходом очередного трейлера. Очарованная этим настроением, я при поддержке нашего штатного специалиста по Remedy Яна Грибовича погрузилась в многоуровневый лор игр, изучила все существующие материалы, как следует покопалась в глубинах озера Колдрон и чудом выплыла обратно, принеся в реальный мир всё, что вам понадобится знать об RCU перед выходом Alan Wake II. И даже больше — ответы на вопросы, которые мучили фанатов с 2010 года.
Сэм Лейк уже провёл краткий курс по уэйковедению, призванный напомнить фанатам сюжеты игр, но я в 15 минут точно не уложусь.
Кто кого придумал? Правда ли, что Макс Пейн — это Алекс Кейси? Почему Алан Уэйк за 13 лет так и не написал себе счастливый финал? Что такое Культ Дерева и что общего он имеет с обилием отсылок к скандинавской мифологии? Где проводит свой отпуск Ахти? Какой персонаж Quantum Break приноровился бегать через вселенные сквозь отель «Оушенвью» и ломать четвёртую стену? Куда исчез доктор Дарлинг? Можно ли поставить знак равенства между Тёмной Сущностью, Хисс и Полярис? Какое AWE ожидает Сагу и Алекса в современном Брайт-Фоллсе? Почему озеро — это океан и может ли загадочный Совет, управляющий FBC и директором, на самом деле оказаться ██████?
Ибо он не знал,
Что за озером, которое домом звал,
Лежит океан, темён и глубок.
Где волны бушуют и безмятежна гладь,
В его портах я бывал, в его портах я бывал.
Кальдерное озеро близ города Брайт-Фоллс легло в основу легенд ещё в те времена, когда подножья гор населяли коренные жители Америки. И если в их бытность Колдрон представлялся всего лишь порталом в потусторонний мир, то с течением времени истории становились разнообразнее: таинственная пропажа людей, ожившие городские легенды, огни в небе, странные тени, присутствие мифических существ вроде Кетцалькоатля, свойственного местным верованиям, и, конечно же, следы вездесущего Бигфута.
Овеянное нисходящими горными туманами, озеро Колдрон и правда кажется мистическим местом — неудивительно, что местные жители верили в его связь с потусторонним. В конце концов озеро стало откликаться на запросы людей, подчинившись концепциям психолога Карла Юнга и, следовательно, мифологии самой вселенной Алана Уэйка. Знакомые с лором The Elders Scrolls наверняка уже заметили сходство: концепт мифопеи, результата мифов, магии и силы веры множества людей используется во многих вселенных, и Alan Wake — одна из таких, хоть и подана под другим соусом.
Мистическая история озера Колдрон не оставила равнодушными и жителей города Брайт-Фоллс, которые в шутку начали называть его Найт-Спрингс — в честь передачи о городских легендах и местных страшилках. Не подозревая о власти коллективного бессознательного, люди тем самым нанесли ещё немного веры поверх уже существующего архетипа и невольно вызвали из озера пока неизвестную силу. Силу, которая дремала в ожидании подходящего момента.
В 1960-х годах на остров посреди озера Колдрон переехал знаменитый европейский режиссёр Томас Зейн — испытывая творческий застой, он пытался найти себя в другом виде творчества и начал писать стихи. Местная красавица Барбара Джаггер стала его возлюбленной и музой, а поэзия потекла ручьём. Подначиваемый молодым помощником Эмилем Хартманом, Томас писал, замечая, что его стихи по какой-то причине обретали силу изменять реальность.
Зейн ощущал, как рождаются стихи, обретая форму, изменяя мир. Он пробовал то одно, то другое и, казалось, почти что чувствовал силу, которая пронизывала клавиши печатной машинки.
Это порождало в нём ликование, но в то же время и страх. Если бы не его молодой помощник Эмиль, он давно бы бросил это дело.
Однако Эмиль убедил его продолжать. Эмиль тоже умел обращаться со словами.— «Помощник и рукопись Томаса Зейна»
Тут нас подкарауливает парочка вопросов, на которые никогда не будет дан ответ, — один из стихов Зейна довольно точно (насколько это возможно в стихотворной форме) описывает Тёмную обитель, обнаруженную под озером. Поэзия Зейна изменила кальдеру точно так же, как суеверия тысячи людей до этого, или же это озеро откликнулось на запрос Зейна и дало его абстрактным стихам место в реальности, изменив и себя? Может, тёмное место всегда существовало в параллельной реальности, а коллективное бессознательное лишь истончило завесу между мирами?
Ни Том, ни Эмиль не видели зла в своих экспериментах, пока Зейн не посвятил стихи своей возлюбленной. И так как правила озера безжалостны к ошибкам, а поэзия — творчество, полное иносказаний, метафор и «синих занавесок», которые каждый человек может интерпретировать десятком способов, спустя несколько дней Барбара утонула в этом самом озере. По совету Эмиля Том попытался вернуть даму сердца так же, как и потерял, — пером и рифмами, но существо, которое вернулось к нему из глубин кальдеры, уже не было Барбарой.
Достаточно быстро Томас Зейн понял, что Барбара так и не вернулась со дна озера, а попытки продолжить писать лишь усугубляли ситуацию. Зейн вырвал у тёмного создания сердце, но обнаружил в нём лишь тьму и наконец понял, что единственный способ запереть бессмертную сущность и уберечь мир — стереть из реальности всех причастных. В этой новой реальности не должно было существовать ни Барбары, ни Зейна, ни даже самого острова Дайвера посреди озера Колдрон. Попытавшись сгладить углы и создать им обоим счастливый финал хотя бы в смерти, Зейн написал для себя и своей возлюбленной некую «детскую» вселенную, рай, в который они смогут уйти, освободившись от Тьмы.
Завершив стихотворение, поэт надел водолазный костюм, схватил монстра, носившего обличье его возлюбленной, и сиганул под воду. Озеру пришлось подчиниться — повинуясь то ли поэзии Томаса, то ли интерпретации этих стихов, потусторонняя сила спровоцировала извержение вулкана. Остров ушёл на дно, унося с собой воспоминания об этой трагической истории даже из памяти местных жителей. Тёмная Сущность не умерла, но затаилась в ожидании новой возможности.
Десятилетиями тьма, носившая обличье Барбары Джаггер, дремала в Тёмной обители, служившей ей и домом, и тюрьмой. Она знала лишь голод и боль. Во сне она вновь и вновь переживала ночи торжества, когда поэтическое вдохновение подняло ее из глубин и позволило на несколько ужасных мгновений обрести власть и свободу.— «Тёмная Сущность спит»
Стирать себя из реальности полностью Зейн не решился — он догадывался, что однажды Тёмная Сущность всё-таки сможет выбраться, а история повторится, а потому написал лазейку. Всё, что оставалось от личности Зейна, его отпечаток в этом мире, воспоминания о поэте и Барбаре, заключённые в стихах, были оставлены в простой обувной коробке.
Ко всеобщему несчастью, Томас плохо понимал правила, по которым работает сила озера, и по незнанию совершил роковую ошибку: своими облачёнными в стихотворную форму «если» и «однажды» запустил цикл борьбы Света и Тьмы, передав эстафету абстрактному герою. А Тёмное Присутствие было только радо использовать лазейку об изгнании как обещание реванша.
Дальнейшая роль Синтии Уивер, написанная Зейном перед исчезновением, была важна, но печальна: влюблённая в поэта журналистка какое-то время продолжала работать в газете, но затем полностью посвятила себя борьбе с Тьмой — на её долю выпала охрана той самой обувной коробки и помощь герою, которому однажды предстоит спасти мир от Тёмной Сущности. А благодаря братьям Андерсон, товарищам Зейна и по совместительству членам музыкальной группы Old Gods of Asgard, Присутствие начало пробуждаться ото сна.
В какой-то момент Один и Тор Андерсоны придумали варить самогон из нефильтрованной воды озера. Заключённая в Колдроне сила повлияла на их рассудок: братья писали пророческие песни, основанные на стихах Зейна, а в 1976 году схлестнулись в битве с Тёмной Сущностью, о чём написали в песне Children of the Elder God.
На ферме Андерсонов царит безумие. Вопреки всем законам здравого смысла, самый опьяняющий компонент их самогона — неочищенная вода из озера Колдрон. Андерсоны чувствуют себя богами. Один всё время хохочет и не может остановиться. Он подумывает над тем, чтобы вырвать у себя глаз. Тор бегает по полю нагишом, с молотом в руке, и вопит, пытаясь поймать молнию. Их песни обладают силой, нечто древнее пробуждается в глубинах, возвращается.— «Братья Андерсоны в 70-х. Год 1976-й»
Неизвестно, что именно потревожило сон Тёмной Сущности и кем были написаны строки, придающие ей сил, — она пробуждалась, поэтому цикл борьбы Света и Тьмы было необходимо возобновить. Алану не было предначертано путешествие в Брайт-Фоллс, и появился он в нём не по указке стихов или песен, но история всегда циклична, а потому повторилась через много лет.
Рок-звёзды потревожили сон, в который её в конце концов погрузил поэт. А когда она почувствовала на пароме писателя, она очнулась.
Алан Уэйк начал свой путь к известности далеко не с романов — его первой работой стало написание мини-историй для телевизионного шоу Night Springs, местного аналога «Баек из склепа» и «Сумеречной зоны». В историях Уэйка находилось место и для злобного двойника, и для секретного федерального бюро, которое занимается изучением паранормальщины. Со временем шоу закрыли, но страшилки из антологии не ушли в забвение — внимательный игрок заметит, что Алан постоянно перерабатывал идеи из своих старых сюжетов для написания собственной, реальной истории.
Начав с написания страшилок, Алан Уэйк прошёл знакомый многим творческим людям путь: пытался предложить миру новый и свежий взгляд, хотел творить, а затем понял, что массовому потребителю необходимы простые, приземлённые вещи, а ему — деньги. Так появилась известная серия романов об Алексе Кейси — незамысловатые детективные книги, которые умели держать читателей в напряжении, хорошо продавались и на время похоронили творческий гений Алана, который продолжал делать то, что ему не нравилось.
Даже теперь, когда прошло столько времени, музыкальная тема Night Springs вызывала у меня вспышку противоречивых чувств. Это была моя первая работа сценариста. Барри знал одного парня, который знал другого парня, — и вдруг я оказался приглашённым автором телешоу. Я всегда стыдился этой работы, чувствовал, что это халтура. Я хотел заниматься творческим трудом, писать романы. Как я был тогда наивен. Немало времени прошло, прежде чем я научился гордиться своим трудом.— «Уэйк и Night Springs»
В шести романах, принёсших Уэйку всемирную известность, описываются тяжёлые трудовые будни детектива Алекса Кейси. Потерявший семью, угрюмый, нуарный и циничный Кейси, который любит выражаться метафорами, конечно же отсылает к предыдущим играм Remedy и их главному герою Максу Пейну. Игроки построили не одну теорию, пытаясь понять и объяснить, как связаны оба героя в RCU. Однозначного ответа на этот вопрос нет, но, зная сложности студии с авторскими правами, можно сделать вывод, что эти игры вселенной хоть и разделены юридически, но концептуально связаны, а потому разработчики использовали схожий архетип.
Не имея возможности использовать Пейна в своей мультивселенной, разработчики пошли по самому простому пути — изменили герою имя и таким образом стали вольны делать с Кейси что угодно. История Пейна закончилась, но Кейси получил своё развитие и стал полноправным персонажем франшизы, лишь отдалённо напоминающим свой прототип.
Если провести параллель, можно заметить забавную связь между Сэмом Лейком, создателем Макса Пейна, и Аланом Уэйком, создателем Алекса Кэйси. Оба автора в какой-то момент карьеры избавляются от своего персонажа, но затем используют схожий архетип в дальнейших трудах. Переработав идею, Лейк создал Алекса Кейси, а Уэйк создал того же Кейси, но уже не как детектива, а как агента ФБР и персонажа Alan Wake II.
И если Сэм Лейк так по-настоящему и не смог ни продолжить, ни избавиться от Макса Пейна, оставив его в подвешенном состоянии где-то между Remedy Entertainment и Take-Two Interactive, то Алан силой пера смог оборвать жизнь, которую он подарил Алексу, — в финальной, шестой книге под названием «Внезапная остановка» детектив погибает. Его творец таким образом попытался завершить данный этап своей жизни, не оставив ни шанса на возвращение, и наконец-то избавился от надоевшего персонажа, чтобы начать новую, более серьёзную книгу — «Уход».
Правду говорят — убивает не падение, а внезапная остановка в конце.
Если обратить внимание на внутриигровые диалоги и рукопись Алана, можно заметить, что популярность подорвала психическое здоровье писателя. По ходу игры он то и дело отпускает уничижительные комментарии о себе как о писателе-мошеннике, считает свой успех незаслуженным и отчаянно борется с творческим кризисом, который наступил после убийства Кейси и поспособствовал развитию неуверенности в себе как в писателе.
Фанаты Стивена Кинга (Stephen King) найдут много общего между Уэйком и Джеком Торрансом, главным героем «Сияния». Как и Джек, Алан до приезда в Брайт-Фоллс балансировал на грани — много пил, зависал в клубах до утра, дрался с репортёрами и ломал дорогие вещи. Вспышки гнева Алана стали последней каплей для его жены, Элис, — не в силах наблюдать за мучениями любимого человека, она отправилась с ним в отпуск, к озеру Колдрон.
И если Алан считал, что их путешествие — всего лишь смена обстановки, то Элис, пытаясь помочь мужу, немного слукавила в точке назначения. Потому что отправлялись они не просто в домик у озера, а и в лечебницу для творческих людей, основанную уже знакомым нам Эмилем Хартманом.
Отдыху Уэйков препятствовал не только Хартман, но и Тёмное Присутствие, учуявшее писателя ещё на пароме. Подкараулив Алана в местной забегаловке, Тьма в облике Барбары Джаггер вручила Алану ключ от домика на острове Дайвера, и это событие натолкнуло меня на ряд размышлений о пророческих стихах Зейна и помогло объяснить белые пятна в истории Уэйков.
Дело в том, что Уэйки вовсе не планировали (да и не смогли бы) остановиться в доме Зейна — общеизвестно, что ещё в 1970 году, во время извержения вулкана, остров ушёл под воду, о чём периодически упоминают жители города. Вместо этого Алан собирался получить ключи от одного из домиков у озера, владельцем которых был Карл Стаки.
Причина, как мне кажется, кроется в пророческих стихах Томаса Зейна. Они были использованы в песнях братьев Андерсон и изначально были посвящены некоему поэту и музе, а вовсе не Алану Уэйку:
И теперь, чтобы любовь свою освободить,
Тебе нужен ключ от хижины ведьмы.
Найди леди света, сошедшую с ума в ночи.
Только так ты изменишь свою судьбу.— The Poet and the Muse
Написав эту строфу, Зейн отсылал не конкретно к Алану Уэйку, а к себе и какому-нибудь абстрактному главному герою, которому однажды предстоит сразиться с Тьмой, если Зейн не преуспеет. Но, как мы уже знаем, стихи — искусство довольно абстрактное, а сила озера любит конкретику, поэтому без точных указаний она интерпретировала стихи на свой вкус и в своих целях. Так в истории появилась некая «леди света», и на долю Синтии Уивер внезапно свалился сорокалетний долг ожидания героя. Из-за этих же строк в реальности появился некий ключ, не абстрактный, а вполне себе реальный. Ключ, который Тёмная Сущность вручила Алану по приезде в город.
И точно так же, как обувная коробка Зейна была единственным местом, где содержалась его сущность, «ключ от дома ведьмы» стал для Тёмной Сущности связующим звеном с внешним миром, тем ключиком, который позволял не тронутым Тьмой людям осознать затонувший остров Дайвера. И когда Алан взял ключ — он смог увидеть и осознать дом, находящийся между двумя мирами, реальным и Тёмной обителью глубоко на дне озера.
В дальнейшем моё объяснение происходящего с пророчествами получит развитие, поэтому пока что предлагаю подержаться за эту мысль и запомнить два сделанных мной вывода:
Когда Алан, уже будучи на острове, узнал о намерениях Элис заманить его в психиатрическую лечебницу, он ожидаемо вспылил и ушёл остыть. Вернуться к жене писатель так и не смог — оставшаяся в одиночестве Элис оказалась захвачена Тёмной Сущностью, а сам Уэйк видел лишь один способ её вернуть.
Он тщетно искал своё утраченное сокровище,
И вскоре опустилась ночь,
Лишь его собственное эхо
Отвечало на его зов.
И когда он поклялся вернуть свою любовь
Историями, что он напишет,
Он потревожил сон кошмарных созданий
Под тёмной гладью озера.— The Poet and the Muse
И снова угадывается цикличность истории, которую Томас Зейн написал когда-то давно: поэт/писатель теряет Барбару/Элис на дне озера и решает вернуть её силой пера и с помощью Тёмного Присутствия. Не тот выход из творческого блока, о котором Алан мечтал, но благодаря своему тёмному редактору писатель наконец-то смог заняться написанием долгожданного романа «Уход». Правда, с таким надзирателем на страницах рукописи оказалось совсем не то, чего он хотел.
На то, чтобы написать «Уход», Алану потребовалась целая бессонная неделя — всё это время он сидел за печатной машинкой и творил под руководством Тёмной Сущности. Описанные Уэйком злоключения можно услышать в записях, которые разбросаны по всей игре, — он садился за роман, уверенный в том, что это поможет вернуть Элис, но история, редактируемая Сущностью, становилась мрачнее. Страшнее. Меняла жанр, превращаясь в роман ужасов.
Теперь Присутствие само было главным героем, становилось сильнее, и Алан боялся, что оно не вернёт Элис, когда он закончит рукопись. Уэйк понимал, что один он не справится.
Если есть одно, почему бы не быть другому?
В отличие от Томаса Зейна, который действовал вслепую, нарушая правила, пренебрегая конкретикой, ошибаясь и получая нежелательный результат, у Алана был проводник — Тёмная Сущность под личиной Барбары Джаггер. А потому за неделю безжалостной редактуры он успел понять, каким законам драматургии подчиняется его пленительница. Он искал выход, и выход нашёлся — в виде обувной коробки, которую Зейн оставил герою следующего цикла.
В коробке оказались стихи — об озере, Барбаре, Тёмной обители и самом Томасе Зейне. Знакомый с правилами, Алан решил вписать в историю поэта, который однажды заставил весь мир о себе позабыть. Уэйк хотел освободиться от Джаггер, но для этого должен был подчиняться законам драматургии, а потому написал себе проводника. Если есть одно, почему бы не быть другому? Если есть Тьма, почему бы не быть Свету?
Это правило — ответ на вопрос, почему Алан не мог сбежать, написав себе простенький счастливый финал. У Тёмной обители существовали законы — автор должен неукоснительно соблюдать их, вести читателя по полю из саспенса, где есть герои и злодеи, препятствия и их преодоление, внезапные смерти и чеховские ружья.
Второй важный закон — нельзя создать что-то из ничего. Писатель должен пользоваться уже существующими людьми, не создавать связи, а укреплять их, подталкивать к развитию, подразумевать, но не указывать. «Ложь должна ощущаться как правда, чтобы стать правдой».
Зная об этих правилах, Алан призвал из глубин озера Светлую Сущность, оппозицию Тьме, знакомый и понятный каждому архетип, и помощник Света явился ему в виде Томаса Зейна, уже существующего человека. Это был путь наименьшего сопротивления — поэта не нужно было выдумывать, оставалось лишь взять и использовать, как ассет из бесплатной библиотеки!
Следующим шагом Алана было вписать в историю себя — только став главным героем, он смог бы выбраться и противостоять Тёмному Присутствию. Итак, после недолгого торжества Джаггер «Уход» претерпел изменения. Алан Уэйк отныне протагонист, который пытается спасти свою жену. Тёмная Сущность — сильный враг, которого почти невозможно победить. Жители Брайт-Фоллса, встреченные Уэйком в первый день пребывания в городе — второстепенные персонажи, которых писатель подтолкнул к исполнению привычных им ролей.
Самое сложное состояло в том, что всё должно следовать законам драматургии. Никаких лёгких решений без превозмоганий, никакой награды без усилий. Второстепенные герои должны умирать, дама сердца будет постоянно ускользать из рук, жизни протагониста положено висеть на волоске, а шансов на победу практически нет. Всё как и должно быть в приличном триллере, иначе не сработает.
Неразгаданная тайна — вот что остаётся с нами дольше всего, вот что мы вспоминаем в конце.
Дальнейшие приключения Алана составляют основную часть игры — повинуясь сюжету, который он написал совсем недавно, Уэйк скитается по лесу и Брайт-Фоллсу в поисках Элис, то и дело отбиваясь от одержимых Тьмой людей. Нуждаясь в помощи, он вписал в сюжет своего лучшего друга и агента Барри — тот бы неизбежно приехал спасать друга, его всего лишь нужно было подтолкнуть. Сюжет развязал руки и доктору Хартману, второстепенному антагонисту, в котором дремал нереализованный мотив заточить писателя в клинике, усадить за пишущую машинку и приказать работать.
Единственный персонаж, которого Алан не знал и не мог вписать осознанно, — агент ФБР Найтингейл, который на протяжении игры с завидным упорством преследует в чём-то виновного Уэйка. Его появление ещё при прохождении игры многим показалось странным, но если рассматривать Найтингейла как ещё одну жертву обстоятельств, засунутую Аланом в «Уход» в качестве помехи для главного героя, то его поведение обретает смысл.
Спасаясь то от доктора Хартмана, то от вездесущего Найтингейла, Алан прибегает к помощи братьев Андерсон, вернее находит ответ в их песнях — это строки из «Поэта и музы»:
И теперь, чтобы любовь свою освободить,
Тебе нужен ключ от хижины ведьмы.
Найди леди света, сошедшую с ума в ночи.
Только так ты изменишь свою судьбу.— The Poet and the Muse
В данный отрезок времени стихи можно было интерпретировать совсем иначе, потому Алан отправляется на поиски «леди света», которая все эти годы охраняла некий ключ-архетип к освобождению любимой и единственное оружие против Тёмной Сущности. Ключом оказывается… уже знакомая нам обувная коробка Зейна, которую ответственная Синтия Уивер берегла все эти годы. А в ней обнаруживается — РОЯЛЬ В КУСТАХ — переключатель света, Кликер, он же Щелкунчик, который семилетнему Алану однажды подарила мама и который он потом передал своей жене. И Уэйк совершенно точно уверен, что Щелкунчика здесь быть не может. И мы тоже в этом уверены, правда?..
Конечно, это может оказаться вовсе никакой не рояль в кустах, а грамотно повешенное чеховское ружьё, которое уже упоминалось в «Уходе» и выстрелило в нужный момент согласно законам драматургии. Итак, время теорий! Но коробку пока не выкидывайте, она ещё пригодится!
Семилетний Алан ни за что не хотел засыпать. А когда сон всё-таки овладевал им, он вскоре с криком просыпался от мучительных кошмаров.
Однажды вечером мама Алана села на край кровати и протянула ему старый электрический выключатель. Мама назвала его Щелкунчиком и сказала, что он может включать волшебный свет, отпугивающий страшных чудовищ.
Чтобы наделить талисман всей возможной силой, она добавила, что получила его от папы Алана. Мальчик не знал отца, и всё с ним связанное приобретало в воображении ребёнка мистический оттенок. Крепко сжав Щелкунчик в руке, Алан наконец заснул как младенец.
Теперь, почти тридцать лет спустя, Алан вспомнил об этом, стоя на берегу озера Колдрон со Щелкунчиком в руке.
Эта страница рукописи лежала в обувной коробке вместе с выключателем. В коробке, которую когда-то Томас Зейн оставил в качестве лазейки, если Тьма вдруг вырвется на свободу, а миру понадобится новый герой для борьбы с ней.
Разумеется, столь прямой намёк был понят фанатами точно так же прямолинейно — Зейн ещё в 1970 году или раньше, до извержения вулкана, написал эту страницу рукописи, создав таким образом и само детство Алана. Так кто же он, этот загадочный режиссёр-поэт Томас Зейн? Провидец? Отец Алана, которого тот никогда не знал? Создатель его судьбы? Алан вообще существует или это Зейн написал его, чтобы затем Алан сам вписал его в реальность? КТО КОГО НАПИСАЛ, ЧЁРТ ПОДЕРИ?!
Фанатские теории прожили ровно до выхода двух DLC — в одном из них Зейн (а его устами и разработчики) прямым текстом сообщил Алану, что Том не был автором его истории. По крайней мере, по своей воле.
Разбивается эта теория и об одно из главных правил Тёмной обители — она не умеет создавать вещи из ничего. Соответственно, такое воспоминание в детстве Алана на самом деле могло существовать, равно как и Щелкунчик, подаренный ему матерью. Остальное для такого талантливого писателя, как Алан, — дело техники, мы ведь не в первый и не в последний раз становимся свидетелями того, как Уэйк перерабатывает свой старый материал и использует его в романах.
Во-первых, необходимо зарядить ружьё — рассказать игрокам и абстрактным читателям «Ухода» о флешбэке. Когда в нью-йоркской квартире Уэйков внезапно погас свет, Алан, поделившись историей детства с Элис, отдал ей Щелкунчика. Затем подвесить ружьё, превратить простой выключатель в метафору — в борца с Тьмой, которую так боится Элис и которой когда-то боялся Алан.
Дальше писателю оставалось лишь держать интригу, заставляя читателя гадать, когда же ружьё выстрелит. А чтобы для искушённого читателя (и для Тёмной Сущности, которая будет тщательно проверять материал перед «публикацией» на предмет нелогичности) Щелкунчик из обувной коробки не оказался роялем в кустах, в книге был необходим человек, который «напишет» страницу рукописи и положит её в нужное место — в обувную коробку. Кто будет писателем? Ну конечно же, сам Зейн, аватар Света, который служил верным проводником Алана на протяжении всей истории!
Для меня это самое логичное объяснение той-самой-тайны-Щелкунчика, которая мучит фанатское сообщество вот уже больше десяти лет. Разумеется, есть и другие: Зейн-провидец; Алан, написавший задним числом собственное детство; Зейн, подтолкнувший события к созданию борца с Тьмой; Зейн, написавший Уэйка силами Тьмы, из-за чего у Алана врождённая нелюбовь к яркому свету; обувная коробка, которая путешествует между мирами и появляется в момент нужды и с соответствующим ситуации содержимым… Чтение игровых теорий за эти пару недель стало моим любимым хобби. А как «тайну обувной коробки» объясняете вы?
Время рвётся по швам, в вечности слышится звук выстрела.
Никогда он не получит счастливого финала!
Столько раз его история была рассказана,
Но у этого героя тысячи лиц и бесконечная и безнадёжная дорога вперёд.
Одна из последних страниц рукописи вела Алана обратно на остров Дайвера, где герой Света наконец-то должен был противостоять Тьме и спасти возлюбленную. И так как остров снова ушёл на дно, писателю предстояло нырнуть за ним.
В своём путешествии по Тёмной обители Алан впервые встречается с мистером ̷С̷к̷р̷е̷т̷ч̷е̷м̷, доппельгангером, который ещё неоднократно всплывёт в его истории. Зейн предупреждает, что двойник Уэйка займёт его место, когда тот уйдёт, сразу намекая писателю, что финал у «Ухода» может быть только один. Щелкунчик срабатывает против Джаггер точно так, как и ожидалось, — ярким светом выжигает её изнутри, а Уэйк, остановившись перед печатной машинкой с финальной страницей рукописи в ней, наконец-то осознаёт, как должен выглядеть конец его книги:
Я ощутил присутствие Элис. Понял, что мне нужно сделать. Я знал, каким будет конец «Ухода». Есть свет и тьма. Причина и следствие. Есть вина, и есть искупление. Но равновесие всегда должно сохраняться, у всего есть цена. Вот где ошибся Зейн. Предстоит долгое путешествие через ночь назад к свету.
Благодаря Алану Элис выбирается из обители, а сам писатель, соблюдая баланс, тонет. И будет находиться в параллельной вселенной ещё 13 лет, ни на день не прекращая попыток писать и выбраться к своей жене. И если поначалу побег казался невозможным, то со временем Уэйк освоился и заставил силу озера Колдрон работать на себя.
Этому предшествовал долгий путь: Алан должен был привести мысли в порядок и собрать своё расщеплённое сознание в мире, который казался бесконечным дурным сном. Найти ту часть себя, которая начала сходить с ума, понять, что переписывание «Ухода» ничего не изменит, принять его финал, отпустить эту историю и наконец-то сесть за написание второй части своей личной истории — «Возвращения».
А пока Алан пишет своё освобождение, сталкивается с неудачами и не сдаётся, первая статья подходит к концу. Во втором материале борьба писателя продолжится уже на совершенно новом витке цикла, а я оставляю вас с жестоким клиффхэнгером и передаю на сохранение обувную коробку, которая свяжет воедино как обе мои статьи, так и основные игры Remedy Connected Universe — Alan Wake, American Nightmare и Control.
Скрытый текст